Автор: ПАВЕЛ ЕВДОКИМОВ

ГРУЗИЯ. РАЗГРОМ «АЛЬФЫ»

Продолжаем беседу с «Командором», создателем грузинской «Альфы» и бывшим главой МГБ Игорем Гиоргадзе. При Эдуарде Шеварднадзе и «бесноватом Мишико» он был объявлен государственным преступником. Его разыскивали по линии Интерпола.

«ЛИБО МЫ С ГИОРГАДЗЕ, ЛИБО МЫ УХОДИМ»

— Как так получилось, что боевое подразделение, которым после всех этих событий являлась грузинская «Альфа», было разгромлено? И мы переходим от катастрофы большой, случившейся в Абазии, к катастрофе меньшего масштаба, которая, однако, нанесла ощутимый урон Грузии.

— Та «Альфа», которую разгромил Шеварднадзе после того, как я оказался в политическом изгнании, выросла из небольшой группы — и количественно, и качественно, усиленная материально и технически. Этим подразделением можно было гордиться. Его можно было показывать на международном уровне.

— Фактически это было управление?..

— Будучи главой МГБ, я объединил «Альфу» с «Омегой». «Омега» мне досталась в наследство от моего предшественника.

— Это те сотрудники, которых готовили американцы?

— Да, пятьдесят человек. Их подбирали американцы, вывезли в Штаты на полгода. Их великолепно обучили. Оснастили по полной программе, как говорится, от пинцета до самого современного вооружения и самых современных технических средств, и вернули как подразделение, чьей основной задачей было обеспечение личной безопасности Шеварднадзе в экстремальных ситуациях. Когда я стал министром МГБ, сразу же сказал Шеварднадзе, что считаю необходимым сформировать силовой блок. И это оправдало себя. Так, в октябре 1993 года командующий Черноморским флотом Адмирал Балтин по просьбе Шеварднадзе и по распоряжению Ельцина вошел в Поти. Я был уже в ранге министра безопасности и встретился с ним на флагмане.

Мы разработали совместную операцию по завершению гражданской войны, то есть по принуждению к миру остатков звиадистов в Западной Грузии. Есть известные видео кадры: мы с Балтиным входим в Зугдиди, его сопровождают морпехи, меня — «Альфа». Это была финальная точка в гражданской войне.

Надо понимать, что к этому времени на руках у населения в Грузии было до 35 тысяч стволов автоматического оружия. Это люди (добровольцы), которые были вооружены под знаменем борьбы за территориальную целостность, те, кто был в «Мхедриони», «ополченцы» и, конечно же, звиадисты. Целый полк звиадистов был в Гурии — семьсот человек. А в Мегрелии, в Западной Грузии в целом, находилось огромное количество вооруженных сторонников первого президента Грузии Звиада Гамсахурдиа. И вооружены они были в основном автоматическим оружием, включая пулеметы. В двух селах имелись даже два вертолета Ми-2, БТРы свои были, АГСы. Огромный арсенал! Все эти люди подпадали под определение незаконные вооружённые формирования. Их надо было разоружить. И я горжусь, что за относительно короткий срок мы это сделали бескровно!

Вот почему при назначении я обратился к Шеварднадзе: «Без серьезной силовой составляющей министерство госбезопасности не сможет эту задачу решить. Полиция — это не тот субъект, который может решать такого рода глобальные задачи». И Шеварднадзе согласился.

Вступив в должность министра безопасности, я был вынужден объявить личному составу «Омеги», что создается Служба безопасности Главы Государства, и они, как структурное подразделение, должны уйти туда. «Вас же американцы специально готовили для физической защиты Шеварднадзе». В ответ услышал: «Мы напишем рапорта и уйдем, если вы сделаете нас охранниками». — Честно говоря, я не ожидал такой реакции: «Да не охранниками, вы — спецподразделение, подготовленное для обеспечения безопасности Шеварднадзе». — «Нет, мы специалисты по освобождению заложников. Мы хотим остаться в министерстве безопасности». — «Тогда обращайтесь напрямую к Шеварднадзе».

И командир «Омеги» напрямую обратился к Шеварднадзе, и условие было такое: «Либо мы в МГБ с Гиоргадзе, либо мы уходим». Шеварднадзе был вынужден, скрипя зубами, согласиться и «Омега» осталась в МГБ.

То есть полсотни человек, которые до этого со мной не работали, я их не подбирал, (чисто «американская креатура»), захотели работать в МГБ со мной. И я создал силовой блок: «Альфу» и «Омегу» объединил в одну структуру. Она называлось Управлением специальных операций МГБ Грузии. То есть «Омега» осталась «Омегой», «Альфа» — «Альфой». Каждый отряд со своими шевронами, со своими командирами. Но это был один кулак.

— Замыкалось УСО непосредственно на Вас?

