Автор: ГЕННАДИЙ ЗАЙЦЕВ

НА ТОЙ, ГРАЖДАНСКОЙ — 2

Фото: Сотрудникам «Альфы» и «Вымпела» было приказано взять Белый дом штурмом. 4 октября 1993 года

Живя в позднем Советском Союзе, понятие «гражданская война» мы воспринимали отвлеченно. Читали в книгах, видели в кино. Естественно, в том виде, как это преподносилось тем или иным писателем или режиссером, как было сыграно актерами. Но чтобы увидеть воочию, «заглянуть в ее глаза» — такого не приходилось.

Окончание. Начало.

БЕЗ ПРАВА НА ОШИБКУ

Тем временем личный состав стал передвигаться к зданию мелкими перебежками по разным направлениям. В этой драматической ситуации и после слов Барсукова нужно было срочно что-то предпринять. И тогда возникла идея: вступить в переговоры с руководителями обороны Дома Советов, гарантировать всем защитникам парламента беспрепятственный выход из здания под контролем сотрудников Группы «А».

14 часов 54 минуты. У центрального входа в здание Верховного Совета остановились три бронемашины, из которых вышли несколько военных в незнакомой для большинства россиян темно-оливковой форме, бронежилетах и зеленых шлемах, внешним видом напоминающих сферы космонавтов. Поведение этих людей не было похоже на действия добровольцев из Народно-патриотической партии (была создана еще в 1992 году Госсекретарем Г. Э. Бурбулисом на базе Союза ветеранов Афганистана) или ОМОНа.

«…Ведя наблюдение за происходящим внизу боем, — вспоминает один из участников обороны Дома Советов, — я увидел, как между стадионом и жилыми домами разместились несколько боевых машин пехоты, по-моему, БМП-3. На люке первой сидел в темном камуфляже командир. Как потом оказалось, это были легендарные бойцы и командиры подразделения «Альфа». Когда машина остановилась, он демонстративно положил автомат на люк БМП, достал небольшое белое полотно и, энергично размахивая им, в одиночку двинулся по направлению к штурмующим карателям. Все это я наблюдал лично и информировал об увиденном своих товарищей. Атакующие, видимо, опешили от такой наглости и прекратили стрельбу».

Воспользовавшись куском колючей проволоки с белой тряпицей в качестве флага, сотрудники Группы «А» стали лицом к зданию и положили на ступени оружие. По их просьбе находящийся рядом сержант милиции Геннадий Сорокин через мегафон обратился к защитникам парламента:

— К вам на переговоры идет подполковник Группы «Альфа». Кто-нибудь, выйдите для переговоров.

15 часов. Из вестибюля показались несколько встречающих. В этот же момент из здания мэрии, находившейся в руках сторонников президента, был открыт огонь из стрелкового оружия. Я не выдержал, предупредил по открытому радиоканалу:

— Прекратите огонь! Мы тоже стрелять умеем!

Стрельба стихла. К двум нашим парламентерам вышел бывший командующий войсками Приволжско-Уральского округа Альберт Михайлович Макашов, смещенный со своей должности после ГКЧП. Во время выборов первого президента РСФСР он баллотировался на этот пост. После являлся председателем Комитета национального спасения. Был главой думы Всенародного вече, членом думы Русского национального собора.

К нему на входе присоединились Виктор Баранников и Владислав Алексеевич Ачалов. «Темноволосый офицер в зеленой «бронекольчуге»» (как напишут потом журналисты) с наплечниками отчетливо произнес:

— Нам приказано штурмовать Белый дом. Приказ — вести огонь на поражение. Значит, почти все вы будете убиты. Поэтому… лучше сдавайтесь.

— Кто у вас командир? — осведомился Виктор Павлович, желая, видимо, проверить парламентеров, действительно ли они из «Альфы» или только выдают себя за офицеров этого подразделения.

— Генерал-майор Зайцев Геннадий Николаевич, — последовал лаконичный ответ.

— Хорошо, его знаю, — удовлетворенно сказал Баранников. — Ему можно доверять. Передайте ему, что хотел бы с ним встретиться и обсудить ситуацию.

— Поздно. До начала операции… осталось двадцать минут.

