Автор: ВАЛЕНТИНА ШАТСКИХ. ФОТО ВЕРЫ КОМАРОВОЙ

«КРЕСТНИК» КАРПУХИНА

Виктор был первым сотрудником Группы «Альфа», погибшим на территории своей страны, тогда называвшейся Советским Союзом. Кавалер ордена Красного Знамени лейтенант Шатских.

До этого были две невосполнимые потери — капитаны Дмитрий Волков и Геннадий Зудин, приходящиеся на Афганистан. Но то была боевая операция за пределами страны, в Афганистане — штурм дворца диктатора Амина в декабре 1979 года.

А тут — вроде бы мирный Вильнюс, Прибалтика. Еще часть единой и, казалось бы, неделимой страны. Которую уже делили и раздирали по частям.

Да, Виктор погиб одним из первых в «Альфе». Но так уж получилось, что только сейчас увековечено его имя в школе, которую он окончил. В декабре 2016 года на здании школы № 763 Лосиноостровского района Москвы появилась мемориальная доска.

До этого дня не дожили его родители. Отец — Виктор Алексеевич Шатских, полковник, ветеран-пограничник, и мама — Валентина Ивановна Шатских. Оба являлись для «Альфы» родными людьми, которые активно участвовали в ее жизни.

Мы публикуем воспоминания о лейтенанте Шатских, написанные его мамой. Незадолго до смерти Валентина Ивановна успела их отредактировать и внести необходимую правку.

ВОЕННАЯ КОСТОЧКА

Когда мы узнали, что ветераны Группы «А», находившиеся в командировке в Вильнюсе, объявлены в розыск по линии «Интерпола» (теперь им закрыт выезд за пределы страны), я невольно подумала: «И Виталику запретили…» А потом одернула себя: «О чем это я? Ему давно власти Литвы ничего не могут запретить…»

Главным виновником той трагедии мы считаем М. С. Горбачёва, с одной стороны, и людей из «Саюдиса», организовавших кровавую провокацию у телебашни — с другой.

Свидетельские показания, прозвучавшие во время суда над Альгирдасом Палецкисом, наглядно показали, что сотрудники Группы «А» не стреляли в толпу. Это делали совершенно другие люди.

Я искренне благодарна Владиславу Николаевичу Шведу и газете «Спецназ России» за то, что они не оставляют эту тему. Ведь она касается и нашего сына, вернувшегося из Вильнюса в гробу.

Сын никогда не знал покоя с самого раннего детства. Может быть, на его характер повлияла жизнь на пограничной заставе. Виталик (так мы его звали, чтобы не путать с папой — Витей) родился в Нахичевани. Рос в окружении солдат, военной жизни. Даже обеды я варила и носила на заставу — сын никак не хотел питаться дома, ел с бойцами за одним столом.

Самая любимая и первая игрушка — автомат, который ему подарил директор местного совхоза. А самое любимое его слово было «засисять». И он защищал всех: сестренку, маму, папу, повара Володю, старшину Сашу… и всех, всех, кого он любил.

Подрастая, Виталик менялся на глазах: крепчал, быстро становился самостоятельным, но одна черта его характера оставалась неизменной — огромное желание помогать людям. Думаю, именно эта черта и привела его после десятого класса в пограничное училище, хотя он со своими способностями мог стать кем угодно. Спортсменом — имел первый-второй разряды по нескольким видам спорта. Педагогом — его очень любили младшие дети, и он очень хорошо руководил ими. Артистом — в школе и в училище на протяжении всех лет обучения участвовал во всех театральных мероприятиях. Музыкантом — практически самостоятельно освоил игру на гитаре и фортепиано. Поэтом — стихи писал с четвертого класса.

