Автор: ПАВЕЛ ЕВДОКИМОВ

УДЕРЖАТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ

Среди множества операций Группы «Альфа» есть и такие, о которых почти ничего неизвестно. До сих пор. Одна из них имела место летом 1996 года в чеченской столице — городе Грозном, блокированном отрядами боевиков. Собственно, это и не была операция как таковая: небольшой отряд спецназа ГУО прорвался в здание УФСБ и в течение двух недель удерживал его в руках.

В результате штурма Грозного федеральные силы фактически потеряли контроль над городом. Ичкерийскими отрядами были атакованы одновременно и другие крупнейшие города республики — Аргун и Гудермес. Притом, если в Аргуне федеральным силам удалось удержать только здание комендатуры, то Гудермес был сдан ими вообще без боя.

…Весна 2009-го. Был первый день соревнований по греко-римской борьбе, которые каждый год проводятся в Зеленограде под эгидой Международной Ассоциации ветеранов спецподразделения «Альфа» и ЧОП «Альфа-Возрождение». Пока молодежь «выясняла» отношения в зале, организаторы и гости турнира собрались в VIP-комнате.

Воспользовавшись моментом, полковник запаса Александр Михайлов попросил минуту внимания. Он представил своего сослуживца по Группе «А» — капитана Алексея Кузина. Рассказал о том, как тот вместе с двумя офицерами «Альфы» в августе 1996-го под огнем противника восстановил БТР, благодаря чему защитники здания УФСБ, выполняя приказ, смогли под прикрытием брони благополучно прорваться к своим — на базу в Ханкалу.

За тот подвиг капитан Кузин не был отмечен государственной наградой. И вот тогда, по прошествии почти тринадцати лет, полковник Михайлов восстановил справедливость: он вручил ветерану «Альфы» медаль «За ратную доблесть» — очень уважаемую общественную награду, которая практически приравнивается к медали «За боевые заслуги». В 2000 году ее учредило Всероссийское общественное движение ветеранов локальных войн и военных конфликтов «Боевое братство».

Алексей был явно смущен вниманием, и когда ему предоставили слово, сказал, что просто выполнял свой долг и не думал ни о каких наградах. Думал о товарищах, которым нужно было живыми, с честью и достоинством, выбраться из переделки. И они сделали это!

ОПЕРАЦИЯ «ДЖИХАД»

6 августа 1996 года. В 5 часов 50 минут в Грозный открыто вошли вооруженные формирования ЧРИ. Накануне акции были сняты с блок-постов и выведены из города более 1500 военнослужащих Внутренних войск и сотрудников МВД, в том числе подчинявшийся завгаевскому правительству полк чеченской милиции.

О том, что готовится нападение боевиков, знали все. Полевые командиры, готовясь к наступлению, открытым текстом по радио сзывали своих бойцов. Но командование группировкой федеральных сил в Чечне закрыло на это глаза, надеясь, вероятно, на мощь своих войск. И «на авось».

Как потом оказалось, продвижение боевиков было облегчено тем, что по пути их следования кто-то предусмотрительно убрал три блокпоста. Этот ставший почти общеизвестным факт высшие чины МВД отрицали. Так, командующий Внутренними войсками МВД генерал Шкирко заявил, что «никто нигде никаких блокпостов не снимал».

Накапливание групп боевиков в пригородах Грозного началось задолго до начала августа. Часть дудаевцев предварительно была сосредоточена в городе под видом мирных жителей и беженцев.

Выдвижение началось в 6 часов 30 минут, когда сепаратисты уже входили в город. В ночь на 8-е августа в город вошло дополнительно около пятисот боевиков, а к вечеру 9 августа — еще около двухсот. Численность сепаратистов, по их самооценке, составила около трех с половиной тысяч. Общее руководство операцией «Джихад» осуществлял начальник штаба сепаратистов Аслан Масхадов. Почему он решился на такой шаг? Ведь он наверняка понимал, что, стянув в город свои основные боеспособные силы, может всё равно оказаться в кольце — так в дальнейшем и получилось.

