Автор: АЛЕКСАНДР ЕГОРОВ

КОНЕЦ «ЧЁРНОГО АНГЕЛА» – 2

Фото: Это не фотография друзей. В чёрном — пленные боевики, в маскхалатах — пограничники

ОПЕРАЦИЯ В ГОРАХ АНДИЙСКОГО КОЙСУ

Продолжение. Начало в №2, 2015 г.

Загруженные пограничниками в полной боевой экипировке вертолеты Ми-8, словно огромные шмели, нехотя взмыли в небо и взяли направление на сверкавшие вдалеке белым снегом горы. Я смотрел в иллюминатор, наблюдал за тем, как равнинные пейзажи плавно переходят в горные ущелья, и думал о том, что нас ждет в предстоящей операции.

В те дни я и понятия не имел, какие испытания ждут нас впереди и какие жизненные уроки придется принять. Но прекрасно понимал и осознавал, что «война это — область недостоверности, и три четверти действия лежит в тумане неизвестности. Как бы хорошо ни работали подразделения оперативной (агентурной) и войсковой разведки.

Руководство штаба никогда не будет иметь в своем распоряжении всех сведений о противнике. И любому командиру остается одно: дерзать и идти на риск. Кто на войне больше видит, тот получает большое преимущество, так учили меня командиры и начальники. Предвидеть — значит предугадывать противника. На войне, как в игре: чтобы выиграть сражение, нужно внести путаницу, беспорядок в ряды противника, вывести его на эмоциональный уровень, навязать ему свой тактический сценарий, военную хитрость, знать и применять психологию боя, после чего использовать ситуацию и результат в своих интересах.

Война — это не только силовое противодействие, но и работа на ментальном уровне, и борьба за человеческие души. Нигде человека не подстерегает столько опасностей, как в бою. Взрываются бомбы, снаряды, гранаты, свистят пули, дым застилает пространство, дрожит и колеблется не только земля, но и человек. По разному ведут себя люди в такой обстановке, кто-то никудышный солдат, кто-то хороший боец, у кого-то есть, несомненно, военный талант.

Всех этих солдат объединяет одно — любовь к Родине, нравственная и моральная позиция, работа в команде, ответственность, честность, умение подчиняться своим командирам, видеть, верить и двигаться к поставленным целям.

Солдат — это один из ценнейших наших фондов и к нему надо относиться с уважением и с чувством собственного достоинства, как к собственным детям, т. к. успех любого боя зависит от него. Каждый человек хочет быть успешным и прожить долгую и счастливую жизнь. Но не каждый готов пожертвовать своей жизнью во благо защиты Отечества и процветания своей страны, других людей.

Никому умирать не хочется. Жизнь надо ценить, это бесценный подарок судьбы. И прожить ее нужно так, чтобы не было стыдно за свои поступки, каждый день нужно учиться жить, радоваться, любить и уважать окружающих тебя людей. Быть успешным и счастливым человеком, это понятие очень большое и многогранное.

Несомненно, если ты понимаешь и принимаешь эти законы, мир заботится о тебе, и война не исключение. Если ты автор своей жизни, то получаешь в подарок от этого мира уверенность в себе, результат — победы и удовлетворение от сделанной работы, а если жертва или хищник — гибель, увечья и поражение подразделения.

Противника можно и нужно ненавидеть, при этом необходимо его уважать, к пленным относиться с милосердием, раненым оказывать помощь. Быть благодарным за учебу и опыт. Если нет уважения к противнику, не будет желания изучать его намерения и замысел. И, конечно, очень важно для каждого солдата признание государством его заслуг перед родиной, не только за отвагу, мужество и доблесть, но и за выполненную задачу в зависимости от степени важности и пользы государству, обществу и личности.

В центре подготовки армейского спецназа ГРУ эти знания значились под грифом «Секретно» и шли в разделе спецдисциплины «нетрадиционные методы ведения войны». Так и я учил своих бойцов любить и уважать окружающих тебя людей и этот прекрасный мир, служить людям и своей родине, а главное быть успешным и счастливым человеком по жизни.

ДЕЙСТВУЙТЕ ПО ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ

Как часто бывает, человек предполагает, а жизнь располагает. Первая наша остановка была на заставе «Макок». Когда в операциях задействуется много сил различных ведомств, то происходит дублирование задач, упущение чего-то важного. Так произошло и на этот раз. То ли межведомственная конкуренция, то ли другие мотивы сыграли с моим взводом злую шутку, не знаю.

Как потом выяснилось, обстановка существенно изменилась, и руководство операцией полностью перешло в руки межведомственного оперативного штаба во главе с группой высших офицеров: генерала Бахина (МО России), Стрельцова (ПС ФСБ России) и Магомедтагирова (МВД России).

Действиями пограничников и спецназа ФСБ непосредственно управлял заместитель начальника Северо-Кавказского регионального пограничного управления ПС ФСБ РФ Владимир Николаевич Стрельцов, в то время генерал-майор.