— На меня. Как потом выяснилось, это и напугало Шеварднадзе. Вдобавок к этому мне удалось убедить его, что нам на этом этапе нужно создать бригаду специального назначения, по типу десантно-штурмовой. Мы находимся, (по его милости, это подразумевалось), в состоянии войны на своей же земле — с Абхазией и Южной Осетией, да и отголоски гражданской войны могут принять вооруженные формы. И, самое главное, я говорю: «Давайте мы (МГБ) подадим пример, я и вам, и всем жителям Грузии покажу на нашем примере, как можно выстроить настоящие вооруженные силы, а то наша молодежь поголовно косит от армии».

— И как Вы это показали?

— Объявил самый настоящий призыв в бригаду специального назначения. Но как я это делал: всем территориальным органам МГБ поручил подобрать на своей территории по сто призывников. Без учета Абхазии и Южной Осетии, у нас получалось около полусотни (56) территориальных органов. Из 5600 кандидатов мы отобрали каждого восьмого, и, таким образом, первый призыв дал нам семьсот человек призывников.

На призывных пунктах «началась давка». Родители приводили своих детей с просьбой «записать к Гиоргадзе».

Интересный случай…. Мне докладывают, что один из моих водителей, (который еще возил легендарного генерал-полковника Инаури, председателя КГБ Грузии), «устроил по блату» своего сына в нашу бригаду. А у меня была строгая установка подбирать призывников по росту, весу, физической подготовке, умственному развитию. Минимальный рост: 1 метр 75 сантиметров. А у сына водителя, о котором идет речь — чуть ниже.

Я говорю водителю: «Тимур, я не понял, что происходит?» — «Что происходит, Командор?» — «Мне доложили, что ты сына куда-то пристроил». Он сразу все понял: ««Командор», он в танке будет сидеть, вообще не выйдет оттуда, его никто не увидит». Я этим хочу подчеркнуть популярность создаваемой бригады.

Когда я начал заниматься экипировкой личного состава бригады, то даже предположить не мог, что наша (советская) офицерская зимняя форма, обыкновенные офицерские бушлаты, расположением пуговиц утеплённой подкладки и воротника «один к одному» подходили к американской форме. Ничего не надо было переделывать. И когда к «американской форме» пристегнули воротники — цигейковые, советские, утепленные подкладки, которые держали 20-градусный мороз, то эта форма выглядела очень красиво и солидно, а главное была удобной и практичной.

Помню, выстроил бригаду зимой на парад. Тут же присутствовали представители Госдепа США и Группы российских войск в Закавказье. Американцы обалдели — говорят: «Это что, «Вест Пойнт»?» Я устроил им экскурсию в казармы. А там казармой не пахло (в прямом смысле этого слова). При входе специальное место, где солдат снимает обувь, носки и кладет их в сушилку, моет ноги и в тапочках проходит в казарму.

На улице минус двадцать (бригада дислоцировалась в 45 километрах от Тбилиси, в горах), а в казарме форточки открыты, внутри тепло. Это в то время, как Тбилиси без света, весь дрожит от холода. А здесь огромное подразделение в комфортных условиях! Тут же, в городке, живут офицеры и их семьи в отремонтированных квартирах, с минимально необходимой для проживания мебелью. Детская площадка. И все это в разбитой Грузии. Меня спрашивают: «Как такое возможно?» Я говорю: «Не надо воровать, и все будет нормально» — «Как? Это невозможно» — «Возможно!» Русские тоже завидовали, правда, белой завистью….

А предыстория выбора места дислокации бригады такова. Как только я был назначен министром МГБ, то пришел к командующему Группой российских войск в Закавказье, который знал, что я буду создавать силовое подразделение. Говорю ему: «Буду у тебя просить танки, БМП, гаубицы». — «Ты только создай, что-нибудь дельное, я тебе все дам. А где ты планируешь?» — «Не знаю, вот хотел спросить». — «Я тебе покажу часть, которая тебе подойдет. Она вроде как рядом с Тбилиси, но не в городе. А еще символично, что молодой офицер Лев Николаевич Толстой (тот самый) был приписан к войсковой части, которая там дислоцировалась еще во времена, когда Грузия входила в состав Российской Империи».

И мы поднялись туда (это местечко Мухровани, как я говорил в горах, в 45 километрах от Тбилиси). Это была бывшая советская, а потом российская войсковая часть, на территории которой находился полигон. Там можно было проводить даже учебные стрельбы из всех видов имеющегося у нас вооружения и техники.

— Сколько ушло времени, чтобы сделать все «под ключ»?

— Когда мы с будущим командиром бригады поднялись в эту часть, то застали там полную разруху. Уходя из Грузии после развала СССР бывшие советские военные не заботились, чтобы оставить после себя порядок и чистоту (ведь их практически выгоняли), да и местные жители прикладывали свою руку…. Все что можно было разбирали по кирпичику, вырывали «с мясом» рамы и двери… Одним словом, только строительного и прочего хлама мы вывезли оттуда 286 грузовиков… Работа шла днем и ночью.

