— Тетя Галя, сестра отца, неожиданно предложила: «Давай мы тебя, Валерка, крестим!» Ну, я и согласился, не видя причины для отказа. Конечно, я не был готов морально. Да и Галя совсем не религиозный человек.

Постепенно Валерий Анатольевич начал видеть, что его попытки служить ближним (в качестве депутата) не приносят радости жизни — это даже становится обузой. Да и люди от этого пользу не получают. Ведь можно разрешить одну проблему человека, но через полгода он придет с другой. И счастливей за это время не станет…

Во «всемирной паутине» можно отыскать самые фантастические версии его поворота к Вере — например, через знакомство с экстрасенсами и тут же — с монахами; через полтергейста в его доме; через автомобильную аварию. И это далеко не полный перечень…

На самом же деле, как говорит отец Киприан, он больше не мог не откликаться на «стук», он считает, Бог слишком явно, лично призывал его. В связи с этим в интервью он всегда упоминает несколько судьбоносных случаев, которые заставляли его задумываться о будущем.

Как-то раз он увидел по телевизору беседу со священником, послушал-послушал и изумился: «А за что же их расстреливали при советской власти? Они же любовь проповедуют!»

Один из батюшек, участвовавших в телевизионной беседе, оказался совсем молодой, и боевой офицер Бурков усмехнулся про себя: «Ну, и чему этот священник, безусый юнец, может меня научить? Вот я прошел и огонь, и воду, и медные трубы, а он что? Салага, моря не видал!» Но все-таки слушал, и… «в какой-то момент почувствовал, что я, со всем своим жизненным опытом, дурак дураком по сравнению с молодым священником, через которого Бог говорит! Несколько позже до меня дошло, почему: он говорил не свое, а Слово Божие, а в нем — истинная сила».

На Марсе, как известно, он пока не побывал, но однажды посетил Рим — в качестве руководителя делегации, которая направлялась на конференцию по проблемам инвалидов. В составе миссии присутствовал митрополит Питирим (Нечаев), который в свободное время много рассказывал Валерию о православии, о его отличии от католицизма, водил по храмам — католическим и православным, они предостаточно беседовали.

Была и еще одна удивительная встреча — с Патриархом Московским и всея Руси Алексием, который произвел на Валерия Анатольевича неизгладимое впечатление…

А где-то в глубине памяти остался один «маячок из детства» — старушка, жившая когда-то по соседству: вся в черном, с толстой, старинной Библией, которую она постоянно читала. Валерий был тогда мальчишкой лет десяти, и ему с тех самых пор очень хотелось эту самую таинственную Библию почитать.

В 2008-м Валерий Анатольевич, несмотря на то, «что уже этого наелся», входит в состав Курганской областной Думы. Снова — социальная работа, попытки помочь людям. А в 2009 году, еще не сложив с себя депутатских полномочий, Бурков уже встал на путь к Богу.

Со всей скрупулезностью он стал изучать Новый Завет, духовную литературу, святых отцов. Провел свой первый Великий пост в 2010 году. На Пасху, по его собственным словам, принял своего рода присягу на верность Господу.

О первой своей исповеди отец Киприан рассказывает с иронией: «Я пришел на исповедь с семью листами — отчет о проделанных грехах был шикарный! Я подошел к этому делу как военный человек, как аналитик — все построчно, плюсики, минусы, где надо, словом, все, как положено!

Иеромонах Пантелеймон (Гудин) (ныне — исполняющий обязанности настоятеля патриаршего подворья при храме в честь иконы Божией Матери «Спорительница хлебов» в станице Приазовской), который меня исповедовал, поглядел на мою таблицу грехов и сказал: «Да… Я такого еще не видел».

Я исповедовался, а напоследок говорю: «Знаете, а вот что касается гордыни, я вот тут как-то у себя не нашел…»

Иеромонах посмотрел на меня ласково и сказал, улыбаясь: «Ничего, ничего! Господь еще откроет». На следующий день утром я причастился, потом зашел в церковную лавку. Только переступил порог, вижу книгу «Господи, помоги изжить гордыню». Я ее купил и весь день над собой ухохатывался: вот слона-то я и не приметил!»

