Автор: ПАВЕЛ ЕВДОКИМОВ. ФОТО АННЫ ШИРЯЕВОЙ

«АЛЬФА». БИТВА ЗА ГРУЗИЮ

Газета «Спецназ России» продолжает разговор с бывшим шефом государственной безопасности Грузии Игорем Гиоргадзе. При Шеварднадзе и Саакашвили «Командор» рассматривался в качестве государственного преступника. Он был объявлен в международный розыск.

«МЫ УДЕРЖИВАЛИ ПОТИ»

— Чем занималась Грузинская «Альфа»? Цели и задачи, ее специфика?

— «Альфа» создавалась в разгар гражданской войны в Грузии. Некоторые считают, что гражданская война в Грузии — это война в Абхазии или в Южной Осетии. Это неверно. Была война между сторонниками первого президента Грузии Звиада Гамсахурдия и его противниками. Почему я говорю «его противниками», а не сторонниками Шеварднадзе — очень многие, кто был против сторонников Гамсахурдия, не любили Шеварднадзе и не были готовы отдавать свою жизнь за него. Но они воевали со звиадистами. Очень сложно объяснить, почему грузины стали стрелять друг в друга, не разделяя взгляды этой власти. Например, мой троюродный брат был на стороне звиадистов, а я был против них (но до поры до времени мы не знали об этом).

— То есть война, полыхнув боями в Тбилиси, переместилась туда?

— Да, после бегства Гамсахурдия из столицы гражданская война переместилась в Западную Грузию. Его сторонники, а это, в основном, жители Мегрелии, но не только — часть населения Имеритии, Гурии и Сванетии его поддерживала, но в Мегрелии… это было поголовно, потому что и сам Гамсахурдия, и его род оттуда.

— Берия ведь тоже мегрел?

— Да, но в отличие от Гамсахурдия Берия был интернационалистом. Те, кто защищал Гамсахурдия с оружием в руках, свою базу создали в Мегрелии, со штабом в Зугдиди. И линия фронта проходила по моему родному городу — Самтредиа. Это узловая станция — там наше «родовое гнездо», оттуда дедушка, бабушка, отец.

— То есть подразделение вынуждено было окунуться в эти события?

— Подразделение было единственное по-настоящему профессионально сформированное по образу и подобию советских спецподразделений, а также с учетом советского опыта. Если брать союзную Группу «А» — она создавалась в 1974 году для абсолютно конкретных целей — освобождение заложников на воздушном транспорте и иных объектах. А те, кто был в моей «Альфе», сразу окунулись в ситуацию гражданской войны. Это не характерно для подразделения антитеррора, но я понимал, что гражданская война закончится, будущей Грузии нужно будет профильное спецподразделение. Поэтому, давая основу, что такое антитеррор и готовя по этой программе сотрудников, мы были вынуждены параллельно находиться на линии фронта.

В чем было наше преимущество? Сейчас, задним числом, это уже можно сказать. Мы были очень малочисленным подразделением по сравнению с Гвардией и «Мхедриони» — это огромные структуры. «Мхедриони» — полукриминальное, по сути, формирование, там половина состава была либо криминал, либо люди с криминальным менталитетом. И ничего общего они с государственной структурой не имели. Но поскольку это была та сила, которая способствовала свержению власти Гамсахурдия, она автоматически оказалась по эту сторону. Гвардия разделилась: одна часть защищала Гамсахурдия, а другая воевала против него. Гвардия была в необъявленном конфликте с «Мхедриони».

Спецподразделение, которым руководил я, было в таком же необъявленном конфликте и с «Мхедриони», и с Гвардией. Этот конфликт носил больше идеологический характер. Не было открытого вооруженного противостояния. Мы не стреляли друг в друга, но было абсолютно неприемлемо участвовать в каких-либо операциях в одном ряду с ними. Мое подразделение было самостоятельной единицей.

Что такое «Альфа», та, которую я создавал, и легенда вокруг нее — я сейчас уже могу рассказать.

Одним из важных пунктов военного устремления с обеих сторон был порт Поти — ворота в Грузию, через которые на территорию Грузии доставлялись жизненно важные для страны продукты и товары. Кто контролировал Поти — тот и получал серьезные преимущества. И если бы сторонники Гамсахурдия захватили этот порт, Тбилиси стал бы на грань голода, так как запасов продовольствия было максимум на месяц. Шеварднадзе на уровне интуиции понимал, что Поти очень важный пункт, а Китовани понимал это в реальности. Я тогда входил в систему министерства обороны, и было совместное решение Китовани и Шеварднадзе, чтобы я контролировал Поти.