Огромные усилия приложил командир бригады, которого я назначил по рекомендации моего отца. В мирное время он был командиром вертолетного полка Закавказского Пограничного округа. Я его попросил помочь, он ответил: «Командор, если все это на Вас будет замыкаться, и Вы возьмете шефство над бригадой — тогда да, а так сам я не потяну».

…И вот через полгода все было готово. За шесть месяцев обученные, одетые призывники стояли на плацу и пели старо грузинские походные песни. У каждого из них, был АКСУ, американская форма с советскими офицерскими цигейковыми воротниками и офицерскими перчатками. Горжусь, что нам тогда в разруху удалось создать и показать положительный пример. С одной стороны, Это действительно получилось серьезно и мощно, и это, как оказалось, напугало Шеварднадзе.

Я еле уговорил Шеварднадзе посетить вновь созданную часть: «Ну не было такого в истории Грузии — Эдуард Амвросиевич, приезжайте, посмотрите. Я же это не для себя создавал — это же для Грузии. Вы — глава страны». Пожаловал… Заодно привез с собой почти весь парламент, писателей, выдающихся деятелей, которые тоже приехали посмотреть.

— И как?

— Лучше бы Шеварднадзе не посещал…. С того дня у нас все и началось. Ему кто-то шепнул: «Вы посмотрите, это же — всё! С такой силой Гиоргадзе в один миг все задачи на территории Грузии решит!» После этого посещения и началось его настороженное отношение ко мне, а потом уже откровенное противостояние.

К тому времени Шеварднадзе в открытую начал играть на американскую сторону. И я ему прямо сказал: «Помните, Эдуард Амвросиевич, кода Вы меня назначали, я Вам поставил два условия…»

«ТЫ ЛУЧШЕ БУДЕШЬ?»

— Давайте уточним, какие два условия Вы поставили Шеварднадзе?

— Кстати, как меня назначали — это отдельное кино. Октябрь 1993 года, вечером ко мне на квартиру приходит Дато Саникидзе (по кличке Дато Московский, известный еще с советских времен как человек близкий к криминальным кругам). Я его до этой встречи видел лет семь-восемь назад, когда приезжал в командировку в Москву. Звонок в дверь, десять часов вечера, открываю: «Дато, ты? Что здесь делаешь?» — «Подожди, подожди, я из Семьи сейчас иду». — «Из какой семьи?» Я вообще ничего не понимаю.

Говорю жене: «Кети, давай хачапури, вино…» Дато замахал руками: «Я к тебе по делу». «По какому делу?» — «Я только что из Семьи. Сегодня Шеварднадзе подписал указ о назначении министра безопасности. Не буду тебе говорить, кого конкретно он назначил… в общем, его (Шеварднадзе) отговаривают от этой кандидатуры, и он завтра вызовет тебя». «Дато, где Министерство безопасности, где Шеварднадзе, а где ты. О чем ты вообще говоришь?»

И он на меня как на больного смотрит. «Ты что не знаешь, я член Семьи». — «Какой Семьи?» — «Семьи Шеварднадзе. Ты что, не знал?» — «Откуда?» — «Да я в Москве практически у него жил, без меня жена Шеварднадзе на рынок никого не пускала. Я ему охрану подобрал. Я член Семьи». — «Дато, я знаю эти наши грузинские приколы: ты где-то что-то слышал, пришел — мне рассказал».

Тут он достает фотографию, где он, Шеварднадзе, жена Шеварднадзе и все в домашней обстановке. Спрашиваю: «Что ты хочешь?» — «Да не я хочу. Меня прислали. Если завтра Шеварднадзе тебя вызовет и предложит должность министра безопасности, ты согласишься?» — «Если ты хачапури есть не будешь, вино со мной пить не будешь, а уже одиннадцатый час — передай, что я согласен. Но это самый короткий анекдот, который я слышал».

И он ушел. На следующий день, в половине десятого утра звонок из приемной Шеварднадзе: «Вас вызывает Эдуард Амвросиевич». Прихожу, в кабинете он и Джаба Иоселиани. Шеварднадзе мне говорит: «Я вчера подписал указ о назначении министра безопасности. Но товарищи убеждают меня, что назначенный мной кандидат не справится с обязанностями, и говорят, что ты будешь лучше». А кого назначил — он мне не говорит. Про себя думаю: «Ты же вчерашний член Политбюро ЦК КПСС, прекрасно знаешь, как делаются предложения при назначении на должность, что же ты дурака валяешь и ходишь вокруг да около?»

