В предыдущей статье мы расстались с Горбачёвым, сумевшим занять кресло Генерального секретаря ЦК КПСС. Власть Генсека в СССР была практически абсолютной. С ней могла сравниться разве что власть римского императора Калигулы, который заставил римский Сенат избрать в него своего коня.

Но сумасбродные решения римских императоров не влияли на ситуацию в древнем мире так, как влияли на судьбы мира решения Генерального секретаря ЦК КПСС. Тот, к тому же — и как правило — обладал еще статусом Председателя Президиума Верховного Совета СССР и полномочиями Главнокомандующего.

Получив власть, Горбачёв начал губительные для страны и народа эксперименты, громко названные «Перестройкой» и «Реформами». Одновременно, желая понравиться Западу, он стал безоглядно сдавать позиции, которые СССР завоевал не только ценой 27 миллионов погибших в Великой Отечественной войне, но и страшных лишений людей, создавших экономический и оборонный потенциал страны.

Самое худшее, что отзвуки предательских деяний не только Россия, но и мир в целом ощущают до сих пор. Кровь, которой США и НАТО в 1999 году залили Югославию, а в 2001-м — Афганистан, в 2003-м — Ирак, в 2012-м — Ливию и которая сегодня льется в Сирии, отчасти на совести Михаила Сергеевича, допустившего разрушение биполярного мира.

Однако, прежде несколько слов о Перестройке, которая нанесла не только непоправимый экономический ущерб, но и запустила механизм нравственной деградации, который продолжает действовать до сих пор.

ГОРЕ-РЕФОРМАТОР

На тему горбачёвской «перестройки» и «реформ» написано и сказано более чем достаточно. Мне остается лишь добавить к этому цитату из памфлета известного русского диссидента и философа Александра Зиновьева под названием «Катастройка» (1989 год).

«…Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв, утомившись от реформаторской деятельности, раньше обычного покинул свой рабочий кабинет в Кремле и уехал на свою подмосковную дачу. Он был не в духе и имел на то серьезные причины. Трудящиеся вместо минеральной воды, которую Михаил Сергеевич советовал пить вместо водки, пили самогон и всякого рода одуряющие жидкости. Снабдить трудящихся минеральной водой оказалось труднее, чем водкой.

…Дома Михаила Сергеевича ждала новая неприятность. Любимая супруга Раиса Максимовна, прозванная обожающими ее трудящимися Горбачушкой, категорически заявила, что она хочет в Париж… Но выкроить для этого пару дней никак не удавалось. Надо было каждый день проводить какую-нибудь реформу, а то и по две и более. И за соратниками надо в оба смотреть. Стоит чуть-чуть зазеваться, как обвинят в перегибах, недогибах и изгибах. И сбросят. И реформы отменят. И похоронят не в Кремлёвской стене, а на Новодевичьем кладбище, где-нибудь рядом с Хрущёвым…».

Помимо вышеизложенного, не могу удержаться от соблазна в дополнение к Зиновьеву еще раз процитировать характеристику реформаторов, данную в 1858 году Салтыковым-Щедриным. В своем сочинении «Господа ташкентцы» он писал:

«Люди, которым дотоле присваивались презрительные наименования «соломенных голов», «гороховых шутов», «проходимцев» и даже «подлецов», вдруг оказались гениями, перед грандиозностью соображений которых слепли глаза у всех не посвященных в тайны жульничества. Всех русских быков предполагалось посолить и в соленом виде отправить за границу. Все русские болота представлялось необходимым разработать, и извлеченные из торфа продукты отправить за границу.

…Хмель, лен, пенька, сало, кожи — на все завистливым оком взглянули домашние ловкачи-реформаторы и из всего изъявляли твердое намерение выжать сок до последней капли».

Да, Михаил Евграфович смотрел в корень проблемы. К сожалению, его предостережения оказались непонятыми, и спустя 127 лет к власти прорвался «реформатор и мыслитель всех времен и народов» Горбачёв, при котором страна стала ареной кровавых межнациональных разборок.

АРХИТЕКТОР ПЕРЕСТРОЙКИ

«Генсеком Кровавым» Горбачёва первым назвал Валерий Михайлович Легостаев, бывший помощник секретаря ЦК КПСС Егора Кузьмича Лигачёва. Он в постсоветский период написал цикл статей, раскрывших предательскую сущность Михаила Сергеевича.

