ОТ СУДОПЛАТОВА ДО «ЗЕНИТА»

В канун 35-летия легендарной Группы специального назначения КГБ СССР «Вымпел» — Управления «В» ЦСН ФСБ РФ руководители ее Ассоциации дали развернутое интервью «Спецназу России», в котором рассказали о многих моментах, остававшихся ранее «за скобками».

В беседе приняли участие Президент Ассоциации Группы «Вымпел» Валерий Попов, статс-секретарь Николай Похиленко и главный редактор газеты «Спецназ России» Павел Евдокимов.

В силу особой важности того, о чем шла речь, обширный материал разделен на четыре части: «Спецназ Лубянки. От Судоплатова до «Зенита»», «‘‘Вымпел’’ КГБ», «‘‘Вымпел’’ ФСБ» и «‘‘Вымпел’’. Бывших не бывает».

Первые две части публикуются в этом номере.

КУЛАК НКВД

Павел Евдокимов: История отечественного спецназа знает много подвигов и легендарных операций. На начальном этапе они были связаны с Великой Отечественной войной. Павел Анатольевич Судоплатов и Илья Григорьевич Старинов — основоположники спецназа. В послевоенное время фактически первыми операциями спецназа госбезопасности были «Байкал-79» и «Шторм-333». Можно ли считать, что Спецназ Органов Государственной безопасности состоялся именно 27 декабря 1979 года?

Валерий Попов: Спасибо за очень хороший вопрос — и по сути, и по содержанию. Да, именно так и надо считать. Мы говорим о специальном резерве сотрудников, который готовился нашими органами государственной безопасности в преддверии войны, на так называемый «особый период». Это предвоенное время, когда фактически война еще не объявлена, но практически государства находятся в состоянии войны, например, это 1939-й — начало 1941-го года.

Сталин и руководство страны всячески оттягивали войну всеми способами — политическими, экономическими, дипломатическими, военными. Прилагалось максимум усилий, чтобы в «особый период» подготовиться к решающей схватке. Касалось это и подразделений специального назначения.

В предвоенное время у нас имелась Школа особого назначения, готовившая специалистов и руководителей разведывательно-диверсионных групп. Их потом забрасывали в тыл врага и создавали партизанские отряды, в которых были и действующие, штатные сотрудники разведки. Этот опыт лег в основу современных подразделений специального назначения.

Действительно, спецназ довоенного, военного и послевоенного времени строился на наработках, которые были созданы Павлом Анатольевичем Судоплатовым и его учениками на фундаменте партизанской войны.

Наши разведчики-диверсанты, которые готовились в период войны, — это и легендарные Николай Кузнецов, и Владимир Молодцов, и Дмитрий Медведев, и другие наши разведчики, они создавали партизанские отряды и действовали в тылу врага. А накануне войны небольшие группы работали на территории других государств по ликвидации врагов советской власти. Те спецоперации проводились по линии внешней разведки и являлись результатом работы Павла Судоплатова и его команды.

Накопленный опыт лег в основу создания подразделений специального назначения уже в послевоенное время. Платформой такого подразделения была кадрированная Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН).

На основе Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС), созданных в 1969 году на базе 101-й разведшколы, уже в КГБ из оперативного состава территориальных органов формировался так называемый спецрезерв. Территориально — подмосковный город Балашиха, 25-й километр.

Именно выпускники КУОС составили основу современных подразделений специального назначения. Их готовили как к партизанской, так и к антипартизанской войне. Были тут элементы антитеррора — но только элементы. Тактика, система подготовки и подбора кадров, различные виды учений — все это и легло в основу создания подразделения специального назначения госбезопасности.

Николай Похиленко: Чем же для нас является 4-ое управление НКВД-НКГБ, откуда все-таки идут истоки отечественного спецназа? Очень важно отметить, что Павел Анатольевич Судоплатов был не только руководителем 4-го партизанского зафронтового управления, но и одновременно являлся заместителем руководителя внешней разведки Советского Союза Павла Фитина. Более того, накануне войны именно его подразделением была проведена огромная подготовительная работа на «особый период», то есть на случай войны.

