Автор: ВЛАДИСЛАВ ШВЕД

РУССКИЙ ШВЕД В ЦК КПСС – 2

Фото: «Лучший немец» Михаил Горбачёв в качестве экспоната Музея восковых скульптур Мадам Тюссо

Продолжим рассказ о бывшем члене ЦК КПСС, депутате Верховного Совета Литвы и 2-м секретаре ЦК Компартии Литвы Владиславе Шведе. Литовская охранка с июля 1991 года «точит на него зуб».

Тогда Шведа прямо с заседания Верховного Совета Литвы пригласили в Генпрокуратуру Литвы. Допрос вел бывший секретарь партийной организации прокуратуры, являвшийся начальником Департамента по особо тяжким преступлениям.

Да, Литва тогда еще номинально числилась в составе СССР. В то время там действовала Генпрокуратура Литовской Республики, подчинявшаяся сепаратистам и Прокуратура Литовской ССР.

Так вот, бывший партийный соратник без обиняков обвинил Шведа в том, что тот является автором плана по свержению сепаратистских литовских властей в январе 1991 года. В ответ Швед спросил прокурора:

— Скажите, я враг?

— Враг.

— Но ведь вы всегда признавали, что Швед умный враг?

— Да, умный.

— Так почему же вы меня считаете автором этого идиотского плана, который абсолютно не учитывал специфику и особенности Литвы?

Точка в этом разговоре была поставлена, когда Швед напомнил прокурору, что утром 13 января, после трагической ночи у вильнюсской телебашни, он в интервью советскому телевидению заявил: «Военная акция посадила Ландсбергиса на белого коня. Танки, прежде всего, раздавили литовских коммунистов. Выход Литвы из СССР — теперь вопрос времени». Автор вышеназванного плана вряд ли мог подобное заявить.

Заявление Шведа в телеэфир не пошло, так как противоречило установкам Кремля. Но оно наделало в республике немало шума. Ведь так думали многие. Об этом свидетельствует хотя бы фрагмент из книги литовского писателя и переводчика Георгия Ефремова «Мы люди друг другу».

Вот впечатления Ефремова после ночных событий у телебашни от встречи с одним из жителей Вильнюса: «Иду через мост почти в ногу с каким-то взъерошенным человечком. Судя по говору — белорус. Он все что-то бормочет:

— Столько людей созвал на свою защиту! Крови-то не жалеют… Без крови какая свобода! А сам теперь в героях будет ходить.

Это про Ландсбергиса. Спрашиваю:

— Думаете, надо было разойтись и послушно отдать телевидение?

— А Бог его знает, что надо. Я тем этой ночи никогда не забуду. Раньше можно было еще гадать — отделимся, не отделимся, теперь-то уж всё! С такими разве можно в одной хибаре? А Ландсбергу они точно помогли! Как сговорились».

Следующую попытку «прижать» Шведа литовские прокуроры предприняли в мае 1992 года. Он тогда искал вариант переезда в Белоруссию и, в основном, находился там, но регулярно являлся на допросы в Генпрокуратуру Литвы. И вот, прибыв в Вильнюс в очередной раз, Швед услышал от прокуроров, что он «скрывается» и поэтому его задерживают.

Но в тот раз все обошлось. Доказательства «преступной деятельности» Шведа тогда еще не были сфабрикованы. Более того, Верховный Совет Литвы и в 1990-м, и в 1991 году никаких претензий к депутату Шведу не предъявлял. Депутатский мандат Владислав Николаевич сдал по причине отказа принять литовское гражданство. Поэтому в мае 1992 года Швед, отсидев в камере предварительного заключения три дня, вышел на свободу.

Но в сентябре 1993 года, когда Владислав Николаевич уже уехал из Литвы, местная Фемида попыталась вновь усадить его в тюремную камеру. Тогда Шведа от ареста спас известный офтальмолог Святослав Николаевич Фёдоров. Затем попытки литовских прокуроров «достать» Шведа были неоднократными, но безуспешными.

Сегодня Владислав Николаевич в списке так называемых «военных преступников», которых в Литве планируют осудить заочно. В этом списке помимо него, находятся 66 «альфовцев», которые в январе 1991 года выполняли приказ Верховного Главнокомандующего и Президента СССР М. С. Горбачёва о восстановлении конституционного порядка в Литовской ССР.

Редакция «Спецназа России» уверена, что Россия сможет найти достойный ответ на эти намерения литовских властей. А теперь перейдем к событиям давно минувших дней.

ШВЕД И ЯКОВЛЕВ

Яковлев сыграл губительную роль в процессе нарастания сепаратистских настроений в Прибалтике. Он недвусмысленно поддержал так называемые народные движения за перестройку, истинной целью которых был вывод прибалтийских республик из состава СССР.