Я прикинулся «шлангом»: «И что, Эдуард Амвросиевич?» — «Ну, ты как считаешь?» — «Что считаю, Эдуард Амвросиевич?» — «Ты лучше будешь?» — «Эдуард Амвросиевич, вы хотите предложить мне пост министра безопасности?» — «Ну да! (с подтекстом, что меня, собственно, для того и вызвал, а я не хочу понимать).

Джаба Иоселиани сидит, молча наблюдает. Шеварднадзе: «Товарищи мне посоветовали…» А «товарищи», понятно, это Джаба. Иначе, зачем он здесь находится?

Отвечаю: «Я соглашусь при двух условиях». — «Какие условия?» — «Россия (не требовалось расшифровывать, понятно, что я говорил о том, что против России я работать не буду) и кадры». — «Россия — понятно, если бы я не хотел дружить с Россией, я бы тебя не позвал. Ты у меня и, не только, ассоциируешься с человеком, который связан с Россией (хотя я никогда не служил в России, ни одного дня — И. Г.). А кадры — это что?» — «Кроме первого заместителя, которого Вы должны назначать, всех остальных буду назначать по своему усмотрению, мне придется провести серьезную чистку в МГБ. Я прошу прощения у Джабы Константиновича, сейчас в министерстве безопасности очень много «мхедрионовцев», среди них есть наркоманы, откровенный криминал. Я должен буду расчистить это».

Шеварднадзе согласился. И вот, когда пришло время, я ему напомнил: «Вы когда меня назначали, у меня было два условия — одно из них Россия».

Но самый большой цирк происходил уже после того, как я дал согласие на назначение… Шеварднадзе мне говорит: «Давай в два часа собери Коллегию Министерства безопасности и объяви, что я тебя назначил министром». — «Эдуард Амвросиевич, как Вы себе это представляете? Я должен на проходной МГБ попросить пропуск… у кого? Меня в министерство никто не пустит… С вашим опытом государственной деятельности… Вы предлагаете мне собрать руководство МГБ?» — «Я что не знаю, что надо бы мне тебя представить? Просто у меня сегодня в два часа встреча с американцами». — «Давайте завтра». — «Ты что?! Целые сутки министерство будет без начальника?!». Потом берет трубку и звонит мэру Тбилиси. Не цирк? Глава государства звонит мэру и говорит: «Нико (тогдашний мер Тбилиси Николай Лекишвили), здесь такая ситуация, я решил Гиоргадзе назначить министром безопасности. Ты мог бы его в два часа представить?» Тот отвечает: «Эдуард Амвросиевич, я же в два часа с вами с американцами встречаюсь» — «Ах, да…» Это Шеварднадзе, якобы, «не помнил», что они вместе встречаются с американцами.

Молчавший до этого Джаба Иоселиани «разрядил» ситуацию и говорит: «Я его представлю». По должности Иоселиани являлся заместителем председателя Госсовета Грузии — второе лицо в стране. Но представьте ситуацию?! Он, пусть бывший, но «вор в законе», будет представлять Почетного сотрудника КГБ СССР на должность министра безопасности. И где?! В зале заседаний Коллегии, где Берия, будучи первым секретарем ЦК компартии Грузии, проводил заседания. Такое мне даже в кошмарном сне не приснилось бы…

Стало понятно, что все это было разыграно. Это было желание Шеварднадзе с самого начала «поставить меня на место». Дескать «и не такая ты важная птица»… Чтобы не зазнавался и не возомнил себя самостоятельной фигурой, мол «Я тебя назначил, но ты у меня вот здесь, в кулаке».

— И как в итоге состоялось Ваше назначение?

— Был октябрь месяц, уже холодно, зал, где была назначена расширенная Коллегия, как и все здание МГБ, не отапливался, все сидели в верхней одежде. В зал вошел Джаба Иоселиани, в плаще, с поднятым воротником, за ним вхожу я. Тут начальники отделений, отделов, управлений… Джаба Иоселиани произнес короткую, но яркую речь: «С сегодняшнего дня вот он — ваш шеф, остальное скажет он сам». И ушел.

ПОКУШЕНИЕ НА ШЕВАРДНАДЗЕ

— А как Вы уходили с этой же должности?

— Июль 1995-го. Турция прислала официальное приглашение на подписание договора с их спецслужбами. Речь шла о взаимодействии в области борьбы с международным терроризмом, наркотрафиком, торговлей оружием и людьми. С нашей стороны на подписание готовилась делегация — я, мой заместитель, начальник Управления, всего девять человек. Предполагалась неделя-десять дней — согласование, подписание, знакомства.

Шеварднадзе дал согласие на командировку. Я обратился к нему с просьбой: «Эдуард Амвросиевич, я с делегацией поеду на двух машинах, чтобы проехать через всю Турцию, хочу все посмотреть. Сам я шесть лет не был в отпуске. Если Вы разрешите, я остался бы после подписания в Турции в отпуске, вывез бы туда и семью». Он, даже не задумываясь, говорит: «Езжай. Разрешаю».