На вражеской территории были созданы четыре диверсионные резидентуры, оставлено более 1500 источников информации, которые работали именно в рамках 4-го управления. За период войны оно подготовило 212 отрядов особого назначения, 2222 разведывательно-диверсионные группы. Двадцать пять человек удостоились высокого звания Героя Советского Союза, а в последующем двое стали Героями России. Таковы результаты работы 4-го управления НКВД-НКГБ.

Есть еще один любопытный факт, о котором, как правило, не говорят по одной простой причине — отсутствие информации. И только в своих воспоминаниях Судоплатов сообщает, что, когда советские войска вышли на историческую границу, наши партизанские отряды были преобразованы в диверсионные резидентуры. Материалы, касающиеся деятельности диверсионных резидентур, до сих пор не рассекречены. Значит, время еще не пришло.

Поэтому-то мы и считаем родоначальником отечественного спецназа Павла Анатольевича Судоплатова, так как он занимался непосредственно как диверсионной, так и разведывательной работой. Его наработки, вклад в победу, соратники — буквально все составило тот бесценный опыт, который и лег в основу послевоенного спецназа органов государственной безопасности.

В. П.: Основа военной науки объясняет, что такое подразделения специального назначения — это подразделения, выполняющие задачи на территории противника, что является их отличительной особенностью, поэтому они всегда и были в составе разведки — либо военной (ГРУ), либо в составе 1-го Главного управления КГБ СССР. А в реальной жизни сложилось по-другому. Наши братья по оружию, Группа «А» — это уникальное спецподразделение антитеррористической направленности и, на наш взгляд, является лучшим в мире, в современных условиях действует зачастую как подразделение специального назначения.

ВВОД ВОЙСК В АФГАНИСТАН

В. П.: Военно-политическая обстановка в стране складывалась таким образом, что впервые после 1945 года отечественный спецназ был применен в 1979 году. Но подготовка велась постоянно.

П. Е.: Мы опять говорим об «особом периоде»?

В. П.: Да, но об особом периоде с точки зрения афгано-советских отношений. Это очень важный момент для нашей истории — мы должны перекинуть мостик из того времени в нынешнее. До сих пор много споров по вопросу о вводе войск в Афганистан. Правильно ли мы сделали, что вошли туда?

Это было решение Политбюро ЦК КПСС, решение нашего правительства и многих наших военных руководителей. Если бы мы этого не сделали, то на границе Советского Союза оказался бы наш главный противник — американцы, которые уже создали базы подготовки боевиков.

П. Е.: Существует две точки зрения на этот счет. Первая, которой придерживались глава правительства Алексей Николаевич Косыгин, начальник Генштаба маршал Николай Огарков, командующий Сухопутными войсками генерал армии Иван Павловский. Они говорили, что Кабулу нужно оказывать максимальную помощь — военно-техническую, экономическую, гуманитарную… И в целях свержения диктатора Амина совершить «спецназовский переворот». Однако войска не вводить. Ни под каким видом! Поскольку мы не должны втягиваться в афганскую гражданскую войну.

И вторая точка зрения — «спецназовский переворот» в Кабуле закрепить вводом войск, которые поставить сильными гарнизонами в ключевых городах страны. Она в итоге возобладала, и 40-я армия вошла в Афганистан.

Так вот, имело ли смысл остановиться все-таки на первой точке зрения?..

Н. П.: Мы прекрасно понимаем, что именно в недрах английской разведки МИ-6 было создано специальное подразделение, которое занималось тем, что достаточно серьезно изучало Ислам. И радикальное течение под название «ваххабизм» родилось в недрах именно английской разведки. Мы это наблюдаем и по сей день: «Аль-Кайда», ИГИЛ…

В 1969 году именно англичане руками пакистанской военной разведки, а также с помощью сотрудников ЦРУ, которые курировали и тех, и других, создали в Афганистане реакционную организацию под названием «Мусульманская молодежь». Афганистан готовили к тому, что там будет экстремистский халифат. И именно события апреля 1978 года, которые нам известны как Саурская революция, упредили приход исламистов к власти. Это очень важный момент для понимания причин того, почему советское руководство обратило взоры на Афганистан.

