Автор: ПАВЕЛ ЕВДОКИМОВ. ФОТО АННЫ ШИРЯЕВОЙ

ПЕРВАЯ КРОВЬ АФГАНА

В ЛИЦЕЕ №1451 ОТКРЫТА МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА КАВАЛЕРУ ОРДЕНА «КРАСНОГО ЗНАМЕНИ» ДМИТРИЮ ВОЛКОВУ

Список невосполнимых потерь Группы «А» КГБ-ФСБ начинается с капитана Дмитрия Волкова. Его гибель — это первая боевая утрата. И не во время операции по освобождению заложников. Нет, на чужой земле пришлось доказывать сотрудникам «Альфы» свой профессионализм.

Штурм дворца афганского диктатора Амина. В советский период вся информация об этой войсковой операции была строго засекречена. Однако в народе ходили самые невероятные и фантастические слухи. Помню разговор, подслушанный нами, мальчишками. Дело было осенью 1981 года. Один «бывалый» человек рассказывал про штурм, за который, по его словам, все участники получили по Звезде Героя Советского Союза.

Мы слушали, затаив дыхание…

Полная и беспристрастная картина того, что же произошло в Кабуле 27 декабря 1979 года, появилась только после выхода книги Героя Советского Союза Геннадия Зайцева ««Альфа» — моя судьба». До ее появления было много тенденциозных материалов в перестроечном духе.

Были, конечно, и вполне искренние попытки разобраться в этом «горячем» материале. Особо стоит отметить фундаментальный труд генерала Александра Ляховского «Пламя Афгана» (давнего автора «Спецназа России»). Но даже эти исследования грешили одним серьезным недостатком: они рассматривали операцию спецназа отстраненно, без чувства сопричастности.

…Капитаны Зудин и Волков, первые погибшие советские военные, с которых, собственно, и начинаются наши невосполнимые потери в Афганской войне. Да, были убитые и прежде, в том числе советские военные советники — в 1979 году. Однако пока советские войска не пересекли тоннель под перевалом Саланг и не устремились на Кабул, все происходящее оставалось как бы внутренним делом Афганистана.

Две операции в Кабуле, проведенные вечером 27 декабря, дали старт новому этапу Афганской войны. Первая — «Шторм-333», штурм укрепрайона с центром в Тадж-Беке («дворец Амина»), вторая — «Байкал-79», связанная с захватом ключевых объектов афганской столицы.

На решение поставленных задач были брошены спецназ КГБ и ГРУ, десантники.

К тому времени Х. Амин сместил своего «любимого учителя» Тараки с поста главы Афганистана и руководителя Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Тараки был арестован, а 8 октября 1979 года задушен подушкой группой офицеров гвардии.

В стране набирала обороты гражданская война. Она усугубилась массовыми и жестокими репрессиями, которые осуществляла правящая верхушка. Одновременно с ними группа Амина выбивала руководящие кадры НДПА, всех, кто в той или иной степени выступал против проводимого курса и лично Х. Амина. Фактически речь шла о геноциде собственного народа.

При этом Амин, как и до этого президент Тараки, настаивал на вводе советских войск, рассчитывая силами «русских» подавить силы моджахедов. Формальные основания для масштабной наземной операции — договор «О дружбе, добрососедстве и сотрудничестве» от 5 декабря 1978 года.

Известие о расправе над лидером Апрельской революции вызвало шок в Кремле. Кровавый акт произвел потрясающее впечатление на советское руководство. «Какой же подонок Амин, — говорил руководитель советского государства Леонид Брежнев — задушил человека, с которым вместе участвовал в революции. Кто же стоит во главе афганской революции? И что скажут в других странах? Разве можно верить слову Брежнева, если его заверения в поддержке и защите остаются словами?»

И вот тут мнения в Москве разделились. Одни предлагали ограничиться спецназовским переворотом в Кабуле (позиция главы советского правительства Косыгина, руководства Генерального штаба и Сухопутных войск). Другие настаивали на полномасштабном вводе войск в Афганистан (точка зрения «малого» Политбюро ЦК КПСС — Брежнев, Громыко, Устинов и Андропов).