Задачу, которую мне поставил генерал, уже отправился выполнять спецназ ГРУ. Тут я и вспомнил его фразу: «В случае непредвиденной ситуации действуйте по обстоятельствам». Вот такие обстоятельства и наступили.

Работала группа не в одиночестве. Четыре таких же, как мой, разведывательных взвода Железноводского пограничного отряда, высадились на заставах «Макок», «Киони» и «Хушет» с задачей не допустить прорыва НВФ из блокированного района в сторону государственной границы.

На участке «Хушетского» направления, где Дагестан на границе с Грузией прилегает к Чечне, общее оперативное руководство осуществлял полковник Марсель Рашидович Сакаев, в то время начальник штаба линейного пограничного отряда (Хунзахского ПОГО).

Совместно с ним мы и выработали новую задачу для моего взвода. Эта задача была непростой. Необходимо было выйти на перевал Жирбак и преградить путь движению боевиков. Как потом оказалось, это было самое угрожающее направление.

На перевале я мог действовать по своему усмотрению: организовывать поиск, пункты наблюдения и прослушивания, а при необходимости и засады.

На рассвете следующего дня мы двинулись к перевалу, с трудом расчищая себе дорогу по древней тропе, ведущей из аула Хушет к перевалу Жирбак.

Древняя тропа, уцелевшая благодаря местным жителям, использовавшим ее в качестве средства коммуникации между аулами Дагестана и Грузии, была почти незаметна в горной местности.

Несмотря на близость перевала, весь путь занял у нас несколько часов. В некоторых местах глубина снежного покрова достигала полутора метров, а порывы ветра сбивали с ног. С особой осторожностью мы преодолевали лавиноопасные участки. Иногда казалось, что вокруг не существует ничего, кроме белого снега, ледяного ветра и обжигающей лицо метели. Мы то обливались потом, то мерзли от ветра, а впереди ждало томительное нахождение на холодном перевале.

Когда мы прибыли на место, ветер неожиданно стих и улучшилась видимость. Быстро переодевшись в сухую одежду, группа привычно расположилась на перевале, установив наблюдение по секторам: на западе находился Главный Кавказский хребет, на севере и юге расползлись его отроги, покрытые снегами, слева просматривался старый аул Цейхелах.

Красивый вид величественных гор и открывшаяся нашему взору ширь завораживали. Несмотря на опасность и холод, мы не могли не восторгаться открывшейся картиной. Все было видно как на ладони: кромка леса, аул, дорога, убегавшая из аула вдаль, заснеженные альпийские луга и отдельно стоящие кошары.

Признаков присутствия боевиков нигде не было. Мороз усиливался, теплая одежда не спасала от пронизывающего холода. Приближающаяся ночь на перевале грозила серьезными обморожениями и потерей боеспособности. Поэтому я принял решение: когда стемнеет — спуститься в кошары.

Оставив на перевале пункт наблюдения и прослушивания, в сумерках мы двинулись к кошарам. Осторожно пройдя мимо летника «Рехо», взвод с соблюдением мер предосторожности приблизился к крайней кошаре. В ней находилась домашняя скотина: коровы, быки и овцы. Значит, местные жители ее периодически посещали. Судя по карте, мы находились всего в 1,5-2 километрах от аула Цейхелах.

Головной разведывательный дозор осмотрел строения, и мы выбрали для размещения достаточно просторный сарай. В нем было холодно, но все же значительно теплее, чем на улице. Он защищал от ветра и снега. Выставив охранение, мы скоротали ночь.

Утром следующего дня к кошарам пришел старик. Проходя мимо сарая, в котором расположилась наша группа, он заглянул внутрь и растерялся, увидев вооруженных людей в белых маскировочных халатах.

Я знал о его приближении от охранения, поэтому был готов к встрече.

— Салам Аллейкум, — поприветствовал я его.

— Аллейкум ас-Салам, — ответил старик.

После приветствия он немного размягчился, даже успокоился. Это был еще крепкий старик с окладистой темно-рыжей бородой и настороженным взглядом карих глаз. Он был в овчинной шубе, сапогах, похожих на армейские хромовые, голову его венчала серая папаха.

Стараясь быть как можно дружелюбнее, я представился:

— Командир разведывательного подразделения пограничной службы старший лейтенант Александр Егоров.

После чего предложил ему сесть на импровизированную скамейку. Старик назвался Али, сообщил, что он из аула Цейхелах.

Зная нелюбовь местного населения к пришлым бандитам, а также религиозные противоречия, я рассказал ему о том, что мы не враги местным и хотим того же, что и они — убрать из района бандитов. Если он сочтет возможным нам чем-либо помочь, то мы будем благодарны.

Старик сказал, что с появлением бандитов в районе поселилось горе и несчастье, поэтому он постарается оказать нам помощь в поимке бандитов.

Также я попросил разрешения остаться на какое-то время в этом сарае.