В 2001 году Легостаев опубликовал в газете «Завтра» статью под названием «Генсек Кровавый». Осенью 2004-го Валерий Михайлович погиб при загадочных обстоятельствах в автокатастрофе на Кипре.

Я продолжу тему Легостаева, так как нельзя допустить, чтобы в памяти россиян остались лишь лукавые речи Реформатора № 1, которыми он увлек миллионы на путь так называемого «обновления». Это важно, так как в России новые «горбачёвы» пока не перевелись.

Известно, что Михаил Сергеевич упорно отрицает свою причастность к трагическим событиям, имевшим место в период его руководства страной. Однако к настоящему времени выявлено достаточно доказательств того, что это не так. Более того, выясняется, что именно его позиция, как главы государства и партии, во многом обуславливала трагическое развитие ряда ситуаций.

Напомню, что первые в СССР массовые публичные волнения на национальной почве произошли в декабре 1986 года в Алма-Ате. Тогда по официальным данным погибли три человека, десятки были ранены, а 99 человек были осуждены и приговорены к различным срокам заключения.

Волнения были вызваны назначением первым секретарем ЦК Компартии Казахстана русского, Геннадия Васильевича Колбина, вместо отправленного в отставку казаха Кунаева Динмухамеда Ахмедовича.

О взаимной неприязни Горбачёва и Кунаева я писал в предыдущей статье. Обретя пост Генсека, Михаил Сергеевич поспешил «разделаться» с «первым» Казахстана. Но не придумал ничего лучшего, чем назначить вместо него русского, который якобы приобрел опыт руководства национальной республикой, проработав несколько лет «вторым» в Грузии. Но это Колбину авторитета в Казахстане не прибавило. В результате — волнения.

О том, что национальные отношения для Горбачёва были «терра инкогнита» писал бывший посол США в СССР Дж. Мэтлок: «Горбачёв казался почти слепым в отношении реальных сил, стоявших за этнической и национальной агитацией… Либо он не знал, либо не хотел знать о проявлениях национальных чувств — русских и нерусских».

Не случайно при Горбачёве, особенно с созданием в 1988 году так называемых национальных фронтов в поддержку «перестройки», националистический сепаратизм получил новое развитие. Но Политбюро ЦК во главе с Генсеком сохраняло олимпийское спокойствие, так как было уверено, что ситуация в национальных республиках находится под их контролем.

СУМГАИТ — 1988

Первый удар по этой уверенности нанесли массовые беспорядки на национальной почве, произошедшие 27-29 февраля 1988 года в городе Сумгаит Азербайджанской ССР (25 километров от Баку). Фактически это было избиение армян, проживавших в Сумгаите.

Поводом для него послужило обращение депутатов Нагорно-Карабахской автономной области к Верховным Советам Азербайджанской и Армянской ССР о выходе из состава Азербайджана и присоединении к Армении, принятое 20 февраля 1988 года.

Обращение породило в Азербайджане слухи о том, что в Нагорном Карабахе армяне массово убивают и изгоняют азербайджанцев. Распространением этих слухов, как потом было установлено, занимались провокаторы. Но Горбачёв в этой взрывоопасной ситуации ограничился лишь дежурным Обращением к трудящимся, к народам Азербайджана и Армении, озвученным 26 февраля 1988 года.

В ответ на него в Сумгаите начался сход, на котором зазвучали призывы отомстить армянам. К вечеру 27 февраля трибунные выступления переросли в действия. Сотни митингующих, подогретые призывами и спиртными напитками, раздаваемыми бесплатно с грузовиков, начали громить квартиры армян и убивать их хозяев, адресами которых они странным образом располагали.

Москва хранила молчание. Более того, вечером 28 февраля, т. е. через сутки после начала погрома, в программе новостей «Время» было сообщено, что армянские рабочие в Сумгаите якобы решили сверхурочно поработать, чтобы компенсировать производственные потери за время забастовки на предыдущей неделе (?!).