Если бы та сторона (звиадисты) знала нашу численность, они бы не задумываясь, ринулись на нас.

— А сколько вас было?

— На первом этапе cорок пять человек. И мы держали город. На вооружении у нас были все виды стрелкового оружия (в том числе и крупнокалиберные пулеметы, зенитные установки, гранатометы, БТРы и даже 152-миллиметровые гаубицы) — это очень пугало противника. У нас была очень хорошая связь, мы могли связываться внутри группы друг с другом на расстоянии 30-35 километров, а также со штабом и Тбилиси за 300 км, управляемость подразделения была хорошая.

В Поти со стороны Сенаки-Хоби можно было проникнуть только по автомобильной или железной дороге, а главное — через авто- и ж / д мосты через реку Риони. Это играло нам на руку. Мосты были не просто заминированы, но заминированы таким образом, что практически нажатием одной кнопки мы могли остановить наступление во много крат превосходящих сил, а что было еще важней — об этом знала вся западная Грузия.

У меня были дежурные снайперы, которые контролировали реку Риони (в этом месте она очень широкая). Когда с другой стороны сторонники Гамсахурдия хотели посмотреть, что на этой стороне, я отдал специальный приказ: «Стрелять, но не по людям». Чтобы они понимали: мы видим, но ни в коем случае не хотим убивать. Потому что это обыкновенные крестьяне, жители близлежащих сел. Им звиадисты говорили: «Ты местный, пойди, разведай». Нужно быть сатанистом, чтобы убить такого человека (местного жителя, который защищал законно избранного президента). Конечно, мы этого не делали, не проливали кровь.

Кроме того, у нас была очень хорошо поставлена система оповещения, начиная от сигнальных мин. Население было от этого просто в шоке. Было видно, что в Поти нельзя зайти, плюс преувеличенные слухи о том, сколько там находится бронетехники. Мы специально делали проезды на БТРах по кругу и в разных точках города. Сколько нас точно, об этом знал только начальник порта, покойный Валерий Гегидзе — человек абсолютно вменяемый и лояльный нам, он нам здорово помогал.

Через Поти дорога шла на Кобулети, на Аджарию… На Аджарию было два пути: один — через Поти, другой — через Гурию. Если вы закрываете Гурию, то остается только дорога через Поти. Таким образом, мы для Аджарии, для Аслана Абашидзе, были гарантом, что к нему ни звиадисты, ни Гвардия, ни «Мхедриони» не сунутся. Главное, что Абашидзе сам меня об этом просил и я дал ему обещание: «Через нас никто не пройдет, это я гарантирую».

Итак, вначале нас было сорок пять человек, потом нас стало больше — девяносто, дальше — больше… У меня появилась возможность маневра. Я уже стал ротировать людей.

— И как все закончилось?

— Любое хорошее начинание имеет своих сторонников и противников. Был такой персонаж, как Каркарашвили, который на разных этапах занимал разные должности. В 1990 году он дезертировал из советской армии. В Грузии он был сначала командиром батальона «Белый орел» в составе Гвардии, потом дорос до министра обороны.

(После потери Абхазии в сентябре 1993 года Шеварднадзе освободил его от должности. Как-то в беседе со мной Шеварднадзе, вспоминая войну в Абхазии и говоря о причинах поражения, назвал Каркарашвили законченным наркоманом.)

Поскольку через порт можно ввозить не только продукты, но и сигареты, а также другие «ходовые товары», Каркарашвили начал «капать в уши» Шеварднадзе: «Гиоргадзе договорился со всеми — сидит, почивает на лаврах, у него контрабанда. А если что-то серьезное, я знаю, их там мало — их выбьют. Давайте я туда зайду».

— И зашел?

— Штаб-квартира в Поти у меня была в здании прежнего городского отдела КГБ, где с 1986-го по 1990 год я был начальником. В один прекрасный день звонит Шеварднадзе и прямо говорит: «Мы приняли решение, обстановка накаляется, в Поти зайдет Каркарашвили». — «Эдуард Амвросиевич, вы решили сдать Поти?» — «У него четыреста человек, танки… У тебя такого нет». — «Я спрашиваю Вас, вы решили сдать Поти?» — «Я тебе приказываю».