Виталик был всесторонне развитым юношей. Он говорил: «Знать и уметь все невозможно, но надо к этому стремиться!» И он осваивал рисование, игру в шахматы и нарды, волейбол, баскетбол, самбо, лыжи, столярное дело, фотографирование. Интересовался историей России и иностранными языками, умел печь пироги и печенье, вязать на спицах и ремонтировать часы, коллекционировал марки и стрелял в тире, ходил в походы и плавал наперегонки.

А главное, он всегда знал, что будет военным. И никогда не изменял своей мечте, которую выразил в детских стихах еще в четвертом классе:

Я буду надежно границу

И ночью, и днем охранять.

Чтоб счастливо жить и трудиться

Могла наша Родина-мать…

Отец поддерживал его в этом стремлении: приучал сына к спорту, брал с собой на сборы в полевой учебный центр, «обкатывал» его танками, учил в походе выживать в экстремальных ситуациях. И сын старался подражать отцу — кадровому офицеру-пограничнику, мечтал носить фуражку с зеленым околышем и хоть раз пройти по Красной площади в одном парадном расчете с отцом.

Этой мечтой — стать военным — пронизаны многие его стихи. Вот строчки, написанные им в седьмом классе:

Родился человек на свет,

Промчится быстро много лет.

Как жизнь свою он проживет?

Как счастье в жизни он найдет?

Не так уж важно, как он будет жить,

Важней, каким он человеком сможет быть!

«МНЕ ДО ВСЕГО ЕСТЬ ДЕЛО…»

В восьмом классе, учась в 763-й школе Бабушкинского района, Виталик подал документы в суворовское училище, но я сделала так, чтобы документы вернули (мне до сих пор стыдно за это). Сказать, что сын расстроился? Для него это была целая трагедия. Но мы удержали его. И вот — десятый класс. Выпуск. Все в школе знали: Шатских пойдет в пограничное училище.

Мой муж, Виктор Алексеевич, служил в Московском военном училище имени Моссовета. Сын собрался поступать туда же. Однако документы у него не приняли. Это был 1986 год. Тогда существовал такой порядок: если отец служит в военном учреждении, то сын не имеет права устроиться туда на работу. А у нас перебарщивали и даже поступать учиться запрещали.

К слову сказать, через год этот приказ отменили, но сын не стал переводиться, поскольку уже сдружился с ребятами в Голицынском пограничном училище. Вступительное сочинение на свободную тему «Цель поступления в военное училище» он написал на пяти листах, в стихах: «Мне до всего есть дело…» Сейчас оно хранится в музее Пограничного института ФСБ.

И действительно, ему до всего было дело. Поэтому его любили и дома в семье, и в школе — друзья и учителя, и в училище. Его невозможно было не любить. Виталик был очень общителен, заботлив, внимателен, готов всем и во всем помогать: на лыжном кроссе — тянуть отстающего товарища, в школе — отремонтировать с друзьями во время каникул свой класс, на детской площадке — играть с малышами, на праздничном вечере — быть массовиком-затейником. А если нужно, то спасти жизнь человеку.

«Кто, если не я?!» — сказал мне сын, когда, защищая от хулиганов девчонку у кинотеатра «Орион», получил ножевую рану руки.

И это был не единственный случай, когда сын, не думая о себе, бросался на помощь. Был случай, когда они с отцом вытащили из опрокинувшегося и горящего грузовика водителя, потерявшего сознание. А через несколько минут после того, как они перенесли шофера в нашу машину, бензобак взорвался.

После окончания училища Виталик собрался ехать в Среднюю Азию. На 4 августа 1990 года был уже куплен билет в Алма-Ату. Тогда сын признался: «Наверное, не повезло. Приезжали из Группы «А», отобрали нас четверых. Я думал, буду служить вместе с дядей Витей. Но что-то никаких запросов нет. Не судьба, значит».

«Дядя Витя» — это Герой Советского Союза генерал-майор Виктор Фёдорович Карпухин, бывший сослуживец и товарищ мужа. Высшую награду страны он получил в 1979 году за штурм дворца Амина в Афганистане.