В этот момент в разговор вмешался известный журналист и депутат Съезда народных депутатов России Иона Андронов:

— Прошу военных прервать полемику и предоставить, наконец, парламенту право решать свою судьбу. Готовы ли командиры «Альфы» пройти со мной в зал Совета Национальностей и обратиться там к депутатам? В любом случае перед штурмом надлежит вывести отсюда женщин и всех безоружных.

— Поддерживаю это, — кивнул Баранников.

— Мы согласны обратиться к депутатам, — сказал старший из наших парламентеров.

— Как вас зовут? — осведомился Иона Андронов.

— Можете звать меня условно… Володей.

В книге «Альфа» — моя судьба» я впервые называл имя этого человека: полковник Келексаев Владимир Ильич. Вместе с ним на переговоры в Дом Советов пошел старший лейтенант Сергей Леонидович Кузьмин.

В зале Совета Национальностей — единственном месте, где можно было укрыться от пуль и осколков, — находились депутаты, работники аппарата, журналисты и разный народ. Первым взял слово Баранников, порекомендовав выслушать парламентеров и одобрить их предложение о капитуляции. Зал оцепенел. Затем заговорил «Володя». Фактически он провел последнюю сессию Верховного Совета.

Записи этой речи не сохранилось. Телевидения в зале, естественно, не было. Журналисты восстанавливали ее по памяти, пользуясь краткими записями и воспоминаниями очевидцев, в том числе депутатов. Ее часто цитируют, на нее часто ссылаются, когда пишут или рассказывают о последнем дне обороны Дома Советов. Сам Владимир Ильич не очень доволен реконструкцией своего выступления. Иначе, говорит, дело было.

…Хочу подчеркнуть, что слово «штурм» нашими сотрудниками принципиально не употреблялось. Речь шла о том, чтобы овладеть Домом Советов. Келексаев и Кузьмин изложили суть нашего предложения. Сотрудники «Альфы» решили бескровно покончить с противостоянием. Если защитники Белого дома добровольно сдадут оружие, то «Альфа» гарантирует их неприкосновенность, предоставляет живой коридор из своих бойцов и выводит людей к автобусам или в город. Люди, собравшиеся в зале Совета Национальностей, встретили его слова аплодисментами.

В сопровождении генерала Баранникова парламентеры направились к Александру Руцкому. Переговоры длились не более двадцати минут, после чего решение о сдаче Дома Советов «Альфе» было окончательно принято. Я был глубоко убежден, что именно по такому сценарию будут разворачиваться события. Рассчитывал на здравый смысл Виктора Павловича, на то, что этот человек в состоянии повлиять на своих единомышленников.

Рассказывая о последних часах существования Верховного Совета, я впервые приведу свидетельство нашего сотрудника Сергея Кузьмина о том, как ему запомнились те события:

— Накануне драматических событий в Москве я и несколько моих товарищей были выделены руководством для работы по организованной преступности. Старший — подполковник Келексаев Владимир Ильич. Учитывая всю сложность ситуации, хорошо понимая, каково придется нашим товарищам, мы по собственной инициативе выехали вместе с подразделением к Белому дому.

Среди других добровольцев выехали по приказу к зданию парламента на рекогносцировку. Помню, что потом, когда мы вышли на пандус перед Белым домом, среди нас был сотрудник «Вымпела». «Не подходите, убирайтесь отсюда», — кричали из окон какие-то люди.

Ко входу мы пошли вдвоем, Келексаев и я. Сделали импровизированный белый флаг… У входа находился сержант милиции Сорокин. Объяснили ему, кто мы и откуда. Через мегафон он обратился к защитникам: «Идет Группа «Альфа!»» И предложил, чтобы кто-нибудь вышел нам навстречу.

Первым появился Альберт Макашов в своем знаменитом берете. В фойе первого этажа сгрудились казаки из Приднестровья. Вели они себя, надо сказать, дерзко и вызывающе. Мы обратились к генералу, чтобы он призвал своих подчиненных к порядку. На что тот ответил, что эта вольница ему не подчиняется. «Это махновцы», — пояснил Макашов, наклонившись к нам.

В этот момент со стороны метро «Краснопресненская» возобновился штурм Белого дома. Нас попросили сделать все, чтобы остановить его. По коридорам здания я пошел в ту сторону, откуда велась наиболее интенсивная стрельба, чтобы выяснить обстановку. Но понять, что к чему, было сложно. Однако на «махновцев», когда я вернулся, штурм произвел впечатление — они угомонились.

