ЗАХВАТ ЛАЙНЕРА ТУ-134 ГРУППОЙ «ЗОЛОТОЙ МОЛОДЁЖИ»

Окончание. Начало в №5, май-июнь 2013 г.

Оказавшись на земле, женщина стремительно понеслась по летному полю прочь от самолета. Как потом выяснилось, бежала она со сломанными ногами. Вдогонку ей раздались выстрелы. К счастью, ни одна из пуль не задела ни ее, ни нас.

После этого инцидента террористы категорически отказались вести какие-либо переговоры, настаивая на безоговорочном предоставлении самолета для вылета за кордон. Стриптиз не получился, и мне со спутником, благоухающим перегаром, пришлось удалиться. Но попытки уговорить террористов сложить оружие и сдаться не прекращались. Их убеждали через громкоговорители и на русском языке, и на родном — все без толку.

Привезли прокурора республики. Облаченный в бронежилет, он подошел достаточно близко к самолету и, дрожа от волнения, принялся зачитывать статьи из уголовного кодекса. Не помогло. Скорее, наоборот. Окончательно осознав, что терять им нечего, террористы стали угрожать, что начнут расстреливать заложников, если самолет не будет отправлен за кордон.

Наконец, «в связи с обострением ситуации и технической невозможностью вылета самолета за границу» было принято решение о штурме. Разработкой плана возможного штурма мы начали заниматься сразу по прилете в Тбилиси, пока шли переговоры с преступниками.

На стоящем тут же, в аэропорту, однотипном лайнере осмотрели все нужные нам люки и лючки, возможные проходы и конструкторские особенности.

Считаю необходимым подчеркнуть, что это решение принималось обстоятельно, без всякого давления с нашей стороны — мы отнюдь не стремились показать, на что способны. Штурм состоялся потому, что с одной стороны, техническое состояние самолета исключало его вылет за границу, а с другой, преступники категорически отказались от другого самолета. К тому же, они усиливали психологическое и физическое воздействие на пассажиров и, совершив несколько убийств, уже перешли роковую для них грань.

НАПУТСТВИЕ ШЕВАРДНАДЗЕ

Началась непосредственная подготовка. Мне поручили возглавить штурмовую группу, которая должна была действовать в носовой части самолета. Вторую группу возглавил Михаил Головатов, третью — Владимир Забродин. Виктор Карпухин, отличившийся при штурме дворца Амина, естественно, рвался тоже в ряды штурмующих, но мой однофамилец как отрезал:

— Герой Советского Союза у нас в Группе один. Надо тебя поберечь!

Но дело, в первую очередь, было в крупных габаритах Карпухина. В обычную дверь он проходил еле-еле, где уж там по люкам нырять.

Нашему богатырю поручили руководство группой поддержки и осуществление связи со штабом, а также координацию действий штурмующих групп.

Я взял себе двоих сотрудников, которые по сравнению с другими ребятами Группы «А» выглядели едва ли не миниатюрными. Дело в том, что путь, по которому мы должны были проникнуть в самолет, требовал прежде всего гибкости и ловкости. Да и средства защиты заметно затрудняли наше продвижение. Вместе с тем Виталий Демидкин и Владимир Серёгин, несмотря на отнюдь не атлетический вид, в рукопашном бою были куда опаснее иных амбалов, способных разбивать о свою башку кирпичи и прочие предметы.

В состав других штурмовых групп также входило по три человека.

Не обошлось без наших обычных «накладок». С одной стороны, прокурор республики, безуспешно попытавшийся запугать преступников статьями УК, утомленный тяжестью бронежилета и риском быть застреленным на ВПП, безо всяких обычных для судейского сословия раздумий дал санкцию на физическое уничтожение террористов. С другой, мы получили приказ Комитета операцию провести, разумеется, без применения огнестрельного оружия.

Поэтому главным нашим вооружением стали пистолеты с пластиковыми пулями в обойме: убить не убьешь, но при попадании мало не покажется.

Эдуард Амвросиевич в последнем слове к «альфовцам» более чем прозрачно намекнул, что отнюдь не возражает, если мы уничтожим всех террористов, и просил только об одном — поберечь пассажиров и самих себя. Пожелал успеха и тихим голосом попросил для нас помощи у Господа.

…Обстановка в самолете, похоже, достигла своего апогея. К истерично кричавшей женщине, чей ребенок был в руках бандитов, теперь присоединился целый хор. Из люков на бетонку то и дело падали какие-то предметы, банки и склянки. Единственным светлым моментом стало известие, чем конкретно вооружены террористы.