29 февраля полк внутренних войск МВД СССР и курсанты Бакинского общевойскового училища сумели приостановить вакханалию убийств в Сумгаите. Однако полностью ситуацию в городе удалось взять под контроль лишь после введения туда морских пехотинцев и десантников. О серьезности ситуации свидетельствует то, что в ходе наведения порядка ранения получили 270 военнослужащих.

Всего же за три дня беспорядков в Сумгаите было разгромлено свыше двухсот квартир армян, десятки человек были убиты, значительная часть из которых были заживо сожжены после избиений и пыток, сотни ранены (реальные цифры жертв неизвестны до сих пор).

29 февраля 1988 года Политбюро ЦК признало, что массовые погромы и убийства в Сумгаите осуществлялись по национальному признаку. Но 18 июля того же года на заседании Президиума ВС СССР Горбачёв предпочел обойти тему межнациональной розни.

Попутно он снял с себя ответственность за сумгаитскую трагедию, заявив, что ее не было бы, если бы войска не опоздали на три часа. Одним словом, виновата армия, а не Горбачёв, который почти двое суток предпочитал не замечать развитие ситуации в Сумгаите!

Объединенная следственная группа Прокуратуры СССР основными мотивами преступлений в Сумгаите назвала не межнациональную рознь, а «хулиганские побуждения». Следователи также отвергли доказательства подготовки к погрому, прежде всего, наличие адресов жертв у погромщиков и предварительное изготовление орудий убийства (арматурные пики) на некоторых предприятиях города.

Сумгаитские события были представлены советской общественности как некие нарушения общественного порядка. Не вызывает сомнений, что изменение оценки трагедии, данной на заседании Политбюро ЦК, прокуроры могли осуществить только по согласованию с Горбачёвым.

Такой подход исключил возможность выявления подлинных организаторов трагедии. Единого общего судебного процесса не проводилось. Дело было разбито на 80 эпизодов и рассматривалось в судах различных городов Союза. Настоящие виновники так и остались не наказанными. Это породило у националистов разных мастей уверенность в том, что насилие является эффективным средством решения вопросов. Что и показало дальнейшее развитие ситуации в Союзе. Ответственность за это лежит на Михаиле Сергеевиче.

Известно, что за погромом в Сумгаите уже в ноябре 1988 года последовали погромы в Кировабаде и Баку. А в январе 1990-го погромы начались в Баку и других частях Азербайджана. Все они проходили по той же схеме, что и в Сумгаите. Это заставляет предположить, что эти акты насилия были организованными, а не спонтанными проявлениями межнациональной розни.

ТБИЛИСИ — 1989

Спустя год после Сумгаита критическая ситуация назрела в Грузии. Известно, что история грузинского антисоветского национализма восходит к 25 февраля 1921 года, когда Грузия якобы была «оккупирована большевистскими силами России».

В 1988-1989 гг. грузинские сепаратисты активизировались. Дело дошло до того, что в феврале того же года ряд из них был арестован. Но из Москвы пришло указание освободить «борцов за независимость». Получив такой карт-бланш, сепаратисты перешли к публичным акциям.

5 апреля 1989 года они организовали сход у Дома правительства в Тбилиси. Через сутки там митинговало уже свыше 5 тысяч человек. Было принято обращение к Президенту и Конгрессу США, к странам НАТО, в котором предлагалось рассмотреть вопрос в ООН, признать советскую оккупацию Грузии и оказать ей помощь в выходе из СССР.

6 апреля на площади появились лозунги: «Долой коммунистический режим!», «Долой русский империализм!», «Долой Советскую власть!» Митингующие также сформировали отряды из бывших воинов-«афганцев», спортсменов и физически крепких мужчин, которые вооружились металлическими прутьями и цепями.

Создалась реальная угроза захвата митингующими Дома правительства и власти в республике. 7 апреля руководство ЦК Компартии Грузии обратилось в ЦК КПСС с просьбой направить в Тбилиси дополнительные силы МВД и Минобороны СССР.

Прилетевший поздно вечером 7 апреля из зарубежной поездки Генсек Горбачёв прямо в аэропорту Внуково дал поручение бывшему первому секретарю ЦК КП Грузии (в то время министру иностранных дел СССР Шеварднадзе) и секретарю ЦК КПСС Разумовскому немедленно вылететь в Тбилиси.