Макашов провел нас в зал заседаний Совета Национальностей, где находились депутаты и другой разный народ. Представились: мы являемся сотрудниками спецподразделения «Альфа». Озвучили поставленную перед нами задачу — взять Белый дом. Сказали, что уполномочены вести переговоры о выводе людей из здания под наши гарантии.

После этого нас проводили на третий этаж, где в одном из кабинетов находились Руцкой и Хасбулатов. Здесь находились мужчины в черной форме. По тому, как они себя вели, было видно: это настоящие профессионалы в военном деле.

Вошли в кабинет, поздоровались с Руцким. Чуть позже подошел Хасбулатов, в беседе он практически не участвовал. Мы опять же назвали себя, объяснили поставленную перед подразделением задачу. Руцкой с нашими доводами не соглашался. Говорил, что сюда подходят какие-то верные ему воинские части… А под конец спросил, можем ли мы обеспечить ему и Хасбулатову выезд в посольство США. На это мы ответили, что самостоятельного решения по данному вопросу принять не можем — нужно доложить командиру.

На этом и расстались. Когда спустились на первый этаж, сотрудники спецназа уже выводили из здания депутатов. Я присоединился к ребятам и принял участие в «зачистке» здания, а Владимир Ильич отправился на доклад к нашему руководству, — заключает Кузьмин.

К слову сказать, за свой вклад в разрядку ситуации вокруг Белого дома Сергей Леонидович был отмечен только… в декабре 2014 года. Во время торжественной церемонии, посвященной 35-летию штурма дворца Амина, ему была вручена медаль к ордену «За заслуги перед Отечеством» II степени.

В уже упомянутом интервью в газете «Спецназ России» статс-секретарь Ассоциации ГСН «Вымпел» Николай Похиленко дает такую оценку:

«Геннадий Николаевич как раз и проявил выдержку. Он прекрасно все понимал. То же самое было и у Герасимова. Они оба осознавали, что не надо отвечать на одиночные выстрелы, которые могут спровоцировать бойню. Можно только представить число убитых, если бы «Альфа» и «Вымпел» выполнили свою задачу. И кто бы потом оказался виноват? Сотрудники элитного спецназа стали бы палачами. Несомненно, в той сложнейшей ситуации было принято единственно правильное решение.

Хотелось бы отметить роль Дмитрия Михайловича Герасимова, настоящего спецназовца, и Геннадия Николаевича Зайцева — очень значимых фигур в истории органов государственной безопасности как для «Альфы», так и для «Вымпела». Оба эти генерала являются для нас образцом.

Проценко вел переговоры, когда автомат одного из охранников Руцкого был фактически возле живота Сергея Владимировича. Он пришел туда без оружия и сумел убедить руководителей защиты парламента прекратить сопротивление, чреватое дальнейшими жертвами. Его выдержка и понимание ситуации позволили достойно провести переговоры, убедить Хасбулатова и Руцкого принять единственно правильное решение.

Именно Проценко вместе с моими подчиненными выводил и сажал в автобус Руцкого и Хасбулатова. Он их доставил и передал в руки начальника Главного управления охраны Барсукова и руководителя Службы безопасности Президента Коржакова, которые встречали автобусы в Лефортово.

В очередной раз на политическом изломе нашей страны, нашей истории роль личности, а именно руководителей «Альфы» и «Вымпела», роль подчиненных, включая Сергея Владимировича Проценко и подполковника «Альфы» Владимира Келексаева, способствовала предотвращению братоубийственной войны. А ведь она могла распространиться на всю страну!» — оценивает ту ситуацию Николай Петрович.

Таким образом, старшие офицеры спецподразделений «Альфа» и «Вымпел» предотвратили раскол нашей страны — теперь уже не Советского Союза, а Российской Федерации. И это большая заслуга, к сожалению, до сих пор не оценена и не осмыслена обществом.

КАК УДАЛОСЬ СОХРАНИТЬ «АЛЬФУ»

Получив команду «Отбой!», мы загрузились в автобусы и вместе с коллегами из «Вымпела» отбыли в Кремль — в Государственный Кремлевский дворец.