2 августа пришла телеграмма: «Лейтенанту Виктору Шатских срочно явиться в училище». Никогда не забуду его радостной улыбки и горящих глаз, когда Виталик сообщил нам с мужем об этом. Таким я сына видела второй раз в жизни; первый — когда он поступил в военное училище.

У меня сжалось сердце. В тот вечер мы отметили это событие в тесном семейном кругу. Мы и невеста Виталика. Никто из окружающих не должен был знать, где предстояло служить сыну.

В училище Виталику вручили запрос-вызов в Группу «А». Генерал Виктор Карпухин, знавший его с детства, старался вначале оставлять «на хозяйстве». Говорил: «Посиди пока здесь, в Москве».

Предстояла очередная командировка — в Баку. Виктор Фёдорович зачитал список. Виталик услышал, что все ребята из его отделения летят, а он — нет. Сказал тогда Карпухину: «Я пришел сюда служить, а не отсиживаться». И вылетел вместе со всеми.

КРЮЧКОВ: «ПОСЛАЛИ ЕГО ТУДА МЫ»

Потом был Вильнюс. Штурм телебашни. И предательство Горбачёва, отказавшегося от «альфовцев», сказавшего: «Я их туда не посылал».

В прессе писали, что так же повел себя Председатель КГБ Владимир Крючков, но это не так. Несколько раз он принимал нас с мужем в своем кабинете. Владимир Александрович откровенно сказал нам: «Это мы виноваты, мы не спасли вашего сына. Я не могу говорить за президента, я говорю за себя. Послали его туда мы».

Спросил, чем он лично может помочь нашей семье. Мы с мужем попросили ввести в штат Группы «А» медиков — что и было сделано Крючковым.

— До Вильнюса мы с Виктором побывали в командировке в Баку, — вспоминает полковник в отставке Евгений Николаевич Чудеснов, — ни одной ночи не проходило без тревог; выезжали с оружием на задание, устраивали засады, задерживали по адресам «подрывные элементы». Работа была достаточно серьезной. Первое время я Виктора придерживал, оставляя на дежурстве. Однажды он зашел ко мне: «Евгений Николаевич, сколько можно! Я готов к работе. Очень прошу, не делайте из меня вечного дежурного». И в следующий раз я включил его в боевой расчет, и в Баку он проявил себя достойно.

Не знаю, как он вообще смог пробежать по коридору на первом этаже… Помню его слова, мы в тот момент повернули на лестницу второго этажа: «Евгений Николаевич, у меня что-то в спине…» — «Витя, что там может быть?» Первая мысль: пикой кольнули. В руках у митингующих были национальные флаги с заточенным металлическим концом на древке. Я приказал Саше Скороходову — «Посмотри, что там», а сам побежал наверх выполнять задание. Оказалось, рана несовместима с жизнью.

Нужно было экстренно вызвать «Скорую помощь». Кругом — толпа, люди орут. Выйти было сложно, могли растерзать. И тем не менее, Сергей Рассолов, было ему поручено, взял Виктора и отвез в больницу. Долго не знали, где он находится, не могли забрать тело. В этой ситуации Михаил Васильевич Головатов проявил свои «пробивные» и организаторские способности: сделал все возможное, чтобы вернуть Виктора. Вспоминать это очень тяжело!

Что касается собственно специальной операции, то она была проведена четко и по плану. Каждый знал свой маневр, куда идти и какую дверь открыть. Когда мы вернулись домой, то на аэродроме никто нас толком не встретил, только отец Виктора — полковник-пограничник Шатских Виктор Алексеевич и наш командир, Виктор Фёдорович Карпухин. Он его знал с детства, он его и привел в подразделение, — вспоминает Евгений Николаевич.

После гибели сына многие газеты писали, что литовцы возненавидели наших ребят. Это неправда! Нам с мужем приходили письма, посылки и денежные переводы из Вильнюса, от частных лиц и трудовых коллективов заводов и фабрик. Нам выражали соболезнования и приглашали в гости. Честные и неравнодушные люди знали, что все произошедшее тогда — это подлая провокация.

