Настало время приподнять завесу тайны над одной из самых замалчиваемых Михаилом Сергеевичем Горбачёвым страниц его биографии. Это история о том, как «ставропольский везунчик» был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС.

До сих пор интересующихся этим фактом приходилось довольствоваться лишь версиями о том, что на самом деле происходило 10-11 марта 1985 года.

И лишь откровения самого Горбачёва, сделанные им в ноябре 2012 года в ходе интервью по поводу представления общественности очередных мемуаров «Наедине с собой», пролили свет на то, как была проведена завершающая фаза акции «Горбачёва в Генсеки!».

НА СТАРОЙ ПЛОЩАДИ

Вернемся к теме «акклиматизации» Горбачёва в кабинете на Старой площади. Там он появился в ноябре 1978 года. Но, как уже говорилось, фортуна и в Москве не отвернулась от «ставропольского везунчика». Непрестижный секретарь ЦК КПСС, курирующий провальную отрасль — советское сельское хозяйство, не только не стал «мальчиком для битья» на Политбюро, а уже через год после прихода в ЦК КПСС обрел статус кандидата в члены этого ПБ.

Напомню, что ставший еще в 1977 году секретарем ЦК КПСС Константин Викторович Русаков, ведавший связями с коммунистическими партиями соцстран, так и не был избран кандидатом в члены ПБ. А он работал в аппарате ЦК КПСС с 1960 года и несколько лет являлся помощником Генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева.

За бортом ПБ остался и Иван Васильевич Капитонов, в течение восемнадцати лет заведовавший важнейшим Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС и, соответственно, всеми партийными кадрами (1965-1983 гг.). Аналогичная судьба постигла и Михаила Васильевича Зимянина, достаточно влиятельного в партии главного редактора газеты «Правда». Константину Устиновичу Черненко пришлось поработать заведующим Общим отделом ЦК двенадцать лет, пока он был удостоен права стать кандидатом в члены ПБ.

Горбачёв же не только был стремительно избран кандидатом, но еще через год стал членом ПБ. Невероятный для брежневского ЦК карьерный рост. Видимо, не обошлось без протекции Андропова и Устинова. Помимо этого была еще одна причина, о которой по-булгаковски можно сказать: «Свезло, так свезло!» Одним словом, везунчик.

А дело было так. В 1980 году лидер северокорейских коммунистов Ким Ир Сен отказался принять делегацию КПСС во главе с кандидатом в члены ПБ М. Горбачёвым на съезд Трудовой партии Кореи. Он считал, что делегацию должен возглавлять только член Политбюро. Пришлось делегацию в Северную Корею возглавить члену ПБ, первому секретарю Московского горкома партии Виктору Васильевичу Гришину.

После прилета из Кореи, Гришин, проведший в самолете более суток, предложил перевести Михаила Сергеевича в члены ПБ. Мол, молодой, хорошо переносит самолет, пусть и летает.

Вероятнее всего, что кто-то опекавший Горбачёва (видимо, Андропов), опираясь на поддержку Устинова и Суслова, подсказал Гришину эту идею. Уже в октябре 1980 года на Пленуме ЦК Михаил Сергеевич стал членом ПБ.

По этому поводу членам ПБ самое время было вспомнить римских сенаторов. Те были вынуждены сидеть в Сенате на холодных мраморных скамьях. Однако мирились с этим неудобством потому, чтобы «их место не занял недостойный». К сожалению, патриархи советского Сената — Политбюро были озабочены, прежде всего, личным комфортом. В итоге они подготовили могильщика, который похоронил великую страну.

КРЕМЛЁВСКИЕ ИНТРИГИ

Горбачёв категорически отрицает, что после смерти Константина Черненко была ожесточенная схватка за пост Генерального секретаря ЦК КПСС. По его словам это «просто байки, досужие домыслы». При этом Михаил Сергеевич утверждает, что в то время его авторитет в Политбюро и партии был так высок, что не о каких конкурентах речь не могла идти.