Как пишет генерал Геннадий Трошев в книге «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала»: «С военной точки зрения — чистейшей воды авантюра. С политической — верный козырь, учитывая затяжной характер конфликта, склонность Москвы к мирным переговорам и, что самое главное, стремление некоторых лиц из окружения Президента России остановить войну любыми путями, вплоть до полного вывода войск из Чечни (эти люди думали, что если федералы перестанут стрелять, то война сама собой закончится)».

Отряды боевиков входили в Грозный со стороны Черноречья, Алды и Старопромысловского района и, подобно ручейкам, «растекались» между российскими блок-постами, комендатурами, другими местами дислокации столичного гарнизона. Войдя в Грозный, они блокировали российские подразделения, зажатые в узком пространстве между близлежащих домов, изолировали их друг от друга, деморализуя постоянным «беспокоящим» огнем.

На вокзале боевики захватили несколько прибывших незадолго до штурма вагонов, где находилось оружие 

и боеприпасы. Один вагон был полностью загружен одноразовыми гранатометами — отличный подарок! Уже к 10 августа боевики контролировали основные улицы и перекрестки, полностью блокировав федеральные силы.

Особенно жаркий бой разгорелся на территории, прилегающей к комплексу правительственных зданий, куда входили Дом правительства Чеченской республики, здания УФСБ, координационного центра, общежитие УФСБ и гостиница.

На помощь блокированным были брошены бойцы 201-й бригады — из аэропорта «Северный». Только одна колонна под командованием начальника штаба подполковника Виктора Будко, потеряв до половины техники, сумела прорваться к осажденным. Помощь пришла вовремя, и воспрянувшие духом защитники переломили напор атакующих и на некоторых участках «выдавили» противника с занимаемых им позиций.

Боевикам так и не удалось войти в здания. Сквер и прилегающие к комплексу правительственных зданий улицы были завалены десятками трупов, которые периодически оттаскивали в безопасное место.

Находившиеся в здании общежития УФСБ сотрудники 2-го отдела Управления «В» и оперативники приняли решение держать оборону до освобождения города федеральными войсками. На третий день трем группам удалось уйти из горящего здания, многие при прорыве погибли — в том числе майор Ромашин, прикрывавший отход своих товарищей. Последний патрон он оставил для себя…

9 сентября 1996 года майору Сергею Викторовичу Ромашину будет присвоено звание Героя Российской Федерации (посмертно).

НОЧЬ У ТАНКИСТОВ

К моменту начала боев за Грозный на базе в Ханкале находилась передовая группа старших офицеров «Альфы»: отозванный из отпуска начальник 3-го отдела Александр Михайлов, Юрий Торшин и Копылов.

Перед вылетом из Москвы командир Группы «А» генерал-майор Александр Гусев приказал Михайлову обязательно взять снайперов, пулеметчиков и вообще людей обстрелянных, а не новичков.

9-го августа отдел прилетел в Ханкалу. Когда Михайлов доложил заместителю Директора ФСБ генерал-полковнику Александру Беспалову о прибытии, у того аж брови поползли вверх:

— Сколько?! Двадцать один? А мне говорили, будет двести.

«Альфовцам», согласно первоначальному плану, предстояло работать в городе по главарям подполья, проводить аресты. Но какие тут, к лешему, аресты — уличные бои идут! Город в огне.

Генерал Беспалов поставил новую задачу: прорваться в блокированное здание УФСБ и удерживать его любой ценой. Короче, картина Репина «Приплыли».

Одним из первых, кто ввел отряд в курс дела, был офицер «войск дяди Васи» — капитан-десантник, командир разведки батальона. Он детально показал зоны возможного обстрела во время движения колонны: что под контролем боевиков и что имеем мы.

…Ночь с 10-го на 11-е августа спецназовцы провели в расположении танковой бригады полковника Яковлева, в доме на окраине Грозного, где жила славянская семья.