В столовой Арсенала были накрыты столы, чтобы помянуть погибшего Геннадия Сергеева. Разрешение дал М. И. Барсуков. И только утром спецназ возвратился на свои базы.

Через несколько дней стали поступать команды: подготовить списки снайперов, боевых пловцов и т. д. Я прекрасно понимал подоплеку этого дела. Речь шла о том, что подразделение может быть расформировано. На эту тему у меня несколько раз состоялась беседа с Михаилом Ивановичем Барсуковым. Причем разговоры были искренние, совершенно откровенные. Высказывались различные соображения, в том числе такой довод: без подобного специального подразделения, ориентированного на борьбу с терроризмом, государство жить не сможет. Создание новой группы потребует не только колоссальных материальных затрат; настоящего профессионала можно воспитать и обучить в среднем за пять лет кропотливой работы, — а вот этого времени у России как раз и нет.

В некоторых случаях Михаил Иванович говорил:

— Геннадий Николаевич, пойми меня правильно. Не я, а он (палец к потолку) требует…

Ликвидировать подразделение требовал Б. Н. Ельцин. В этой ситуации я выходил с вопросом о сохранении Группы «А» на помощника президента Юрия Михайловича Батурина. Он, кстати, поддерживал нас, считая, что нельзя такое уникальное подразделение «пускать под нож».

Встреч с М. И. Барсуковым у меня в тот период состоялось пять или шесть. Может быть, он даже доложил Ельцину, что все выполнено: подразделение расформировано. Не знаю. Во всяком случае, эти беседы и действия самого Михаила Ивановича были обусловлены необходимостью «Альфу» сохранить. Такой вывод я делаю из следующего факта: в декабре 1993 года Группа «Вымпел» прекратила существование, а «Альфу» не тронули.

Мне кажется, на «Вымпел» Михаил Иванович был очень зол. Лично. Приведу такой пример. Операция в Белом доме подходила к концу. Люди уже уходили из пылающего здания. Абсолютное большинство депутатов покидало его через 20-й и 21-й подъезды — в сторону Конюшковской улицы. Тут же находились сотрудники «Вымпела», человек семьдесят, с автоматами.

— Да вы хоть КПП организуйте! Что вы здесь бродите? — прикрикнул на них Барсуков.

Вероятно, и это обстоятельство сказалось на итоговом результате: уникальное по своему потенциалу подразделение прекратило существование. Правда, на время. В нынешнем Центре специального назначения ФСБ России Управление «В», наряду с побратимами из «Альфы», занимает достойное место.

…Тогда же, в октябре 1993-го, мы хоронили Геннадия Сергеева на Николо-Архангельском кладбище. Географически оно оказалось ближе всего к дому, где жила его семья, поэтому было высказано такое пожелание.

Естественно, тогда никто и предположить не мог, что это кладбище со временем станет для нас и сотрудников «Вымпела» до боли знакомым. Как это ни прискорбно, но после начала «чеченской» войны заполнилась целая аллея, после Беслана появилась вторая… Там же нашел свой последний земной приют бывший командир Группы «А» Герой Советского Союза Виктор Фёдорович Карпухин.

Колоссальных трудов стоило, чтобы Геннадию было присвоено звание Героя России — посмертно. Ведь первые доклады и просьбы по этому поводу натыкались на глухую стену. У меня же основной довод был такой.

— Михаил Иванович, — убеждал я Барсукова. — Вы же понимаете: ему безразлично, как он будет лежать в земле — героем или не героем. Но у него осталась жена с маленьким сыном на руках. Для них очень важно, будут они пользоваться льготами, предусмотренными для данной категории людей, или нет. Вот главный вопрос.

В конце концов начальник ГУО согласился с моими доводами. Согласился, несмотря на очень непростое положение, в котором оказался сам. Ельцин подписал соответствующий указ о награждении офицера Группы «А».

Другой пример. Вдова Геннадия Сергеева Елена поставила вопрос о выделении ей отдельной квартиры. Когда первое письмо было направлено в мэрию, оттуда пришел ответ: вопрос этот может быть решен положительно, но только при условии, что предоставленная жилая площадь будет компенсирована Главным управлением охраны. И опять-таки Михаил Иванович, это было в моем присутствии, снял трубку и, позвонив Юрию Лужкову, объяснил ситуацию.