Противники ввода войск опасались, что Советский Союз неизбежно будет втянут в гражданскую войну, а это усилит мятежников, спровоцирует развязывание боевых действий и приведет к большим потерям, а также серьезно осложнит внешнеполитическое положение СССР. Что, кстати, и произошло.

То, что кровавого Амина нужно свергать, в этом не сомневался никто. Однако трезвые оценки ситуации расценивались как непонимание или недооценка политической важности происходящих в Афганистане процессов.

В итоге победила вторая точка зрения, и утром 25 декабря по наведенному понтонному мосту через пограничную реку Амударья переправился батальон 56-й Гвардейской десантно-штурмовой бригады. Ему поставили задачу захватить высокогорный перевал Саланг на дороге Термез — Кабул, чтобы обеспечить беспрепятственный проход советских войск. А 27 декабря 1979 года спецназ КГБ и ГРУ вместе с десантниками, не дожидаясь подхода войск, пошли на штурм Тадж-Бека, кодовое наименование — «Объект верхней строки».

Также были взяты Генеральный штаб, «Царандой» (МВД), ЦК НДПА, штабы ВВС, ПВО и Центрального армейского корпуса, КАМ (служба госбезопасности), Центральный телеграф и почта, комплекс зданий кабульского радио- и телевизионного центра, тюрьма для политических заключенных Пули-Чархи. Плюс объекты блокирования — военные городки частей кабульского гарнизона. И уничтоженный спецгруппой КГБ («Зенит») правительственный «колодец связи» в районе Дар-уль-Аман.

…Пока жива историческая память, они, капитаны Волков и Зудин, — с нами. Равно как погибшие при штурме Тадж-Бека начальник КУОС (кузницы кадров разведчиков-диверсантов КГБ) полковник Григорий Бояринов, удостоенный посмертно звания Героя Советского Союза, бойцы отряда «Зенит», — Борис Суворов и Александр Якушев (переводчик), спецназовцы из «мусульманского» батальона ГРУ и бойцы 345-го Гвардейского отдельного парашютно-десантного полка. Всего пятнадцать человек. И это только кабульские потери по дворцу Амина.

ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК

О капитане Дмитрии Волкове известно немного. Некоторые факты из его биографии рассказала его жена, Евгения Николаевна, когда в конце 1990-х годов мы готовили очерк для «Спецназа России» и навестили ее дома.

Родился Дмитрий Васильевич 27 февраля 1947 года в Москве. Окончил среднюю школу №540 (ныне в составе Лицея №1451) на улице Хавской, что недалеко от Донского монастыря. Работал откатчиком-вакуумщиком в НИИ вакуумной техники. В Комитет госбезопасности СССР пришел по комсомольской путевке в декабре 1969 года.

В год создания Группы «А», в 1974 году, Волков окончил Государственный Центральный ордена Ленина Институт физической культуры.

Надо сказать, родители его категорически возражали, чтобы Дмитрий работал в КГБ — в семье были репрессированные в годы Большого террора 1930-х годов. Для них озвученный выбор сына — что нож острый.

Как рассказывала Евгения Николаевна, дома состоялся откровенный, тяжелый разговор. Не желая отступаться от принятого решения, Волков одновременно не хотел и ссориться с родителями. Стремясь найти выход из этой тупиковой ситуации, он неожиданно задал вопрос в лоб: «Считаете ли вы меня порядочным человеком?» — «Конечно!» — «Значит, в КГБ будет на одного порядочного человека больше».

При такой постановке вопроса родителям не оставалось ничего иного, как дать свое благословение.

Через десять лет Волков был зачислен в Группу «А» Седьмого управления КГБ. Это был май 1979-го. Чтобы попасть в подразделение, нужно было пройти через сито медицинской и мандатной комиссий, а также базовые тестирования.