Как только они (каркарашвиловцы) приблизились к Поти и начали проходить через мост через реку Риони, мы, чтобы не соприкасаться с ними, ушли в обход и прибыли в Тбилиси. А через несколько дней силы звиадистов взяли Поти. Танки каркарашвиловцев, конечно же, достались звиадистам… Это был 1992 год, разгар гражданской войны…

ЗАХВАТ ХОБИ

— Встречается двойное название подразделения «Альфа — Букиоти». Что первично, что вторично?

— Китовани по профессии художник. Предоставив мне полную свободу в руководстве подразделением, не вмешиваясь ни во что, именно он, однако, нарисовал эскиз эмблемы. Почему возник этот вопрос? Тогда Группа Российских Войск в Закавказье (ГРВЗ) под командованием Ф. Реута активно участвовала в целом ряде операций против звиадистов по просьбе Шеварднадзе. Очень популярны были «Летучие мыши» — разведбатальон ГРУ. И эта эмблема создавала ореол. Поскольку мы создавали Группу по подобию советской «Альфы», мы не хотели никаких других аббревиатур. Сначала была инициатива ребят (Котэ Шавишвили), которые окрестили группу: Veni, vidi, vici («Пришел, увидел, победил»).

Китовани предложил: «Самая мудрая, самая осторожная и самая эффективная птица — это филин. Он охотится только ночью и истребляет грызунов-вредителей». И нарисовал его. На основе этого эскиза мы сделали такого «лукавого» филина. Внизу было написано «Альфа» (АLFA). И вы удивитесь, кто помог нам сделать это быстро, красиво, в красках, то, что ребята с гордостью носили на рукаве — наши американские партнеры. Сделали это в знак уважения к нам.

В переводе с русского на грузинский язык «филин» — это «букиоти», не сова, а именно филин. Этот маленький филин стал нашим символом. Идея мне понравилась, она в значительной степени отражала характер наших действий. При проведении спецопераций мы действовали бесшумно и бескровно.

…Когда Поти захватили, Шеварднадзе опять обратился ко мне, и я был вынужден отправиться уже в Сенаки (районный центр в Мегрелии). Поти взяли звиадисты — продукты и товары возили только через Батуми. Но противостояние продолжалось, центром стал Сенаки, и опять та сторона узнала, что им противостоит Гиоргадзе со своей «Альфой». Мы долго там находились, а потом Шеварднадзе попросил меня взять Хоби, что открывало дорогу на Поти и Зугдиди. То есть оттеснить силы противника, чтобы вернуть Поти и поставить под удар Зугдиди. Но попросил так: «Я присылаю тебе на усиление МВД, надо провести эту операцию». Что такое «на усиление МВД» — это автоинспекторы, нигде не обученные сотрудники вневедомственной охраны и так далее. Это обуза, а не подмога. Но в Кутаиси стояло подразделение внутренних войск, которым командовал бывший советский офицер, и командовал, надо сказать, очень грамотно. И как войсковая единица оно могло быть использовано нами.

Шеварднадзе прислал «на подмогу» заместителя министра МВД, моего друга, бывшего начальника 7-го управления КГБ Грузии (он командовал наружным наблюдением) Тамаза Нинуа. Когда он приехал и увидел что к чему, то был потрясен.

— Мандраж охватил?

— Да, мандраж. Говорит: «Мы же с тобой друзья, давай сделаем это дело, я давно генерала жду, сто процентов он (Шеварднадзе) мне генерала даст, если Хоби возьмем». Я говорю: «Давай, сделаем».

— А Вы в каком звании были?

— На тот момент — полковник. Возвращаясь к разговору с Тамазом. Он задал вопрос: «Слушай, а за сколько дней это можно сделать?» — «Надо подготовиться… Неделя, дней десять». Его очень напрягло и расстроило, что это так долго. Мы, конечно, знали обстановку, прилегающую к нам. Просто зная менталитет наших силовиков, да и вообще наших земляков, надо было все держать в тайне. Операцию мы спланировали за один день. Когда я Тамазу объявил, что планирую через неделю-десять дней, он доложил, и все (в том числе и наш противник) знали, что через неделю будет операция.