«Я НЕ ЗАВЯЗАЛ, А ИСЦЕЛИЛСЯ»

И раньше, и сейчас в его окружении много военных — людей, которым достаточно, чтоб «Бог был в душе». А ему — недостаточно. Он всегда отвечает на это так: «Друг мой! А с чего ты это взял? Бога даже не спросил, прикарманил Его себе, в свою душу!» Ему смущенно отвечают, что, мол, трудно перестроиться.

А вот он перестроился! «Препятствие — исключительно внутреннее: мы привыкли жить тем или иным образом, нам не хочется отказываться от своих взглядов. Ничего более! Нам просто лень даже задуматься. Суета сует!»

Конечно, сложно отвергнуть неправильные представления обо всем. Буквально каждая строка Нового Завета вызывала сопротивление или даже сомнение у Валерия Анатольевича: «А кто сказал, что Христос — Бог? Почему я должен в это верить?»

— Но Слово Божие действует таким образом, — объясняет отец Киприан, — что, как бы ты не сопротивлялся, в глубине сердца своего ты понимаешь: здесь — Истина! А первый признак оздоровления души — видение грехов своих. Бесчисленных, как песок морской. Когда крестился, то не знал того, что, повесив на шею крест, объявил войну бесам, будучи не лучше их. Вот они и сунули меня физиономией в грязь. За пять лет извозили по полной программе. Это я о водке «любимой». О ней «родимой». Раньше я руководствовался принципом бабушки. На любом празднике в какой-то момент она клала руку на рюмку и говорила: «Душа — мера». Осенью же 1994 года, вскоре после крещения, я потерял меру, а мог и душу.

У Буркова появился синдром похмелья, без которого прежде обходился, начались провалы в памяти, затем — даже запои. Как говорится, классика жанра.

Белая река, капли о былом.

Ах, река-рука, поведи крылом.

Я тону, и мне, в этих пустяках,

Ты — рюмка на столе, ты — небо на руках.

— Поехал к врачу, который в Афгане меня оперировал, — вспоминает отец Киприан. — Кузьмич четко сказал: «Тебе нельзя пить. Столько наркоза плюс последствия контузии… В твоем случае спиртное — яд». Но я думал, что всегда возьму себя в руки, если захочу. Бывало, по полгода не употреблял, после чего опять срывался.

Так и болтался на качелях до лета 1999-го, а потом — бац! Бросил! Прекрасно помню обстоятельства. Я лежал в ЦКБ на плановом медобследовании. Первого августа решил, что со следующего дня, годовщины нашей с Ириной свадьбы, перестаю пить и курить. Одним махом! Мы поженились в 1986-м. Ира натерпелась со мной, вот и надумал сделать ей подарок, приятный сюрприз. Не кодировался, не зашивался — ничего. Такие методы ведь основаны на страхе: выпьешь — умрешь. А я любой страх ненавижу. Бесовские приучалки!

Поэтому я не завязал, а исцелился. Чувствуете разницу? С тех пор не тянет ни на алкоголь, ни на табак. Хотя несколько лет назад в порядке эксперимента ухлопал за вечер бутылку коньяка. Даже по голове не ударило. Никакого удовольствия, только отвращение. Все, больше не притрагивался. Отрезало!

«ХВАТИТ, БУРКОВ, БОЛТАТЬСЯ, ГДЕ НИ ПОПАДЯ!»

Когда Валерий Анатольевич снял с себя депутатские полномочия, он перестал давать интервью, участвовать в радио- и телепередачах: «Тому, кто познает Бога, уже не до этой суеты». От привычных за эти годы выступлений перед школьниками тоже отказался, потому что перестал понимать, что им теперь говорить.