В августе 1988 года, явившись по поручению Горбачёва в Литву, как главный следящий за ходом перестройки, он согласился с тем, что группы Литовского движения «за перестройку» — «Саюдиса» будут организационно оформлены в партийных организациях. Это окрылило прибалтийских сепаратистов.

Тогда же на совещании партийного актива и активистов «Саюдиса» Яковлев заявил, что: «в СССР не было социализма, не было и советской власти. Тот в партии, кто не поддерживает горбачёвские перемены, должен уйти». Тем самым сепаратисты получили право, ссылаясь на Яковлева, огульно чернить советское прошлое и занимать ключевые позиции в партийном и советском аппаратах, а также в СМИ.

В Литве Яковлев фактически дал идейно-теоретическое обоснование сепаратистским процессам, в результате которых впоследствии республика в одностороннем порядке вышла из Союза.

На февральском (1990 года) Пленуме ЦК КПСС я заявил о неблаговидной роли Яковлева в развитии ситуации в Прибалтике. Повторно об этом, а также о бездействии Секретариата и аппарата ЦК КПСС я планировал сказать на XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года.

Сути своего будущего выступлении я не скрывал. Но не так прост был Александр Николаевич. В один из первых дней съезда он уделил беседе со мной весь обеденный перерыв. Только потом я понял, насколько это был умный тактический ход, рассчитанный на мою политическую наивность.

К тому времени я всего лишь полгода, как вращался в высших партийных сферах. До этого в течение десяти лет, до конца 1987 года, занимался партийным курированием экономики. Я с теплым чувством вспоминаю годы работы с руководителями вильнюсских промышленных предприятий. Большинство из них были организаторами производства высочайшего класса, благодаря им автор этих строк прошел настоящую школу управления экономикой. Но в вопросах политеса и аппаратных интриг они, как и я, были слабоваты.

Вот на это и рассчитывал Яковлев. Он выслушал все мои замечания в свой адрес и адрес Секретариата ЦК. В основном согласился, но очень аргументировано (так мне показалось, а полной информацией о нем я тогда не располагал) объяснил свою позицию и позицию Горбачёва. В итоге мне пришлось в срочном порядке исключить почти половину моего выступления на XXVIII съезде, так как она касалась Яковлева. Неудобно как-то повторно критиковать человека, особенно после «доброго» разговора.

Полагаю, что Яковлев не случайно выбрал для разговора меня. К тому времени я уже трижды выступал на Пленумах ЦК по вопросам судьбы литовских коммунистов и каждый раз не в унисон с Горбачёвым. Так, на декабрьском (1989 года) Пленуме Горбачёв не планировал поездку в Литву. Однако выступления секретарей Временного ЦК Компартии Литвы (на платформе КПСС) убедили членов Пленума ЦК КПСС «поправить» Михаила Сергеевича и принять решение об его поездке в республику, которая закончилась полным фиаско.

Пришлось мне выступить и на февральском (1990 года) Пленуме ЦК КПСС, на котором Горбачёв пытался убедить членов Пленума, что всех литовских коммунистов, в том числе и тех, кто публично на площади сжег свой партбилет, следует до XXVIII съезда КПСС считать коммунистами.

К этому моменту ситуация в Литве уже была предельно ясна. В день начала работы Пленума ЦК КПСС (7 февраля 1990 года) Верховный Совет Лит.ССР, состоявший на 90 % из коммунистов, принял решение считать незаконной и недействительной Декларацию Народного сейма Литвы от 21 июля 1941 года о вступлении республики в СССР. Но Горбачёв сделал вид, что ничего особенного не произошло и дело терпит до XXVIII съезда. Пришлось идти на трибуну и его «поправлять».

Выступал я на утреннем заседании мартовского (11 марта 1990 года) Пленума ЦК КПСС. Рассказал об итогах выборов в Верховный Совет Лит.ССР и о том, что вечером намечено провозглашение независимости республики. Однако Горбачёва это не взволновало. Он по-прежнему утверждал, что в Литве все под контролем Союза. Тем не менее, вновь избранный Верховный Совет Литвы вечером 11 марта объявил о независимости республики.

Тогда я еще не знал, что Горбачёв к этому времени уже согласился на выход Литвы из СССР, но продолжал играть роль убежденного сторонника единого Союза. Окончательная сдача позиций по Литве произошла 2 декабря 1989 года во время встречи с президентом Бушем на Мальте. Вот почему Горбачёв на декабрьском (27 числа) Пленуме ЦК КПСС отчаянно сопротивлялся попыткам заставить его ехать в Литву.

