Автор: ОЛЬГА ЕГОРОВА

ГЕРОЙ С «ВАРЯГА»

Сто с лишним лет отделяют нас от подвига экипажа легендарного крейсера «Варяг», который во время Русско-японской войны 1904-1905 годов предпочел погибать, но не сдаваться врагу.

Представьте, прошел целый век — с тех событий, которые определили судьбу страны. Сколько же поколений отделяют нас от тех, кого уже нет в живых, тех, кто лично принимал участие в сражении, вписанном золотыми буквами в страницы военно-морской славы России — когда даже гибель воспринималась как большая победа русского духа!

В истории Российской Империи немало блестящих побед, которые бесчисленное количество раз демонстрировал ее флот. Примеров тому великое множество. Однако существуют и такие битвы, которые пусть и окончились поражениями, но были примерами истинного мужества и патриотизма, проявленного русскими моряками. К ним относится и героическая гибель крейсера «Варяг», получившего смертельные повреждения и затонувшего в корейском порту Чемульпо 27 января 1904 года. Среди тех, кто сражался, не зная или не желая знать слова «сдаваться», был и матрос 2-й статьи Иван Шутов.

КУРС МОЛОДОГО МАТРОСА

Иван Шутов родился 7 сентября 1877 года в семье зажиточного крестьянина Никифора Шутова — в деревне Чепаниха (сейчас — Завьяловский район Удмуртии). Отучился, как и все деревенские дети, два года в церковно-приходской школе. В Чепанихе своей церкви не было, за грамотой приходилось ходить в соседнюю деревню Дванак.

В деревне детство кончается быстро. В десять лет Иван уже не посещал школу, хотя и любил учиться — надо было помогать отцу, постараться стать полноценным работником. В доме Шутовых работа кипела с утра до ночи, редкие праздники запоминались надолго. Для мальчика таким праздником была осенняя ярмарка.

Как только заканчивались все работы по сбору урожая, Ваня с отцом уезжали в уездный город Сарапул, где находился большой речной порт. На ярмарку собирались купцы из разных городов: одни лавки пестрели тканями, другие влажно поблескивали посудой и прочей кухонной утварью, третьи манили вкусными запахами. Особенно запомнились ему блины, которые пекли здесь постоянно. Через несколько лет, став постарше, Иван тоже приезжал на ярмарки, но уже в качестве приказчика у местных торговцев.

А в 1899 году молодого крестьянского парня Ивана Шутова призвали в армию. Телосложения он был крепкого, здоровье — отличное, так что определили его во флот. После «курса молодого матроса» в 1901 году приписали на крейсер «Варяг» в штат оружейной прислуги. Ивану два года довелось прослужить под командой первого капитана «Варяга» каперанга Владимира Бэра, который предпочитал рукоприкладство всем другим методам воспитания. «Зверь какой-то», говорили о нем матросы, среди которых не было ни одного, кто не познакомился бы с командирским кулаком.

В 1903 году командиром крейсера назначили капитана I ранга Всеволода Фёдоровича Руднева. Он сменил старпома и боцмана, приверженцев «бэровского воспитания» и в памяти матросов остался командиром хоть и весьма строгим, но справедливым.

Дни на крейсере были похожи один на другой: вахта, приборка, прием пищи, отдых. Свободного времени мало, развлечений никаких. Может быть, поэтому и запомнился Ивану Никифоровичу один случай. В августе 1901 года, когда команда готовилась отчалить из Кронштадта в Порт-Артур, один матрос принес из увольнительной белую, пушистую собачку. Матросы назвали ее Кирюшкой и тайком взяли с собой в поход.

Кирюшка, благодаря своему веселому нраву, вскоре стал полноценным членом экипажа — в свободное от вахты время от желающих поиграть с ним не было отбоя.

В декабре 1903 года «Варяг» вышел в море, взяв курс на Чемульпо, и через несколько дней бросил якорь на внешнем рейде, где уже находилось много судов — российский крейсер «Боярин», японский крейсер «Чиода» и много других, а вот Шутову отчего-то запомнился «француз» «Паскаль», который позже сыграл важную роль в его судьбе.

На душе у Ивана было неспокойно. Предстояло выяснить, что собираются делать японцы, так как стало известно, что их флот вышел в море. Матросы говорили о том, что японцы «совсем обнаглели», но, дескать, до войны не дойдет. Разве осмелятся они выступить против России? Нет, конечно. Шутов вспомнил, как между собой матросы говорили, что Руднев встретился на берегу с командиром японского крейсера, и тот заверил Всеволода Фёдоровича, что Япония всегда дружественно относится к России. Но обстановка была напряженной.