Ситуация развивалась сложно, драматично, противоречиво… Но даже Леонид Ильич Брежнев долго колебался в выработке окончательного решения. Только смерть его друга, историка, поэта, главы партии и государства Нура Мухаммеда Тараки подтолкнула Брежнева к принятию именно такого сценария — вводить войска, а не ограничиваться «спецназовским переворотом».

В. П.: Убийство Тараки, задушенного по приказу Амина, стало последней каплей. Еще до его гибели Амин практически взял власть в свои руки. Он контролировал все силовые структуры — и полицию, и Министерство обороны, и спецслужбы, даже личную гвардию Тараки. Нам тянуть время было уже нельзя. Поэтому нашим правительством было принято политическое, а затем и военное решение: как малыми силами осуществить смену власти нелояльного СССР руководства в Афганистане.

Тут надо вспомнить, что Советский Союз до наступления этих событий много чего построил в Афганистане — первом в мире государстве, которое признало СССР. Советские граждане («шурави») в Афганистане были самыми дорогими гостями. Отношение было очень дружелюбным. Потом на фоне боевых действий и гражданской войны оно изменилось. Да, там началась полномасштабная гражданская война, а ввод советских войск — это вмешательство в этот внутренний конфликт. Мы были сторонниками правительственных войск во главе с Бабраком Кармалем, заменившим свергнутого Амина.

Сейчас, по прошествии времени, мы можем говорить об этом: не стоило ввязываться в открытое противостояние. Нужно было защищать конкретные объекты и направления, как сейчас наш президент Владимир Путин делает в Сирии, а также заниматься обучением местных кадров. Плюс, естественно, поставки техники и боеприпасов, помощь инструкторами и специалистами. А нас, фактически, втянули в войну, и она растянулась на десять лет. Не надо забывать, что Афганистан — страна с очень сложной конфессиональной и этнической конфигурацией. В теории мы знали это, но на практике плохо учитывали. Это сказалось на многих сторонах нашего присутствия.

Потом-то стало понятно, для чего это сделано — чтобы ослабить СССР экономически и военно-политически. Афганская война стала одной из причин, по которой наша страна «просела» в конце 1980-х.

Н. П.: Стоило ли входить? Всегда великое и серьезное видится издалека. Ну вот смотрите — мы пробыли в Афганистане десять лет. Сейчас же там находится американский воинский контингент. Сравним, что сделал Советский Союз за эти десять лет?! Подготовил 265 тысяч специалистов. Помимо тоннеля Саланг, который в горах Гиндукуша прокладывал Московский метрополитен, было построено 12 тысяч километров дорог, сотни мостов и путепроводов.

В каждом областном центре был построен аэродром, в каждом уездном центре — вы только вдумайтесь! — были сооружены школа, больница, ремесленное училище и разного рода мастерские (в зависимости от специализации того или иного региона).

По линии спецназа КГБ в Афганистане сначала воевали «Каскады», потом «Омега». За этот период времени советскими военными советниками была подготовлена настоящая, обкатанная в боях афганская армия.

Тот же советнический аппарат подготовил все условия для того, чтобы спокойно уйти из Афганистана с гордо поднятыми знаменами. Уйти… непобежденными! После вывода советских войск 15 февраля 1989 года Наджибулла (сменивший Бабрака Кармаля во главе партии и государства) продержался, по сути брошенный всеми, три года — вопреки всем прогнозам, без «горючки», без боеприпасов, без советнического аппарата!

А всего-то нужно было — авиационный керосин, авиазапчасти и боеприпасы! Однако, он продержался с подготовленной нами армией и службой безопасности. «Товарищ Наджиб» боролся, по существу, со всем «мусульманским экстремизмом» во главе с американцами, которые поняли, что раз ушли русские, то этот кусок надо прибирать к рукам. Башар Асад в Сирии выстоял столько же времени. Пока Россия не пришла на помощь.

Вы представляете, какой задел мы сделали в Афганистане! Поэтому мы должны говорить о реабилитации этого периода, который, начиная с конца 1980-х годов, был ошельмован, представлен в заведомо искаженном виде. Нам есть чем гордиться — и страной, и советскими воинами, и сотрудниками спецназа госбезопасности, которые там сражались.