Подобное преувеличение собственной значимости характерно для Горбачёва. О том, что отношение к Михаилу Сергеевичу в Политбюро и ЦК накануне смерти Черненко было неоднозначным, писал В. А. Крючков в своих воспоминаниях «Личное дело»: «Уже тогда витала в воздухе кандидатура Горбачёва, но одни знали плохо, другие слишком хорошо. И у тех и у других по Горбачёву было немало вопросов».

Да, ситуация была неоднозначной. Напомню, что андроповский период был для Горбачёва временем больших надежд. «Вторым» человеком в Политбюро тогда формально считался Константин Устинович Черненко. Однако Андропов, поручив Горбачёву вести заседания Секретариата ЦК, сделал его реальным «вторым».

В этот период Михаила Сергеевича «опекал» другой член ПБ, могущественный министр обороны Дмитрий Фёдорович Устинов. Третий член «узкого круга» ПБ, министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко в этот период относился к Горбачёву безразлично, но с определенной долей скепсиса.

Однако правление Ю. В. Андропова продлилось недолго. Уже в феврале 1984 года в кресло Генсека сел Константин Устинович Черненко. Для Горбачёва наступили тяжелые времена. Он из почти официально объявленного преемника Генсека оказался разжалованным в рядовые члены ПБ.

На первом же заседании ПБ (23 февраля 1984 года) после избрания Черненко, председатель Совета Министров СССР Николай Александрович Тихонов возразил против предложения о том, чтобы Горбачёв вел заседания Секретариата, а в отсутствие Генсека и заседания ПБ. Его молчаливо поддержал Черненко, который Горбачёва недолюбливал.

Спорный вопрос был решен только после вмешательства Устинова, который заставил Черненко подтвердить за Горбачёвым право вести Секретариат ЦК. Но официально решение об этом ПБ не принимало, и Константин Устинович не позволил Горбачёву занять кабинет М. А. Суслова. И одновременно дал согласие на проверку ставропольского периода работы Горбачёва.

Вместе с тем Черненко не хотел идти на открытый конфликт с Горбачёвым, так как это означало противостояние с Устиновым. Поэтому контрнаступление на Горбачёва в ПБ шло негласно. Его возглавил упомянутый Тихонов, которого поддерживали члены ПБ Гришин, Романов, Долгих и секретарь ЦК КПСС Зимянин.

Помимо них крайне неприязненно к Горбачёву относился влиятельный член ПБ, первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Васильевич Щербицкий. Как ранее говорилось, именно его в ноябре 1982 года Брежнев намеревался сделать Генсеком. Не воспринимал Горбачёва и другой член ПБ, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Динмухамед Ахмедович Кунаев. Он именовал Горбачёва «этот молодой человек». Кунаев, бывая в Москве, никогда не звонил ставропольцу и не заходил к нему.

Как видим, в Политбюро у Горбачёва была довольно серьезная оппозиция. Но и Михаил Сергеевич стремился укреплять свои позиции. Этому во многом способствовало обновление кадров в ПБ и ЦК КПСС, осуществленное Ю. В. Андроповым.

Тогда секретарем ЦК по экономическим вопросам был избран зампред Председателя Госплана Николай Иванович Рыжков. Заведующим ключевым отделом ЦК — организационно-партийной работы был назначен первый секретарь Томского обкома партии Егор Кузьмич Лигачёв. На должность заведующего другим важным отделом — науки и учебных заведений — пришел ректор Академии общественных наук Вадим Андреевич Медведев.

Председателем КГБ вместо Федорчука Ю. В. Андропов назначил своего бывшего зама Виктора Михайловича Чебрикова. Председателем Совета Министров РСФСР стал первый секретарь Краснодарского крайкома партии Виталий Иванович Воротников. И хотя в этот период Горбачёв привлекал многих членов ЦК относительной молодостью и нарочитым желанием придать новое дыхание социализму, ситуация на Старой площади оставалась весьма неопределенной.

Ранее неоднократно упомянутый Валерий Болдин в 2001 году («Коммерсантъ-Власть» 15 мая 2001 года) так характеризовал ситуацию в ПБ в андроповско-черненковский период: «Как только к власти пришел Андропов, Горбачёв сразу засуетился. Бросился демонстрировать свои успехи… Мне говорили, что Андропов не воспринимал его всерьез. Шансы-то у него были по-прежнему нулевыми.