— Хорошо, я хозяину кошары передам, — ответил Али.

На этом мы расстались.

Через час со стороны аула Цейхелах показался молодой человек. Дозорные проводили его ко мне.

Местный житель оказался хозяином кошары. Одет он был почти также как и старик, только в его движениях было больше уверенности и энергии. Он назвался Магомедом. В ходе беседы Магомед любезно разрешил пользоваться сараем на наше усмотрение, только просил не трогать домашний скот. Еще он сообщил, что Али велел передать следующее: местные жители видели вооруженных людей на тропе ниже аула. Это не военные. Ниже аула также находятся кошары, в них и могут скрываться боевики.

На границе общая беда всегда сплачивала местное население с пограничниками, поэтому я имел все основания доверять полученной от молодого человека информации. Но, как и любая информация, полученная из непроверенного источника, она требовала подтверждения.

Разбив взвод на боевые расчеты — охранение, наблюдение, поисковые и отдыхающие, — я приступил к разведывательно-поисковым действиям. Место нашего расположения было удачное: под контролем находились подходы к перевалу и к аулу, которыми можно было выйти к административной и государственной границе. Также в любой момент можно было перекрыть подступы к мосту и тропе на аул Цейхелах, а также к перевалу Жирбак. Нам предстояло осмотреть большую площадь горных склонов и постараться выявить наличие боевиков.

НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ

Связист Павлов с радиостанцией располагался возле меня, рядом находилось боевое охранение: Евгений Головчак, Павел Шашков, Антон Груздев. Я слышал интенсивный радиообмен в эфире. Наша связь была закрытой, и можно было не опасаться, что боевики смогут прослушать разговоры объединенной группировки.

С начала операции стало ясно, что в районах Андийского и Аварского Койсу действовало несколько групп боевиков и засада на пограничную заставу «Макок» — это не случайность, а провокация — игра боевиков в «кошки-мышки».

Тем временем бандиты избрали новую тактику. Но это стало известно позже, после допросов плененных боевиков. Большая часть должна была отсидеться в схронах и горных селениях, затем скрытно выйти из района проведения контртеррористической операции, используя тактику просачивания. Общее руководство основной группировки по выводу бандформирований осуществлял Шамиль Басаев.

Оставшиеся две группы по 35 человек играли роль «живца», первая являлась основной, возглавлял ее полевой командир Руслан Гелаев, вторая — вспомогательная под руководством Доку Умарова. Они активно взаимодействовали между собой, создавали иллюзию одной группы и отвлекали внимание на себя и уводили федеральные силы в сторону государственной границы с Грузией.

Также в группе Руслана Гелаева находился арабский наемник, сотрудник спецслужб Саудовской Аравии полковник Азиз бен-Саид бен-Али аль-Хамди (Абу аль-Валид аль-Хамади), а также бригадный генерал, руководитель «Стамбульского бюро» (внешняя разведка Республики Ичкерия) Хож-Ахмед Нухаев.

Операция по обезвреживанию боевиков вступала в решающую фазу.

Одна из групп спецназа Министерства обороны, работавшая на вершине хребта Куса, обнаружила бандитов, двигавшихся в направлении Андийского Койсу, и передала координаты для нанесения бомбо-штурмового удара.

Минометная батарея Железноводского ПОГООН и штурмовая авиация обработали указанный квадрат. Боевики понесли потери. Группе Доку Умарова были переданы раненые и убитые боевики. Она находилась в горной расщелине, в районе верхней Хваршени. Вторая группа направилась в район перевала Жирбак.

Только к обеду 31 декабря спецназ ГРУ смог пробиться и выйти к пещере, которую первоначально должен был осматривать мой разведывательный взвод. Там были обнаружены тяжелораненные и тела мертвых боевиков.

С рассвета активно работала авиация, благо погода позволяла. Проводились активные поисково-разведывательные мероприятия. Пограничные вертолеты совершали вылеты. Армейская авиация наносила удары по местам вероятного скопления и передвижения боевиков. Наземные группы различных ведомств вели осмотр участков местности. Но пока не было обнаружено ни одного боевика, лагеря или базы. Не было и подтверждения информации об уничтожении боевиков в районах нанесения бомбо-штурмовых ударов. Но, главное, не было ни одного пленного, чтобы получить достоверную информацию о местонахождениях бандитов.

Дозоры, которые я отправил на осмотр местности, пока тоже присутствия боевиков не обнаружили, не было информации и с поста наблюдения и прослушивания, который я оставил на перевале. «Сквозь землю они провалились, что ли?» — вертелось у меня в голове.

Следов пребывания боевиков практически не было, только двух-трех дневной давности, оставленные местными жителями на вытоптанной снежной тропе.

Уже несколько раз я докладывал по радиостанции о результатах, вернее об их отсутствии. Из динамика вместе с треском радиопомех доносился раздраженный голос начальника связи Железноводского отряда подполковника Огородникова:

— Плохо работаете! Ищите лучше, «Эльбрус».