Уезжаю, вместо меня исполняет обязанности мой первый заместитель — Автандил Иоселиани, которого Шеварднадзе в свое время назначил на этот пост. Это ему он вечером объявил, что назначил его на должность шефа МГБ, а утром Автандил из новостей по телевизору узнает, что министром назначен я. И Шеварднадзе этого человека назначает моим первым заместителем. Словно бомбу под меня подложил…

— Понятно, враги на всю жизнь.

— У меня к Автандилу Иоселиани никаких претензий не было. Но я для него, как выяснилось позже, превратился во врага. Хотя раньше нас связывала дружба, вплоть до того, что когда еще в советское время его назначили начальником Самтредского районного отдела КГБ, а прежний начальник никак не освобождал служебную квартиру, я предложил Автандилу жить в нашем родовом доме. В этом доме к этому времени жила только моя бабушка, и Автандил Иоселиани больше года жил с ней под одной крышей. Бабушка каждое утро ему завтрак готовила, традиционную рюмку чачи наливала. Он жил в этом доме, как родной человек. А вот, став моим первым замом, сделался первым врагом.

До отъезда в командировку в Турцию мы получили информацию на группу лиц, которые вынашивали планы уничтожения Шеварднадзе. Позже, в 1998 году, они обстреляли кортеж, в котором, как им казалось, находился Шеварднадзе. Весь мир видел видеозапись этого кровавого (погибли два сотрудника охраны) спектакля, разыгранного с подачи МВД Грузии. Шеварднадзе, конечно же, в кортеже не было…

Так вот, у того, кто возглавлял эту группу, старший брат погиб во время гражданской войны в результате взрыва, специально устроенного против звиадистов в районном отделе милиции в Западной Грузии. И младший брат, не скрывая, говорил: «У меня единственная цель — убить Шеварднадзе, который убил моего брата». Естественно, он попал в наше поле зрения.

Мы сформулировали задачу: с целью предотвращения возможного теракта обеспечить особое внимание по месту работы, жительства Шеварднадзе и на трассе его передвижения. Поскольку приказом Шеварднадзе на время моей предстоящей командировки и отпуска исполняющим обязанности министра был назначен мой первый зам Автандил Иоселиани, я поручил ему направить информацию в Службу безопасности Главы Государства (которая к тому времени насчитывала не одну тысячу сотрудников). Эта бумага ушла по назначению 14 июля 1995 года (эта дата в последующем будет иметь особое значение), 15 июля мы с делегацией уже ехали по Турции.

В двадцатых числах июля подписываем договор, делегация уезжает, я остаюсь в Турции на отдых. Турки берут меня, как почетного гостя, под свою опеку — выделяют автотранспорт, охрану, мобильный телефон, то есть у меня единственная возможность связываться с внешним миром через них. Приезжает моя семья, мы, наконец-то, вместе собрались, подъехала семья друга. Отпуск подходит к завершению, это уже август. Я связываюсь с Москвой и спрашиваю: «Наш заказ выполнен?» А заказ заключался в следующем: новые средства защиты, обмундирование — все для «Альфы». — «Да, выполнен». — «Тогда я к числу к 22-24 августа подъеду».

Заканчивается отпуск, я семью отправляю в Тбилиси, сам же вылетаю в Москву. Прихожу в посольство, послом был Важа Лордкипанидзе и у нас состоялся такой разговор: «Слушай, Важа, давай откровенно, я уже чувствую, что Шеварднадзе на меня очень косо смотрит».

А произошло вот что. Где-то в конце 1994 начале 1995 года в Тбилиси прибыла делегация Госдепа США. Американцы побеседовали с двадцатью министрами правительства Шеварднадзе, после чего поползли слухи, что, якобы, по итогам этого «собеседования» американцы «успокоили» Шеварднадзе: «Вам беспокоится не о чем — победа на выборах в 1995 году Вам обеспечена. Вы будете президентом Грузии до 2000-го, а потом у Вас есть надежная смена в лице Гиоргадзе».

— Ничего себе! Тем самым они Вас «похоронили». Подобным образом, насколько я знаю, Брежневу подбрасывали информацию о его «преемниках» из числа руководства КПСС. Путем публикаций в западной прессе и так далее.

— Во всяком случае, если это и имело место, то со стороны американцев это было сказано необдуманно. Если они действительно хотели видеть меня в качестве президента, тогда сначала надо было со мной поговорить. А такой беседы не было….

— Вы не можете сказать, что это было на самом деле — оплошность или подстава?

— Точно не могу, но логики в этом не вижу. Если только для того, чтобы вызвать агрессию Шеварднадзе по отношению ко мне.