П. Е.: Согласно проведенным опросам, большинство представителей среднего и старшего поколения афганцев считают советский период «золотым веком» Афганистана.

В. П.: Вопрос о вводе наших войск — непростой с политической точки зрения. Но мы можем ответить на него с чисто профессиональной стороны как сотрудники подразделения специального назначения, которые принимали непосредственное участие в дальнейших событиях в Афганистане. Впервые были объединены под единым руководством все спецподразделения, это группа «Гром», состоящая из штатных сотрудников созданной в 1974 году Группы «А», отряд особого назначения «Зенит», созданный из внештатных сотрудников спецрезерва КГБ и «мусульманский батальон» ГРУ.

Вот эти три подразделения и проводили операции «Байкал-79» и «Шторм-333» (непосредственно штурм дворца Тадж-Бек), включившие в себя целый комплекс агентурно-оперативных, специальных и военных мероприятий.

Поясню: «Шторм-333» — это заключительный этап большой и комбинированной операции «Байкал-79». В этих операциях три группы, повторюсь, были Единой Командой под общим руководством. Что было впервые! Как говорили сами участники, если бы не личные установленные отношения и скоординированные действия этих трех подразделений, — выполнить задачи той сложнейшей операции было бы невозможно!

П. Е.: Предположим, что задача — не выполнена! Штурм сорван, Амин — жив… Какие военно-политические последствия для СССР имела бы такая ситуация?

В. П.: Хороший вопрос. Можно сравнить ту ситуацию с современным положением дел в Сирии. Если бы так случилось, еще тогда, в 1979 году, мы получили бы на границе Советского Союза огромное количество бандитских формирований, террористов, неконтролируемый наркотрафик, поставки караванов с вооружением… Но все события десяти лет войны и гибели больше 15 тысяч наших солдат — они были не зря. Последствия? Этого никто уже точно не скажет… Полагаю, распад Советского Союза был бы ускорен. И по плану Алена Даллеса он так и предполагался, но на десять лет раньше, чем это произошло в реальности.

ПАТРИАРХ НЕЛЕГАЛОВ

В. П.: Говоря о событиях в Кабуле, хочу особо отметить роль «Патриарха» нелегальной разведки Юрия Ивановича Дроздова в подготовке операции.

П. Е.: Именно его личный вклад способствовал успеху операции, верно?

В. П.: Да, это так. В чем была его уникальность как руководителя и как опытного разведчика? Юрия Ивановича назначают начальником нелегальной разведки. В конце 1978 года он вернулся из США, где был резидентом, еще не успел войти в курс дел. Но учитывая его профессиональный аналитический ум, его умение прогнозировать и работать с людьми в «кризисных» ситуациях, руководство КГБ сделало исключительно правильный выбор. События декабря 1979 года это подтверждают.

П. Е.: И Андропов его отправляет в Афганистан?

В. П.: Об этом рассказывал сам Дроздов. Вызывает его Юрий Владимирович и говорит: «Юрий Иванович, надо съездить в командировку, посмотреть, как у нас там проходят события. Приедете — мне лично доложите». То есть речь шла не об операции, а собственно об изучении оперативной обстановки.

П. Е.: То есть были две командировки Дроздова в Афган, не одна — декабрьская?

В. П.: Две, но о первой Юрий Иванович публично не говорил. И не писал в своих мемуарах. Дроздов непосредственно вылетает в Кабул и наблюдает, как там разворачиваются события. Его анализ обстановки свидетельствовал о том, что если мы не введем войска, то это сделают американцы раньше нас — уже шла подготовка с той стороны.

Дело в том, что Амин метался тогда между Советским Союзом и США и не знал, к кому «прислониться». Налицо были все признаки того, что Амин работает на американцев, включая связь представителей военно-политического руководства Афганистана с людьми из американского посольства. В итоге он сделал свой выбор — президент Тараки был арестован, затем убит. Репрессиям подверглись твердые сторонники «московской линии» в руководстве ДРА и НДПА. Некоторых из них сотрудникам «Зенита» удалось тайно и с риском вывезти из страны. В этой ситуации нам пришлось вводить вооруженные силы и подразделения специального назначения.