После обеда к нам пришел хозяин кошар. По внешнему виду Магомеда было видно, что он взволнован. Для более доверительного контакта я отошел с ним к соседнему сараю. Он мне рассказал следующее:

— На противоположном склоне за мостом находятся бандиты, сколько их, определить не удалось, но человек двадцать будет точно. Несколько дней они визуально наблюдали за кошарой, приняли его за отдаленный аул. Все с автоматами, хорошо экипированы, требуют от хозяев кошар продуктов питания, теплой одежды и проводника для ухода в Грузию. Ночью два боевика должны перебраться на нижние кошары и организовать встречу с другой группой, находившейся в селении Цейхелах.

Также Магомед сообщил, что боевики точно знают о присутствии на перевале пограничников и планируют их уничтожение. Про нас они ничего не знают, видели вечером двоих наших пограничников, но приняли их за местных.

Это был шанс! Я оживился. Это была ценная информация и подтверждала ту, что была получена ранее. Поблагодарив Магомеда за помощь и вернувшись в сарай, я разложил на колченогом стуле топографическую карту, подозвал старших подгрупп.

Совещание было недолгим. Для проверки полученных сведений мы решили направить две подгруппы, по два человека, с целью наблюдения за противником и прослушиванием местности. Одна во главе с военнослужащим контрактной службы «Старый», другую возглавил солдат срочной службы рядовой Сергей Тимофеев.

С приближением сумерек подгруппы, экипировавшись, отправились в сторону нижних кошар. Им удалось достаточно близко подойти к ним незамеченными. Связь была устойчивой, и я в режиме реального времени получал информацию о происходящем возле нижних кошар.

Первые три часа наблюдения результата не дали. Ночь также принесла мало информации: подгруппа во главе с рядовым Тимофеевым слышала человеческие голоса, доносившиеся от нижних кошар, и видела слабые огоньки на противоположном склоне: то ли от карманного фонарика, то ли от газовой горелки для приготовления пищи.

С рассветом дозорные четко различили силуэты людей с оружием на противоположном склоне. Из крайней нижней кошары несколько раз выходили люди, чтобы сходить в туалет. Несмотря на то, что оружия при них не было, местными жителями они быть не могли. Информация, полученная от Али и Магомеда, получила свое подтверждение.

ЗАСАДА И ПЕРВЫЙ БОЙ

Решение на проведение засады пришло само собой. 29 декабря, около 9 часов утра разведывательный взвод скрытно выдвинулся. Место засады выбрали у мертвой точки верхней кошары, где не просматривалась данная местность с противоположного склона и нижних кошар. Оно, это место, находилось на выходе тропы в сторону селения Цейхелах. Маршрут выхода был заблаговременно разведан еще подгруппами наблюдения и прослушивания.

Место было удобным: позволяло контролировать кошары, тропу и часть селения. Заняв позиции, мы затаились. В тревожном ожидании и полном радиомолчании потянулись долгие часы.

Вдруг голосом одного из наблюдателей левого фланга ожила радиостанция:

— «Эльбрус», я «Сокол». В ауле какая-то суета, женщины часто переходят от дома к дому, возможно в селении чужие люди.

— Хорошо, принял! — ответил я им. — Продолжайте наблюдение…

Дозорные Александр Благодатский и Сергей Павлов, находившиеся в наблюдении, были опытными пограничниками, поэтому к их сообщению я отнесся со всей серьезностью, и не зря.

Примерно через десять минут со стороны аула появилось двое вооруженных людей, одетых как местные жители. В дагестанских горах достаточно много оружия и его наличие еще не факт принадлежности к боевикам, но что-то в их поведении настораживало. Шли они как-то крадучись, постоянно оглядываясь по сторонам. Наблюдатель Благодатский вовремя доложил мне об их движении в сторону кошар. Бандитов было только двое, поэтому решили провести их захват.

Поскольку мы пока были скрыты от противника изгибом горы, то я дал команду группе захвата спуститься вниз и сам пошел вместе с ними. Мы затаились почти у самой тропы. Белые маскхалаты скрывали наше присутствие, и я надеялся, что удастся застать противника врасплох и захватить. При этом оставшиеся на позициях огневые подгруппы держали бандитов на прицеле.

Через несколько минут вооруженные автоматами бородачи появились на склоне. Мы вжались в снег и замерли. Детально довести действия по захвату я бойцам не успел, поэтому надеялся на отработанное ранее взаимодействие. Автоматы бородачи держали наперевес, я успел только шепнуть бойцам:

— Пропускаем мимо себя, нападаем со спины.

От волнения меня пробивает нервная дрожь. «Только бы не заметили», — думаю я. Хруст снега под ногами идущих кажется оглушительно громким, вот они проходят мимо нас и я, собрав все силы, выскакиваю из-за сугроба и, бросаясь на ближнего ко мне боевика, кричу:

— Стой, стрелять буду!