Между тем ситуация в Тбилиси продолжала накаляться. Вечером 8 апреля к митингующим обратился Патриарх Грузии Илия с просьбой: «Братья и сестры, покиньте площадь, не доводите дело до применения силы». Но будущий президент независимой Грузии Звиад Гамсахурдия вырвал у него из рук микрофон и закричал: «Пусть прольется кровь!» Толпа в ответ заревела: «Пусть прольется кровь!»

Вечером 8 апреля командующий войсками Закавказского военного округа Игорь Родионов получил письменный приказ от министра обороны Дмитрия Язова к утру 9 апреля очистить от митингующих проспект Руставели и взять под охрану государственные объекты.

После тех событий Горбачёв утверждал, что Язов-де отдал приказ на применение военной силы в Тбилиси по собственной инициативе. Но в 1999 году, незадолго до своей смерти, бывший глава КГБ СССР и секретарь ЦК Виктор Чебриков раскрыл тайну…

В своем последнем интервью корреспонденту Евгению Жирнову (было опубликовано после смерти Чебрикова в газете «Трибуна» 27 июля 2001 г.) Виктор Михайлович рассказал, что он лично «докладывал Горбачёву обстановку и запрашивал санкцию на применение войск в Тбилиси». Тот дал добро, а потом разыграл святое неведение.

В Тбилиси к вечеру 8 апреля ситуация стала взрывоопасной. Причем руководители митинга постоянно получали секретную информацию о том, какие меры в отношении них планирует предпринять Москва. Узнав, что готовится силовая акция, они заблокировали все подходы и подъезды к проспекту Руставели «КамАЗами», груженными щебнем, и со спущенными шинами.

В результате, когда в 4 часа утра 9 апреля 1989 года войска попытались вытеснить митингующих с проспекта Руставели, возникла страшная давка, в которой от механической асфиксии (вывод судебно-медицинской экспертизы) погибли восемнадцать человек, из них шестнадцать — женщин. Ситуацию усугубили вооруженные дубинками и арматурой боевики Гамсахурдии, которые повсеместно устраивали рукопашные схватки с солдатами.

Однако виновными за гибель людей сделали десантников, которые якобы саперными лопатками рубили женщин и душили народ газами. С этим «диагнозом» в 10 часов утра 9 апреля в Тбилиси появились упомянутые ранее Шеварднадзе и Разумовский. Где они были до той поры в течение почти полутора суток — так и осталось тайной.

Первый заместитель Председателя КГБ СССР Филипп Денисович Бобков возразил Шеварднадзе, сославшись на кинофильм, снятый операторами КГБ на площади у Дома Правительства. Фильм свидетельствовал, что саперными лопатками солдаты лишь защищали головы от летящих из толпы камней и бутылок.

Добавлю, что по поводу кинофильма и саперных лопаток генерал Бобков лично звонил Анатолию Собчаку, председателю комиссии Верховного Совета СССР, разбиравшейся в тбилисской трагедии. Тот заверил, что в выводах комиссии нет речи о лопатках.

Но на заседании ВС Союза ССР тема саперных лопаток прозвучала как истина. Власти, армии и КГБ был нанесен первый смертельный удар. Правда о тбилисских событиях, без сомнения, была известна Горбачёву. Как тогда расценивать его молчание на Политбюро и Верховном Совете СССР, когда шельмовали армию и КГБ?

Ясно одно: Горбачёв сознательно шел на действия, подрывавшие авторитет власти, армии и КГБ. А в его окружении не нашлось человека, который обнародовал бы предательскую позицию главы партии.

Ну, а то, что гибель людей в Тбилиси во многом была следствием позиции Горбачёва, допустившего критическое развитие ситуации, не вызывает сомнений.

БАКУ — 1990

После сумгаитского погрома отношения между азербайджанцами и армянами стали крайне напряженными. К началу 1990 года в Баку осталось всего около 30-40 тысяч армян, в основном женщины и пенсионеры. В это время на границе между Армянской и Азербайджанской ССР начались бои с применением артиллерии.

Масла в огонь подлило заявление представителей Народного Фронта Азербайджана, сделанное по бакинскому телевидению 12 января 1990 года о том, что город заполнен бездомными беженцами из Карабаха, а тысячи армян живут в комфортных квартирах.