Американцев мы опередили. Были свидетели того, как штатовский посол стоял в кабульском аэропорту и наблюдал приземление нашей военно-транспортной авиации. Хотя большинство наших транспортников садилось на базе ВВС в Баграме. Посол понимал, что время они упустили.

В. П.: После возвращения Дроздова из командировки и доклада Андропову было принято решение усилить разведку. Тогда уже была создана небольшая группа «Зенит-1», она вела разведывательную подготовку основных объектов, которые потом штурмовали одновременно с дворцом Амина.

Многие считают, что дворец Амина был самым главным объектом, но это только потому, что сам диктатор находился там. В целях безопасности осенью 1979 года он выехал в Тадж-Бек, фактически за пределы Кабула.

П. Е.: По причине неудавшихся покушений на него?

В. П.: Да, Амин посчитал, что наиболее безопасен Тадж-Бек. Там находился и он сам, и его семья. С военной точки зрения этот объект был хорошо укреплен — окружен серпантином дороги, находился на крутой возвышенности. Многие подходы заминированы. Серьезные огневые точки в виде дотов. Танки, вкопанные в землю. То есть самый настоящий укрепрайон. Амин чувствовал себя тут в полной безопасности.

Возвращаемся к декабрю 1979 года, к тому моменту, когда разведка была завершена. Объекты были «классические»: аэропорт, главпочтамт, спецсвязь, Тадж-Бек и Президентский дворец, Генеральный штаб, Царандой, Служба безопасности, штаб ВВС, тюрьма Пули-Чархи и другие объекты, всего восемнадцать, которые через сутки после начала операции были взяты под наш контроль. Группа «Гром» и отряд «Зенит» участвовали на девяти из них. Основным был, конечно, дворец Амина, а второй по значимости — Генеральный штаб. Хотя другие объекты были также важны.

Возвращаясь к роли Юрия Ивановича Дроздова. После первой командировки в Афганистан, Дроздов слетал еще в США и посмотрел, как там живет афганская оппозиция. Во время его второй командировки в Афганистан уже шла непосредственная подготовка к операции «Шторм-333». Было несколько планируемых дат — пятнадцатое, двадцать первое, потом двадцать пятое декабря. В итоге штурм был назначен на двадцать седьмое число. Все это время Юрий Иванович находился там под другим именем. Для наших он был генералом, но с другой фамилией, а для многих других — капитаном «мусульманского» батальона ГРУ.

П. Е.: Лебедев?

В. П.: Да, совершенно верно. «Капитан Лебедев», несмотря на его возраст, был подтянутым, стройным, поэтому «капитанство» ему подходило и легко воспринималось.

П. Е.: Хотя, насколько я знаю, афганцы обратили внимание на это несоответствие?!

В. П.: Историческая мудрость руководителей, которые принимали совместные решения, состоит в том, что они положились на профессионализм, аналитические способности и интуицию этого человека. Я имею в виду представителя ГРУ Василия Васильевича Колесника и других руководителей, которые непосредственно принимали участие в принятии решений. А интуиция есть тогда, когда есть опыт, знания, аналитика и умение принимать решения. У Юрия Ивановича это все присутствовало. И последнее слово было за ним.

Если бы нам удалось ликвидировать Амина другим способом, все было бы иначе. Штурмовать, возможно, и не пришлось бы. Все решилось бы политическим путем. Но поскольку операция была закрытая, причем настолько, что ни в посольстве, ни в резидентуре не знали о ней, случилась несогласованность в действиях. Амина реанимировали наши же врачи, вызванные в Тадж-Бек.

П. Е.: Когда мы беседовали с Дроздовым на эту тему, я задал ему вопрос об отравлении Амина днем 27 декабря. Первый раз Юрий Иванович ушел от прямого ответа: мол, мало ли кто там «плов неправильно сварил». Но дальше, в том же интервью для «Спецназа России» подтвердил, что это был сотрудник нелегальной разведки КГБ.

В. П.: Такой факт действительно был.