Несмотря на все его старания, самая влиятельная часть членов Политбюро — К. У. Черненко, А. А. Громыко, Н. А. Тихонов, В. В. Гришин — была против него. И после смерти Андропова не стало легче. Черненко относился к нему с какой-то брезгливостью. Горбачёва в обществе и в партаппарате продолжали считать сереньким аграрием».

ПРЕТЕНДЕНТЫ

Важнейшей задачей, которую должен был решить Горбачёв в черненковский период, была нейтрализация возможных претендентов на пост Генсека. Таких было четыре: Гришин, Щербицкий, Романов и… Громыко.

Впервые 73-летний министр иностранных дел СССР заявил о своих притязаниях на пост главы партии после смерти Суслова. Тогда в телефонном разговоре с Андроповым он пытался прозондировать позицию Юрия Владимировича относительно своего перемещения на позицию «второго» вместо М. А. Суслова. Громыко прекрасно знал, что у «второго» всегда максимальные шансы стать «первым». Но Андропов сдержанно ответил, что решение этого вопроса в компетенции Брежнева.

Став Генсеком, Андропов, чтобы как-то успокоить Громыко, сделал его первым заместителем Председателя Совета Министров СССР.

Известно, что после кончины Ю. В. Андропова Громыко на встрече «узкого круга» Политбюро пытался зондировать почву по поводу своей кандидатуры на пост Генсека. Но Д. Ф. Устинов предложил Константина Устиновича Черненко, и главе МИДа пришлось согласиться.

Бывший Председатель КГБ В. А. Крючков в книге «Личное дело…» пишет, что Громыко в январе 1988 года обмолвился, что в 1985 году после смерти Черненко товарищи из Политбюро предлагали ему занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Но он отказался. Однако потом, отмечая опасные процессы, начавшиеся в государстве, с сожалением заметил: «Может быть, это было моей ошибкой».

Амбициозные карьерные планы 70-летнего первого секретаря Московского горкома партии Виктора Васильевича Гришина, несмотря на скандал со взятками в торговле (дело директора Елисеевского магазина Соколова), также не были тайной.

67-летний Владимир Васильевич Щербицкий, первый секретарь ЦК КП Украины в этот период никакой активности не проявлял, но его дыхание в гонке за пост Генсека ощущал каждый претендент. Они помнили, что Щербицкий в ноябре 1982 года был в шаге от кресла Генерального.

Наиболее явным кандидатом на пост Генсека являлся бывший первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Васильевич Романов. Он числился в преемниках Брежнева еще с 1976 года. Но, как уже говорилось в предыдущей статье, его остановила злобная сплетня о свадьбе его дочери, которая якобы состоялась в Таврическом дворце и на ней били императорскую посуду из Эрмитажа.

РОМАНОВ. 1985-Й

К 1985 году скандальная вымышленная история со свадьбой дочери Г. В. Романова в Таврическом подзабылась. Более того, в 1983 году Андропов пригласил Романова курировать вопросы военно-промышленного комплекса.

Как секретарь ЦК, Романов имел все шансы занять пост Генерального секретаря. Он был хорошо подготовлен в профессиональном плане, обладал организационными способностями и умел доводить порученное дело до конца. Но многих в ПБ и ЦК пугали его жесткость и требовательность. Тем не менее, позиции у 60-летнего ленинградца в черненковский период были не менее сильные, нежели у 54-летнего Горбачёва.

Напомню, что на октябрьском (1984 год) Пленуме ЦК Романов появился в президиуме рядом с Генеральным. На последовавших после Пленума переговорах с делегацией Монголии он также сидел рядом с Черненко и фактически вел переговоры. Но вдруг Романов отошел на второй план. Утверждают, что он неожиданно решил сделать ставку на первого секретаря Московского горкома партии Гришина.