В 5 часов утра следующего дня, в день проведения операции, я бужу Нинуа в гостинице, и говорю: «Вот сотрудник «Альфы», он будет стоять у тебя над головой, если попытаешься воспользоваться телефоном, у него команда применить силу. А мы едем брать Хоби». — «Как, брать Хоби?» — «А вот так!»

Мост, на въезде в Хоби, был заминирован. Я пустил ребят, чтобы разминировать: разминировали, доложили по рации. (Среди всех других силовых подразделений нас очень выделяло наличие связи, ее я сам выбирал и закупил в Германии). Связь была внутри отделения, то есть ребята слышали друг друга, я мог руководить одновременно несколькими группами на расстоянии 25-30 километров.

— Американская?

— Да, американская, мощные «мотороллы», ретрансляторы, была и советская связь — Р-140, Р-142. То есть в этом смысле «Мхедриони», Гвардия не могли провести на качественном уровне ни одной операции: кто что делал, не знали, спланировали и пошли, а обратной связи нет, они не могли управлять ходом операции. У нас же было это преимущество.

Вообще эту операцию я считаю одной из удачных. В дремлющий Хоби ворвались на БТРах — я, кстати, был на втором. Первый выстрел со стороны звиадистов был по нашему БТРу. Стрелявший чудом не попал в меня (я сидел в БТРе на месте командира), а попал в «луну» (в лампу-фару — Авт.). Они успели сделать еще несколько выстрелов и разбежались — бросили заведенные машины.

После того, как мы без единого выстрела с нашей стороны взяли Хоби, за нами подтянулись все остальные. Здесь они пригодились, чтобы занять периметр. А первый мой БТР дошел до Зугдиди и оттуда командир — Котэ Шавишвили сообщает: «Мы в Зугдиди, дальше ехать?» Я отвечаю: «Разворачивайся, ты оторвался».

С учетом того, что позже в Хоби подтянулись и мхедрионовцы (значительная часть которых ранее проявили себя в Мегрелии, как бандиты и грабители), я предупредил всех, что мародеров будем стрелять на месте. Никакого мародерства! Наши ребята (по установившейся с первых же дней традиции) делились сухпайками с местными жителями — снабжение у нас было хорошо налажено. А в Грузии тех дней с продовольствием было очень тяжело. Население нищее, женщины с детьми приходят, как с ними не поделиться?..

На этом фоне мы выделялись, потому что повторюсь, «Мхедриони» в западной Грузии в свое время совершили рейд и оставили о себе такую жуткую память, что и по сегодняшний день маленьких детей пугают: «Не будешь есть кашу — «Мхедриони» придет». Конечно же, я немного преувеличиваю. Но это примерно… как действовали петлюровцы во время гражданской войны в России.

Интересный эпизод был в Западной Грузии после того, как мы уже взяли Хоби. Когда обосновались, уже подтянулись силы МВД, «Мхедриони», я Джабе Иоселиани говорю: «Джаба Константинович, ну нельзя так. Ваши люди действуют, как саранча. В Мегрелии же живут наши люди, наше население, это же не враг зашел к нам на территорию». Я несколько раз повторил «саранча» по отношению к мхедрионовцам. На следующее утро у половины «бойцов» «Мхедриони» на майках было написано «Саранча».

— Шеварднадзе как-то отметил операцию?

— Где-то 6-7 утра. Я приехал на телефонную станцию и говорю: «Срочно с Тбилиси соедините». Соединяют с дежурным, тот спрашивает: «С кем соединить?» — «С Шеварднадзе». — «Как доложить?» — «Гиоргадзе».

Шеварднадзе берет трубку, и я докладываю: «Эдуард Амвросиевич, ваше поручение выполнено». — «Какое поручение?» — «Вы просили Хоби взять». — «И что?» — «Я из Хоби Вам звоню». Такая пауза зависла, «спасибо»… впечатление такое, что это слово у него в горле застревало комом. Он был ошарашен, ему ведь доложили, что операция будет через неделю-десять дней. «А кто-то там еще есть?» — спрашивает Шеварднадзе. То есть он хотел перепроверить. «Да есть, — отвечаю, — Нинуа, он скоро подъедет, я его оставил в Сенаки».