— С Димой мы служили в разных подразделениях Комитета госбезопасности, — уточняет полковник Сергей Голов, награжденный за штурм Тадж-Бека орденом Ленина. — Я был в Управлении кадров КГБ, он — в Оперативно-техническом управлении КГБ. Знакомство наше состоялось через одного общего товарища. Позже, уже придя на службу в Группу «А», я вспомнил о Диме, ведь он был кандидатом в мастера спорта по пулевой стрельбе. В то время Группа еще только формировалась и как раз начинался отбор снайперов.

Мы начали проверять всех возможных кандидатов, и тогда я, помня о Димином мастерстве, решился порекомендовать его в Группу. Он, в свою очередь, согласился и без проблем прошел отбор. Впоследствии, уже после трагической гибели Димы, я не раз с горечью думал о том, что, если бы не моя рекомендация, то сейчас он, вероятно, был бы жив…

За время своей службы в спецподразделении, уместившейся всего в каких-то девять месяцев, капитан Дмитрий Васильевич Волков проявил себя добросовестным и исполнительным офицером. Как написано в официальной биографии: «Совершенствовал свои профессиональные навыки и знания. Несмотря на небольшой срок нахождения в Группе, зарекомендовал себя с лучшей стороны и пользовался уважением товарищей».

…Как отличный снайпер капитан Дмитрий Волков был включен в нештатную боевую группу «Гром», вылетевшую в Афганистан — в качестве «Ultima ratio regis» («последнего довода короля») — для участия в операции «Шторм-333».

— С Димкой мы служили в одном отделении и нас связывали добрые дружеские отношения, — рассказывает вице-президент Международной Ассоциации «Альфа» полковник Александр Репин. — Он всегда был очень веселым, обаятельным и легким в общении человеком. Как старший товарищ, помогал мне осваивать стрельбу из пистолета Макарова. Свободное от работы время мы часто проводили в Битцевском парке, где Дима также обучал меня спортивному ориентированию. Я часто бывал у него дома, хорошо знал его супругу, Евгению Николаевну. Папа Димы, Василий Дмитриевич, бывший кадровый военный, был замечательным человеком и очень интересным собеседником.

В декабре 1979 года мы вместе с ним (в составе «Грома») вылетели в Кабул. Хорошо помню тот день… словно вчерашний. Мы оба жили в одном районе Москвы — я на Каховской, а Димка на Чертановской. Вот и решили встретиться и поехать вместе в подразделение, — вспоминает Александр Георгиевич.

Вечером тех, кого отобрали для командировки в Афган, вызвали в подразделение. Просидели около часа в полном неведении. Затем стали готовить форму, обговаривали, какое дополнительное снаряжение нужно брать с собой. Полностью все упаковали, собрали — и были готовы к вылету. Потом поступила команда «отбой». Личный состав распустили по домам, но утром, как штык, надлежало быть в расположении Группы.

В 7 часов все прибыли в подразделение. Погрузились и выехали на военный аэродром «Чкаловский», что под Москвой. Там «под парами» стоял личный самолет Ту-134 Председателя КГБ Юрия Андропова. Перед самым вылетом Сергей Кувылин успел сфотографировать товарищей, несмотря на запреты особистов.

Как уже отмечалось, по легенде сотрудники Группы «А» выехали в Ярославль на учения. До Нового года. Когда пересекли государственную границу, летчики выключили бортовые фонари и свет в салоне. Сотрудники Группы «А» заняли места у иллюминаторов с оружием на случай обстрела борта при посадке на базе афганских ВВС в Баграме (недалеко от Кабула).

Первоначально никаких задач перед бойцами «Грома» поставлено не было. Прилетели, разместились в холодной недостроенной казарме в зоне ответственности 154-го ооСпН («мусбат»), состоявшего из советских военнослужащих-выходцев из республик Средней Азии. Провели рекогносцировку. Ничто, на первый взгляд, не предвещало полномасштабных боевых действий. На улицах Кабула было спокойно, никаких признаков готовящегося выступления.

К слову, передислокация «мусбата» сюда, непосредственно на позиции в окрестностях Тадж-Бека, позволила занять рубеж исходной атаки. Официальный повод передислокации — усиление охраны дворца, предотвращение возможного нападения противников Х. Амина.