По Тбилиси в те времена по рукам ходила такая злая карикатура… На первом рисунке Шеварднадзе стоит с правнуком на балконе четвертого этажа и спрашивает: «Внучек, кем ты хочешь быть?» — «Президентом». Второй рисунок: ребенок летит вниз с балкона 4-го этажа, а Шеварднадзе, повернувшись лицом к открытой двери в комнату, кричит жене: «Нанули, несчастье!!!! Ребенок выпал с балкона». Черный юмор в том, что Шеварднадзе был настолько властолюбив, что даже своего правнука не мыслил на своем президентском месте, не то, что кого-либо со стороны.

Так вот, приехав из Турции в Москву, я посетил посольство Грузии в Москве и говорю Лордкипанидзе: «Важа, ты знаешь, что у нас полным ходом идет подготовка к ноябрьским президентским выборам. Я вижу, что Шеварднадзе с недоверием относится ко мне, боится, что я не поддержу его на выборах. Успокой его, скажи ему, что у меня претензий на пост президента.» Нет по одной простой причине — и американцы, и русские просили меня поддержать Шеварднадзе. Я же не сумасшедший — затеять собственную игру в одиночку в ситуации, когда руководство двух великих держав просило меня поддержать Шеварднадзе на президентских выборах в 1995 года».

И еще, в беседе с Лордкипанидзе я добавил: «Шеварднадзе боится, что я буду помогать моему отцу (а отец у меня в то время возглавлял самую большую (сто тысяч чел.) оппозиционную коммунистическую партию Грузии). Передай ему, я отцу не собираюсь помогать, все по той же причине». Лорткипанидзе искренне обрадовался; «Как хорошо, что ты это сказал». В завершении я попросил его: «Ты передай Шеварднадзе, что я через пару дней прилечу в Тбилиси и лично поговорю на эту тему, успокою его».

Лордкипанидзе тут же хватает трубку и звонит в Тбилиси, как будто меня нет в кабинете. Звонит Шеварднадзе и пересказывает нашу беседу.

— И какая была реакция?

— Шеварднадзе ответил: «Передай Гиоргадзе, что пусть пока не приезжает. У меня сейчас в парламенте на повестке дня прием новой Конституции. Как только парламентарии узнают, что он вернулся, они мне все это скомкают. (Надо сказать, что к этому времени Шеварднадзе сделал все, чтобы настроить парламентскую оппозицию против меня.) Не нужно давать им информационный повод для очередного галдежа в парламенте. Пока мы будем принимать Конституцию, пусть Гиоргадзе находится в Москве, у него там и много дел, и достаточно друзей. Я его сам вызову».

Ладно. Звоню своей семье: «Приезжайте в Москву». Это 24 или 25 августа. И работаю по своей программе. У меня здесь, естественно, очень много связей, с Министерством обороны — отдельно, с ФСК — отдельно. Семья должна была приехать 29-го. В этот день я нахожусь в гостевой резиденции ФСК, со мной охрана. Раздается телефонный звонок, в трубке слышу взволнованный голос посла Лордкипанидзе: «Ты слышал?» — «Что?» — «На Шеварднадзе покушение было». — «Он живой?» — «Да, слава Богу, живой». — «Я сейчас к тебе еду».

Сразу бросаюсь в машину и — в посольство! Здесь уже находится министр обороны Вардико Надибаидзе (оказывается, он тоже был в командировке в Москве). Решаем, как быстро долететь до Тбилиси. Надибаидзе говорит: «Вопросов нет, Игорь, я на своем самолете. Грачёв попросил, — продолжает Надибаидзе, — чтобы вместе со мной полетел генерал-полковник Лапшин».

И вот мы прямо из посольства — на военный аэродром Чкаловский. В Тбилиси прилетели рано утром 30 августа, часов в пять-шесть. В 9 часов звоню в приемную Шеварднадзе, берет трубку дежурный: «Доложите Эдуарду Амвросиевичу, Гиоргадзе прибыл и хочет с ним встретиться». Час, два, три… Опять звоню — «Мы уже доложили».

Тридцатое — звонка нет, тридцать первое — нет… В это время в Грузии находилась премьер-министр Турции Тансу Чилер, проходит митинг в поддержку Шеварднадзе. 1 сентября — не звонит. А на второе сентября, еще будучи в Москве, я назначил свой приезд в нашу бригаду в Мухровани, в связи со свадьбой одного из боевых офицеров бригады молодого капитана. По причине моего отсутствия в Тбилиси он дважды переносил свадьбу. Хотел, чтобы я обязательно присутствовал. (Это была первая свадьба в нашей бригаде, и я, конечно же, должен был быть со своими офицерами и их семьями).

СВАДЬБА И ТАНКИ В ТБИЛИСИ

— Да, ничего не скажешь: свадьбу перенесли на самое «лучшее» время! И как развивались события дальше?