На следующий день на площади Ленина Народный Фронт Азербайджана собрал многотысячный митинг. На нем звучали лозунги «Слава героям Сумгаита», «Да здравствует Баку без армян».

К вечеру часть митингующих начала семидневный антиармянский погром. Как и в Сумгаите, погромщики целенаправленно шли по городу, прекрасно ориентируясь, в каких квартирах проживали армяне.

Действия погромщиков, как и в Сумгаите, отличались изощренной жестокостью. Однако расквартированные в городе войска МВД СССР и части Советской Армии получили указание из Москвы не вмешиваться в происходящее, ограничиваясь охраной правительственных объектов.

17 января сторонники Народного фронта Азербайджана начали непрерывный митинг перед зданием ЦК Компартии Грузии, перекрыв к нему все подходы. Опасаясь силовой акции Центра, активисты НФ устроили блокаду военных казарм, находящихся в Баку. К этому времени Народный фронт де-факто контролировал ряд регионов Азербайджана. Фактически в республике шло антисоветское восстание.

19 января 1990 года Указом Президиума ВС СССР в Баку было введено чрезвычайное положение. В ночь с 19-го на 20-е января Москва дала согласие на ввод армейских частей и спецназа КГБ. В ходе уличных боев с боевиками погибло 134 и было ранено более 700 жителей.

Несколько слов по поводу заявлений о несоразмерности силовых действий советских военных в Баку. Хорошо рассуждать на эту тему, сидя в кабинете. А теперь представьте себе молодых ребят, по приказу ночью вступающих в незнакомый город, в котором у них пытаются отнять оружие или поджечь бронетранспортер?! Их реакция вполне предсказуема.

Для сравнения напомню, что в апреле этого года американские власти к поимке двух братьев Царнаевых привлекли в Бостон невероятное количество полицейских, спецназовцев и бронетехники. Весь город напоминал лагерь, живущий по законам военного времени.

Улицы города были пусты. Жителям Бостона в период силовой акции было строжайше приказано сидеть дома. Зная логику поведения американских полицейских и солдат «Сначала стреляй, потом разбирайся», не вызывает сомнения, что любой появившейся на улицах города мог быть уничтожен.

Но вернемся в Баку. Введение войск в город нанесло сильнейший удар по позициям Советской власти и Коммунистической партии в Азербайджане. 22 января почти все население Баку вышло на общие похороны жертв трагедии. Они были захоронены как герои борьбы за независимость в парке имени С. М. Кирова, позже переименованного в Аллею шахидов. Десятки тысяч азербайджанских коммунистов публично сожгли свои партбилеты.

Силовая операция стала трагедией и для русских, живших в Азербайджане. Баку в январе 1990-го кипел ненавистью к «русским оккупантам». На многих домах появились надписи «Русские — оккупанты!», «Русские — свиньи!» В течение года русских стали повально выселять из квартир. Суды на их обращения не реагировали.

А что же наш Генсек? Он вновь остался в стороне, заявив, что войска вошли по приказу Язова и Крючкова, как бы забыв при этом, что Указ о ЧП в Баку подписывал он сам.

Напомню также заседание Политбюро ЦК по тбилисской трагедии, состоявшееся 24 апреля 1989 года. Тогда Горбачёв строжайшим образом запретил Д. Язову и В. Крючкову без решения Политбюро использовать армию и спецназ в гражданских делах.

Тем не менее, после Баку никаких оргвыводов в отношении повторных «самовольщиков» не последовало. Более того, через три месяца 28 апреля 1990 года президент Горбачёв своим Указом присвоил Язову звание Маршала Советского Союза! Абсолютно ясно, что Язов и Крючков в Баку выполняли указания Горбачёва.

Далее кровавое колесо межнационального насилия покатилось по Союзу. После Баку кровавые столкновения на почве межнациональной розни произошли в столице Таджикской ССР Душанбе (февраль 1990 г.). Жертвами стали русскоговорящие жители Таджикистана.