Полковник Репин, награжденный за дворец Амина орденом Красного Знамени, вспоминает обстановку в коллективе

до постановки задачи — веселая, дружная. Никакого уныния и пессимистического настроения.

— На следующий день, прибыв на место, мы отправились пристреливать оружие. Учителем моим был Михаил Головатов. Он хорошо меня подготовил. Я понимал, что от эффективности работы снайпера мог зависеть весь исход операции. И уже знал, что в горном разреженном воздухе пуля летит по другой траектории, как бы притягиваясь к земле. Поэтому перед работой необходимо было понять, каково превышение, внести поправки на прицелах. Мы это выполнили.

Вечером 26 декабря сюда, в расположение «мусбата», тайно доставили некоторых будущих партийных и государственных руководителей Афганистана.

Наступил четверг, 27-е. Днем командир «Грома» майор Михаил Романов построил личный состав и сообщил о том, что поступил приказ взять штурмом Тадж-Бек и уничтожить «человека Икс».

До этого в коллективе «экскурсантов» уже шли тихие разговоры о том, что штурмом придется брать красавец-дворец, располагавшийся на высоком, крутом холме, прямо над расположением «мусульманского батальона» — в пятнадцати минутах езды по серпантину.

Романов разбил своих людей на экипажи, определив каждому конкретную задачу: пути и порядок выхода к зданию, место в боевом порядке, порядок действий при самом штурме дворца, а также объекты захвата или уничтожения в самом здании.

Перед самим штурмом в расположение «Грома» приехал сотрудник Девятого управления КГБ. Он привез план Тадж-Бека, пояснил, где что находится, ответил на вопросы. С этого момента сотрудники «Альфы» начали ясно представлять себе план будущих действий.

Команда, означавшая наступление времени выхода, не заставила себя ждать…

НА «ВЕРХНЕЙ СТРОКЕ»

Численность афганских сил обороны укрепрайона составляла порядка 2500 тысяч человек. При этом непосредственно во дворце Х. Амина находились не менее 150 гвардейцев из роты личной охраны диктатора, а также другие афганские военные.

До начала общего штурма капитану Дмитрию Волкову в составе небольшого отряда, в который входил и сотрудник «Альфы» Павел Климов, предстояло выдвинуться вперед и захватить два вкопанных танка Т-54, находившихся в прямой видимости от Тадж-Бека, а затем произвести из них по дворцу несколько выстрелов. Все должно было выглядеть так, словно бы это сами афганцы свергают режим кровавого диктатора Амина, все происходящее — это «Второй этап Саурской революции».

— Все дни, предшествующие штурму Тадж-Бека, мы вместе тренировались, — вспоминает полковник Репин, — настроение было хорошее, мрачных мыслей не было и в помине. В день штурма Дима уехал чуть раньше с другой группой на спецзадание — захватить два танка, из которых потом ударить по дворцу, имитируя выступление самих афганцев, недовольных Амином. Помню, как перед расставанием пожелали друг другу «ни пуха, ни пера»… И вот потом я узнал, что Дима погиб…

На групповом фото незадолго до штурма капитаны Волков и Зудин стоят вместе. Работая в одном небольшом боевом коллективе, они не были приятелями. Сказывалась разница в возрасте, да и в подразделение Волков пришел весной 1979 года. Зато в Афганистане, как отмечают участники той командировки, их запомнили вместе. Судьба…

Руководил сводной группой заместитель командира 154-го отряда («мусбат») капитан Мурад Сахатов (он же попросту «Миша»). В его группу подбирались бойцы, умеющие водить танки и вести из них огонь. В нее и были включены четверо сотрудников КГБ (два снайпера и два пулеметчика). На автомобиле ГАЗ-66 они должны были выдвинуться мимо расположения третьего батальона афганской бригады гвардии и, как отмечалось, захватить танки в окопах.

Эти два вкопанных в землю танка представляли собой автономные огневые точки, имеющие очень выгодные позиции для обстрела единственной серпантинной дороги, ведущей к дворцу, по которой предстояло прорываться подгруппам «Грома» и «Зенита» на БМП и БТР с экипажами «мусбата» ГРУ.