— При подходе к городу, — описывает ситуацию Александр Михайлов — по чьему-то бестолковому приказу разведчиков, которые нас сопровождали к зданию УФСБ, забрали, грузовики — тоже. Города мы не знаем. Обстановка, что называется, «мама не горюй». Остановились в предместье, рядом с танковой бригадой. Заняли круговую оборону. Стали вместе с Юрием Николаевичем Торшиным думу думать. Танкисты под боком, через стену, но их в любой момент могут перебросить в другое место. В городе идут бои, а мы ночью останемся одни в зеленой зоне, в которой постоянно стреляют. Кто в кого, непонятно.

Решили пригласить на дружеский ужин командира танковой бригады и его штаб. Стол накрыли на славу, и просидели всю ночь — под «Батяню-комбата». Главное — продержаться до утра.

По словам Михайлова, полковник Яковлев оказался отличным мужиком и настоящим командиром. Утром он дал КамАЗы, выделил разведчиков на броне, и те сопроводили колонну. Помощь подошла вовремя — к этому моменту у защитников УФСБ были на исходе боеприпасы, да и моральный дух никакой.

— Перед прорывом я находился на наблюдательной точке, — рассказывает Алексей Кузин, — и случайно услышал разговор, который был ниже этажом: командир докладывал из осажденного здания в штаб, что у них нет ни гранат, ни патронов. «Если что сейчас начнется, то чем отбиваться, кирпичами, что ли?», — спрашивал он. Когда я это услышал, то испытал шок: как же так может быть? Кто допустил этот бардак?

По дороге «альфовцы» наткнулись на брошенный кем-то КамАЗ, загруженный под завязку гранатометами и боеприпасами, а также продуктами питания, и взяли его с собой. В окружении все пригодится!

СНАЙПЕРСКИЕ ДУЭЛИ

Чтобы попасть в здание, нужно было после длительного марш-броска через зеленку проскочить в город и пересечь улицу, находившуюся под обстрелом. Решено было передвигаться в пешем порядке — первыми к управлению выдвинулись снайперы, чтобы занять позиции и огнем прикрыть товарищей. Дорогу предварительно забросали «дымами».

Капитан Кузин до сих пор благодарен водителю КамАза — вольнонаемному; когда боевики выстрелом разворотили переднее колесо, он не потерял самообладания, не бросил машину, а на диске (резина слетела) загнал грузовик во двор.

— Это было и героически, и красиво, честное слово!

Обстановка внутри была тяжелая. Люди подавлены, толком не понимали, что происходит. Точнее, понимали — дело табак. Каждый день то мины, то гранаты из подствольника залетают, вражеские снайпера круглосуточно обстреливают здание.

— Ребята из комендатуры УФСБ, должно быть, и неплохие, — говорит Михайлов, — но они не знали, что такое настоящая война. А когда началось… растерялись. Мы им твердо с Юрием Николаевичем пообещали: «Будем вас отсюда группами отправлять в Ханкалу». После этого они воспрянули духом: «Да мы с вами!». — «Нет, мы будем уходить последними, но до этого всех обязательно эвакуируем. Раненых в первую очередь и тех, кто нахлебался досыта». И мы это слово сдержали.

Здание УФСБ имело форму буквы «Г». В отличие от общежития, где дрались бойцы «Вымпела», оно было мощное — оборону держать здесь, с учетом привезенных боеприпасов, можно было достаточно долго. Поделив дом на сектора, «альфовцы» приступили к «круглосуточной работе по защите временного объекта».

Обустроились на третьем этаже, где нужно — укрепили; почистили помещение, все вымыли. Навели порядок. И даже кое-где застеклили окна: резали хрупкий материал ножницами в воде. Организовали для всего личного состава трехразовое питание. Взятых продуктов с лихвой хватило, чтобы в течение месяца кормить роту. Одним словом, устроились с комфортом, насколько позволяли боевые условия и обстановка в городе.