Затем в июне 1990 года начался межнациональный конфликт между киргизами и узбеками на территории Ошской области Киргизской ССР. «Ошскую резню» удалось прекратить лишь спустя три месяца. По некоторым данным погибло более пяти тысяч человек. Следственные материалы о конфликте до сих пор засекречены.

Но Кремль и Горбачёв предпочитали скрывать правду о вышеназванных межнациональных разборках. Они не стали предметом серьезного разговора и на XVIII съезде КПСС, состоявшемся в июне-июле 1990 года. Уголовные дела на эту тему, как правило, «спускали на тормозах». В результате националисты уверовали в свою безнаказанность. Это особенно ярко проявилось в Литовской ССР.

ВИЛЬНЮС — 1991

Создав в июне 1988 года с подачи Кремля и КГБ Литовское Движение за перестройку («Саюдис»), сепаратисты буквально в течение нескольких месяцев подмяли под себя все властные структуры республики. Отчетно-выборную осеннюю кампанию 1988 года в первичных, городских и районных партийных организациях в основном выиграли представители «Саюдиса».

После этого Компартия стала инструментом «Саюдиса» в решении вопросов обретения Литвой независимости. Уже с октября 1988 года на 90 % коммунистический Верховный Совет Литовской ССР стал послушно принимать декларации и законы, формировавшие правовое поле для выхода Литвы из СССР.

ЦК КПСС и Горбачёв бесстрастно наблюдали за процессами укрепления позиций сепаратистов в Литве. Налицо явная аналогия с развитием ситуаций в Грузии и Азербайджане, что свидетельствует об осознанной тактике Горбачёва и его окружения.

Наконец, победив в феврале-марте 1989 года на выборах в Верховный Совет Литовской ССР, «саюдисты» на первом же заседании провозгласили восстановление независимого Литовского государства. Хорошо изучив за годы перестройки соглашательскую тактику Горбачёва, глава Верховного Совета Литвы Витаутас Ландсбергис в отношениях с Кремлем занял твердокаменную позицию: «Переговоры только при условии признания независимости Литвы».

Помимо противостояния с Центром новые власти сделали ставку на разжигание межнациональной розни в республике, так как это способствовало сплочению литовской нации.

К январю 1991 года межнациональная ситуация в многонациональном Вильнюсе стала критической. Тогда в Москве решили взять под контроль Дом печати, материально обеспечивавший деятельность республиканских печатных изданий, разжигавших межнациональную рознь, а также республиканское радио и телевидение.

Планы Москвы — как это было в Грузии и Азербайджане — моментально становились известны сепаратистам. И в Литве Центр, а точнее Горбачёв, вновь допустил доведение ситуации до критической. Только в ночь с 12 на 13 января 1991 года, когда стратегические объекты в Вильнюсе были окружены многотысячными толпами митингующих, из Москвы последовал приказ на проведение силовой акции.

И что характерно: в Тбилиси уже после событий, с полуторасуточным опозданием прилетели представители президента СССР Шеварднадзе и Разумовский. А в Вильнюс, до которого один час двадцать минут лета, комиссия ВС СССР, возглавляемая заместителем Председателя Верховного Совета СССР Николаем Дементеем, летела двадцать часов. Странное повторение, не правда ли?

Странно также, что при проведении силовой акции в Вильнюсе печальный опыт Тбилиси и Баку был проигнорирован. Не была обеспечена даже видеосъемка силовой операции. Не уточнена реальная ситуация возле объектов, которые следовало взять под охрану.

Сепаратисты же подготовились отменно. Стрелки, размещенные на крышах домов, окружающих телебашню, и на самой «вышке», после появления военной колонны с десантниками открыли огонь по толпе митингующих и военным. Помимо этого жертвами наездов танков были представлены люди, погибшие в городских автокатастрофах.

В итоге военнослужащие Советской Армии и спецгруппы КГБ СССР «А» уже рано утром 13 января 1991 года были обвинены в гибели тринадцати и ранении 48 жителей республики. Вскоре стало ясно, что вильнюсская трагедия нанесла сокрушительный удар по авторитету армии и КГБ. Серьезно был поколеблен и авторитет Горбачёва.