Боевик не успел повернуться ко мне и направить оружие, как я перехватил его ствол, и, отводя в сторону вверх, ударил основанием своего ботинка по его стопе. Получилось что-то между подножкой и подсечкой. Боевик рухнул. Бежавшие за мной бойцы бросились на него и моментально скрутили.

Второй боевик резво перекатился на бок и кинулся бежать в сторону аула Цейхелах по тропе. Оставив первого боевика, бросаюсь за вторым. В несколько прыжков удается его догнать. Цепляю его ногу своей ногой и отвожу во внутреннюю сторону. Этого достаточно, чтобы нога бандита, пойдя по инерции вперед, зацепилась в районе коленного изгиба за другую ногу, и боевик рухнул лицом вниз.

Прыгаю ему на спину и вжимаю в снег. Подоспевшие бойцы скручивают и этого боевика. Как потом выяснилось, это был командир батальона спецназа Ичкерии Хасан Хаджиев.

Доставив боевиков в сарай, где мы базировались, провели их допрос. Получалось, что на противоположном склоне, совсем рядом, находится сам Руслан Гелаев со своим спецназом.

Собрав старших подгрупп, провожу краткое совещание и постановку задач. Было решено разбить взвод на две поисково-досмотровые группы, одна из которых займется боевиками в кошарах, а другая осмотрит прилегающую местность и при необходимости окажет огневую поддержку первой группе.

Докладываю о результатах захвата двух боевиков и полученной от них информации. Командование требует срочно допросить боевиков по следующим вопросам: общее количество группировки, кто командует, кто командир нашего направления, куда движутся группы, их цели, задачи и т. д.

Для отработки полученной информации взвод, разбитый на две подгруппы, начал скрытное выдвижение к кошарам.

— Нам надо как можно быстрее быть на месте, иначе боевики могут спохватиться и уйти вверх по реке, — отдаю указание. Сам же с группой управления продолжаю допрос пленных.

В ходе допроса боевик Хасан Хаджиев рассказывает:

— В сарае у третьей кошары находятся еще два боевика, ожидающие возвращения головного дозора из аула. Вооружены автоматом и снайперской винтовкой. За мостом на противоположном склоне находится боевое охранение, выше — основное ядро боевиков. В отряде много одиозных личностей из числа чеченцев, арабов и афганцев.

Осторожно, где перебежками, где на четвереньках приближаемся к кошарам. Бойцы, бесшумно скользя от строения к строению, от дерева к дереву, досматривают кошары.

По радиостанции слышится шепот старших подгрупп:

— «Эльбрус», я «Победа»! «Эльбрус», я «Дернов»! Все чисто.

По радиостанции прошу первой поисковой группе проверить информацию, а также сообщаю командованию о полученных результатах допроса.

Радиостанция замолкает, и о том, что произошло в сарае я узнал позднее от прапорщика Данилы…

«Когда мы ворвались в сарай, — рассказывал он, — то никаких боевиков не увидели. В одной из частей сарая за перегородкой лежало сено. Я сделал туда несколько выстрелов, в места, где могли укрываться боевики, и затем методично начал прощупывать штык-ножом сеновал.

Вдруг мне в висок уперся ствол автомата. Я даже не успел испугаться, но понял, если бы хотели убить, то убили бы сразу. Боевикам я нужен либо как заложник, либо они не решили, что делать дальше.

Бойцы были за перегородкой и не видели меня, поэтому надеяться я мог только на свои силы. Осознал я это мгновенно, сразу и все. Делаю резкое движение головой вперед с одновременным ударом правой рукой по автомату. Дальше схватил боевика за волосы и повалил в сено. На мой крик подбежали бойцы, и мы скрутили боевика.

К сожалению, второго боевика обнаружить не удалось, но его оружие (снайперская винтовка) лежала в сарае. Мы прострелили все возможные места его нахождения, он либо был убит и лежал под сеном или, пока шла борьба с первым боевиком, скрытно выскочил и убежал. Оружие он бросил, и это нас спасло. Мог бы даже из СВД перестрелять полгруппы».

ВЫЗЫВАЮ ВЕРТОЛЕТЫ

Когда захваченный боевик опомнился, то стал просить, чтобы его не убивали, предлагал сто долларов за свою жизнь — это все, что у него было.

Этим боевиком оказался Магомед Умаров, он охотно пошел на сотрудничество, рассказал практически все об отряде, его составе, кто командует, кто из видных руководителей бандформирований находится в отряде, цели и задачи и т. д.

Информация требовала проверки.

Как я уже писал, подробности произошедшего в сарае стали известны позднее, а в данный момент, услышав выстрелы, я по радиостанции потребовал от старших поисковых подгрупп, осуществлявших осмотр местности, заблокировать подходы к кошарам. Поэтому, если второй боевик все же выскочил бы из сарая, то своих предупредить он не смог.