Это нам сообщил сотрудник уголовного розыска, который летел в этом самолете и волею случая оказался у аварийного люка, открывшегося при посадке. Бандиты заставили его держать люк, чтобы тот не вываливался. Милиционер выбрал момент, когда террористы отвлеклись, выпрыгнул на взлетную полосу. К счастью, при этом он не пострадал, но от пережитого страха был в шоковом состоянии. Придя в себя, рассказал, что двое преступников сидят в конце первого салона и держат в руках гранаты армейского образца. Судя по описанию одна из них — наступательная «РГД-5», другая — оборонительная «Ф-1».

Убойная сила «РГД-5» значительно меньше, но то — в поле, а в тесноте салона она при разрыве способна превратить в кровавое месиво всех встречных-поперечных. Заметил он в руках террористов и пистолеты.

Про пистолеты, лежа под брюхом лайнера, мы особо не вспоминали. Пока. Беспокоила «карманная артиллерия», тем более видя, как из самолета постоянно что-нибудь сыпалось. Каждый раз, при бряканье о бетонку «посторонних предметов», сердце замирало, мозг автоматически начинал отсчитывать те три-четыре секунды горения запала гранаты, после которых последует взрыв.

ПРОНИКНОВЕНИЕ В ЛАЙНЕР

Мы плотно прижимались друг к другу, как бы ища защиты. Но славу Богу, предметы падали, но взрывов не следовало.

Так получилось, что террористы нас все-таки заметили: самолет решили осветить прожекторами и сделали это весьма неудачно. Наши тени стали видны из иллюминаторов. Из лайнера на ломаном русском языке завопили, чтобы мы уносили ноги, иначе взорвут всех. Вслед за этим что-то упало к моим ногам. Сердце, кажется, остановилось — все… Секунд через пять-десять посмотрел — оторванная телефонная трубка.

Недаром говорится, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Когда, наконец, поступила команда готовиться к проникновению на борт, нас уже едва не трясло от психологического напряжения. К тому же в преддверии боевой горячки, как обычно, поневоле начинаешь думать о родных-близких. Я вдруг отчетливо осознал, что сын мой совсем еще крошка, и если сегодня мне не повезет, как ему будет тяжко без отца в этом жестоком мире.

А «невезение» в данной ситуации — величина не абстрактная: два преступника с гранатами сидят в конце первого салона лицом к кабине и таращатся как раз в ту сторону, откуда со своей штурмовой группой должен буду появиться я. И бросать гранаты они будут не себе под ноги, а в нас.

…В замкнутом пространстве от осколков не укроешься, а если и повезет, то взрывная волна все одно достанет. Но работа, она и есть работа. Сам выбирал, никто на аркане в «Альфу» не тянул. Мог бы пойти в управдомы, например.

Распределились так: я иду первый, за мной — Виталий Демидкин, за ним — Володя Серёгин. Строго-настрого приказал ребятам, что если мне достанется пуля или осколок, внимание не обращать, а бежать прямо по мне вперед, и выполнять задачу по обезвреживанию террористов.

По команде штаба стали занимать свои исходные позиции на фюзеляже самолета. Зная особенности данного типа лайнера, я понимал, что по своей комплекции (хотя и не «карпухинской») и в бронезащите там, где было намечено, проникнуть в самолет без посторонней помощи не смогу. Поэтому пришлось толкать первыми моих более «миниатюрных» товарищей, которые могли бы потом протащить и меня. Подождав примерно полминуты, стал подниматься сам.

Когда с помощью технического приспособления мне это удалось сделать, то чуть не застонал от досады: дорогие мои лейтенанты все еще торчали у места проникновения в самолет, тогда как должны были уже находиться внутри. Причина проста: в средствах защиты пролезть в предназначенную для нас «дыру» они просто не могли.

Голова в таких ситуациях работает быстрее компьютера. По моей просьбе Серёгин лег спиной в сторону иллюминаторов лайнера, чтобы закрыть меня. Я моментально сбросил свои «доспехи». Опасность и злость на непредвиденную задержку заставили проделать это в весьма неудобном месте, между прочим, с такой скоростью, что куда там солдату-первогодку, отрабатывающему под началом свирепого сержанта армейскую «коронку» «подъем-отбой».