Так вот, пока Тамаз Нинуа ему не позвонил, Шеварднадзе не верил, что мы в Хоби.

— Личный состав подразделения был как-то отмечен?

— Да что вы, бросьте. Вместе с нами во взятии Хоби участвовал будущий командующий погранвойсками Валерий Чхеидзе, у него организованное отличное подразделение, тоже по образу и подобию советских структур. Тоже никаких наград не получил. Ни он, ни его люди. Да и в мыслях не было, что нам за это что-то положено…. Как-то по-другому к этому тогда относились. Гражданская война — на разных сторонах воевали знакомые, двоюродные братья (как и в моем случае) и вообще родственники. За что награждать? За братоубийство? Так что наград никто и не ожидал. Не тот случай.

«АБДУЛЛА»

— Мы несколько раз упоминали Котэ Шавишвили. Первый командир грузинской «Альфы», позывной «Абдулла». Что это за человек?

— Он был первым командиром той маленькой будущей «Альфы» (группа «VVV»). Потом все это расширилось… Вспоминаю одно из острых мероприятий с его участием. Мы возвращались в Тбилиси, когда наш дежурный доложил: «Командор», Вас разыскивает Шеварднадзе».

Захват заложника. Оказалось, женщину захватил криминальный авторитет и нам сразу дают адрес места происшествия. Там уже МВД в полном разгаре планирует операцию. Мы прямо с колес «въехали» в эту ситуацию. Самое плохое, когда мероприятие проводится с кем-то во взаимодействии, потому что взаимодействие — это самая сложная часть. МВД уже какие-то свои мероприятия подготовило, кого-то в гараж на выезде со двора посадили для огневого поражения заложника на случай попытки вырваться из окружения.

Короче, у них уже был свой план. А тут прихожу я и говорю: «Ребята, это не так, надо вот так». Заканчивается это тем, что МВД с опережением начинает необдуманные действия. Заложница (жена одного из известных в Тбилиси лиц) в машине и два бандита.

Бандиты, прикрываясь заложницей, рассчитывали на то, что в их машину стрелять не будут. Когда Котэ Шавишвили увидел, что МВД сейчас «натворит дел», тогда он по ходу действий, находясь на улице, буквально подполз к машине, открыл дверь и попытался вытащить заложницу, и тут в него — автоматная очередь. А самое главное, что у того, кто держал женщину, была граната в руках. И когда на ответный огонь Котэ успел среагировать, граната выпала и раздался взрыв. Котэ чудом спасся.

Я этим эпизодом подчеркиваю бесстрашие Котэ, готовность рисковать собой, хотя после его выздоровления я и ругал его сильно за то, что он действовал на свое усмотрение, рискуя жизнью. Наряду с положительными качествами в Шавишвили было немножко «партизанщины». В итоге я представил его к награде, и он был награжден за мужество, проявленное в ходе операции.

— А что, собственно, собирались делать силы МВД в той ситуации?

— Операция в любом случае закончилась бы плачевно, поскольку милиция уже хотела расстрелять машину. Когда я выскочил на улицу, мои ребята сказали: «Котэ убили». Он лежал у обочины как мертвый… Стреляли в область груди, у него впоследствии долго плохо работал плечевой сустав. Когда доложили, что он живой, я как будто второй раз родился. Его с того света вернули.

— Он же прошел Афганистан.

— Да, у него Красная Звезда за Афган. Я его посылал в Москву на курсы, так что он хорошо был подготовлен. Вообще, тот первый состав «Альфы» задал тон последующим поколениям в подразделении.

РАЗВЕДКА В АБХАЗИИ

— В вашу бытность Грузинская «Альфа» находилась в командировке в Абхазии?

— «Альфа» не участвовала в операциях в Абхазии.

По Абхазии. На место начальника генерального штаба при Китовани Шеварднадзе пригласил генерала Анатолия Камкамидзе. Если не ошибаюсь, в советское время он был заместителем командующего Прикарпатского военного округа по тылу. Я не знаю, кто нашептал Шеварднадзе относительного его кандидатуры… Но Шеварднадзе, видимо, подумал: «Генерал-лейтенант, он должен это дело потянуть». Шеварднадзе имел в виду, что такой начальник Генштаба, который имеет связи с Москвой, с Закавказьем, то есть он «свой» в разных военных и других кругах. Ему больше будут помогать, его больше будут слушать. Его назначением Шеварднадзе как бы пытался «перетащить русских на свою сторону». Такой вот генерал, но с уклоном в тыл. Без знания грузинского языка, хотя сам — этнический грузин. Ему пообещали квартиру трехкомнатную, дачу, машину.