П. Е.: Тем более что предатель Олег Гордиевский, бежавший на Запад и проживающий в Англии, в книге «КГБ. История политических операций от Ленина до Горбачёва» назвал фамилию этого агента, свободно говорившего на фарси и являвшегося шеф-поваром в период аминовского застолья — Михаил Талыбов (Гордиевский привел его фамилию с ошибкой).

В. П.: Совершенно верно. Он находился в подчинении того управления, которое возглавлял Дроздов. Так что все было по прямому указанию Юрия Ивановича. Старались решить этот вопрос с наименьшими потерями и пойти по оптимальному пути выполнения главной задачи — устранение кровавого диктатора Амина. Но жизнь неожиданно внесла свои коррективы.

П. Е.: Буквально перед штурмом Хафизуллу Амина «откачали» и кто — советские врачи! Один из них погибнет во время штурма Тадж-Бека, другой останется в живых.

В. П.: «Откачали» и Амина, и часть его гостей. И после этого другого пути, кроме штурма, уже не оставалось. Причем окончательное решение принималось буквально за полчаса до начала операции. В это время Юрий Иванович вместе с Василием Васильевичем Колесником находился рядом с дворцом Амина в наблюдательном пункте. Туда же был приглашен будущий командир «Вымпела» и будущий Герой Советского Союза Эвальд Григорьевич Козлов. При нем принималось решение о штурме, и Козлов, по личному указанию Дроздова, принял на себя командование группой «Зенит» и выполнение главной задачи. Многие из «зенитовцев» этого не знали до последнего момента, потому что были ограничены в условиях связи — режим молчания.

Н. П.: Находящиеся там военные советники в достаточно серьезных званиях и должностях и Представитель КГБ СССР как люди образованные, но достаточно консервативные, прекрасно понимали, что соотношения сил для осуществления поставленной задачи недостаточно. Поэтому операция несколько раз откладывалась. И только лишь решительность Юрия Владимировича Андропова, который знал о своих подчиненных очень многое, а именно их личные качества, профессиональный и военный опыт, решила вопрос. Свой выбор Андропов остановил на Дроздове. И, по сути, послал его в помощь Колеснику.

План операции не был подписан — никто из руководителей, которые находились в Афганистане, не взял на себя ответственность и план операции «Байкал-79» не утвердил. И только аналитический ум, природное чутье и опыт участника Великой Отечественной войны позволили Дроздову принять это решение. Это была продуманная «авантюра», в которую он, однако, верил. И эта вера передалась, во-первых, Колеснику, во-вторых, всем командирам групп, которые участвовали в захвате всех объектов в Кабуле.

Приведу пример, рассказанный Эвальдом Козловым. Перед началом операции Дроздов всех построил в ангаре и начал проводить инструктаж, а все офицеры — бывалые, серьезные. Стоят они, замерли, и повисла, как говорится, мертвая тишина. И тогда Юрий Иванович, закончив инструктаж, улыбнулся и сказал: «А теперь, ребята, давайте немного похулиганим». После этих слов, казалось, спало все внутреннее напряжение. Дроздов был еще и гениальным психологом.

П. Е.: Вклад этого человека с «серыми, жуликоватыми глазами» (по описанию ЦРУ) в разработку плана по захвату укрепрайона в районе Дар-уль-Аман трудно переоценить. И ветераны Группы «А», бывшие в Тадж-Беке, навсегда запомнили высокую, сухопарую фигуру генерала Дроздова — в светлом плаще и со «шмайсером», стоявшего возле входа в поверженный дворец Амина, он же «объект Верхней строки».

Как рассказывал Владимир Петрович Гришин: «Хорошо помню генерала Дроздова — без каски, в руках немецкий «шмайсер» и радиостанция. Я тогда не знал, что это Юрий Иванович. Я просто видел пожилого человека, очевидно, одного из высших руководителей, который ходил, довольно смело, по дворцу, хотя стрельба еще не везде прекратилась. Когда я увидел его, то успокоился и понял, что все будет хорошо».

ОКОНЧАНИЕ

Публикацию подготовил Владимир САМСОНОВ 

Ежедневно обновляемая группа в социальной сети «ВКонтакте».

Свыше 60 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!

 http://vk.com/specnazalpha