В конце декабря «Варяг» возвратился в Порт-Артур. Команда готовилась встречать Новый год, но отпраздновать не получилось — «Варягу» предписывалось отправиться вместе с канонерской лодкой «Кореец» в Чемульпо. Крейсер поступал в распоряжение русского посланника в Корее А. Павлова. Основной задачей русских кораблей являлась защита дипломатических представительств в Сеуле в случае осложнения внутренней обстановки, при помощи высадки десантов.

«У РУССКИХ СЛОВА «СДАВАТЬСЯ» НЕТ!»

Надо сказать, что командир «Варяга» и русский посланник в Корее не имели официальной информации о разрыве дипломатических отношений между Россией и Японией, поскольку хитроумный министр связи Японии издал приказ, согласно которому находившиеся под контролем японцев телеграфные станции Кореи задерживали депеши, содержавшие важную информацию. Таким образом, командир «Варяга» и российская дипмиссия в Корее фактически оказались в информационной изоляции — и только от командиров иностранных кораблей узнали о разрыве дипломатических отношений.

Руднев направил телеграмму в Порт-Артур, но ответа не получил. Тогда он объявил команде о решении пробиваться в Порт-Артур. Хотя бы даже и с боем. На всю жизнь запомнил Иван Шутов слова командира: «Помните, что у русских слова «сдаваться» нет!»

Вечером того же дня священник Михаил Руднев (однофамилец 

капитана) прочитал команде прочувственную проповедь, которая «проняла их», как вспоминал Шутов, «до самых печенок», и закончил ее такими словами: «…Эта война может считаться святой и благословенной. Итак, православные, черная туча, давно облегавшая горизонт, разразилась грозой. Японцы, в надежде на своих европейских друзей, первые подняли на Россию вооруженную руку. Мы не хотим войны, наш Царь миролюбивый употребил все усилия для ее отвращения. Язычники захотели воевать — да будет воля Божия».

…Весь день 26 января «Варяг» и «Кореец», заблокированные японской эскадрой в порту, простояли под дулами кораблей, которые пытались заставить русских моряков сдаться. Да что там! Японцы не сомневались в этом — ведь русским противостояла такая сила — эскадра под командованием адмирала Сотокити Уриу из двух броненосных и четырех бронепалубных крейсеров, а также восьми миноносцев!

Ничего не добившись «у этих упрямцев», Уриу вынудил наши корабли выйти на внешний рейд и принять бой в невыгодных условиях.

В ночь перед боем матрос II статьи Иван Шутов спал у орудия, не раздеваясь. Много позже он вспоминал, что было, конечно, страшно, но была полная уверенность в том, что кораблям удастся прорваться.

«МЫ, ОСТАВШИЕСЯ В ЖИВЫХ…»

Шутов находился на верхней палубе, на баке у носовой подачи. В середине боя японская шимоза (которая взрывалась даже при соприкосновении с водой и плавила металл при касании с судном противника!) разорвалась в непосредственной близости от орудийной обслуги. Это стоило жизни комендору орудия и нескольким матросам. Сам Иван (он был подносчиком снарядов к шестидюймовому орудию крейсера на баке) получил тяжелое ранение в левую руку.

«Мы, оставшиеся в живых, — вспоминал Иван Никифорович, — продолжали вести огонь из своего орудия, пока наш корабль не повернулся к противнику другим боком. Когда нам стрелять по врагу стало нельзя, я занялся переноской тяжелораненых на перевязку». Надо полагать, что себя тяжелораненым он не считал.

ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА КРЕЙСЕРА «ВАРЯГ»

«Того же 27 января / 9 февраля 1904 г. на якоре рейда Чемульпо под вымпелом с полудня. В 1 ч. 50 м. командир вернулся на крейсер… К крейсеру подошли шлюпки с французского, английского и итальянского крейсеров. Начали сажать на шлюпки раненых, а затем и остальную команду и офицеров. В 3 ч. 30 м. вся команда покинула крейсер. Старший и трюмный механики с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и тоже покинули крейсер. Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие просьбы иностранных командиров не взрывать судна, чтобы не подвергнуть опасности их корабли на узком рейде, а также и потому что крейсер погружался все больше и больше. В 6 ч. 10 м. крейсер «Варяг» погрузился в воду, легши совсем на левый борт».

Капитан и оставшаяся в живых команда была эвакуирована иностранными судами. В числе спасенных оказался и Иван Шутов, который был помещен на французский крейсер «Паскаль». Там же был прооперирован — французский и русский хирурги Прегент и Банщиков сделали операцию, однако состояние моряка оставалось тяжелым.

Вскоре Шутов в числе 24 тяжелораненых был перевезен во французский госпиталь Красного креста в Мацуяме. Он отчаянно не хотел лечиться у французов, говорил, что не может им простить войны 1812 года. «Москву сожгли!» — повторял он.