Трудно сказать, насколько это близко к истине, но в период предвыборной кампании в Верховный Совет СССР (выборы состоялись 24 февраля 1985 года), рядом с немощным Черненко на телеэкранах стал регулярно появляться В. В. Гришин. За рубежом сразу сделали вывод, что «следующей промежуточно-компромиссной фигурой на вершине кремлёвского Олимпа станет Гришин». Версия о том, что Черненко видел своим преемником Гришина, вполне реальна.

Удивительно другое. Романов в конце февраля 1985 года в самый разгар борьбы за пост Генсека, когда Черненко доживал последние дни, решил слетать в Литву отдохнуть. Разумно объяснить этот поступок Романова пока не сумел ни один исследователь. Дело в том, что дача Политбюро находилась на Куршской косе, и вылет из Литвы в Москву был сопряжен с определенными трудностями.

Членам ПБ, прежде чем добраться до аэропорта города Паланги (курорт в Литве) предстояло проехать 60 километров по узкой извилистой дороге до Клайпедской паромной переправы. После этого предстояло преодолеть еще двадцать верст до аэропорта. Если же возникали проблемы с паромом, то можно было и вовсе застрять на косе. Правда, существовал вертолет, но ранней весной Балтику так штормит, что вертолет был просто опасен.

Черненко скончался 10 марта 1985 года в 19 часов 20 минут. Романов, получив известие о смерти Генсека, принял решение немедленно лететь в Москву. Его автомобильный кортеж сумел оперативно добраться до аэропорта. Вылет спецрейса пытались задержать из-за крайне плохой погоды, но Романову удалось убедить экипаж лететь. Во время взлета сильный порыв ветра едва не сбросил самолет в море. От катастрофы отделяли метры и мгновения, но пилот сумел выправить самолет.

Об этом мне рассказывал тогдашний первый секретарь Клайпедского горкома Компартии Литвы Чесловас Шлижюс, провожавший 10 марта 1985 года в палангском аэропорту Романова. Ясно, что ленинградский секретарь, стремился в Москву, рискуя жизнью, отнюдь не для того, чтобы поддержать кандидатуру Горбачёва.

ГРОМЫКО

О неудачных попытках А. А. Громыко занять кресло Генсека уже говорилось. Тем не менее, его мнение, как старейшего и уважаемого члена ПБ, имело решающее значение для избрания нового Генсека. Этот момент Громыко хорошо осознавал. Вдобавок к этому Андрея Андреевича стали обуревать мысли о том, чем закончится его почти полувековое служение Отечеству: скромными похоронами рядового советского пенсионера, как Косыгина, или помпезной церемонией у кремлевской стены.

К моменту смерти К. У. Черненко особого желания взвалить на себя груз ответственности за огромную страну у Громыко уже не было. Вместо этого Андрей Андреевич нацелился на помпезный и необременительный пост главы Президиума Верховного Совета СССР.

К Горбачёву Громыко относился долгое время достаточно безразлично. Однако за неделю до Пленума он негативно отозвался о Михаиле Сергеевиче. И вдруг на заседании ПБ, решавшем, кто будет новым Генсеком после Черненко, Громыко решительно высказался за Горбачёва. Удивительная метаморфоза. Чем же она была вызвана?

Как выяснилось, используя момент, Громыко постарался реализовать свои властные притязания. Накануне смерти Черненко Громыко поручил своему сыну связаться с Александром Николаевичем Яковлевым, известным своими неформальными связями с Михаилом Сергеевичем, на предмет предоставления ему поста Председателя Президиума ВС СССР в обмен на выдвижение кандидатуры Горбачёва на пост Генсека. В результате переговоров Горбачёв согласился с предложением Громыко, что подтвердил во время их кратковременной встречи перед решающим заседанием ПБ.

В итоге основное ядро противостояния Горбачёва в ПБ — Н. А. Тихонов, В. В. Гришин, А. А. Громыко распалось. Другие члены ПБ, не согласные с кандидатурой Горбачёва, были деморализованы внезапной сменой позиции министра. В итоге кандидатура Горбачёва после долгих дебатов была поддержана всеми членами ПБ.