— Второго сентября Шеварднадзе вызывает меня, прибывшего 30 августа. Я подъезжаю на машине к его рабочей резиденции, меня не впускают — стоят внутренние войска: «Машину оставьте, охрану оставьте. Заходите один». Я уже понимаю, в чем дело. Я по рации «Альфе» передал… быть готовыми.

Захожу к Шеварднадзе и говорю: «Эдуард Амвросиевич, Вы под покровительством Свыше. Со спасением Вас!» Он сухо: «Хорошо, но ты понимаешь, что я не могу оставить тебя на этой должности после такого происшествия». — «Эдуард Амвросиевич, разве я Вам создавал проблемы, когда Вы меня назначали? Я не создам проблем и в случае, если Вы хотите освободить меня от должности. Только у меня к Вам один вопрос: а начальник Вашей Службы безопасности, который допустил это покушение, тоже уйдет?» — «Мы разберемся без тебя, что с ним делать».

(К сведению, начальника своей Службы безопасности, который на охраняемой стоянке главы государства допустил взрыв машины без номеров, которая простояла там трое суток, Шеварднадзе назначил на мое место).

Потом Шеварднадзе говорит: «У меня просьба — ты сейчас зайди к руководителю Администрации, я ему уже звонил, он в курсе. Спускаюсь в парламент, там будет рассматриваться кадровый вопрос. Я хочу, чтобы ты присутствовал…». — «Не понял». — «Подожди у руководителя администрации, как придет очередь заслушать кадровые вопросы, я тебя приглашу в парламент». — «У меня нет никакого желания смотреть, как Вы доставляете удовольствие оппозиции. Вы объявите о моем освобождении с должности, и этого достаточно».

Захожу к руководителю Администрации Президента: «У твоего шефа крышу снесло. Он хочет, чтобы я сидел у тебя в кабинете и ждал, когда он пригласит меня на заседание парламента и объявит там о моем освобождении. Чтобы ты не чувствовал за собой вины, скажи ему, что я не подчинился тебе. Я пошел».

На самом деле Шеварднадзе хотел разыграть шоу с «публичной поркой» и моим арестом прямо в зале парламента. Но я ему такого удовольствия не доставил…. Рация была со мной. Я по рации: «Машину вовнутрь». Выхожу, сажусь в машину и еду на работу. Собираю Коллегию МГБ и объявляю: «Шеварднадзе меня только что освободил от должности». И назначаю на 3 сентября пресс-конференцию.

— То есть Вы решили не ограничиться кулуарной сферой, а вывели ситуацию на широкую общественность… Сильный шаг!

— На пресс-конференции я заявил: «Вы знаете, что Глава Государства объявил мне об освобождении от должности.. Я хочу вам сказать, что после освобождения меня с этого поста, во-первых, Грузия спокойней не станет, во-вторых, этот террористический акт раскрыт не будет. И, в-третьих, есть враги, которые постараются меня физически уничтожить.

Но вернемся к событиям 2 сентября 1995 года. После разговора с Шеварднадзе, конечно же, не дожидаясь его вызова на заседание парламента, я отправился в мухрованскую бригаду, где собралась свадьба того самого капитана… Что началось! Шеварднадзе тут же докладывают: «Гиоргадзе в бригаде!»

— То есть Гиоргадзе поехал поднимать бригаду и идти на Тбилиси.

— Именно так он и думал. Я приезжаю в бригаду, там все празднуют. Я беру микрофон и говорю: «С сегодняшнего дня я уже не ваш министр». И свадьба превращается в «похороны». Молодожены сидят на сцене мрачные, я говорю: «Тамадой буду я». Тут же подъезжает замминистра обороны, не приглашенный свадьбу, но направленный Шеварднадзе, для контроля за обстановкой. Тут же мой первый заместитель каждые пять минут интересуется по телефону: «Что, где, как?» Я провожу свадьбу, посреди мероприятия комбриг мне докладывает: ««Командор», бригада на плацу» — «Не понял» — «Они готовы выполнить любой Ваш приказ».

Я останавливаю свадьбу, беру замминистра обороны, выходим на плац и обращаюсь к выстроенным на плацу в полном составе бойцам: «Я пришел с вами попрощаться. Вы готовы выполнить любой мой приказ. Но я хочу, чтобы вы услышали, что я вам сейчас скажу. Я вас готовил не для того, чтобы защищать мое кресло, я вас готовил, чтобы вы служили Родине. Если я сейчас поддамся эмоциям и приму то решение, которое вы от меня ждете… А я знаю, мы за сорок пять минут город возьмем, без проблем — я вас научил! Но как вы думаете, если кто-то из вас погибнет, что я должен сказать матери погибшего? Спасибо, что вырастили сына, который защищал мое кресло?»