Танки Т-54 охранялись часовыми, а их экипажи находись в казарме, расположенной на расстоянии 150-200 метров от них.

Рассказывает подполковник Павел Климов:

— Я был назначен в состав группы из четырнадцати человек, которая первой начинала выполнение задачи. Из группы «Гром» нас было двое: я и Дима Волков, двое ребят из «Зенита» и два экипажа по пять человек от «мусульманского» батальона ГРУ. Минут за двадцать до начала операции мы поехали на грузовой машине в направлении казармы одного из батальонов охраны, неподалеку от которой были закопаны танки.

Перед нами стояла задача захватить эти танки и не дать им возможности открыть огонь по штурмовым группам. Кроме того, мы должны были ввести в заблуждение обороняющих дворец гвардейцев, разыграв ситуацию, что якобы военнослужащие бригады восстали и напали на дворец. Надо было создать видимость того, что первые залпы прозвучали именно со стороны казармы.

Когда подъехали к установленному нам месту, машина остановилась на косогоре неподалеку от казармы, и мы быстро выскочили из нее через задний борт. Причем часовых возле танков оказалось не двое, а четверо. Дима Волков и еще один парень из «Зенита» пошли их «снимать». А мы залегли в готовности прикрыть их огнем. Раздались выстрелы, из казармы выскочили солдаты. Завязался бой. Я начал стрелять из снайперской винтовки, а у одного из «зенитовцев» — «Муха». Мы развернулись и стали стрелять по дворцу. Я четыре магазина успел расстрелять. Неподалеку, помню, был парень из «Зенита».

Ну, а потом граната прилетела, наверное, РГД-5. Взорвалась рядом со мной. В глазах полыхнуло красной молнией, острая боль пронзила все тело. На какое-то время я потерял сознание. Потом периодически я то приходил в сознание, то опять его терял. Очнувшись в очередной раз, увидел, что по дворцу стреляют наши «Шилки». Их снаряды не пробивали каменные стены Тадж-Бека, а просто отскакивали от них, высекая крошку. Со стороны дворца шел ураганный огонь, а наши ребята пошли в атаку, — заключает Павел Юрьевич, награжденный за тот бой орденом Красного Знамени.

В результате штурма Тадж-Бек за сорок пять минут был взят спецназом КГБ («Гром» и «Зенит») и ГРУ («мусбат»), диктатор Амин — убит.

Благодаря предпринятым действиям вкопанные танки были захвачены, однако выстрелить по объекту «Верхняя строка» не удалось. Придя в себя, аминовцы открыли ответный огонь, и сводной группе спецназа пришлось залечь.

В начале перестрелки и погиб Дмитрий Волков, получивший смертельное ранение в голову. Тогда же тяжелое ранение получил снайпер из «Зенита» Владимир Цветков (сотрудник УКГБ по Сахалинской области).

За мужество и отвагу, проявленные при выполнении задания, Дмитрий Васильевич Волков был награжден орденом Красного Знамени (посмертно).

ПОСМЕРТИЕ

Получив известия из Кабула, руководитель Седьмого управления КГБ генерал Алексей Дмитриевич Бесчастнов поставил задачу — оповестить семьи погибших товарищей, и это тяжкое поручение выпало на долю начальника отделения Дмитрия Леденёва. Дело нужно было довести до конца:

— Мы поехали к Волкову. Время было уже позднее. Я позвонил в дверь квартиры. Жена спрашивает: «Кто?» Я назвался, сказал, что с работы. Она меня плохо знала, но Дима ей рассказывал обо мне, т. к. мы жили рядом на улице Газопровода. Она открыла и сразу же спросила:

— Что случилось?

— Евгения Николаевна, Дима погиб…

У нее сразу же случилась истерика:

— Что вы наделали? Что вы с ним сделали?!