Вот так министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, в течение четырех десятилетий отстаивавший на международной арене государственные интересы, на склоне жизни поступился этими интересами во имя личных. Официально свою позицию Андрей Андреевич объяснял благими намерениями, прежде всего тем, что «надоели похороны». Однако буквально через год он разочаровался в Горбачёве, назвав его «звонком в политике».

В этой связи необходимо упомянуть об информации, которую в июле 1991 года озвучил Виктор Левонович Исраэлян, бывший руководитель советской делегации на Женевской конференции по разоружению, Чрезвычайный и Полномочный посол СССР («Несостоявшаяся встреча». АиФ, № 25, 1991 год).

Исраэлян рассказал, что весной 1984 года получил от американского коллеги по переговорам Льюиса Филдса предложение встретиться на «нейтральной почве». В ходе встречи Филдс заявил Исраэляну, что вице-президент США Джордж Буш-старший (в 1976-77 гг. директор ЦРУ) во время ближайшего визита в Женеву хотел бы встретиться с Михаилом Горбачёвым, как наиболее вероятным будущим лидером СССР.

В апреле 1984 года Буш встретился в Женеве с Исраэляном. В беседе с ним один на один Буш заявил: «Вашим следующим лидером будет Горбачёв». Исраэлян в своих воспоминаниях акцентирует, что Буш повторил эту фразу дважды и в его голосе звучала уверенность. Через неделю Исраэлян доложил Громыко о предложении Буша встретиться с Горбачёвым. Громыко внимательно выслушал его, но не задал ни одного вопроса, а только спросил: «Ну, как там у вас дела на конференции по разоружению?» О Горбачёве Громыко промолчал.

Некоторые исследователи неоправданно преувеличивают значение фразы, сказанной Бушем, а также последующей реакции Громыко на сообщение Исраэляна. На этом основании они делают вывод, что Громыко был тем самым американским агентом влияния, который обеспечил приход к власти Горбачёва.

При этом акцентируется, что Громыко являлся почетным гражданином Израиля. Якобы вот она, рука международного сионизма! Между тем, Громыко в 1946-1948 годах являлся постоянным представителем СССР в Совете Безопасности ООН. В это время на Ближнем Востоке зарождалось государство Израиль. По указанию Сталина Громыко активно способствовал становлению еврейского государства, в силу чего он был удостоен звания «Почетный гражданин Израиля».

Считать, что А. А. Громыко был агентом влияния США — несерьезно! Своего негативного отношения к США он не изменил до самой смерти. Кстати, Исраэлян в последнем интервью журналу «Власть» (№12 / 80, 2007 г.) охарактеризовал Громыко, как «убежденного коммуниста». При этом особо подчеркнул, что Громыко «не был хамелеоном, как, например, бывший член Политбюро ЦК КПСС Шеварднадзе».

Но почему же тогда 11 марта 1985 года А. А. Громыко, зная об особом расположении американцев к Горбачёву, предложил его на пост Генсека? Напомню, что в брежневский период западные политики высокого ранга через СМИ не раз вбрасывали «пробные шары» по поводу возможных преемников Л. И. Брежнева: Г. В. Романова, Ф. Д. Кулакова, П. М. Машерова, В. В. Щербицкого и В. В. Гришина.

Эти заявления, так и не ставшие реальностью, или стоили жизни названным «преемникам» или поднимали волну подозрительности и взаимного недоверия в советском руководстве. Громыко об этом знал лучше, чем кто-либо другой. Вероятнее всего, по этой причине он так безразлично, по крайней мере внешне, встретил информацию Исраэляна.

ТАИНСТВЕННЫЕ ПОЛИТБЮРО

Утверждение Горбачёва о том, что в марте 1985 года у него не было реальных оппонентов в ПБ, подтверждает официальный протокол этого заседания. Российский историк Дмитрий Волкогонов писал, что оно началось в 14.00 часов 11 марта 1985 года. Согласно этому протоколу члены ПБ безоговорочно поддержали кандидатуру Горбачёва на пост Генерального секретаря ЦК. Даже вышеупомянутый Романов.

Тем не менее, сегодня выясняется, что не все было так однозначно. Более того, существуют свидетельства, что первое заседание состоялось уже в 22 часа 10 марта 1985 года, то есть через 2 часа 40 минут после смерти К. У. Черненко. Это время первым назвал Николай Иванович Рыжков, в то время секретарь ЦК и участник этого заседания.