И вот я внутри лайнера. Темно, как в колодце. Руки коснулись чего-то холодного и неприятного. Так-с, труп. Скорее всего, бортмеханик. Бывший. Оттащив тело в сторону, принял от своих товарищей оружие, радиостанцию, средства защиты, после чего стал протаскивать в самолет Виталия. С большим трудом, но удалось. Следом, скрипящего и скрежещущего, затащили Серёгина. Уже потом выяснилось: бронежилеты настолько пострадали, что их пришлось списать. Но в тот момент мы меньше всего думали об этом.

Началась «работа» и каждый из нас превратился в «боевую машину», нацеленную только на выполнение поставленной задачи.

Рискую подвергнуться остракизму со стороны наиболее гуманной части читателей, но мы не оказали помощи раненому члену экипажа, скрючившемуся в углу кабины — не было ни времени, ни возможностей. К тому же каждый из нас понимал: чем скорее покончим с террористами, тем скорее пилот получит квалифицированную медицинскую помощь.

Очевидно, летчик вышел из забытья только с нашим появлением и тут же горячечным шепотом стал умолять, чтобы мы не открывали дверь пилотской кабины, иначе нас всех убьют (позже он скончался в больнице). Одевая и подгоняя средства защиты и оружие, я только и пробурчал зло в ответ, что это еще бабушка надвое сказала, и еще посмотрим, кто кого сейчас будет убивать.

Разблокировав дверь, я приоткрыл ее и снова закрыл. Доложил по рации в штаб: «Группа к штурму готова!»

Еще несколько минут мы роботами застыли у двери, и вот долгожданная команда «На штурм!» Глубокий вздох, и резкий толчок по двери, но… распахнуть ее во всю ширь, как надеялся, не удалось. Что-то мешало! Пришлось несколько раз, как в дешевых боевиках, со всей силы ударить ее плечом. Как после выяснилось, дверь подпирал труп террориста, застреленного штурманом.

Не сделав и пары шагов в салоне, я едва не наступил еще на один труп — самого молодого террориста, который застрелился, поняв, что Турции он не увидит.

БУРЯ И НАТИСК

В общем-то, атака проходила быстрее, чем я о ней рассказываю. Сопровождалась она разрывами специальных светозвуковых гранат, которые превратили салон во что-то наподобие ада. Для непосвященных, понятно. Мы же были весьма и весьма натасканы для действий именно в такой обстановке.

Между креслами столкнулся с каким-то здоровяком. Кто такой, преступник или пассажир, раздумывать некогда. Прием рукопашного боя — готов, потом разберемся. Впоследствии он оказался законопослушным гражданином, ударившимся в панику, за что и пострадал.

Ладно, я двинул один разок, но злоключения пассажира этим не ограничились. После его заверений, что к террористам он отношения не имеет, ребята приказали ему покинуть самолет. Здоровяк на четвереньках быстренько допрыгал до двери и мешком вывалился на руки бойцов из группы поддержки. И хотя приземлился без единого синяка и ушиба, вскоре и те и другие появились у него в изобилии. Кружившие у самолета сотрудники милиции и грузинской службы безопасности, приняв «выпавшего» за террориста, принялись его энергично молотить руками и ногами. Прекратили только после вмешательства «альфовцев» из снайперской группы. Но все это мы узнали потом.

Следующей на пути у меня стояла женщина и, злобно перекосив лицо, визжала: «Не подходите! Взорвусь вместе с самолетом!» Есть у нее взрывное устройство или нет, а если есть, то как оно приводится в действие, раздумывать было некогда. Как и вспоминать правила этикета обращения с дамами. Прием, и команда ребятам вышвырнуть ее из самолета. Лейтенантам тоже было не до гусарства, и через секунду леди уже трепыхалась в крепких руках парней из группы поддержки, густо усеявших бетонку.

Измочаленные многочасовым психологическим прессингом, ошарашенные взрывами гранат, нашими криками: «Лежать! Всем лежать! Руки за голову!», пассажиры забились под кресла. Поэтому, когда я летел к местам, где, по нашему мнению, должны были находиться террористы, салон показался пустым.

Единственный человек, который не двинулся с места, находился справа в углу. Отметил краем глаза залитую кровью голову — значит, угрозы не представляет, а кто таков — разберемся. Потом оказалось, это был тот несчастный, которого террористы приняли за охранника лайнера и двинули ему по голове бутылкой.

Во время нашего движения прогремело несколько выстрелов. В последующем экспертиза установила, что преступники вели огонь в сторону пилотской кабины, то есть в нас. Палили они и в противоположную сторону, откуда шла другая штурмовая группа. Но, как любил говаривать генералиссимус Суворов, «пуля — дура…» Одуревшие от нашего натиска террористы не смогли сделать ни одного прицельного выстрела.