Первым делом Камкамидзе захотел лично (на месте) изучить обстановку — поехал в Сухуми. Столицу Абхазии держали тогда наши войска, и он изучил обстановку. Мы с Камкамидзе не были знакомы, хотя я числился тогда в министерстве обороны начальником оперативного управления. И вдруг ко мне приходит мой помощник и говорит: «Вас разыскивает начальник Генерального штаба». Прихожу к нему и он сразу: «Игорёк, помоги мне». — «Что такое?» — Куда я попал? Я свихнусь, только что вернулся из Сухуми, это ужас».

Оказалось, первое, что он сделал, собрал ветеранов вооруженных сил, силовых структур, попросил рассказать, что происходит. И все в один голос сказали: «Уберите отсюда эту Гвардию, «Мхедриони». Мы с абхазами сами договоримся».

«Там по реке Гумиста фронт проходит, — рассказывает мне Камкамидзе. — Я три километра прошел пешком — никого нет! Покушать ездят на танках, выезжают с позиций. Это бардак!» — «Чем я могу помочь?» — «Мне сказали, что ты здесь единственный адекватный человек. Ты можешь узнать, что происходит на той стороне? Где абхазы, что у них? Я спрашиваю в Сухуми: «У вас есть данные, что нам противостоит количественно, качественно, где позиции? Разведка какая-то есть?»

Отвечаю Камкамидзе: «Я могу это сделать. Вы считаете, Вам это поможет?» — «Игорёк, выручай. Я же не могу вслепую командовать, если завтра активизируются боевые действия, что мне делать?»

Такой разговор… Я посылаю группу (вот откуда эта легенда, что «Альфа» была в Абхазии). В том числе в этой группе было два офицера спецназа ГРУ из Лагодехской бригады, которые перешли в мое подразделение… Они написали рапорта, что идут в отпуск за свой счет, а фактически, конечно же, с разрешения своего начальства, перешли на службу в мое подразделение специального назначения. Время было такое. «Махновщина» такая. Естественно, в эту группу я включил моих «альфовцев», в том числе и бойцов со знанием мегрельского языка.

— А как Вы заполучили этих офицеров спецназа ГРУ?

— Я пришел к командиру бригады и сказал: «Вы же скоро отсюда уходите». — «Да, мы передислоцируемся». — «Все, что у вас есть, вы должны передать мне. Я решу вопрос в Москве, договорюсь с Грачёвым. Отдайте нам, вы знаете, что это оружие стрелять в вас не будет».

Отношения, повторюсь, были хорошие, я говорю: «Мне нужны хорошие ребята». — «Игорь, я ничем помочь тебе не могу. Единственное, что могу — пришлю к тебе офицеров, ты проведи собеседование; кто к тебе захочет идти — пусть пишет рапорт на отпуск».

А бригаду переводили в Асбест. Я провел собеседование, пятнадцать офицеров согласились быть у меня. Десять осталось после отбора. Двоих я включил в эту «абхазскую группу». Ее численность была до десяти человек.

— Какую Вы поставили перед ними задачу?

— Я пустил их по двум направлениям. Какая задача? Максимально собрать разведывательные данные, что творится на той стороне и по возможности получить информацию о штабе Ардзинбы, который дислоцировался в Гудауте. Ребята по максимуму были снабжены фото- и видеотехникой. Никакого оружия, кроме пистолетов. Запрещено было вступать в боестолкновения — чистая разведка! Группу по максимуму обеспечил документами прикрытия, в случае, если окажутся в плену.

Примерно через неделю у меня были все данные на столе — видео, фотографии. Двое спецназовцев проникли в Гудауту, побывали там — посмотрели все, пообщались со своими друзьями, которые на той стороне были в охране Ардзинбы. Это тогдашняя действительность… после развала Советского Союза: часть бывших советских офицеров, будучи на той стороне, помогала абхазам, другая часть помогала нам.

Так вот, у меня полная картина. И я эти данные положил на стол начальнику Генерального штаба — никому я не докладывал, ни министру обороны, ни Шеварднадзе.