— Боевики вели себя нагло — усмехается Михайлов. — Они спокойно выходили на точки и стреляли из всего, что было под рукой. Но когда в дело вступили наши снайпера, которые замаскировались внутри комнат, соорудив себе позиции, — вот тогда они поняли: «жизнь — обман»! С хамством и безнаказанностью было закончено. Боевики стали передвигаться в нашей зоне только ползком, на животике…

В один из дней случился казус. Наши засекли снайперскую лежку в здании напротив. Павел Б. из бесшумной снайперской винтовки «Винторез» прицельно «разобрал» кладку, а Алексей Кузин сделал контрольный выстрел — засадил в образовавшийся проем из «Изделия ДМ».

Тут требуется небольшое пояснение. Этот бесшумный гранатомет (карабин) был разработан в 1970-х. В настоящее время информация по нему не является секретной. Достаточно зайти на специализированные сайты по оружию, например world.guns.ru.

В случае перерастания Холодной войны в полномасштабный военный конфликт в Европе спецназ должен был нанести превентивные удары по ключевым структурам сил НАТО. Таковые включали в себя штабы и командные пункты, радарные установки, узлы коммуникаций, склады топлива и боеприпасов, ударные самолеты на аэродромах базирования — и, что особенно важно, оперативно-тактические ракеты среднего радиуса действия с ядерными зарядами на борту.

Для поражения таких целей и был разработан стрелковый комплекс «Изделие ДМ». Он позволял уничтожать как небронированную технику и хранилища при помощи фугасных либо зажигательных гранат калибра 30 мм, так и личный состав противника при помощи специальных бронебойных пуль калибра 9 мм.

Чтобы обеспечить скрытность применения, «Изделие ДМ» было сделано бесшумным и беспламенным. На этой его конструктивной особенности и строился расчет, когда Алексей Кузин накрыл вражеского снайпера.

— До этого мы опробовали «ДМ» на полигоне в дневное время, и все нас устроило, — объясняет Алексей. — А тут мне пришлось работать в сумерках. Пуля пошла как трассер. Мы выстрелили — и бежать во все лопатки. Боевики тут же откликнулись, но промахнулись, обстреляв верхний этаж. Больше после этого случая «ДМ» мы не применяли от греха подальше.

ПАРЛАМЕНТЁР

Через несколько дней в УФСБ пробились бойцы краснодарской «Альфы» — всего четырнадцать человек, после чего здание удалось полностью перекрыть силами спецназа. Стало полегче.

— Хорошие, толковые ребята, — дает им оценку полковник Михайлов. — Старший сразу доложился, и мы стали работать как единый и сплоченный коллектив.

Вечером 13 августа в Новых Атагах генерал Пуликовский и Аслан Масхадов договорились «не открывать огонь без необходимости, беспрепятственно пропускать колонны с медикаментами и сохранять неприкосновенность коридоров для выхода мирных жителей из зоны боевых действий», а также передать друг другу тела погибших и раненых. Однако некоторые командиры отрядов в Грозном отказались выполнять это соглашение.

В Чечню, тем временем, официально прибыл новый секретарь Совета безопасности генерал Александр Лебедь. В Старых Атагах состоялись его переговоры с Масхадовым и Зелимханом Яндарбиевым.

А небольшой гарнизон здания УФСБ жил своей боевой жизнью. В непосредственной близости располагались чеченские милиционеры и полусотня бойцов из разведывательного батальона 205-й бригады, с которыми «альфовцы» сразу же вступили в контакт и нашли общий язык.

Во время ночного застолья — того, что было в предместье Грозного, полковник Яковлев наказывал Михайлову: «Как прибудешь на место, то сразу же свяжись с подполковником Будко. Он у них там начальник штаба. Отличный, знающий и порядочный офицер».

Так и поступили — и не пожалели.

Алексей Кузин вспоминает, как на его глазах боевики сожгли БМД. Было это еще до перемирия. То ли военные пошли на прорыв, то ли проводили разведку — трудно сейчас сказать. Во всяком случае, машину подбили, а экипаж благополучно покинул ее и укрылся во дворе здания УФСБ. Последним забежал за блоки сержант, который, находясь рядом с горящей БМД, вел огонь до последнего патрона, прикрывая своих ребят.