Когда Виталик поступил в военное училище, я подарила ему книгу о пограничниках и подписала: «Моему сыну. Дерзай! И помни — мужество рождается в борьбе». И вот, уходя на последнее дежурство, он принес мне ее и сказал: «Мамуль! Пусть она полежит у тебя. И еще давай договоримся. Ты у меня сильная женщина. Ты знаешь, где я служу. Если когда-нибудь со мной что-то случится, дай мне слово — ты не будешь никому показывать своих слез. Ладно, мамуль?» — «Ладно! Не обещаю, но попробую». Почему я так сказала, не знаю до сих пор. Зачем мне нужна была «эта проба»? Позже узнала, что накануне этого разговора один из его друзей был ранен.

Я вспомнила этот разговор, когда сын погиб. Страшно об этом рассказывать. Еще страшнее было это узнать!

Смерть сына также тяжело переживала его невеста Наташа и ее семья. Виталик собирался расписаться в январе, у них уже было подано заявление в ЗАГС. В одном из писем сын сообщал, что Наташа согласилась стать его женой, несмотря на то, что служба у него непростая…

«А Я ХОЧУ В ПУРГУ, В ЦУНАМИ…»

Похоронили сына тихо, на Волковском кладбище в Московской области. Тогда особо нельзя было афишировать место службы сына. На памятнике написали отрывок из его стихотворения:

Мы, не зная покоя,

Охраняем покой,

Но судьбы для себя

Не искал я другой.

Ежегодно в день гибели Виталика и на день его рождения на могилу приезжают «альфовцы», друзья по школе и пограничному училищу.

Прошло двадцать с лишним лет. Иногда забываешься в работе, а останешься одна, или когда на улице, в транспорте, увидишь похожего на сына мужчину, то ком подкатывает к горлу.

В семье мы никогда не помещали фотографию Виталика в траурную рамку — для нас он всегда живой. Отмечаем день его рождения, он очень любил этот свой праздник. Я часто беседую с ним, и мне кажется, будто Виталик находится в долгой командировке. Во всяком случае, мне так легче.

В июле 2003-го не стало мужа, Виктора Алексеевича. Его последняя должность — начальник отдела заграничных представительств Главного управления пограничных войск, полковник. После отставки работал в системе негосударственной безопасности и Консультативном совете ФСБ.

Это произошло 28 июля, в день тридцать пятой годовщины нашей свадьбы. Утром Виктор Алексеевич поехал на работу, хотя шел третий день его отпуска. Сказал мне и дочке: «Готовьте праздничный ужин, будем отмечать юбилей. Сегодня — на даче, а в субботу соберемся в ресторане».

Обещал вернуться к вечеру, но — не приехал, его мобильник не отвечал. Мы с дочерью обзвонили всех знакомых. А ночью приехал друг нашей семьи Саша Н., он был с сыном в Вильнюсе, и сказал: «По закону подлости я держал вашего сына на руках, а теперь я же принес вам такую весть».

Потом через час приехал бывший командир «Альфы» М. В. Головатов, у которого работал муж, и тогдашний начальник Управления «А» генерал Андреев Валентин Григорьевич. Оказалось, Витя умер в дороге — в сердце пошел тромб.

В последний момент, как мне рассказали люди, сидевшие с ним в салоне автомобиля, муж успел перестроиться из третьего ряда в первый. Притормозил, съехал на обочину, едва произнес: «Что-то мне плохо», — и тут же потерял сознание…

После гибели Виталика наша дочь Мария тоже пошла на службу в органы госбезопасности. Сейчас она старший лейтенант, окончила Академию ФСБ.