— Какова была реакция начальника Генерального штаба на полученные данные?

— Он с этими данными и предложениями потыкался туда-сюда, а потом зовет меня и говорит: «Игорёк, я отсюда уезжаю к чертовой бабушке. Уезжаю ни с чем, так не отпускай меня хотя бы без табельного оружия. Подари мне что-нибудь». Подарил ему АКСУ, АО-44 с глушителем, «макаров». Он такой счастливый был — это все, что он увез из Грузии, а обещали ему трехкомнатную квартиру, дачу, машину. Я его очень уважал…

АБХАЗСКАЯ ТРАГЕДИЯ ГРУЗИИ

— Что касается Абхазии. На Ваш взгляд, ситуацию можно было решить как-то иначе?

— Конечно. Небольшое предисловие. Шеварднадзе видел, как мы работаем в Поти, а также в паре операций, где освобождали заложников. Кстати, в одном эпизоде оказалось, что был захвачен его дальний родственник. Шеварднадзе так, между прочим, бросил — как в кинофильме «Великолепная семёрка»: «Сходи. Посмотри, что у них творится».

— И что там «творилось»?

— Мы освободили директора чайной фабрики, за которого просили огромный выкуп звиадисты. Мы зашли к ним в тыл (в Анаклия) с моря, освободили этого несчастного, и вместе с ним захватили на всякий случай одного охранника из числа звиадистов.

Шеварднадзе видел, что мы представляем собой организованную, хорошо обученную силу. И он напрямую со мной контактировал. То есть не просил министра обороны: «Вызовите ко мне Гиоргадзе». У нас был прямой контакт. Я мог приехать с очередной операции, прийти к нему, зайти в кабинет и доложить. Что и стало одной из причин, почему он меня назначил шефом министерства госбезопасности.

До начала войны в Абзахии (где-то в июне-июле 1992 года) я ему доложил: «Эдуард Амвросиевич, вы приняли решение вводить войска в Абхазию. Это будет катастрофа». — «А что делать? Там грабят поезда, страдают люди».

Между тем, поезда грабили практически по всему бывшему Советскому Союзу. На самом деле к этому времени Москва в лице министра обороны Грачёва уже склонялась к формуле Ельцина: «Два президента в одной Грузии». В Западной Грузии — Звиад Гамсахурдия, а в Тбилиси пусть сидит Шеварднадзе.

— В чем была причина такой «формулы»?

— Причиной было то, что когда Шеварднадзе ехал в Грузию, он в Москве обещал, что Грузия вступит в СНГ. Утвердился в Тбилиси, и Грузия не входит в СНГ. Ельцин, наверное, с похмелья спросил: «А когда он (Шеварднадзе) войдет?» Ему ответили: «Не собирается» — «Ах так!..» Покойный Павел Грачёв открытым текстом говорил мне: «Да пошел он, ваш Шеварднадзе». — «Он не наш, он ваш. Вы его прислали».

К этому времени звиадисты стали получать реальную поддержку со стороны российских войск. В Сухуми появилась Конфедерация горских народов. Я лично возглавлял небольшую группу разведки, это была наша первая разведка, когда еще войны в Абхазии не было. Группа интернациональная: грузин, армянин, русский и я. У нас было прикрытие офицеров ГРВЗ (Группы российских войск в Закавказье). Басаева и всех тех, кто впоследствии стали полевыми командирами в Чеченской войне, мы тогда не знали. А они уже были в Сухуми — проводили «дни культуры», там уже шла подготовка не просто к конфронтации, к войне с Грузией. Не планировалось нападать на Грузию, если только она сама атакует. А то, что тогдашнее руководство Грузии имело такие поползновения, уже было видно по выступлениям Шеварднадзе и по ситуации в самой Абхазии.

Предлогом для ввода войск в Абхазию Шеварднадзе назвал обеспечение безопасности абхазского участка закавказской железной дороги, которая снабжала три республики: Грузию, Армению, Азербайджан. Благородно. Спрашиваю: «Какими силами вы планируете это, Эдуард Амвросиевич? «Мхедриони»? Гвардия?» — «А что ты предлагаешь?» — «Я предлагаю (если повод действительно охрана железной дороги) создать интернациональную бригаду: подразделение армянское, подразделение грузинское, азербайджанское, абхазское и российское. Разобьем по участкам и вот вам безопасность.