— Немедленно пришлите письмо на мое имя, и квартира будет выделена за счет лимита Москвы, — последовал ответ.

Не мешкая, мы так и поступили. В результате предпринятых усилий двухкомнатная квартира на улице Красного Маяка была предоставлена.

Еще раз подчерку: при всей сложности ситуации, в которую попал М. И. Барсуков, когда разум должен был брать верх над эмоциями и чувствами, он оказывался на высоте положения. По крайней мере, в ситуациях, связанных с Группой «А». Чего не скажешь о некоторых других деятелях.

«ИНФО-СПЕЦНАЗ»

Руководители Ассоциации ГСН «Вымпел» вручили Александру Сергееву (сыну), в память об отце, недавно учрежденную медаль «За заслуги» под номером 5. До этого ею были награждены легендарный шеф советских разведчиков-нелегалов Юрий Иванович Дроздов и «главный конструктор» и «прораб» спецподразделения «Вымпел» Евгений Александрович Савинцев.

Полковник Александр Платонов, в прошлом — начальник 1-го отдела Управления по борьбе с терроризмом ФСБ России, подарил школьному музею свою книгу «Тайная война против СССР и России». Вместе с ним на торжественной церемонии была супруга Нина Вячеславовна, родная сестра Героя России Геннадия Сергеева.

Также среди гостей в этот день находились лауреат Всероссийской премии «Журналисты против террора» журналистка Ольга Егорова, являющаяся, начиная с 1998 года, автором ключевых публикаций по Геннадию Сергееву, и Виктория Зиненко — жена погибшего сотрудника «Альфы» Виталия Зиненко. Она — заместитель главного редактора «Спецназ России» и член Комитета по военно-патриотическому воспитанию Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа».

…Мне до сих пор представляется, что политическое решение кризиса осени 1993 года до конца так и не было использовано. Не было, я подчеркиваю. В том числе инициатива Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, который от лица Церкви выступил посредником. Возможно, именно здесь была «развилка», а эти переговоры под эгидой РПЦ оказались «упущенной возможностью» — выходом, которым политики не воспользовались.

Кстати, ведь Патриарх официально сделал тогда заявление, что первый, кто прольет кровь, будет предан анафеме. А кто оказался «первым»? Поди — разберись! Виноваты были, подчеркиваю, обе стороны конфликта: одни больше, другие меньше. А свои жизни положили десятки простых людей, которые пришли в парламент, чтобы отстаивать свое чувство гражданского достоинства. Сколько молодых жизней оказалось загублено, сколько судеб исковеркано…

В стенах Свято-Данилова монастыря шли трудные, тяжелые переговоры. А где, спрашивается, пребывал в это время президент страны? В Кремле… А почему бы Борису Николаевичу не подключиться к переговорному процессу? Ведь решалась судьба сотен людей — наших сограждан. Быть им или не быть, жить или не жить. И Бог его знает, как бы дело повернулось. Может быть, срывом переговоров. Бесповоротной, окончательной неудачей. Но тогда глава государства обладал бы полным моральным правом, чтобы заявить: «Я сделал все, что мог».

4 октября 1993 года офицер Группы «А» Сергей Ильич Фёдоров вывел из Дома Советов со стороны Горбатого мостика почти четыреста человек.

Люди боялись, что по ним откроют огонь. И тогда Фёдоров вышел из подъезда и снял бронированную сферу с головы:

— Если в кого-то и будут стрелять, так это в меня, а не в вас, безоружных.

Как мне представляется, Сергей Ильич дал ответ, какой внутренний духовный стержень позволил «Альфе» пройти «по лезвию бритвы» и не сорваться в кровавую вакханалию.

В интервью «Спецназу России» Фёдоров сказал: «Тогда в Группе подобрались мужики — оглоблю об характер сломаешь. Чувство собственного достоинства, профессионализм, мужество — с пониманием того, кто они и какие они. Нам было многое позволено, мы обладали обширной информацией. Когда мы выполняли боевую задачу, у нас в оцеплении милиция и армия стояли. Мы часто работали с первыми лицами государства — разве к нам можно было предъявить средние требования, хоть в чем-то давать слабину?