Наступило как бы затишье. Некоторых сотрудников «Альфы» в те дни использовали для прикрытия похоронных команд, собиравших тела погибших солдат. Спецназовцы выходили наружу, занимали точки.

Потом заявился парламентер — чеченец в спортивном костюме, с белым флагом. Добрый, добрый… Алексей вышел его встречать, привел на первый этаж — в фойе. Там и состоялся разговор с Михайловым и Юрием Торшиным. «У нас перемирие. Все, больше не стреляем», — сообщил боевик. — «Ну, что ж, хорошо, и мы не будем, — с долей иронии пообещал Михайлов. — Перемирие так перемирие».

— А сами вечером…, — недобро усмехаясь, Михайлов делает движение, изображающее наворачивание бесшумки. — Война есть война!

Кстати, как вспоминает Кузин, парламентер «на голубом глазу» спросил аккумуляторы для радиостанций. Наши, мол, сели. Очевидно, таким образом он пытался выведать тип связи, которой пользовались спецназовцы.

Установилось «фактическое» прекращение огня, однако в Грозном продолжались отдельные перестрелки в районе 15-го городка, у комендатуры Заводского района и в пригороде Черноречье. Ну и, конечно, боевики не оставляли своим вниманием центральной части города.

…Первая колонна из здания УФСБ на Ханкалу ушла благополучно — ее обстреляли, но, к счастью, никто не погиб. Были только раненые. После этого в здании опять ощущалась нехватка бойцов, и сотрудникам спецназа пришлось работать на огневых позициях по девять-десять часов в сутки.

После того, как снайперы «чехов» застрелили в течение дня восемь российских солдат, генерал Пуликовский фактически предъявил вооруженным формированиям ЧРИ 48-часовой ультиматум: покинуть Грозный. Командующий заявил, что ему «больше не о чем говорить» с Масхадовым. 20-го федеральная сторона возобновила минометный и артиллерийский обстрел и стала наносить бомбовые удары.

В решимости Пуликовского боевики не сомневались. Слова командующего ОГВ подействовали на многих полевых командиров. Они тут же прибыли на переговоры, просили его предоставить коридор для выхода в горы. «Не для того я вас окружал, чтобы выпускать. Или сдавайтесь, или будете уничтожены!» — был ответ.

Запаниковал и Масхадов. В те дни он охотно общался с журналистами. «Реализация угроз генерала Пуликовского не принесет славы российскому оружию, а лишь еще больше усугубит ситуацию, загнав ее в тупик», — заявил он.

ОДИН ИЗ ДВУХ

Ночью и днем 22 августа в Новых Атагах в ходе переговоров генерала Лебедя с Масхадовым был выработан и подписан документ, предусматривавший разведение противоборствующих сторон, отвод войск и совместный контроль над отдельными районами чеченской столицы.

…«Альфовцам» поступила команда: готовиться к окончательной эвакуации. От всех «щедрот» руководство УФСБ выделило им два КамАЗа. Продукты раздали местным жителям, найденное по дороге оружие и боеприпасы решили брать с собой — не оставлять же врагу! Однако мест на всех не хватало, да и вещи нужно было где-то размещать.

— Вот тогда мы «вспомнили» про два подбитых БТРа, находившихся рядом друг от друга с внешней стороны здания, — говорит Михайлов. — Дал Алексею Кузину команду: проверить, что можно восстановить, что с вооружением. Учить его не надо было — человек, разбирающийся в технике, профессионал с большой буквы.

Изучив состояние машин, Кузин запросил три дня. В помощь ему были приданы Николай Щекочихин, хорошо знавший толк в пулеметах, и Павел Пулин.

По закону подлости, тот БТР, что не простреливался, оказался «мертвым». Пришлось заниматься вторым, монтировать на нем агрегаты, ставить пулемет и т. д.

Вспоминая об этом, Михайлов берет фотографию и водит по ней карандашом:

— Вот смотрите, чтобы подойти к броне и работать, ребята не могли даже встать в полный рост — по ним прицельно стреляли. Когда мы вырвались из города, уже на пути в Ханкалу кто-то случайно из ребят обратил внимание на люк машины: мы насчитали около двадцати пулевых отметин. За ними охотились! А они молча, ничего не говоря, продолжали «оживлять» броню!

