Автор: АКАДЕМИК СЕРГЕЙ ГЛАЗЬЕВ

ОЦЕНКА ГЛАЗЬЕВА

Фото: Академик РАН Сергей Глазьев

ИЛИ ЛОВУШКА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ

Одним из тех, кто давно и последовательно выступает за патриотическую «повестку дня» в экономической политике российского правительства, является советник Президента России академик РАН Сергей Глазьев.

Именно он является жестким критиком Центрального банка России. Он же антипод всего того направления в среде «системных либералов», которое наиболее полно олицетворяет бывший министр финансов Алексей Кудрин.

Согласно недавнему отзыву немецкой газеты Die Welt, «самым серьезным критиком Кудрина является именно советник Путина Сергей Глазьев, который ратовал за аннексию Крыма…»

В патриотических кругах часто приходится слышать: «Полностью разделяю внешнеполитический курс Владимира Путина, а экономическую политику Белого дома — нет». И именно Сергей Юрьевич наиболее четко озвучивает то, чего хотели бы видеть многие россияне: сочетания внутреннего (финансового и экономического) и внешнего векторов в политике нашего государства.

Российская экономика — это больной с инфарктом миокарда, считает академик Сергей Глазьев. В нашем организме сердечно-сосудистая система доводит до адресата с помощью крови все питательные вещества, потом изымает вредные вещества. Нам необходимо к денежной политике, к экономике в целом подходить именно как к живому организму. Если мы над ним издеваемся, продолжаем лечить кровопусканием, ничего хорошего из этого не получится. Именно так в Средние века лечили людей. По определению Глазьева, наши денежные власти очень напоминают эскулапов средневековой медицины в Западной Европе.

Предлагаем читателям «Спецназа России» фрагмент из неопубликованного интервью академика Сергея Глазьева. «Шапка» и подзаголовки — от редакции.

СВОБОДНО ПЛАВАЮЩИЙ КУРС — ЭТО ЭКЗОТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ

Если устранить дисфункции в системе государственного регулирования российской экономики, то рост экономики может быть 4 % в год, а если добавить специальные меры стимулирования, то и 8 %. Правительство вместо повышения налогов должно заниматься стимулированием деловой активности.

Нужно больше использовать механизмы рефинансирования коммерческих банков со стороны ЦБ посредством специальных инструментов, которые он применяет для целей льготного кредитования малого и среднего бизнеса, а также гарантированных правительством инвестиционных проектов в символических размерах.

Рефинансирование проектов, которые одобряются правительством, рефинансирование коммерческих банков под обязательства предприятий, специальная кредитная линия поддержки малого и среднего бизнеса, фондирование институтов развития — объем всех этих инструментов составляет около 200 млрд. рублей и мог бы быть увеличен до трех-четырех триллионов рублей. Это дало бы возможность выйти на 8 % рост ВВП за счет целевого кредитования инвестиционных проектов, модернизации и загрузки имеющихся производственных мощностей, более трети которых сегодня простаивает из-за недостатка оборотных средств.

Имеющиеся трудовые ресурсы позволяют увеличить выпуск продукции на 20 %, а сырьевая база — многократно. И при этом снизить инфляцию за счет расширения предложения товаров, снижения издержек и повышения конкурентоспособности российской экономики. Ведь главным фактором как снижения инфляции, так и роста производства в современной экономике является научно-технический прогресс, основным средством финансирования которого являются долгосрочные кредиты. Они должны быть доступны, то есть предоставляться по ставке, не выше рентабельности производственной сферы. Не зря Шумпетер (австрийский и американский экономист, политолог, социолог и историк экономической мысли — Ред.) подчеркивал, что процент — это налог на инновации.

При этом надо понимать, что для каждого состояния экономики характерен свой оптимальный уровень монетизации. Инфляция повышается как при его превышении, так и при недостаточности. Это доказано эмпирически и теоретически. Поэтому инфляция в сильно недомонтизированной российской экономике снижается при росте денежной массы и возрастает при ее снижении.

Вопреки примитивным представлениям монетаристов, связь между инфляцией и денежным предложением является нелинейной и немонотонной. Предлагаемые три-четыре триллиона всего лишь восполнят то сокращение денежной массы, которое произошло, начиная с 2014 года вследствие политики ЦБ по повышению процентных ставок, и будут способствовать приближению монетизации российской экономики к оптимальному уровню и, следовательно, сопровождаться снижением инфляции.