И они стоят такие… растерянные… Я поблагодарил их за службу и пошел продолжать вести свадьбу. Закончил — там слезы, прощание. Возвращаюсь в Тбилиси, на въезде в город — танк и блок пост. Еду дальше — еще танк, еще и еще. А замминистра обороны находится со мной. Обращаюсь к нему: «Ну, ты все видел, что там было?» — «Да, да, Игорь Пантелеймонович, я все видел». — «Если через полчаса хоть один танк будет в городе, я разнесу вас к чертовой матери. Не провоцируйте меня. Вы что здесь цирк устроили!»

Проходит время, и наше наружное наблюдение докладывает: «Танки на месте». Я звоню заместителю министра обороны, и он мне говорит: «Это не наши танки, это внутренние войска» — «Позвони своему дураку-президенту и министру внутренних дел, я даю еще полчаса».

Докладывают: «Танки уходят». А утром наше «альфовское» наружное наблюдение сообщает: ««Командор», насчитали тридцать семь машин МВД вокруг района вашего дома, часть людей в гражданском». То есть Шеварднадзе хотел меня в парламенте арестовать — этого не получилось. Теперь он передал меня МВД, мои главные враги тогда были — мой первый заместитель Автандил Иоселиани и глава МВД Шота Квирая. Я понимаю, что речь уже не обо мне — речь о семье, которой угрожает опасность.

Чтобы сбить со следа, я одновременно отправил четыре машины в разные стороны, семью — в аэропорт, сам заехал к командующему ГРВЗ: Рассказал, что произошло и на прощание сказал ему, что все произошедшее дело рук, в том числе и его любимчика — Шоты Квирая, которого все эти годы охраняли тридцать бойцов разведбатальона, выделенных для этого лично командующим.

Все считали, что я улетел в Москву. На самом деле я туда не улетал. Я приземлился на промежуточном аэродроме. Потом уточнил, как и что в Москве, как и что в Тбилиси. И только потом, через пару недель, прилетел в Москву.

— Почему Вас не задержали?

— Это была бы война. Сразу! С непредсказуемым для Шеварднадзе исходом. Он не рискнул….

— Сколько после Вас продержалась «Альфа»?

— Первое, что сделал Шеварднадзе, после того, как я уехал из Грузии — вызвал командиров «Альфы» и «Омеги». С ними прибыли комбриг, а так же первый заместитель, министр финансов. И Шеварднадзе говорит моим силовикам: «Я знаю, у вас были трудности в финансировании, обеспечении. Гиоргадзе не мог все вам дать — я все вам дам! Что вам нужно? Просите! Сколько стоило ваше содержание?» Комбриг говорит: «Только с рынка для питания военнослужащих закупка овощей, фруктов, зелени обходилась в 30 тысяч долларов в месяц». Услышав эту цифру, зам главы минфина испытал шок и, глядя на Шеварднадзе, отрицательно замотал головой.

Чтобы было понятно, когда я создавал бригаду, то утвердил норматив питания для рядового состава, равного по калорийности нормативу питания офицерского состава полярной авиации советского времени — выше этого норматива не бывает! Американцы, когда пришли на кухню бригады и пообедали вместе с личным составом, то обалдели. Один из них мне сказал: «С полной ответственностью заявляю, в нашей армии так не кормят….» Меня жена моя просила хотя бы раз в неделю привозить домой такой хлеб, который ребята в бригаде ели ежедневно. Такого хлеба в Тбилиси никто не ел! То есть все от питания до быта в бригаде было организовано по высшему разряду!

После назначения нового министра безопасности, бригаду сразу передали министерству внутренних дел. Старых офицеров разогнали, нагнали новых. Через три месяца там случилась эпидемия гриппа, через полгода — новый набор и скандалы по обвинению военнослужащих в мужеложестве.

Преданных людей, которые ассоциировались со мной, стали подвергать репрессиям. Начальника УСО МГБ полковника Дмитрия Вардиашвили (позывной «Нарцисс») заманили на какую-то встречу, и в погоне с перестрелкой он врезался в столб и погиб. Одного из самых преданных «альфовцев» первого набора — Звиада Сичинава — застрелили и подали это как самоубийство. Пять-шесть человек в разное время погибли при странных обстоятельствах. Все, кто прошел через «Альфу», были не просто уволены, они нигде не могли устроиться работать. Вторая волна репрессий была уже при Саакашвили. Каленым железом выжигали всех, кто служил под моим началом…

— Тогда и был арестован и брошен в тюрьму полковник Котэ Шавишвили («Абдулла»)?

— Да, всех гребли под одну гребенку. Говорили, что Гиоргадзе, дескать, может в любое время поднять своих бывших сотрудников, а потому ломали жизни и судьбы, преданных делу и Родине ребят.

Окончание в следующем номере.

Публикацию подготовил Владимир САМСОНОВ.