Эти ребята, — продолжает Александр Владимирович, — тихо и спокойно, под огнем врага восстановили для нашей Родины БТР. Разве это не подвиг? На этом БТРе пришли в Ханкалу и сдали его для дальнейшего использования в боевых условиях.

Машина находилась за блоками: колеса закрыты, виден только корпус, открытой оставалась башня. Вот по ней снайпера боевиков и стреляли, когда неожиданно показывалась голова или часть тела одного из «альфовцев».

— С Колей Щекочихиным — Царствие ему небесное! — и Пашкой Пулиным мы перекидывали на нее что могли, — объясняет Кузин. — Короче, на колеса поставили, но гидроусилитель руля был пробит; работали только первая, третья и задняя передачи.

Так из двух БТРов был сделал один. Второй, чтобы не достался врагу, уничтожил Юрий Николаевич Торшин.

Уходить решили днем, чтобы застать боевиков врасплох. Защитники УФСБ знали, что чеченцы остановили и разоружили одну из армейских колонн. Поэтому, готовясь к прорыву, проработали ситуацию и договорились о своих действиях на маршруте. Если что, то занять круговую оборону и драться до последнего патрона.

Расчет оказался правильным — действия сотрудников ФСБ оказались для противника полной неожиданностью.

— Я сел в БТР, — говорит капитан Кузин. — Впереди шли КамАзы. Ребята, как сельди, втиснулись в грузовики, борта заложили бронежилетами. Вдвоем с Колей Щекочихиным мы крутили руль, поскольку одному это было просто не под силу. Когда добрались до своих, то вся одежда на мне была мокрой, словно я окунулся в воду.

…Воздух распорола только одна очередь — то ли вверх, то ли по ним? Стреляли чеченские милиционеры, отказавшиеся уходить. «Что нам терять? — сказали они. — Мы и так приговорены…» Такой вот вышел погребальный салют.

Через некоторое время милиционеры будут расстреляны людьми Докки Умарова из батальона «Борз».

28 августа под контроль сепаратистов перешли Гудермес, Аргун и Шали. 30-го в Хасавюрте генерал Лебедь и Масхадов подписали «Совместное заявление» о принципах, по которым будет в дальнейшем идти переговорный процесс. Был согласован срок подписания политического соглашения между Россией и Ичкерией — до 31 декабря 2001 года.

Первая «чеченская» завершилась.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Капитан Кузин пришел в Группу «А» в 1992 году из Седьмого управленияе— наружного наблюдения. Был старшим оперуполномоченным. Освобождал заложников в Будённовске и Первомайском. Пережив трудное для себя время, о котором он не любит вспоминать, служил в Центре специального назначения ФСБ России. Вышел в запас в 2000 году с должности начальника контрольно-технического пункта. В этом качестве Алексей отвечал за весь транспорт, отправлявшийся на задания — легковые машины и боевую технику.

В настоящее время Алексей Кузин работает в частном охранном предприятии «Альфа — Возрождение», отвечает за транспорт. В свободное время отреставрировал БМВ 1938 года выпуска.

…Только на базе в Ханкале они поняли, что остались в живых — когда сели за стол, когда накатили по сто грамм. К Павлу Пулину из Ессентуков приехал отец и, не сдержав слез, сказал: «Как же вы вышли оттуда?..»

— Вернувшись в Москву, — говорит полковник Михайлов, — я переговорил с командиром «Альфы» о представлении к государственным наградам Кузина, Щекочихина и Пулина, а также наших снайперов, хорошо показавших себя в деле. Но, к глубокому сожалению, наград не нашлось для этих офицеров. После 1993 года мы были у господина Ельцина не в почете. Вот почему, находясь в Зеленограде, мы вручили Алексею Кузину медаль «За ратную доблесть». Коля Щекочихин погиб весной 2000-го при выполнении специального задания. Вечная память. И слава! 

 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»