На пути к креслам, где по нашим данным сидели преступники, пришлось буквально пробежать по какому-то бедолаге, упавшему на пол между кресел. Ладно, потом извинимся. А вот и наш «герой»! На свободном кресле — «кейс» с открытым замком. Как выяснилось, именно в нем преступники держали гранаты, предназначенные для штурмующих. Не успели! Щелчок замка наручников — дело сделано.

В это время мы встретились и с другими штурмовыми группами, которые брали второй салон. Один из офицеров радостно выдохнул, что они задержали еще двоих террористов.

Однако простейшее арифметическое действие показывало, что одного экземпляра в нашей коллекции не достает. Пришлось рявкнуть: «Никому не двигаться! Руки за голову!» Ничего, пусть еще чуть потерпят настрадавшиеся люди, зато мерзавец не преподнесет напоследок очередного «сюрприза».

Посветил фонарем вокруг. Луч прошелся по лицу лежавшего на полу, по которому мы промчались, и я заметил, как его веки дрогнули. Но он сам оставался лежать без движения, притворяясь то ли потерявшим сознание, то ли трупом. Да, похоже, извиняться перед данным «товарищем» мы не будем. Обойдется.

Я громко скомандовал стоящему рядом лейтенанту, что если лежащий шевельнется, пристрелить его. Подействовало. «Отключившийся» тут же открыл глаза, поднял руки и завопил, что он не главный террорист, что главный находится во втором салоне. На него надели наручники и вместе с другими бандитами вытащили из самолета.

…Началась эвакуация пассажиров. В салоне, где было произведено несколько выстрелов, которые могли повредить жизненно важные системы самолета, могла находиться и не обнаруженная нами взрывчатка. Мы все еще опасались взрыва лайнера. По словам очевидцев, один из преступников постоянно держал в руках ученический глобус. Этот глобус, накрыв специальным взрывозащитным одеялом, мы вынесли в первую очередь.

Пассажиры находились в шоковом состоянии, было много раненых, некоторые не могли перемещаться без посторонней помощи. Отец ребенка, который использовался заложниками в качестве «живого щита», не смог вынести его сам из самолета. Попросил об этом нас, сказав, что только нам может доверить малыша. По-моему, лучшей благодарности не бывает.

Штурм самолета и эвакуация пассажиров в общей сложности заняли восемь минут.

Мы обезвредили всех преступников: четверых мужчин и одну женщину. У террористов было изъято два пистолета «ТТ», два нагана, а также две гранаты РГД-1 и Ф-1. Забавно, но как выяснилось впоследствии, эти гранаты были учебными, со вставленными в них боевыми запалами. При покупке оружия «продавцы» воспользовались невежеством террористов и всучили им болванки. Но ни преступники, ни мы об этом не подозревали.

…С рассветом 19 ноября кровавая трагедия завершилась. Бандиты застрелили летчиков Завена Шабартяна, Анзора Чедия, двоих пассажиров, зверски замучили бортпроводницу Валентину Крутикову. Получили тяжелые ранения и остались инвалидами штурман Плотко и бортпроводница Ирина Химич.

ГРУЗИНСКОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО

Суд приговорил всех оставшихся в живых террористов к высшей мере наказания — расстрелу. Но это будет значительно позже. А пока все мы, и группа захвата, и группа поддержки, построились перед самолетом, проверили снаряжение.

Карпухин доложил начальнику «Альфы», что потерь среди личного состава нет, что оружие против преступников в самолете не применялось. Штурмующие сделали несколько предупредительных выстрелов и один — «освободительный». Один из парней зацепился за кресло ремешком, страхующим оружие, поэтому пулей из пистолета перебил фал.

Затем долго и старательно отмывались от крови в здании аэровокзала, ибо помогали пассажирам, среди которых было много раненых.

Отмывшись, снова построились… К нам вышли Шеварднадзе и генерал-полковник Ионаури. Эдуард Амвросиевич пожал каждому руку, сказал несколько слов благодарности за успешное проведение операции. Дал указание принять нас как самых дорогих гостей, показать Тбилиси. Нам было предложено провести в столице Грузии несколько дней, однако командир Группы «А» Геннадий Николаевич Зайцев сообщил, что уже дана команда на возвращение в Москву.