Подгруппа «Победы» заняла позиции сверху плато, где хорошо просматривался противоположный склон, и обеспечила огневое прикрытие первой поисковой подгруппы. На противоположном склоне, примерно метрах в трехстах от кошар, поисковая группа увидела боевиков.

Бойцы осторожно спустились к мосту. Боевики ничего не подозревали, это была огромная удача. По-видимому, выстрелы в кошарах, искаженные эхом, либо были не слышны, либо слышались с другой стороны. Они спокойно сидели возле костра, оружие висело на ветвях деревьев, пулеметы расставлены по флангам.

Бойцы сориентировались мгновенно: рассредоточились и залегли, заняв многоярусные позиции. Остатки подгруппы «Победы», работавшей в кошарах, также подтянулись к уже занявшей оборону подгруппе.

Не ожидая, пока бандиты обнаружат пограничников, прапорщики Юрий Лецкий и Павел Дернов открыли огонь из бесшумного оружия. Прапорщик Данила и младший сержант контрактной службы «Старый» обошли боевиков с левого фланга и открыли огонь с удобной позиции.

Пытаясь сблизиться с противником, прапорщик Дернов и контрактник перешли мост, но попали под плотный огонь из стрелкового оружия, их закидывают самодельными гранатами («хаттабками») и гранатами РГН и Ф-1.

Двойка оказалась отрезана от основных сил.

— «Эльбрус», «Эльбрус»! — ожила станция голосом Огородникова, — срочно сменить пограничную радиостанцию на армейскую Р-159 и свои позывные. Выход на запасных частотах. Противник захватил пограничную радиостанцию и прослушивает эфир.

Выхожу на указанных частотах, в ответ:

— Срочно прикрыть направление селения Цейхелах. В вашу сторону движется группа боевиков в количестве нескольких десятков человек.

Впоследствии стало известно, что это была группа Доку Умарова.

Прикрыть направление на Цейхелах я не мог, оставалось только по пограничной частоте передать ложное сообщение, что в район перевала Жирбак прибыло усиление, и выдвинулось для зачистки в район аула Цейхелах, и что заслон в сторону селения Цейлах уже организован. Последнее было правдой, но в тот момент он состоял лишь из двух солдат срочной службы — рядовых Алексея Шумейко и Михаила Фамушкина, которые наблюдали за тропой, ведущей в аул.

Подошла часть подгруппы усиления. Разведчики заняли многоярусные позиции и также открыли огонь.

Мой же взвод вел бой. К этому времени я с группой управления уже был на месте и активно включился в происходящее. У меня в ушах скрежет: то ли гусеницы по стальному листу, то ли зубы радиста Павлова в его наушниках. По радиостанции кто-то кричал: «Выводи подразделение из боя!»

Не обращая внимания на приказы извне, даю команду связать огнем действия противника, приказываю двойке прапорщика Дернова пока укрыться на месте, так как мост хорошо простреливался. После этого вызываю вертолетную группу поддержки.

— «Эльбрус», «Горец»! Выводи подразделение из боя! — снова и снова слышу я чей-то далекий скрипучий голос и вдруг понимаю, что это старший офицер усиления начальник связи подполковник Огородников.

В это время вижу, как искры отлетают от скал, боевики открыли ответную стрельбу.

По радиостанции передали, что в другом ущелье наш «батя», командир отряда полковник Горшков, с разведчиками старшего лейтенанта Могильникова попали в заварушку. Вертолетная пара приняла их за боевиков и атаковала. Славу Богу, все обошлось.

Противник был прижат к земле и не имел возможности к отходу. Вскоре появились боевые вертолеты пограничных войск. Я переключился на работу с авиацией. Радиостанция для связи с авиацией давала устойчивую связь, а летчики имели опыт работы с авианаводчиком. Я сообщил свои координаты, обозначил себя ракетой и начал управление огнем вертушек. НУРСы начали точно накрывать место нахождения бандитов.

Сделав несколько заходов, вертолеты ушли. Одна пулеметная точка была уничтожена. Однако второй пулемет, находившийся выше и в стороне от основного места расположения бандитов по-прежнему продолжал вести огонь. Пулеметчик рядовой Александр Потапов, снайпер Данила и автоматчик Николай Тебелеш вступили с ними в огневую дуэль, все остальные также сосредоточили огонь на пулемете противника, и вскоре он замолк.

Наша отрезанная двойка без потерь вернулась на свои позиции. Ранние зимние сумерки прервали бой.

Я вышел на связь и доложил подполковнику Огородникову о результатах первого дня боя:

— Трое боевиков взято в плен, и визуально шестеро уничтожено.

Вскоре прибыли остатки усиления и офицер из штаба группировки забрать пленных боевиков. Я рад был избавиться от обузы и с облегчением передал их, после чего группа незамедлительно убыла в штаб. Осмотр результатов боестолкновения было решено отложить до утра, и мы все вернулись в свой сарай.