Дали таблетку, сделали укол. Потом пришли сестра и отец Димы. У Евгении Николаевны был сильнейший стресс. Она потом призналась мне, что ждала ребенка, а после известия о гибели мужа случился выкидыш. Они очень долго хотели этого ребенка, но все как-то не получалось, а тут такое страшное известие.

…Две трагедии, две смерти. Сначала похоронили Зудина, потом — Волкова. Поочередно справили поминки. На тот момент командир Группы «А» Геннадий Николаевич Зайцев находился в госпитале. Он попросил руководство, чтобы его отпустили на некоторое время, чтобы присутствовать на похоронах капитана Зудина.

Семье Геннадия Егоровича помогли получить квартиру на Ленинском проспекте, жене Волкова — с работой.

До конца жизни Евгения Николаевна так и не оправилась от пережитого горя. Раз в месяц она приходила в Ассоциацию «Альфа», которая базировалась тогда на Ленинском проспекте, получала общественную пенсию. Было заметно, что ее нервная система так и не восстановилась, и слезы были всегда где-то близко, готовые в любой момент навернуться на глаза.

Владимир Николаевич Ширяев, вице-президент и ответственный секретарь Ассоциации «Альфа», усаживал Волкову в кресло, поил неизменным чаем с сушками и расспрашивал о делах. Мелочь? Наверное. Но от такой «мелочи» всегда теплеет на душе.

«После потери мужа она чрезвычайно трудно возвращалась к жизни, привыкая к одиночеству, — писала О. Егорова на страницах «Спецназа России» в декабре 1998 года. — Помогли и помогают товарищи мужа, ветераны и действующие сотрудники «Альфы». Благодаря им Евгения Николаевна могла жить безбедно — это ее собственные слова; могла позволить себе квалифицированное медицинское лечение.

Каждый год, 27 числа, вот уже девятнадцать лет подряд, Евгения Николаевна заказывает панихиду и потом едет на кладбище. В этот день туда же обязательно приходят товарищи и сослуживцы капитана Волкова».

Скончалась Евгения Николаевна осенью 2003 года после тяжелой и продолжительной болезни. Ушла тихо и незаметно — как, собственно, и жила.

Траурная церемония состоялась 8 ноября. Проститься с Евгенией Николаевной на Хованское кладбище в тот день пришли те, кто все эти годы находился рядом, кто помогал участием — Герой Советского Союза Геннадий Николаевич Зайцев, Владимир Ширяев, ветераны спецподразделения.

«Альфа» свято чтит память своих павших бойцов. И вот теперь на фасаде лицея №1451 открыта мемориальная доска в честь Дмитрия Васильевича Волкова. На торжественной церемонии были представители НАКа, действующие сотрудники и ветераны, в их числе были и те, кто штурмовал дворец Амина — Сергей Голов, Владимир Гришин, Александр Репин.

— После операции в Кабуле, когда подразделение понесло ощутимые потери убитыми и ранеными, можно было ожидать, что число желающих попасть в наши ряды не будет велико, — говорит президент Международной Ассоциации «Альфа» Сергей Гончаров. — Однако произошло все наоборот: с расширением штата Группы «А» у нас не было отбоя от соискателей. То, что было совершено в Кабуле, сделало из подразделения, создававшегося для обеспечения безопасности Московской Олимпиады 1980 года, ту легендарную Группу, которую ныне знает весь мир. И в этом заслуга капитанов Дмитрия Волкова и Дмитрия Зудина.

У Димы Волкова не осталось близких родных. И когда мы стояли перед его доской, я поймал себя на мысли, что слова песни, которую трогательно и старательно исполняли малыши, как нельзя лучше подходят именно к этой ситуации…

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Школьники на линейке держали фигурки белых птиц, на которых оседали снежинки. Когда сняли покрывало с доски, мы увидели Диму таким, каким мы его помним — жизнерадостным, с улыбкой. Здесь, глядя на него, должны были стоять жена, Евгения Николаевна, сын и внуки… Но жизнь распорядилась так, что нить прервалась. Однако теперь, помимо музея Управления «А», в Москве есть еще одно место, где увековечена память о нашем боевом товарище — капитане Дмитрии Волкове.

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»