Не обошлось без курьеза. Как я уже упоминал, с помощью специальной техники салон самолета постоянно прослушивался. Эта аппаратура во время штурма работала в режиме магнитофонной записи. После завершения операции генерал Ионаури попросил Зайцева-старшего оставить пленку ему на память. Перед тем как передать ее руководителю службы безопасности республики, решили прослушать ее сами… Услышанное превзошло все ожидания! Если бы ребята умели краснеть, то напоминали бы, наверное, вареных раков.

После необходимой, на наш взгляд, редакторской правки «нелитературных выражений», динамик воспроизводил бы только грохот выстрелов и шорохи коротких рукопашных схваток. От всего нами сказанного можно было оставить лишь две-три фразы: «Руки вверх! Всем лежать!»

— Из песни слов не выбросишь! — Геннадий Николаевич, почесав затылок, принял решение передать пленку так, как она есть, без ретуши.

За то время, которое мы провели в Тбилиси, нам удалось в полной мере ощутить грузинское гостеприимство. Прежде всего нас, такими как были, в черных летных комбинезонах, повезли завтракать в ресторан «Интуриста». Представить не могу, за кого нас принимали иностранцы, но глазами от удивления хлопали, это точно.

Сразу после завтрака на комфортабельном автобусе нас повезли на экскурсию по городу. Наверное, это было очень интересно. Говорю так потому, что буквально через несколько минут после ее начала я заснул — сказались усталость и напряжение бессонной ночи.

После завершения экскурсии нас ждал прием на правительственной даче. Естественно, вылетая из Москвы, смокингов и бабочек мы с собой не брали. Но хозяева на это внимания не обратили. Черные комбинезоны летно-технического состава только усилили колорит замечательного ужина. Хозяева извинились за то, что Шеварднадзе не смог принять в нем участие.

Прием удался на славу. Проведен он был на высшем уровне. За спиной каждого из нас стояло по официанту, которые внимательно следили за приборами и так быстро меняли тарелки, что мне пришлось попросить свою помощницу чуть ослабить свое внимание ко мне, так как я просто не успевал как следует поесть. Но блюд было так много, что моих сил на поросенка, зажаренного с яблоками, уже не хватило.

Было много красивых и поэтических тостов: за дружбу, за мужество, за смелость. Тамадой за столом был, естественно, Ионаури. От Совета Министров Грузии всем участникам операции были вручены ценные подарки: именные часы и сувенирные коньячные наборы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. «БЕССМЫСЛЕННАЯ БОЙНЯ»

После завершения вечера мы выехали в тот же самый аэропорт, где несколько часов назад произошла трагедия. Но просто так грузинскую землю покинуть не удалось: сотрудники милиции под страхом самых суровых «санкций» приказали авиадиспетчерам не выпускать наш самолет на взлетную полосу до тех пор, пока мы не зайдем в местное кафе. Там они по-простому, в складчину, организовали дружеский стол с шампанским.

Диспетчерская служба аэропорта Тбилиси этот приказ выполнила с удовольствием. В этом кафе мы все вместе еще раз отметили нашу маленькую победу. И только после этого улетели.

За успешное проведение операции многие из сотрудников Группы «А» были награждены: я и Михаил Головатов — орденами Красного Знамени, Демидкин — медалью «За отвагу», Карпухин, Серёгин и Забродин — знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».

Но все же самой лучшей наградой стали воспоминания о искренней благодарности веселого, эмоционального и мудрого грузинского народа.

Однако пройдет всего восемь лет и в ноябре 1991 года, во время правления президента Звиада Гамсахурдия, газета «Свободная Грузия» опубликует «разоблачительную статью» о том, как под руководством Шеварднадзе была проведена «бессмысленная бойня», убийство молодых «борцов за свободу и независимость», пытавшихся покинуть на самолете «империю зла».

Одновременно в авиагородке, где живут грузинские летчики, в сквере будет совершен акт вандализма: памятный камень с фамилиями погибших пилотов и бортпроводницы вывернут из земли и осквернят.

Другое время — другие герои. Только могут ли быть героями террористы?

На суде у них спросили:

— Вы же все дети высокопоставленных родителей. Взяли бы туристические путевки в Турцию и остались бы там, попросили политического убежища!?

Ответ был обескураживающий:

— Если бы мы таким путем сбежали в Турцию, нас бы приняли за простых эмигрантов. Вот Бразинскасы, отец и сын, улетели с шумом, со стрельбой, стюардессу Надю Курченко убили, так их в США в почетные академики приняли…

Комментарии, на мой взгляд, здесь излишни.