Поставив палатки внутри сарая и растопив находившуюся в нем печь, взвод провел ночь относительно спокойно. И хотя сказывалось напряжение последнего дня, мы все же смогли немного отдохнуть и восстановить силы.

ПО СЛЕДАМ БОЕВИКОВ

30 декабря ранним морозным утром Алексей Карычев по моей команде приготовил к стрельбе свою антиснайперскую винтовку, которая очень была похожа на противотанковое ружье периода Великой Отечественной войны.

Стал наводить на цель по отблеску выше района боя. Винтовка дрогнула, оглушив снайпера. Оружейный ствол отлетел назад и изрыгнул из себя звенящую дымную гильзу. Выстрел был произведен с расстояния одного километра. В последствии, из допроса пленных мы выяснили, что пуля угодила между двух боевиков в огромный камень, который раскололся пополам. Я наблюдал за результатами работы снайпера из бинокля.

В ответ залаяли автоматные очереди. Боевики никак не могли понять, откуда стреляют. Второй выстрел окончательно вывел их из себя. Они поспешно стали прятаться за деревья и скальные камни.

— Огонь!

Удар по ушам, и гильза снова звенит. Запах завораживающего ядовитого аромата пороховых газов дурманил головы бойцов. Голова шла кругом от грохота снайперского огня, эхом отдающего от скал вдоль ущелья. И не удержит разведчиков никакая сила. Они рождены для боя и победы.

— Бей их! — кричат бойцы.

Так началось утро 30 декабря 2003 года.

Примерно к 11 часам на помощь моему взводу прибыли бойцы разведвзвода старшего лейтенанта Родного и несколько человек с заставы «Хушет». С ними мы провели осмотр места вчерашнего боя.

Усиленная группа сначала подошла к тропе в том месте, где извиваясь, она идет вниз к узкому ущелью.

Из второй группы усиления к нам спустились только несколько человек. Старшего лейтенанта Родного и прапорщика, его заместителя, среди них не оказалось. «Странно, — подумал я, — бывалые ребята: неужели потерялись в густом лесу. В горах все возможно».

Собрав остатки группы усиления, я поставил новую задачу, перераспределил подгруппы, назначил в них старших. Огневую подгруппу оставил за мостом в кромке леса, как резерв. В нее назначил рядового Александра Потапова с задачей прикрыть подгруппы, ведущие поиск.

Рядовых Владимира Колесникова, Алексея Кузнецова, Алексея Сорокина я определил занять позиции с левого фланга, а рядовых Сергея Тимофеева, Евгения Головчака, Антона Антипина, Алексея Карычева и Владимира Дъячкова — с правого фланга.

Двух контрактников с застав посчитал опытными бойцами и взял их с собой.

С таким составом я и провел осмотр места вчерашнего боя.

Группа прошла мост, перекинутый через реку Андийское Койсу, по которому вчера переходила двойка прапорщика Павла Дернова, далее к месту, где были бандиты.

Уперлись в отвесный склон. Идти предстояло круто вверх через заснеженный лес. Остановились. Безмолвие, окружавшее нас, настораживало. Каждый ощутил неосознанное чувство опасности.

У кромки леса лежали трупы трех убитых боевиков. Не хватало еще троих, возможно их только ранило, и боевики унесли собой. Разведчики оцепили место боя.

Окружающая местность не выдавала присутствия противника.

Опытный взгляд разведчиков не находил ни малейшего признака опасности.

Часть бойцов заняла круговую оборону, другие обыскивали трупы боевиков. Изымались вещественные доказательства. Кругом все натоптано, валяется религиозная литература, пакеты, аудио и видеокассеты. Наверху отдельно лежал ботинок 40-го размера. Беру его и прикладываю к голой ступне убитого боевика, ботинок явно чужой. У трупа 45-й размер, значит кто-то ушел.

В это время из радиостанции послышались команды к отходу. Голос был незнакомым. «Кто, кроме меня, может отдавать такие команды? — мелькнуло в голове. — Может боевики по трофейной станции балуются или пограничники с испугу что-то напутали?» Обращение в радиоэфире без позывных. И не представляется. Это дэза. Это боевики. Только вперед!

БОЙ У СКАЛЫ

Закончив осмотр, идем дальше по пути вероятного отхода боевиков. Осторожно вошли в лес и начали подниматься по склону. На протяжении нескольких сотен метров — никого. Идем впереди с Василием Окуловым. Он слева, а я справа, шаг за шагом снимаем слои снега и нюхаем его. Вдруг рядовой Окулов замер недалеко от скальника и жестом подозвал меня к себе. Четкий заметенный свежий след, оставленный десятком человек, вел вверх по склону. Я ему в ответ:

— У меня такие же следы, только уходят вправо наверх, за скальник.

Идти прямо по следу мы не решаемся.