Раньше он рассуждал о патриотизме, о любви к Родине, о нравственности, а потом вдруг неожиданно понял, что все это — пустое без Бога, что и любовь-то без Бога — не любовь. Так, чувства, а чувства изменчивы.

Однажды Героя Советского Союза все-таки «заманили» на телевидение, сказав, что в передаче к 9 мая на Первом канале будет участвовать супружеская пара, фронтовики, и он согласился — с детства восхищался ветеранами, людьми необычайного мужества, благородства и терпения. Люди-кремни! Поехал только ради них и… окончательно понял, что он «потерянный для телевидения человек».

Начался новый этап жизни. «Я познавал Бога, Священное Писание, учился на богословских курсах — занимался изменением ума, покаянием. Всеми способами, которые нам открыты». Но помимо этого, поскольку, как известно, «вера без дел мертва», появилось и новое, непривычное доселе дело, «новое сражение», в котором во что бы то ни стало надо победить.

Его дача в Подмосковье стала своего рода реабилитационным центром, куда находили дорогу те, у которых были серьезные жизненные проблемы.

— Приходили такие люди, — рассказывал отец Киприан, — которые дошли до ненависти ко всему. Они ненавидят Россию, людей, детей, одним словом, все, что должно бы радовать. В их жизни — просто ад, одна сплошная боль, сплошная ненависть и ничего больше… Как правило, все идет от детско-родительских отношений. Так что это не вина их, а беда. А ненависть побеждается только любовью: это долгий, кропотливый процесс.

Как ни странно, забредали даже баптисты. Было и немало мусульман — двенадцать из них приняли крещение.

— Они все мне как дети, — признается отец Киприан. — Говорят мне: «Батько!»

Бывший депутат обеспечивал их едой и кровом, вместе с ними изучал православие, подсказывал, что почитать или послушать. И радостно наблюдал, как люди менялись: «Я просто поражаюсь милости Божьей! Как Господь меняет людей! Потом звонят мне, говорят: «Спасибо, вашими молитвами все изменилось», — а я готов сквозь землю провалиться — какими моими молитвами?! Молиться-то толком не могу. Для меня очевидно, что это чудо творит Господь. Я же только ретранслятор.

Когда человек открывает дверь Христу, все в его жизни начинает меняться, причем в корне. Люди удивляются, и я в свое время удивлялся: когда человек сердце свое открывает Богу, он становится счастливым! Как и я. Был опустошенным и одиноким, а стал наполненным и счастливым, радующимся жизни».

Физические дефекты, уверяет он, ерунда по сравнению с «дефектами» души: «Ну что такое — ног нет? Нет и нет, протезы есть. Лично для меня это вообще никакого значения не имеет. А вот то, что внутри тебя, от этого и зависит твое счастье или несчастье».

Так пролетели семь лет полумонашеского образа жизни. Но, однако, чего-то не хватало.

«Послушания не хватало!» — убежденно говорит отец Киприан. Была потребность в чем-то большем, ощущение, что еще нечто должно произойти в его жизни. Рядом с ним постоянно жили от трех до девяти человек, а хотелось уединения. «Есть ли воля Божия, чтобы я был монахом?» — размышлял он.

— В 2009 году Господь меня призвал крепко, сказал: «Хватит, Бурков, болтаться, где ни попадя, по курганским областным думам ходить. Давай-ка иди ко мне». С тех пор начался мой путь к монашеству. И чем больше я узнаю Бога, тем больше удивляюсь. В течение семи лет я уже был в определенном смысле монахом. Я брал на себя заботу о совершенно разных личностях.

У Валерия Анатольевича по жизни есть такой принцип — ни от чего не отказываться, кроме греха, конечно, тем более, если предложение или просьба исходят от священника, и ни на что не напрашиваться самому.

Вот и на встречу с духовником Патриарха, схиархимандритом Илием (Ноздриным) будущий инок Киприан не напрашивался, хотя, конечно, слышал об известном старце, и пообщаться очень хотелось. И вот его желание, наконец, исполнилось — его пригласили к батюшке в 2015 году. Тогда он не знал, что именно следует спрашивать. Он ведь старец и, наверное, сам скажет волю Божию, не так ли?..