В итоге зачинщиком линии на противодействие Горбачёву в аппарате ЦК КПСС почему-то определили меня. Вероятно, по количеству и темпераменту моих выступлений на Пленумах. Об этом мне стало известно летом 1990 года во время разговора с первым замзавом отдела Оргпартработы ЦК КПСС Владимиром Степановичем Бабичевым. Точнее это был не разговор, а обмен репликами в коридоре. Бабичев сообщил мне, что моя кандидатура в качестве 2-го секретаря ЦК Компартии Литвы пока не утверждена на Политбюро.

Задержку утверждения Бабичев объяснил моими непродуманными, по его мнению, выступлениями на Пленумах ЦК. Якобы они разрушали «мудрую» линию, выстроенную им и Горбачёвым в отношении литовской Компартии. Суть «линии поведения» этих двух кремлевских «мудрецов» была в том, чтобы тянуть время и не решать вопроса, пока он не «взорвется».

Следует заметить, что В. Бабичев, помимо завсектора Прибалтики Е. Трофимова, лично курировал ситуацию в Компартии Литвы и давал «дельные» советы Горбачёву.

В ответ мне пришлось напомнить Владимиру Степановичу о том, что вторым секретарем коммунисты Литвы избрали меня без согласования с ЦК КПСС и Политбюро не в силах изменить это решение. Через неделю в Общем отделе ЦК мне сообщили, что Политбюро меня утвердило. Но вернемся к Яковлеву.

Яковлев знал о том, что я на XXVIII съезде буду критиковать его, и упредил события, проведя со мной «разъяснительную беседу». Потом я выяснил, что такие беседы он провел не только со мной. Да, американские психологи хорошо подготовили Яковлева.

Тем не менее, на XXVIII съезде КПСС Яковлев подвергся жесткой критике со стороны делегатов. Суть этой критики наиболее концентрированно выразил делегат съезда полковник Александр Иванович Лебедь, задав вопрос: «Сколько у вас лиц, Александр Николаевич?» Можно утверждать, что лицо сторонника Запада было у Яковлева подлинным.

«ПЕРВЫЙ ВСЕГДА ПРАВ»

Нельзя согласиться и с утверждением, что Горбачёву мешало его окружение. К 1990 году он сумел полностью сменить кадры, как в высших партийных, так и государственных органах. Более того, следует помнить, что за десятилетия своего существования советская система воспитала во всех своих звеньях, в том числе и в Политбюро, мнение «первый всегда прав». Факты также свидетельствуют, что с 1989 года ни одно важное решение в партии и государстве не принималось без одобрения М. С. Горбачёва.

Характерный пример. Последний раз микрофон для ведения пленумов ЦК КПСС в президиуме перед секретарем ЦК КПСС Егором Лигачёвым (он сидел справа от Горбачёва) я видел 25-26 декабря 1989 года. А на февральском пленуме 1990 года микрофоны стояли только напротив Горбачёва.

В конце 1989 года, когда я стал вхож в кремлевские коридоры, было абсолютно ясно, что в партии все решает Горбачёв. Первые месяцы 1990 года я провел на Старой площади, решая вопросы, связанные с организационно-материальным обеспечением Компартии Литвы на платформе КПСС. В это время мне пришлось встретиться практически со всеми секретарями ЦК. Итог наших бесед, как правило, был один и тот же. «Полностью согласны и поддерживаем ваши просьбы, но необходимо согласие Михаила Сергеевича».

Неоднократные мои встречи с членами Политбюро ЦК Зайковым, Слюньковым, Разумовским, Медведевым и Лигачёвым в 1989-1990 гг. ясно показали, что все решает все тот же Горбачёв.

О «САЮДИСЕ»

Для меня, как русского, родившегося в Москве, тема московского мелочного диктата была более чем актуальна. Центр тем самым не только ослаблял свои позиции в республике, но и возбуждал антирусские настроения. Я считал, что «Саюдис» Петкявичюса сможет способствовать установлению равноправных отношений Москвы и Литвы, что, в конечном итоге, только укрепит эти отношения.

Что же касается взаимоотношений КГБ и «Саюдиса», то в партийных кулуарах ходили слухи о том, что «Саюдис» находится под плотной опекой «конторы». Но подлинной правды, кроме узкого круга лиц, не знал никто.

Мне только сейчас, после прочтения книги «Корабль дураков», стали ясны те полунамеки, которые в те редкие встречи В. Петкявичюс иногда бросал в разговоре. Особенно, когда я спросил, каким образом руководство в «Саюдисе» захватило правое «агрессивное» меньшинство во главе с Ландсбергисом?

ПЛАНОВЫЙ ДЕФИЦИТ

Утверждают, что советская действительность в это время укладывалась в четыре издевательских пункта. Первый. В Советском Союзе производство растет, а магазины пусты. Второй. Магазины пусты, а холодильники забиты и на семейных торжествах столы ломятся. Третий. Столы ломятся, но все недовольны. Четвертый. Все недовольны, но голосуют «за».