Оставляю Василия прикрывать левый фланг. Начинаю подъем параллельно тропе, метров 50 слева. Там подъем намного тяжелее, но вероятность того, что боевики нас ожидают с этого направления, меньше.

Через десять минут подъема буквально натыкаюсь на охранение бандитов: двое бандитов лежат под скальником, двое других — на его козырьке. К счастью, я оказался не в секторе их наблюдения и с подветренной стороны, поэтому они меня не заметили.

При виде бандитов приданный группе контрактник Джаватхан «впал в ступор»: он замер, и не реагировал ни на какие команды. Пришлось повалить его в снег и пару раз тряхнуть. Это немного привело его в себя, но воевать с таким «балластом» было невозможно, и я в сопровождении второго контрактника (они оба были с заставы) отправил их вниз, даже не подумав, что остался один в непосредственной близости от бандитов.

Спускаясь, контрактники подняли шум. Один из боевиков решил посмотреть на источник — хруст снега. Выйдя из-за скалы, он увидел меня. Расстояние между нами было около трёх метров. Наши глаза встретились. Вы видели, как у котов при смертельной опасности поднимается дыбом шерсть? Что-то похожее произошло и со мной. По спине и ногам пробежали мурашки, мгновенно превратившие тело во взведенную пружину.

Дальше все помню как в замедленном кино. Боевик пытается передернуть затвор пулемета, но от волнения забыл, что он у него на предохранителе — снимает предохранитель, а затворная рама обледенела на морозе, и не досылает патрон в патронник.

Тем временем ожил козырек, с которого открыли огонь из автоматического оружия. Лежавший внизу боевик открыл огонь из пистолета ТТ. Прячась за деревья, я стал стрелять из автомата. И тут осознал, что я один. Стреляя на ходу и отдавая приказы, как будто со мной находилось целое подразделение, — перебежками, закручивая улиткой, стал обходить боевиков.

А пулемет заклинило так, словно кто-то заговорил его. Наконец боевик бросил его и схватил автомат, начал растерянно стрелять. Он никак не мог понять, где же я? Поэтому палил, куда попало. Туда, где слышал выстрелы.

Обойдя боевиков сзади, приблизился к ним. Этого времени хватило чтобы пружина моего тела распрямилась: быстрый подшаг (?) к боевику и удар прикладом автомата справа снизу в челюсть обрушил врага на снег.

«Чистый нокаут, прямо как Данилов учил…» промелькнуло у меня в голове. Но времени связать или обезоружить боевика, нет. Выскакиваю из-за скалы ко второму боевику и кричу, что есть силы:

— Бросай оружие! Лицом в снег!

При виде разведчика второй боевик опешил и после секундного замешательства беспрекословно выполнил команду. С козырька в это время велся огонь из автоматического оружия и пистолета ТТ. К счастью я находился под скалой в мертвой зоне.

То прижимаясь к скале, то прячась за деревья, я вел огонь из автомата. Ко мне неожиданно пришло понимание, что как только боевики поймут, что я один — мне конец. Стреляя и отдавая приказы, как будто со мной находилось целое подразделение, я пытался ввести боевиков в заблуждение. Теперь все зависело от того, к кому раньше подойдет подкрепление.

Я отдавал команды, а точнее просто орал:

— Группа слева, группа справа — прикрой! Спецназ сверху, застава снизу — окружай! Петров, Сидоров, прикрой…

Держа боевиков под прицелом, разрядил их оружие и, откинув его в сторону, крикнул:

— Если хотите жить, лежать лицом к земле и не шевелиться!

После этого отошел на несколько метров в сторону ущелья и увидел, что сверху бегут около десятка боевиков и ведут огонь в сторону моста.

Моя серия одиночных выстрелов заставила их залечь. С тыла также послышались одиночные выстрелы. Оглянувшись, я увидел Алексея, позывной которого был «Лысый», он первым добежал до места боя и присев на корточки, открыл огонь по боевикам.

Через несколько секунд с левого фланга исправно стал поливать из своего автомата Василий Окулов, а с правого — Марсель Додабаев.

Боевики стали отходить. Это позволило нам заняться пленными, их разоружили, досмотрели, но связывать не стали потому, что идти по крутым заснеженным склонам связанными невозможно.

Оставив боевиков под охраной Марселя Додабаева, начали преследование боевиков. Я вызвал авиацию, но после нескольких залпов от ее использования пришлось отказаться. Мы были слишком близко друг к другу, и корректировщик огня на противоположном склоне оказался неподготовленным, разведывательная группа едва не была накрыта ракетным огнем из вертолета Ми-8.

К тому же боевики вышли на частоте авиации и, перебивая мои слова, корректировали огонь на разведчиков. Через некоторое время мы отказались от преследования. Слишком большой риск — попасть в засаду или под огонь своей авиации.

Окончание в следующем номере. 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»

Ежедневно обновляемая группа в социальной сети «ВКонтакте».

Свыше 45 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!

 http://vk.com/specnazalpha