ВО ВСЕХ СЕРЬЕЗНЫХ ВОЕННЫХ ОПЕРАЦИЯХ УЧАСТВУЮТ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПРОФЕССИОНАЛЫ

В условиях неспокойной, мягко говоря, обстановки на территории соседней Украины невольно задаешься вопросом — а в каком состоянии находится наша армия? С одной стороны, после печально известного «табуреткина», амнистированного за свои многочисленные «подвиги», хуже быть — точно — не может. С другой стороны, авгиевы конюшни, доставшиеся от «лучшего министра за всю историю Минобороны», еще разгребать и разгребать.

Коснемся, в частности, проблемы комплектования Вооружённых Сил. И в 1990-е годы, и в 2000-е, и в 2010-е годы предпринимались и предпринимаются попытки перевести все Вооруженные силы на контрактную основу.

Первая активная попытка сделать российскую армию контрактной была предпринята в период Первой Чеченской войны (1994-1996 гг.), когда недоукомплектованность частей была очень большой. Обращения министра обороны Грачёва к президенту Ельцину по вопросу комплектования армии были отвергнуты. В результате потери в Первой чеченской были значительны. И связаны они были и с недостаточной подготовкой личного состава, и с проблемами в управлении войсками.

Реакция общественности на потери в Первой Чеченской войне была болезненно-негативной. Но долю «контрактников» в Вооружённых Силах при этом удалось увеличить лишь незначительно.

В период Второй Чеченской (1999-2006 гг.) был, безусловно, учтен опыт первой кампании. С конца 1999 года доля «контрактников», принимавших участие в операциях в Чечне, начала расти и достигла в 2003 году 45 %.

Нужно признать, что с приходом в 2001 году на пост министра обороны Иванова было решено вернуться к прежним («грачёвским») планам по переводу на контрактное комплектование войск. В 2003 году даже была начата соответствующая Федеральная целевая программа. Однако и она, по сути, провалилась из-за низкого уровня денежного довольствия вкупе с тяжелыми условиями службы и отсутствием социальной инфраструктуры в местах несения службы военнослужащими по контракту.

Как здесь не вспомнить советские времена, когда зарплата лейтенанта была вдвое выше зарплаты выпускника гражданского вуза. И это с лихвой компенсировало тяжелые условия службы и отсутствие должной социальной инфраструктуры.

В 2005 году началась очередная попытка оптимизации системы управления. Замыслы были грандиозными по масштабам изменений. Но и их быстренько отложили на 2010-2015 годы. Причина — сбои в программе по переводу войск на контрактную основу.

Не способствовало переходу армии на контрактную основу и принятие решения о сокращения срока срочной службы с двух до одного года. Все досужие разговоры о том, что теперь, благодаря развитию системы обучения, можно подготовить военнослужащего вдвое быстрее, чем раньше, не более чем пиар. По службе в «Альфе» знаю, что офицеры, пришедшие в Группу не новичками, только спустя три года начинают допускаться на передний край.

Переход с двухлетнего на годичный срок службы в российской армии мера, безусловно, популистская и слабо продуманная. Посудите сами. Срочникам предлагают перейти на контрактную основу спустя шесть месяцев после призыва.

При двухлетнем сроке службы возникает выбор — или еще полтора года срочной, или еще два с половиной года по контракту (за деньги). То есть, соотношение сроков службы 3 к 5, компенсируемое деньгами. При годичном же сроке службы — выбор: или еще полгода срочной, или еще два с половиной года по контракту, совершенно несопоставим.

При соотношении сроков службы 1 к 5 даже трехкратный рост денежной компенсации контрактникам вряд ли решит проблему их набора.

Спрашивается, о чем думали горе-реформаторы, сокращая срок срочной службы с двух до одного года? Свою лепту в «формирование» контрактной армии внес и «лучший министр всех времен», заступивший на пост в 2007 году. Ко времени его прихода на должность министра половину личного состава армии составляли офицеры, прапорщики и мичманы (практически те же контрактники).

Однако в 2008 году министр Сердюков, затеяв реформу, сократил должности прапорщиков и мичманов, а также 170 тысяч офицерских должностей. В результате доля офицеров в штатной численности личного состава армии упала до 15 %.