— И что Вам ответил Шеварднадзе?

— Он сказал: «Ты не понимаешь. Армяне с азербайджанцами никогда не будут вместе». — «Давайте армян поставим на Леселидзе, азербайджанцев в Зугдиди — разведем их». — «Они не будут участвовать в одной операции». — «Хорошо, давайте сделаем так: подразделение абхазское, грузинское и российское. Абхазы возьмут участок от Леселидзе, в середине поставим российское подразделение, а мы поближе к нашей границе. И сделаем это под эгидой ГРВЗ. Официальная структура».

Но Шеварднадзе-то о чем беспокоился? Он видел, что Россия дала отмашку звиадистам в западной Грузии на поход на Тбилиси, при поддержке России, и я не уверен, что мы бы сдержали этот натиск. Я имею в виду, все объединенные силы, а не Игоря Гиоргадзе с «Альфой». Это нереально было сдержать, и Шеварднадзе это просчитал. Предлог — охрана, а на самом деле он ввел в Абхазию «Мхедриони» и Гвардию… и получилось то, что он и хотел. Он нашел врага для всей Грузии. Абхазский сепаратизм и его лидера Ардзинба. Цель — направить все силы в Абхазию и тем самым сохранить под собой кресло главы Грузии.

С начала войны в Абхазии (с 14 августа 1992 года) звиадисты в западной Грузии стали предателями Родины. Кобалия, который командовал вооруженными формированиями звиадистов, разоружал отряды, шедшие из Тбилиси на войну в Абхазию. Грузия забурлила: «Мы там защищаем территориальную целостность, а вы (звиадисты) предаете». Этот коридор — дорогу на Абхазию — звиадисты не освободили, избирательно пропускали подразделения из Тбилиси, вооружение и провиант, что-то брали себе. Таким образом, главная цель Шеварднадзе была достигнута: он обеспечил себе продление жизни в Тбилиси в качестве председателя Госсовета.

— Но ведь закончилось все для Шеварднадзе военной катастрофой. И его чуть не сбили в вертолете.

— Вертолет его никто и не пытался сбить. Это сказки, что по ним стреляли. Пусть его сторонники рассказывают об этом детям в детском саду. На самом деле был приказ из Москвы: и небо очистили, и абхазам пригрозили — не стрелять! Для того, чтобы абхазские формирования не открывали огонь, российское командование объявило: на борту вертолета раненый полковник ВДВ России, попытка сбить его будет расцениваться, как прямой вызов России. Шеварднадзе дали вылететь, лично Ельцин давал команду, чтобы ни в коем случае его не трогали.

Шеварднадзе бежал и оставил на погибель войска, людей Жиули Шартавы (во время наступления абхазских войск на Сухуми Шартава был взят в плен и убит — Авт.), моего друга полковника Мамия Аласания (бывший кадровый сотрудник КГБ, дважды был в Афганистане, расстрелян вместе с Шартава, место могилы неизвестно — Авт.).

И кончилось это не просто катастрофой. Все обернулось братоубийственной войной, которой не было никогда между абхазами и грузинами, и это сделал Шеварднадзе. Это осталось нам в наследство и закончилось не просто де-факто, как при Шеварднадзе, отделением Абхазии от остальной Грузии, но и де-юре после очередной авантюры уже ученика Шеварднадзе — Саакашвили. Когда после саакашвиловской военной авантюры в Южной Осетии 2008 года Россия признала и Абхазию, и Южную Осетию независимыми государствами.

Ваш покорный слуга в 1992 году (когда Шеварднадзе развязал войну в Абхазии) не имел голоса на уровне правительственном, не являлся депутатом. Однако с учетом оперативного и боевого опыта, включая афганский, с учетом знания ситуации на месте, я отговаривал Шеварднадзе от ввода войск в Абхазию. И был не одинок! Его отговаривал, кстати, тогдашний министр МВД Абхазии, впоследствии ставший президентом Абхазии Анкваб. И целый ряд грузинских и абхазских деятелей. Но Шеварднадзе не внял голосу разума, и Грузия потеряла Абхазию.

НАЧАЛО

Продолжение в следующем номере.

Беседовал главный редактор газеты «Спецназ России» Павел Евдокимов. Публикацию подготовил Владимир Самсонов.

 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»