Первым делом отец Илий подошел к товарищу Буркова, с которым тот приехал, Константину Кривунову, и сказал: «Вот, священником будешь!»

— А ведь до этой встречи у нас с Константином был разговор о священстве, — вспоминает отец Киприан. — Он сказал, отвечая на мой вопрос: «Знаешь, Валера, не знаю, смогу ли быть священником, потяну ли, а вот диаконом — не отвергаю, может быть, это и мое…»

Когда настала очередь Буркова, Герою Советского Союза ничего иного не пришло в голову, как только спросить: «Есть ли воля Божия на постриг меня в монахи?» И старец не сразу, а помолившись и будто прислушиваясь к чему-то, благословил его.

Прошло полгода, и вдруг — звонок от иеромонаха Макария (Еременко), благочинного Казанского мужского архиерейского подворья города Кара-Балта Бишкекской и Кыргызстанской епархии: «Смотри электронную почту. Мы тебя благословляем послушником, будешь возглавлять киргизскую общину на территории России, будешь заниматься катехизацией и оказывать социальную помощь».

А восемь месяцев спустя, в июне 2016 года, такой же неожиданный звонок: «Приезжай в апостольский пост на постриг. Владыка благословил!»

Не ожидал Валерий Анатольевич такого быстрого решения — как-то неожиданно все произошло. Он сомневался, думал, может, следующим постом его постригут в монахи. Но владыка уже подписал распоряжение, и перенести ничего было нельзя. Так Валерий сначала стал послушником, а затем иноком Киприаном.

Интересны его размышления поначалу: «…Когда читал молитву «Да будет воля Твоя, но не моя», я вообще не понимал, как это? А куда я тогда денусь? Я всегда все сам решал, и вперед! А со временем понял. Да нет ничего лучше, чем предать себя воле Божьей. Потому что кто же лучше Бога знает, что тебе полезно? Никто!.. Сам никогда не обустроишь свою жизнь, как Господь. Потом удивляешься этому… Лучше точно ничего не планировать. А у меня раньше, действительно, на год было все распланировано. Сейчас я не знаю, что будет через несколько дней, и не планирую даже!»

БОЖИЙ СПЕЦНАЗ

С осени 2016 года Валерий Анатольевич — в постоянных разъездах по стране: Курган, Челябинск, Новосибирск… Признается, что даже будучи политиком не говорил так много, как сейчас. Хотя это, конечно, иное — проповедь.

«Пер по служебной лестнице во все лопатки, как говорится, а потом вдруг (на несколько лет) абсолютная тишина, — сказал о Буркове его друг, заместитель председателя правления Российского Детского фонда Дмитрий Лиханов. — Я побывал у него в те годы на даче всего один раз, однако же успел заметить, что Валера продолжает воевать, однако, теперь ведет он битву совсем иного свойства. Битву духовную! И уже тогда сказал он мне, что новые сражения пострашней афганских операций будут».

Главное дело его жизни теперь не связано ни с политикой, ни с армией, ни с общественной деятельностью. «Главное — это проповедь. Донести до сердец людских: «Возлюби Господа всем сердцем своим, всей душой своей, всем разумением своим, всей крепостью своей, и ближнего, как самого себя». Центр всей жизни человека — это любовь. Бог есть любовь, пребывающий в любви пребывает в Боге, а Бог — в нем. Без Бога любви не бывает».

…На мужском подворье в Кара-Балта, в Киргизии, монахи сейчас живут в глинобитных кельях-землянках с печным отоплением. Одну такую келью летом отец Киприан отремонтировал. Тяжело, конечно, хотя ему это скорее нравится: как в Афганистане — родные пейзажи.