НЕ ВИНОВАТЫЙ ОН…

Литовское правосудие двадцать два года ведет «расследование», а точнее формирует «нужные» доказательства вины советской армии и КГБ. В настоящее время события у телебашни квалифицируются как военное преступление, не имеющее срока давности: 79 российских граждан и двоих белорусских, якобы причастных к этому преступлению, местная Фемида намерена судить заочно.

Эти заочные процессы должны стать «Нюрнбергом-2» в деле признания СССР агрессором, совершившим в январе 1991-го военное преступление на территории «независимой» Литвы. Расплачиваться за него, в том числе и финансово, предстоит России… как правопреемнику СССР.

Однако в списке подозреваемых отсутствует бывший Президент СССР и Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачёв. Генпрокуратура Литвы якобы не нашла достаточных доказательств причастности бывшего Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР к январской трагедии.

Получается, что в Вильнюсе, как в Тбилиси и Баку, советские военные в очередной раз проигнорировали Президента и Главнокомандующего и самовольно решили навести порядок в республике, объявившей независимость. На этом вот уже двадцать два года настаивает Михаил Сергеевич, заявляя, что он-де не виноват. И никого не волнует, что подобное просто не могло быть в сверхцентрализованном Союзе ССР.

На сегодняшний день имеется достаточно доказательств того, что Горбачёв не только знал об акции, но и контролировал ее ход. Первым публично об этом заявил бывший заместитель министра обороны СССР Владислав Ачалов, руководившей операцией в Вильнюсе.

Об указаниях Горбачёва применить силу в Литве для наведения конституционного порядка писал в своей книге «Личное дело» бывший Председатель КГБ СССР Владимир Крючков. В феврале 2012 года в интервью «Комсомольской правде» это же подтвердил бывший министр обороны СССР Дмитрий Язов.

Заявление о том, что штаб силовой операции в Вильнюсе в ночь с 12 на 13 января 1991 года регулярно докладывал в Москву ситуацию и получал оттуда указания, сообщил в интервью корреспонденту газеты «Комсомольская правда» («КП» от 13 января 2012 года) полковник КГБ СССР Михаил Васильевич Головатов, руководивший сотрудниками «Альфы» в Вильнюсе.

Заслуживает внимания свидетельство и бывшего главы ВС Литвы Витаутаса Ландсбергиса. В 2011 году он, поддерживая требование бывшего советского диссидента Владимира Буковского о привлечении Горбачёва к уголовной ответственности за гибель людей в Тбилиси, Баку и Вильнюсе, направил в Вестминстерский суд Лондона заявление.

Ландсбергис сообщил, что в январскую ночь 1991 года, не сумев связаться с Горбачёвым, позвонил президенту России Борису Ельцину. Тому удалось выйти на Горбачёва, который, по словам Ельцина, в ночь на 13 января 1991 года бодрствовал и весьма внимательно следил за событиями в Вильнюсе. Эту информацию Ельцин передал Ландсбергису непосредственно после январских событий, а потом повторил ее во время личной встречи в Риге в 2006 году.

Добавлю свое свидетельство и я. 10 января 1991 года по ВЧ мне в Вильнюс позвонил секретарь ЦК Олег Семёнович Шенин и сказал, что сейчас со мной будут разговаривать. С удивлением (почему надо было звонить через Шенина?) я услышал в трубке голос Горбачёва, который поинтересовался, пойду ли я на заседание Верховного Совета Литвы (я был единственным депутатом, избранным от Компартии Литвы на платформе КПСС). Я ответил утвердительно.

Тогда Михаил Сергеевич сказал, что я должен передать ВС Литвы требование руководства СССР о немедленном возращении в Литве действия Конституции СССР и добавил, что в противном случае «мы пойдем в отношении Литвы на самые жесткие меры».

Я подумал, что Горбачёв имеет в виду или арест сепаратистов или переход в экономических отношениях с Литвой на мировые цены, так как бряцание оружием, как это было в Тбилиси и Баку, дало обратный эффект. Но все оказалось гораздо хуже…

Вышеизложенное неопровержимо свидетельствует, что трагическое развитие событий, имевших место в СССР в период «перестройки», во многом было обусловлено позицией Президента СССР и Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачёва. Это — факт! Другое дело, что он действовал не в пустыни, а среди так называемых соратников, сообщников и подельников. Но об этом в следующей статье.