Вообще я считаю, что операция в Белом доме — самая выдающаяся после штурма дворца Амина. Она всему миру показала, что спецназ — не головорезы, готовые выполнить любой приказ любого правительства. И смерть Гены Сергеева — высокая цена за то, что не погибли тогда многие и многие. Ведь штурмом взять Белый дом мы бы смогли. Вот только кровь людская — не водица…»

Исключительно положительную роль в разрешении кризиса 4-го октября сыграли старшие офицеры Группы «А» Александр Иванович Мирошниченко — мой заместитель, ныне он генерал-полковник; Владимир Ильич Келексаев, Михаил Петрович Максимов, Анатолий Иванович Гречишников, Юрий Викторович Дёмин, Виталий Николаевич Демидкин, Игорь Феликсович Финогенов и их подчиненные.

В сложнейшей ситуации, когда, казалось, не было выбора, сотрудники Группы «А» смогли спасти людей (напомню, это ее основное предназначение, для этого она и создавалась Ю. В. Андроповым) и сохранить свое лицо. Некоторым политикам очень не понравилось, что это лицо человеческое.

В 1994 году Генеральный прокурор Алексей Казанник, принявший решение амнистировать руководителей и активных участников обороны Дома Советов, объяснял на страницах газеты «Деловой мир»: «Допросив тысячу военнослужащих, мы получили следующие доказательства: никаких мирных переговоров в промежуток времени между событиями 3-го и 4-го октября не велось — был отдан приказ штурмовать немедленно… В паузе между случившимся 3-го и тем, что произошло 4-го октября, никто не предупреждал людей, оставшихся в «Белом доме», о начале обстрела и штурма, то есть доказательства ведения каких-либо переговоров нет. Следовательно, события 4-го октября надо квалифицировать как преступление, совершенное на почве мести, способом, опасным для жизни многих, из низменных побуждений».

После разгрома парламента «маленькая победоносная война» на Северном Кавказе показалась Ельцину и его окружению легким решением, лучшим способом поднять упавший рейтинг. Так из октябрьской Москвы 1993-го танки вошли в Грозный в новогоднюю ночь 31 декабря 1994-го. Именно с той «горячей осени» мы стали жить в воюющей стране.

Если же говорить о фундаментальных последствиях расстрела Дома Советов, то существенно изменилась система управления государством. Россия стала президентской республикой, при которой роль парламента оказалась существенно девальвирована. Кроме того, были разгромлены силы, выступавшие против так называемой «шоковой терапии» — ускоренных «реформ», которые впоследствии привели к обвалу уровня жизни населения, экономическому кризису, сдаче целого ряда геополитических позиций и многим другим отрицательным последствиям, ощущаемым до сих пор.

Сразу после расстрела Белого дома в прессе было опубликовано погромное и позорное «Письмо 42-х», подписанное видными деятелями либеральной интеллигенции. В числе его подписантов был и Булат Окуджава. Это ему принадлежат строчки:

Я все равно паду на той,

на той далекой, на гражданской,

И комиссары в пыльных шлемах

склонятся молча надо мной.

Так вот, для Геннадия Сергеева события у Белого дома стали той «единственной гражданской», с которой он не вернулся. Но кровь его была пролита не зря. Такова высокая себестоимость, заплаченная «Альфой» за право оказаться над схваткой и не допустить разрастания «локальной» гражданской войны.

В последней телесъемке историк Михаил Гефтер в разговоре с критиком Львом Анненским сказал: «Равняйтесь на Группу «Альфа». На людей, которые октябрь видели двойным знаком отличия: они, как никто, носили знание смерти, они же отказались выполнять приказ убивать. Равняйтесь на Группу «Альфа»! — это суммирует и делает историческим опыт тех, кто выбором действия, своим офицерским отказом убивать открыл вход в центральную проблему русского сознания, закрытый суесловию и политиканству: мыслящий иначе — не враг, подлежащий уничтожению, он согражданин и брат».

Этими словами я хочу завершить рассказ о событиях октября 1993 года и о судьбе Геннадия Сергеева. Первого Героя России в спецподразделении «Альфа». Полагаю, что в обозримом будущем школа, в которой он учился, — ныне гимназия, — будет носить его имя.

Фото октября 1993 года РИА Новости и ИТАР-ТАСС. С мероприятия в гимназии № 1852 — Веры Комаровой («Спецназ России»). 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»

http://vk.com/specnazalpha