Условия самые скромные, храм не отапливается. Восстановление монастыря идет тяжело, без поддержки трудно создать даже элементарные условия для существования воскресной школы (сейчас — это маленькая комнатушка), центра душепопечения и психологической помощи. Нет гостиницы, а значит негде расселить приезжающих на ночь, негде побеседовать с теми, кто обращается к монахам за помощью. Негде, кроме своей кельи — но ведь это не дело.

Герою Советского Союза приходится поднимать свои старые связи, ездить, чтобы помочь миссии в Киргизии.

— Моя задача, — говорит он, — поднять все свои прежние связи, чтобы туда пришла помощь, потому что там сложнее, чем в России: страна мусульманская, зарплаты низкие, с деньгами туго. Нас всего шесть монахов. Помощь нужна от тех, кто имеет деньги.

Монастырь за пределами России, по твердому убеждению отца Киприана, должен быть культурно-просветительским центром для людей. Что он просит для себя или братьев? Ни-че-го. Только для людей — тех, кто живет неподалеку, или тех, кто приезжает в качестве паломников.

— Мы хотим открыть редакционно-издательский отдел, выпускать просветительскую литературу. Нужно развивать и социальную деятельность. Условия проживания монахов приемлемые — я как военный в Афганистане жил в худших… Очень хотим поднять военно-патриотическую подготовку киргизских ребят (а там и русских много) на новый уровень.

Нам пришлось сделать в подвале храма подобие спортивного зала. Для военно-патриотического клуба я привез лазертаг, чего вообще в Кыргызстане не было. Сейчас хотим закупить программу сдачи ГТО, по военно-прикладной подготовке, такие программы недешевы. Это нужно, чтобы наши абитуриенты, поступая в российские вузы, имели зачет по ГТО. Хотим послужить Кыргызской республике, помогая детям.

Простой, хороший, дружелюбный народ — так говорит отец Киприан про киргизов. И не перестает удивляться:

— Вот интересно! В Подмосковье Господь ко мне кого приводил? Киргизов и немножко казахов, инославных. Где я принял постриг? В Кыргызстане! Вот как Господь управляет. Сам бы никогда в жизни не подумал, что здесь окажусь.

Он твердо убежден в том, что раз здесь оказался — значит, он тут нужен.

Война для Буркова продолжается, но она совсем другая. По его словам, армия отдыхает по сравнению с монашеством, потому как внутренняя война и война с духами злобы — тяжелее.

— Есть три подвига: подвиг на войне, подвиг в миру, в повседневной жизни, и подвиг монашеский. Я имею все три опыта. Я был на войне, я жил в миру, был женат. Сейчас я в монастыре. Я вам скажу, что монашеский подвиг — гораздо сложнее остальных. Я его по тяжести поставил бы на первое место! Но и по радости — тоже на первое… Как говорят, если бы люди знали, какие трудности есть в монашестве, никто бы не пошел в монастырь. Но если б знали, какая радость доступна монахам, пошли бы все!.. Монахи — спецназ Божий…

Спецназ Божий — как хорошо сказано! Спецназ, который воюет, помогает, спасает и всегда сам совершенствуется. Иными словами говоря, учится. Вот и у отца Киприана «постоянные тренировки», в его случае, учеба или учебы. Он ничто не пускает на самотек.

Педагогическое образование в Свято-Тихоновском университете — для того, чтобы заниматься катехизацией. Психологическое (в РПУ) — чтобы лучше помогать страждущим. Учеба на миссионерском факультете — тоже важна, ведь в Киргизии без таких навыков и знаний сложно.

— Мы обязаны нести свет православия братьям-мусульманам, и надо это делать по-умному, — объясняет отец Киприан.

Когда-то, лежа в госпитале, Валерий Бурков услышал выражение: «Вера горы двигает». И эти слова его укрепили, помогли сохранить оптимизм. А сейчас отец Киприан, как он сам говорит, просто человек, знающий и убежденный, что все будет хорошо для тех, кто любит Господа.