«Эффективность» этой «реформы» наглядно продемонстрировали события 08.08.08, когда «лучший министр всех времен» просто онемел (причем надолго), не зная, что делать.

Чем же были компенсированы результаты этой «реформы»? Конечно же, ростом числа призывников. Если в 2007 году число призывников составляло 266 тыс. человек, то в 2009 году уже почти 577 тыс. человек. То есть произошел рост более чем в два раза. Ну и, конечно, в спешном порядке указом Президента пришлось увеличивать штатную численность офицерского состава до 220 тысяч человек.

Другое дело, что подобные манипуляции, в отличие от перевода денег со счета на счет, это всегда потери не только кадрового потенциала, но и имиджа армии в обществе. Впрочем, Сердюкову на это было наплевать. «Зеленых человечков» он за людей не считал, предпочитая «заниматься делом» с батальоном своих секретарш.

Возвращаясь к проблеме комплектации армии, необходимо отметить, что каждый раз причина невозможности перевода на контрактный способ комплектования в новейшей истории страны называлась одна и та же — недостаточное финансирование.

Причина весьма сомнительная, если учесть, что штатная численность содержавшейся в 1992 году армии составляла 2 миллиона 700 тысяч человек, а к январю 2013 года — 766 тысяч. То есть сокращение ее численности составило около двух миллионов «штыков». При этом вся численность призывников, которых можно и нужно заменить контрактниками — 291 тысяча человек, или в 6,5 раз меньше.

Деньги на их содержание нужны гораздо меньшие, чем ежегодно разворовывал амнистированный «гений» со своими «воробушками». А если все же не удается изыскать средства, чтобы полностью перевести армию на контрактную основу, то надо создать условия для выбора вида службы (по призыву и по контракту) более сопоставимыми. Во всяком случае, при двухгодичной срочной службе дистанция в условиях между призывниками и контрактниками была меньше.

На службу по контракту в российскую армию молодежь шла охотней. А это важно! Мы же видим, что творится в мире — во всех серьезных военных операциях участвуют исключительно профессионалы-контрактники. Одним словом, при принятии таких важных решений, как способ комплектования армии, — семь раз отмерь, один раз отрежь. А то пока получается, ни два, ни полтора.

ВСТАНЬТЕ ДЕТИ, ВСТАНЬТЕ В КРУГ!

Как недавно сообщили «Известия», школы в Москве обяжут передавать в прокуратуру списки учеников, находящихся в группе риска. Соответствующее решение было принято на межведомственном городском совещании в конце минувшей недели.

Для подобного рода решений нужен повод. И в качестве такового рассматриваются результаты проверки столичных образовательных учреждений после трагического случая в школе №263. Какой же главный озвученный результат проверки? Оказывается, «большинство школ вообще не ведут внутреннего учета «проблемных» учеников».

Формально апелляция к Федеральному закону №120 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» справедлива. Но с таким же успехом можно найти (при желании) законы, по которым спросить за охрану школ с МВД, которое не рвется этим заниматься, поскольку охранять обладателей золотых парашютов в госкорпорациях гораздо интереснее.

Характерно, что решение подписали все участники межведомственного совещания (прокурор, начальник территориального отделения МВД по делам несовершеннолетних, представитель департамента образования): школы должны будут в обязательном порядке вести внутренний учет и самостоятельно раз в три месяца присылать список проблемных учеников в прокуратуру.

По мнению участников совещания это необходимо для того, чтобы контролировать работу средних образовательных учреждений, которые должны заниматься профилактикой правонарушений среди учеников, но часто закрывают на это глаза, в результате чего о проблемах становится известно лишь тогда, когда подросток совершает правонарушение.

К инициативе сделать в этой работе «крайней» школу у специалистов есть много резонных вопросов.

Во-первых, это критерии отнесения учеников к группе риска.

Во-вторых, это последствия такой градации для самого ребенка, отнесенного к группе риска.

В-третьих, это достоверность подобного рода градации учеников. Вот на того же стрелка из школы № 263, который до этого в школе был на хорошем счету, у специалистов ушло более двух месяцев на то, чтобы вынести вердикт о его невменяемости (впрочем, ожидаемый). А тут надо обследовать целую школу.