По истечении 27 лет информацию о заседании ПБ 10 марта 1985 года подтвердил и сам Горбачёв. Как уже говорилось, это он сделал 14 ноября 2012 года во время презентации своей книги «Наедине с собой». Видимо, проболтался по старости. До этого Михаил Сергеевич категорически отрицал факт проведения ПБ 10 марта 1985 года.

Подтвердил Горбачёв и факт своих переговоров, а точнее сговора, с Громыко за полчаса до начала этого Политбюро. В итоге Громыко не только предложил кандидатуру Горбачёва на пост Генсека на ПБ, но и выступил с этим предложением от имени ПБ на Пленуме. А 2 июля 1985 года Андрей Андреевич по предложению Горбачёва был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Но уже 1 октября 1988 года он был тем же Горбачёвым отправлен на пенсию.

Поскольку факт проведения заседания ПБ 10 марта 1985 года подтвержден, представляют интерес обрывочные сведения, известные об этом заседании. По свидетельству генерала М. С. Докучаева, заместителя начальника Девятого управления КГБ СССР, первым на заседании выступил Г. В. Романов. Он сослался на завещание К. У. Черненко и предложил кандидатуру В. В. Гришина. Против этого возразил А. А. Громыко, который заявил, что, дескать, хватит нам гробы носить и настоял на кандидатуре Горбачёва. Это предложение прошло большинством в один голос.

О реальности подобного развития событий свидетельствует и то, что ближайший сподвижник Горбачёва Александр Яковлев писал в воспоминаниях: «ближайшее окружение Черненко уже готовило речи и политическую программу для Гришина». Якобы был даже составлен список нового Политбюро, в котором Горбачёв не фигурировал.

Горбачёв же в своих мемуарах вообще не упоминает заседание Политбюро 10 марта, но, тем не менее, рассуждает по поводу «одного голоса». Он пишет: «И если я пройду, получив только, как говорят, 50 процентов плюс один голос или что-то в этом роде, если избрание не будет отражением общего настроения, мне будет не по силам решать вставшие проблемы». Вероятно, предварительное голосование по его кандидатуре 10 марта надолго запомнилось Михаилу Сергеевичу.

Существует также версия о том, что споры в ПБ возникли еще на стадии обсуждения кандидатуры председателя комиссии по организации похорон К. У. Черненко. Этот человек, согласно традиции, и становился следующим Генсеком. Якобы Гришин предложил кандидатуру Тихонова. Большинство поддержало предложение Гришина, однако вмешался Громыко и предложил Горбачёва. В конце концов, Андрею Андреевичу удалось переубедить коллег в пользу Горбачёва.

Однако существует и еще одна версия, по которой на пост Генсека сразу же был предложен В. В. Гришин. Но этому якобы воспротивился кандидат в члены ПБ, Председатель КГБ В. М. Чебриков. После дебатов Гришин взял самоотвод, но взамен предложил Романова. Однако вспомнили, что Николай II тоже был Романов и народ может не понять. Тут вроде бы поднялся Громыко, который убедил всех, что кроме Горбачёва кандидатуры нет. Так уже 10 марта был в принципе решен вопрос о Генеральном секретаре ЦК КПСС.

Полагаю, что каждая версия имеет право на существование. Не верится, чтобы такой сложный вопрос, при том раскладе сил, который сложился при Черненко, решился так просто и однозначно, как об этом пишет Горбачёв и его сторонники. О сложностях при избрании Горбачёва Генсеком намекнул в своем выступлении на ХIХ партконференции Егор Кузьмич Лигачёв: «Это были тревожные дни. Могли быть абсолютно другие решения. Была такая реальная опасность. Хочу вам сказать, что благодаря твердой позиции членов Политбюро товарищей Чебрикова, Соломенцева, Громыко и большой группы первых секретарей обкомов на мартовском Пленуме ЦК было принято единственно правильное решение».

За это Егор Кузьмич лишился статуса «второго» человека в ПБ.