Снова должен заметить, что мне трудно объективно судить о тогдашней ситуации в России. Я лишь изредка гостил у родственников в городе Борисоглебске Воронежской области. Там был крупный мясокомбинат и небольшой молокозавод. Однако, начиная с послевоенного времени, в магазинах этого города мне никогда не встречались ни мясо, ни колбаса, ни масло, ни сметана. Впрочем, у родственников (обычных рабочих людей) холодильники всегда были забиты мясо-молочными продуктами. К борщу с мозговой косточкой всегда была сметана.

Что же касается Прибалтики и Белоруссии, то утверждение о пустых магазинах в доперестроечный период вообще неверно. Дефицит и талоны на отоваривание там появились только в 1990 году. Тем не менее, следует признать: страна жила в тисках всеобщего дефицита. Все возрастающий спрос населения никак не укладывался в рамки плановых заданий Госплана.

Создание дефицита стало системой в работе сотрудников Госплана СССР и союзных министерств. В результате эти ведомства стали своеобразными центрами, воспроизводящими дефицит общесоюзного масштаба. Я хорошо помню, как просители из Литвы экипировались для решения вопросов в московском Госплане или министерстве: телевизоры «Шилялис», дубленки, шубы, меховые шапки, янтарь, не говоря уже о колбасах и напитках.

Не с пустыми руками ехали и в ЦК КПСС. Это было надежным гарантом получения желаемых плановых заданий и объемов финансирования. Однако получение дополнительных фондов для одних означало автоматическое снижение фондов для других.

Предприимчивые литовские руководители под занавес пребывания в Союзе сумели «выбить» в Госплане СССР такое количество импортного оборудования для модернизации предприятий легкой промышленности, что через Белоруссию, в уже независимую Литву, до конца 1992 года шли эшелоны с этим оборудованием.

Уровень жизни и благосостояния в СССР накануне перестройки, особенно по внешним признакам, уступал западным странам. Тогда никто не бросал на весы такой параметр, как чувство стабильности и уверенности в завтрашнем дне, которое присутствовало у большинства советских людей. Наличие машины, дома, шикарной бытовой техники, даже купленных в кредит, кружило голову многим. В итоге, популярным рефреном, звучащим на кухнях, улицах и площадях стало «Так жить нельзя!»

КАПИТАЛИЗМ, СОЦИАЛИЗМ

Горбачёв, кичащийся своим знанием классиков марксизма-ленинизма, так и не уяснил, что коммунизм и капитализм — это два взаимоисключающих пути развития человечества. Конечным итогом сосуществования этих систем должна была стать победа (мирным или военным путем) одной из них.

Даже в случае конвергенции социализма и капитализма, человечество, в конечном итоге, все равно окажется перед выбором, так как социализм ставит своей целью освобождение человека от власти капитала, а капитализм — получение прибыли.

Социализация капитализма, о которой так много говорят, происходит в целях обеспечения наилучших и безопасных условий получения максимально возможной прибыли. Можно привести грубый пример. Человек для получения больших привесов мяса создает бычкам комфортные условия существования. А для того, чтобы получить мраморное мясо, бычков даже поят пивом и ежедневно делают им массаж. Но, в конечном итоге, бычок все равно оказывается на бойне.

Так и капитализм. Он не жалеет средств на создание нормальных условий для трудящихся, так как эти деньги все равно возвращаются к нему через товары и услуги. Но стоит начаться кризису и миллионы людей теряют все. Выживает сильнейший.

Однако в ближайшее столетие теория конвергенции будет успешно работать. Причем наступать будет социализм. Об этом свидетельствует опыт Китая. Это происходит по той причине, что социалистическая идея отвечает неустранимым потребностям человеческой природы и является одной из базовых общечеловеческих ценностей. Горбачёв этого так и не понял или уже не хотел понять. 

ШВЕД Владислав Николаевич, родился в Москве.

С 1947 года проживал в Литве. С 1990 года — второй секретарь ЦК Компартии Литвы / КПСС, член ЦК КПСС. Председатель Гражданского комитета Литовской ССР, защищавшего права русскоязычного населения. Депутат ВС Литвы.

В декабре 1991 г. отказался поменять гражданство, был лишен мандата депутата Сейма и арестован. По причине отсутствия улик и под воздействием общественного мнения выпущен на свободу.

В 1998‑2000 гг. — руководитель аппарата Комитета Госдумы по труду и социальной политике. Действительный государственный советник РФ 3‑го класса. В 1996‑2000 гг. был заместителем председателя ЛДПР. Автор книги «Катынь. Современная история вопроса» (2012 г.) .