В-четвертых, еще не хватало, чтобы директора школ включились в соревнование с МВД по проценту раскрываемости участников группы риска. А ведь их работу будут сравнивать и по этим показателям.

Этот список можно продолжать. Но главное в другом. Ну, внесли ученика в списки группы риска, и что дальше? Да по большому счету ничего. Что, кто-то из прокуратуры или полиции будет его водить на уроки и сидеть рядом, как Ганжу в «Большой перемене»?. Да ничего подобного. Пока ученик не совершит нечто из ряда вон, он так и будет числиться в этой бумажке «группы риска». На всякий случай.

И вот этими бумажками сейчас пытаются замылить главную проблему — профессиональную охрану школ, позволяющую на месте, оперативно и эффективно предотвратить любое нарушение учащихся.

Сейчас такой охраны нет. А межведомственная городская комиссия этого, похоже, даже не заметила. Как же так? Или, может, она собиралась по другому вопросу — решить живую проблему очередными бумагами?

ЧВК НА ВОСТОК УКРАИНЫ

Сегодня мне часто задают вопросы о переброске киевскими властями на восток Украины иностранных наемников — представителей частных военных компаний (ЧВК). Вопрос многосложен и связан со многими текущими проблемами безопасности, касающимися не только Украины, а мира в целом.

Начнем с того, что на восток Украины направлены боевые подразделения различной «природы». Это и подразделения внутренних войск, и так называемая нацгвардия (то есть боевики «Правого сектора»), а также наемники ЧВК Blackwater.

Сказанное отнюдь не значит, что последнее подразделение, образно говоря, двигалось строем, да еще и в форме отряда спецназначения МВД «Сокол». Как правило, наемники — это неприметные инструкторы, консультанты, которые натаскивают, планируют и корректируют действия боевых подразделений на месте.

Появление такой подмоги, как наемники ЧВК Blackwater, связано с тем, что те, кто провозгласил себя на Украине новой властью, зачитав по бумажке список «властелинов» на разгромленном националистами киевском Майдане, в отличие от истинных регулировщиков украинских событий, не знают, что делать дальше. Предложить населению эта хунта ничего не может, а власть удержать очень хочется.

В этих условиях в стране произошла полная инверсия понятий. У власти находится группа террористов, которая для удержания этой власти готова пойти на все, включая тотальный террор населения. А население объективно недовольно «властью», которой нечего предложить, кроме кровавого террора для подавления законного недовольства народа Украины беспросветностью ситуации.

При всех заявлениях новоявленных киевских правителей о том, что якобы мобилизация в армию прошла на ура, очевидно, что нужного количества желающих воевать против собственного народа на Украине не нашлось. Отсюда и появление наемников разных мастей.

Боевики «Правого сектора» — это, по сути, те же наемники из депрессивных районов западной Украины. Для них нынешний «крестовый поход» является одной из немногих возможностей заработка. Но сегодня они не понимают, что возможность эта временная, и когда надобность в их «услугах» отпадет, а аппетиты заработка и власти у них останутся, то многих из них ждет участь Сашко Билого.

Деяния наемников ЧВК Blackwater также печально известны. Не случайно фирма поменяла название. С чем связаны изменения названия фирмы в любом бизнесе вполне понятно.

Выбор ЧВК Blackwater нынешними киевскими правителями в качестве боевой подмоги исчерпывающе характеризует отношение хунты к своему народу. Расстрелы мирных граждан наемниками в минувшее десятилетие в Ираке и Афганистане, совершенные, в том числе, в состоянии алкогольного опьянения, просто так, это далеко не полный перечень «подвигов». Но это уже другая история.

Привлечение ЧВК свидетельствует о том, что люди власть не поддерживают, с одной стороны. С другой стороны, привлекая ЧВК, власть хочет снять с себя ответственность за злодеяния, совершенные против народа. Вот и получается, что это не власть, а временщики.

Автор — вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»

Ежедневно обновляемая группа в социальной сети «ВКонтакте».

Свыше 31.000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!

http://vk.com/specnazalpha