Мне говорят:

«Иди за мной…

И будешь счастлив вместе с нами…»

Но ведь они ведут домой:

К сестре, к отцу, к любимой маме,

А я хочу в пургу, в цунами…

И в этом был весь наш сын. Наша семья — и по линии мужа, и мои родственники — честно служила Родине, защищала ее на фронтах Великой Отечественной войны и в мирное время. И другой жизни мы себе не представляем.

В одной из передач «Зеркало», которую вел Сванидзе, мы с мужем встретились с послом Литвы в России. Он ждал, что услышит от нас проклятия в адрес литовцев, но я сказала, что виноваты в этой провокации не простые люди, русские или литовцы, не сотрудники «Альфы». Как говорится, «паны дерутся — у холопов чубы трещат!»

Считаю, что главную вину в трагедии нашей семьи несет М. С. Горбачёв, бывший президент СССР. Он предал не только «альфовцев», но и весь народ. Ну, да Бог ему судья.

СПАСИБО, ЧТО ВЫ БЫЛИ С НАМИ

Валентина Ивановна ушла от нас в последний месяц зимы. Она мужественно боролась со смертельным недугом до самого последнего момента. Еще накануне Нового 2014 года она участвовала в традиционной встрече офицеров Группы «А» с женами и матерями погибших сотрудников, и ничто не предвещало беды.

Прощание с Валентиной Ивановной состоялось в Ритуальном зале ФСБ на Пехотной улице. Рядом, в храме, был совершен чин отпевания. А потом кортеж проследовал до подмосковного Волкова кладбища, где рядом со своими дорогими и любимыми людьми, сыном и мужем, она обрела вечный покой.

Поминки по Валентине Ивановне состоялись в Центральном музее Пограничных войск на Яузском бульваре.

В этот день проститься с этой неординарной женщиной пришли те, кто хорошо знал ее и мужа Виктора Алексеевича (еще с пограничного училища), и кто служил с сыном Виктором в Группе «А».

Одни приходили на Пехотную, другие на кладбище, третьи — на поминки. Не прийти эти люди не могли! Слишком многим для многих была семья Шатских. И таковой, впрочем, она останется впредь. Ничего не меняется.

Для Международной Ассоциации «Альфа», начиная с ее становления, Валентина Ивановна была настоящей мамой. Именно она закладывала многие традиции, которые выгодно отличают содружество Группы «А» от иных воинских коллективов. Она была душой и одновременно мотором, пока хватало сил. Устраивала для семей ветеранов поездки, экскурсии, встречи и разные праздничные мероприятия. Собирала помощь, когда это кому-то было необходимо.

Незадолго до смерти она побывала в Храме Христа Спасителя и приложилась к Дарам Волхвов, а перед самой кончиной исповедовалась и причастилась. Такой, просветленной, она пришла на встречу с мужем и сыном.

…На открытии мемориальной доски присутствовали сестра героя Мария Шатских, руководители Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа».

Вместе с ними отдали дань памяти офицеру Группы «А» заместитель начальника управления аппарата Национального антитеррористического комитета Евгений Шевкунов, глава управы Лосиноостровского района Павел Литовченко, глава муниципального округа Нина Симонова и председатель районного Совета ветеранов Роман Щербаков.

— Витя был творческим и при этом смелым мальчиком, — сказала на торжественной церемонии бывшая директриса школы № 763 Надежда Галеева, которая хорошо запомнила Виктора Шатских. — Его жизненным кредо было: «Кто, если не я?», об этом он написал в 1987 году в своем выпускном сочинении. Шатских происходил из династии военных и после окончания школы поступил в Высшее пограничное военно-политическое училище имени Ворошилова.

На четвертом курсе он отправился в свою первую командировку, участвовать в военном конфликте, происходившем в Нагорном Карабахе. Ему предлагали остаться в училище, говорили: «Ты еще молодой, побереги себя», но он отвечал: «Родина меня туда посылает, и я не могу не поехать». Вторая боевая командировка в Литву оказалась для него последней.

 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»