Свободное плавание курса национальной валюты — это экзотический режим, который применяется крайне редко, из развитых государств — только в Норвегии, в которой государство контролирует основные валютные потоки от экспорта углеводородов и фактически административно определяет спрос и предложение иностранной валюты.

Этот режим совершенно не подходит для таких больших стран с разнообразной и открытой экономикой, как российская. Ее нормальное воспроизводство требует стабильного курса, поскольку инвестиционный цикл в основных экспортно-ориентированных отраслях составляет от пяти до пятнадцати лет. Свободно плавающий курс для нее — это все равно что постоянное землетрясение для большого многоэтажного города.

Зачем это землетрясение искусственно вызывать, если российская валютно-финансовая система обладает избыточным запасом прочности, позволяющим легко поддерживать стабильный курс рубля? Объем золотовалютных резервов вдвое превышает величину денежной базы, что позволяет ЦБ легко удерживать стабильный курс рубля на любом разумном уровне, соответствующем ценовой конкурентоспособности российских товаров.

У нас устойчиво положительный торговый баланс, курс рубля занижен по отношению к паритету покупательной способности в существенно большей степени, чем в большинстве развивающихся стран. Иными словами, не было и нет никаких предпосылок для его неконтролируемых колебаний и обрушений.

ПРИМЕР ЕВРОПЫ И ЯПОНИИ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Вследствие перехода к плавающему курсу стране нанесен колоссальный ущерб. Это уничтожило большую часть инвестиционных планов российских предприятий и привело к провалу всей политики таргетирования инфляции. Вместо обещанного двукратного снижения инфляция выросла после перехода к плавающему курсу рубля.

Наши денежные власти пошли на поводу у рекомендаций МВФ и перешли к плавающему курсу в интересах спекулянтов, которые наживают сейчас баснословные барыши на манипулировании курсом.

Курс должен быть достаточно стабильным, чтобы бизнес мог планировать долгосрочные инвестиции. Я не настаиваю на фиксации курса, хотя такой режим наиболее удобен для инвесторов. Практически все страны, которые совершили экономическое чудо, имели фиксированный курс. Начиная с Японии, которая двадцать лет держала курс йены фиксированным, и заканчивая современным Китаем, который тоже держит фиксированный курс.

Фиксированный курс — это наиболее удобный для инвесторов режим, поскольку позволяет планировать инвестиции на годы вперед. И, конечно, при фиксированном курсе возможна коррекция, но она должна происходить одномоментно, резко и неожиданно для спекулянтов, чтобы не вызывать спекулятивные волны, игры против национальной валюты. Именно так поступают все разумные власти в мире.

Наше предложение, чтобы ЦБ, как ФРС США и другие уважаемые в мире центробанки, объявил ориентиры по курсу, поддерживал эти ориентиры валютными интервенциями и принял меры по защите рынка от спекулятивных атак.

Речь сегодня идет не только и даже не столько о том, чтобы снизить ключевую ставку, сколько о том, чтобы обеспечить долгосрочное кредитование инвестиционных проектов. Это можно сделать посредством специальных инструментов рефинансирования.

Во всем мире денежные власти создают кредитные ресурсы в огромных размерах и выталкивают деньги в реальную экономику.

У нас процентные ставки запретительно высоки.

Нам нужно брать пример с Европы и Японии после Второй Мировой войны: создавать долгосрочные инструменты рефинансирования и наращивать их. В России дефицит кредитных ресурсов сегодня составляет не менее 5 триллионов рублей, и через инструменты рефинансирования нужно вернуть эти деньги в экономику. В случае Японии и Европы был высокий экономический рост без инфляции.

НЕВОЗМОЖНОСТЬ САМОРЕАЛИЗАЦИИ

Кто сопротивляется правильному подходу к экономической политике? Те, кому выгодны дорогие деньги. Дорогие деньги убивают реальный сектор экономики, убивают инновации и инвестиции, дорогие деньги выгодны банкирам, прежде всего, государственным. То есть государственные банки получают сегодня гигантскую выгоду от завышенных процентных ставок, причем получают ее дважды: во-первых, как институты, имея возможность получать сверхприбыль, зарабатывая на банковской марже, во-вторых, как люди, которые принимают инвестиционные решения по отношению к своим заемщикам: они, как Боги, решают сегодня, кому жить и кому умереть.