В знаменитой книге «Живый в помощи», написанной ветераном Афганистана Виктором Николаевым, есть такие строчки, посвященные авиационным наводчикам: «Пилоты и техники, надо сказать, здорово уважали этих мужиков, называя их за глаза смертниками. Командиры частей, которым они были приданы, берегли их, как последний глоток воды в пустыне, легко ставя собственный глаз по значимости ниже, чем ценность этих офицеров. От их профессионализма всегда зависел исход боя абсолютно любого полка, батальона, роты, где принимала участие авиация. Порой им придавались помощники, которые заслуженно сдували пылинки с этих особенных людей. Их всегда встречали и провожали взглядом с невольным холодком в душе. С мыслью, никогда не способной понять ту существующую в них силу, которая позволяла им при всем этом быть, как все. Почти за каждую их голову, которые «духами» определялись по позывным, назначалась немалая цена. При встрече так и хотелось спросить с трепетным уважением:

— Валька, почем сегодня твоя жизнь?»

Одним из таких авиационных наводчиков был офицер Сил специальных операций Александр Прохоренко, погибший в Сирии при первом штурме Пальмиры — Герой России, ставший на Западе «русским Рэмбо».

В том, что последний Герой Советского Союза стал иноком, есть что-то глубоко символичное и промыслительное. Он один из тех русских людей, которым мало ощущать себя личностями, живущими обособленно. Такие люди всегда стремятся чувствовать себя частью целого, будь то община, государство или Церковь, и непременно должны делать одно общее дело.

На людях, «в миру», награда всегда с ним — бархатно-алый прямоугольник со Звездой Героя. Напоминание из прошлой жизни, в которой остались армия, политика и бизнес. Тогда его звали Валерий Бурков. Сейчас — инок Киприан. Тогда он защищал свою страну, Советский Союз и боевых друзей.

Как сказал ему на второй день после пострига отец Макарий: «Приколи и больше не снимай: — Должна быть проповедь подвига и монашества. Люди обязаны знать героев в лицо, а Звезда сама за себя говорит». И отец Киприан рассказывает о себе, своей жизни, о Господе. О том, что никакой другой жизни он бы не хотел, кроме той, что прожил, — ведь она и привела его к Богу.

За несколько месяцев после пострига все встало на свои места. Только уединения как не было, так и нет. Встречи, поездки… «Думал, наконец-то в келье запрусь и молиться буду, но Господь устроил иначе», — говорит отец Киприан.

В 2016 году инок Киприан возглавил Центр душепопечения, психиатрической и психологической помощи «Добрый самарянин». Он снова на передовой, только теперь воюет на духовном фронте, где поле битвы — душа человеческая.

— Часто говорят о мобилизационной готовности. А какая армия побеждает? Которая лучше всех вооружена? Нет. Та, где боевая выучка лучшая? Нет. Та, у которой дух сильнее, побеждает сильный духом. Вопрос: а сильный-то дух откуда берется? Сильны духом те, кто четко осознает, что правда на их стороне. Это не та правда, о которой люди говорят, что она у каждого своя, это истина. А что есть истина? Иисус Христос. Если мы сильны духом Божиим — мы непобедимы.

С женой Ириной они прожили в браке более тридцати лет, и супруга дала согласие на постриг мужа в монахи. Их сын Андрей окончил Бауманское высшее военное училище и служит в Вооруженных Силах России. Так что офицерская династия Бурковых не оборвалась, она продолжается. 

 

ЕГОРОВА Ольга Юрьевна, родилась в Калуге.

Выпускница факультета журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. В 1997 году была ответственным секретарём журнала «Профи».

На протяжении шести лет, с 1998‑го по 2004 год, являлась редактором отдела культуры в газете «Спецназ России», издаваемой Ассоциацией ветеранов подразделения антитеррора «Альфа». Опубликовала большой цикл статей, посвящённых женщинам в истории отечественной разведки. Автор книги «Золото Зарафшана».

 

Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ»

Ежедневно обновляемая группа в социальной сети «ВКонтакте».

Свыше 67 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!

http://vk.com/specnazalpha