Рана у Ивана Никифоровича зажила, хотя полностью подвижной кисть так и не стала.

«После излечения мы вернулись на Родину, — вспоминал Иван Никифорович. — На обратном пути побывали в Шанхае, Гонконге, Сайгоне, Сингапуре, Порт-Саиде, Марселе, Париже, Брюсселе, Берлине. По возвращении в Петербург командир нашего корабля В. Ф. Руднев вручил нам Георгиевские кресты IV степени, а также серебряную медаль «За бой ‘‘Варяга’’ и ‘‘Корейца’’».

За проявленное мужество И. Шутов был награжден георгиевским крестом и медалью. Поскольку последствия тяжелого ранения давали о себе знать, Иван вынужден был оставить службу. На тот момент ему исполнилось 28 лет.

«БРАТОК МОЙ!»

В 1906 году по причине инвалидности Иван Шутов был демобилизован и вернулся домой, в Чепаниху. Встречали его всей деревней. Родители, уже не чаявшие увидеть его живым, радовались. Соседи рассматривали награды, спрашивали о войне, о городах и странах, где ему довелось побывать. Рассказывал, как было, благо знал о войне не понаслышке.

С плохо работающей и временами побаливающей левой кистью заниматься крестьянским трудом было непросто. Но отдыхать или набираться сил было некогда. Иван Никифорович приспособился и пахать, и сеять, и косить — сделал на косе специальное приспособление под левую руку.

В 1910 году он женился на красивой и работящей вдове Авдотье Назарьевне из его же деревни. К двум приемным дочерям, Устинье и Евдокии, вскоре прибавились еще три — Лидия, Зоя, Александра.

По причине инвалидности Шутов призыву не подлежал, поэтому и германская, и Гражданская войны прошли стороной. Он продолжал заниматься обычными делами: пахал землю, сеял хлеб, растил дочерей.

В 1931 году в Чепанихе создается колхоз. Шутовы вступили в него одними из первых. Иван Никифорович работал, как всегда, честно и много — был звеньевым в бригаде хлеборобов, заведовал летне-полевым станом. Неоднократно награждался и отмечался за ударный труд. Всю оставшуюся жизнь он был окружен любовью и уважением родных и односельчан. «Счастливый!» — говорили о нем. И он также думал. Чего же больше — вернулся живой, семья хорошая, работы много. Казалось бы, живи и радуйся. Но впереди были еще испытания.

В сороковых годах Иван Никифирович потерял жену — она трагически погибла. Потерял он, как сам считал, не только жену, но и задушевного друга.

Его военные подвиги не были преданы забвению — его поздравляли со всеми праздниками, приглашали на торжественные мероприятия, встречи с пионерами, ветеранами, моряками, награждали ценными подарками и грамотами, которые хранятся сейчас в музее. В том числе, там хранится и медаль «За отвагу», врученная И. Н. Шутову как моряку с «Варяга», дожившему до 50-летия знаменитого боя у Чемульпо. Ею он был награжден в присутствии делегации разных флотов.

Иван Никифорович любил эти встречи, особенно с детьми — сам радовался, глядя на их горящие глаза, отвечая на многочисленные вопросы, объясняя сложные вещи просто — так, как понимал сам.

В подарок на 80-летие руководство Удмуртии организовало Шутову встречу со старым боевым другом Сидором Григорьевичем Александровым, который жил в соседней Татарии.

«Браток мой! У тебя, наверное, ужо дети взрослые…внуки, правнуки есть?..» Так, наверное, сказали они друг другу при встрече. В доме Ивана Никифоровича накрыли стол, и оставили друзей одних — пусть, мол, наговорятся. Но не прошло и получаса, как виновники торжества появились на пороге в обнимку, в новых бескозырках и тельняшках, и продолжили начатую за столом песню «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!

В 1963 году с 85-летним юбилеем поздравить Ивана Никифоровича Шутова в Чепаниху приезжала делегация представителей командования ВМФ СССР. Причем, со своими стенографистками — записать все, что сочтет нужным сказать именинник.

Никогда не жаловался старый матрос на боли и недомогания, хотя и рана, и возраст давали о себе знать. В 1965 году его здоровье резко ухудшилось. Врачи ижевской больницы оказались бессильны, и 25 мая Иван Никифорович Шутов умер в возрасте 86 лет. Его похоронили с воинскими почестями на Нагорном кладбище Ижевска. На его могиле в 2002 году в честь дня ВМФ России поставили новый памятник. Там всегда свежие цветы — как дань памяти героическому подвигу Ивана Шутова, матроса с крейсера «Варяг».

 

В основу публикации положена статья «Шутов Иван Никифорович – матрос «Варяга». История и судьба прапрадеда». Автор – Екатерина Геленберг (Кочеткова).

http://cruiserx.net/StayAway/shytov.htm