Не вызывает сомнений, что после смерти К. У. Черненко состоялись два заседания ПБ. После того, как соперники использовали все аргументы и домашние «заготовки», когда стало ясно, чья сторона берет верх, все решили «сдаться» на милость победителя, что и произошло на заседании ПБ 11 марта 1985 года.

Основными факторами, обеспечившими победу Михаилу Сергеевичу, явились относительная молодость и его приспособленческая позиция. Вновь, как и в ситуации с избранием Черненко, члены ПБ предпочли сделать ставку на наиболее «удобного» кандидата. В итоге прозвучали единодушные возгласы в поддержку Горбачёва, которые нашли отражение в окончательном варианте официального протокола заседания ПБ от 11 марта 1985 года.

ЗАГАДОЧНЫЙ ПРОТОКОЛ

Сомнения в версии относительно безальтернативного избрания Горбачёва впервые высказал бывший сотрудник ЦК КПСС, публицист Николай Зенкович. Они появились у него после того, как он ознакомился с официальным протоколом заседания Политбюро от 11 марта 1985 года и записями в рабочей тетради Горбачёва. Там оказалось немало противоречий и нестыковок.

Согласно протоколу, Горбачёв, подводя на Политбюро итоги обсуждения первого вопроса по поводу кандидатуры Генсека, сообщил, что Пленум ЦК, на котором будет избираться глава партии, состоится через 30 минут, то есть в 17.00 часов.

Напомню, что заседание ПБ началось в 14.00 часов. Согласно официальному протоколу, никаких дискуссий по кандидатуре Генсека не было. Выступающие укладывались в несколько минут. Несложный анализ показывает, что рассмотрение первого вопроса, согласно официальному протоколу, длилось примерно 30-40 минут. Максимум час. То есть Пленум ЦК в этом случае должен был начаться или в 15.00, или в 15.30.

Между тем Горбачёв четко определил время окончания рассмотрения первого вопроса — 16 часов 30 минут. Это свидетельствует о том, что обсуждение первого вопроса длилось два с половиной часа. Тут уж следует говорить о достаточно оживленной и продолжительной дискуссии, имевшей место 11 марта. Видимо, противники Горбачёва попытались, несмотря на поражение 10 марта, взять реванш. Но это им не удалось. В протокол же были занесены окончательные результаты дискуссии, когда все члены ПБ смирились с кандидатурой Горбачёва.

Отметим и другие нестыковки в официальном протоколе. Вторым вопросом рассматривалось время созыва внеочередного Пленума, посвященного избранию Генсека. Горбачёв предложил созвать этот пленум 11 марта 1985 года. При этом он подчеркнул, что к этому времени «все участники пленума смогут прибыть в Москву». Весьма странное заявление, если учесть, что многие члены Пленума в это время должны были находиться от Москвы в тысячах километров.

Третий пункт повестки дня заседания ПБ вообще абсурден. Предлагалось сообщить советскому народу о смерти Черненко по радио и телевидению 11 марта в 14.00 часов. Но само решение было принято, если верить протоколу в 16 часов 30 минут того же 11 марта. Как это понимать? Ответ один. Нестыковки в протоколе свидетельствуют о том, что заседаний ПБ 10-11 марта 1985 года было не одно, и проводились они в разное время. А протокол составили один, второпях не обратив внимания на несуразности.

Версии версиями, а официально все члены Политбюро, в конце концов, единодушно высказались за Горбачёва. Как говорилось, Громыко по поручению ПБ предложил Пленуму кандидатуру Горбачёва на пост Генсека. Авторитет Андрея Андреевича в то время был непререкаем. В результате Пленум ЦК единодушно, без какой бы то ни было дискуссии, проголосовал за избрание Михаила Сергеевича.

Успех избрания Горбачёва, прежде всего, был предопределен невероятной оперативностью, с которой Горбачёв и его сторонники провели заседания ПБ и Пленум ЦК КПСС. Оппоненты и опомниться не успели, а Горбачёв, спустя всего 22 часа после смерти К. У. Черненко, занял его место. Такого в истории КПСС и СССР еще не было.