Вторая группа людей, которая поддерживает сегодняшнюю политику, — это финансовые спекулянты, которые имеют возможность зарабатывать до 100 % годовых, манипулируя курсом рубля и финансовым рынком.

ЦБ думает, что, поднимая процентную ставку, он тем самым стабилизирует финансовый рынок. Но в условиях открытой экономики эта простая схема не работает.

В составе спекулятивного сообщества на рынке большая часть сделок совершается в пользу иностранных заказчиков. Наш финансовый рынок, несмотря на санкции, открыт для краткосрочного спекулятивного капитала, который не чувствителен к процентной ставке. Поэтому когда ЦБ с помощью манипулирования ключевой ставкой пытается повлиять на состояние финансового рынка, это очень наивно и никакого стабилизационного эффекта не дает.

Эта группа людей хоть и небольшая, но очень влиятельная, потому что она формирует политику: в их руках финансовый рынок, и они убеждают руководство страны, что все хорошо и ничего менять не надо.

Я уверен, мои предложения будут востребованы, т. к. последствия проводимой экономической политики уже оборачиваются катастрофой для оставшейся после шоковой терапии обрабатывающей промышленности и строительства.

Мы каждый день теряем большое количество предприятий, которые закрываются, и тысячи людей оказываются без работы. Каждая неделя нам приносит известия о закрытии нескольких коммерческих банков, то есть мы живем в состоянии перманентных локальных экономических катастроф, и эти локальные экономические катастрофы охватывают сегодня несколько секторов. Это — строительство. Это — банковский сектор, где большая часть банков не понимает логику действий регулятора и живет в состоянии полной неопределенности. Это — машиностроительный сектор.

Ситуация отсутствия доступа к кредиту и невозможности самореализации, даже в тех видах производственной деятельности, в которых люди привыкли работать, ведет к нарастающему социальному напряжению, поэтому я убежден, что рано или поздно те меры, о которых мы говорим, будут приняты, поскольку они необходимы.

Ситуация, когда интересы небольшой группы лиц, занимающихся финансовыми спекуляциями и паразитирующих на сверхвысоких процентных ставках, на искусственно созданной дороговизне денег, превалируют над интересами 99 % населения и практически всего делового сообщества, работающего в реальном секторе, долго продолжаться не может. Обязательно будет коррекция, и я думаю, президент неслучайно предупредил правительство, что шоковой терапией увлекаться неуместно. А все, что у нас было с середины 2014 года под видом таргетирования инфляции, содержит элементы шоковой терапии.

Я убежден, что меры, которые мы предлагаем, будут применены. Они и сейчас, так или иначе, применяются, но с опозданием. То, что нужно было делать пять лет назад, начинают делать сегодня. Например, внедрять специальные инструменты рефинансирования, институты проектного финансирования.

Если мы не перейдем к политике поддержки экономического роста, то мы увидим, что очень скоро западные кредиты и источники финансирования будут заменены восточными. Если до сих пор российский финансовый рынок был периферией американской финансовой системы, то через три-четыре года станет периферией китайской.

Экономика должна жить, и компании уже вовсю обращаются в китайские банки за кредитами; идет настоящая экспансия китайской финансовой системы, которая предоставляет ликвидность на долгосрочной основе. Так или иначе, экономика будет наполняться деньгами, но если это будут иностранные деньги, — неважно, американские или китайские, — у нас не будет возможности развиваться самостоятельно, наша экономика будет развиваться на периферии, исходя из спроса на ее продукцию за рубежом.

Давно говорят о необходимости диверсификации, но сырьевая составляющая в экономике только усиливается, а происходит это потому, что нет внутренних источников кредита. Соответственно, экономика развивается в том направлении, откуда поступают деньги. Вот и вся разгадка неспособности правительства в решении задачи диверсификации и развития экономики, ее перевода на инновационный путь развития.

ГЛАЗЬЕВ Сергей Юрьевич, родился 1 января 1961 года в городе Запорожье Украинской ССР. Советник Президента Российской Федерации по вопросам региональной экономической интеграции — с июля 2012 года. 

Академик Российской Академии наук (с 2008 года). Председатель Научного совета РАН по комплексным проблемам евразийской экономической интеграции, модернизации, конкурентоспособности и устойчивому развитию.

Руководитель кафедры теории и методологии государственного и муниципального управления Факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова. Доктор экономических наук, профессор.

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»