Автор: АНДРЕЙ СИДОРЕНКО

АНДРОПОВ

ЖИЗНЬ, ОТДАННАЯ СЛУЖЕНИЮ ОТЕЧЕСТВУ

Предлагаем читателям мемуары генерал-майора в отставке Андрея Сидоренко, посвященные главе советского государства и Председателю КГБ СССР Юрию Андропову. Автору довелось работать вместе с ним в бытность того на посту главы Комитета.

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО

ОСОБЫЙ ДАР ПРЕДВИДЕНИЯ

За многие годы работы в различных сферах у Ю. В. Андропова сформировался свой собственный, я бы сказал, особый стиль работы. Многие, кто видел его в делах, удивлялись, как быстро и глубоко он смог вникнуть во многие тонкости работы КГБ. Что это, особый дар провидения всего и вся? Слов нет, Ю. В. Андропов был талантливым человеком, обладал необычным аналитическим умом, способностью быстро, подчас моментально вникать в суть сложных проблем.

Но Юрий Владимирович обладал и другим присущим ему качеством: самым внимательным образом изучать новое дело, видеть в нем главное и не оставлять без внимания, не откладывать на потом второстепенные темы. Он часто говорил: в контрразведке и разведке нет второстепенных вопросов, здесь любой вопрос в определенных обстоятельствах может стать главным, а нередко для исполнителей — судьбоносным.

Поэтому он постоянно учился, осваивал непростые стороны оперативного искусства. Даже длительное время проработав в должности Председателя КГБ, он не переставал учиться. Он внимательно следил за всеми издаваемыми учебниками, пособиями, монографиями, статьями по проблемам разведки и контрразведки, быстро отбирал из их числа представлявшие для него наибольший интерес, имел какое-то удивительное чутье на новизну, на актуальность той или иной работы.

Когда Юрий Владимирович пришел в КГБ, он дал поручение найти людей, которые помогли бы ему изучить основы контрразведки и разведки. Он создал группу консультантов при Председателе КГБ, на работу в которую на первых порах были взяты бывший заместитель начальника Высшей школы КГБ по научной работе И. С. Розанов и высокой степени квалификации практические работники: заместитель начальника Второго Главного управления А. М. Горбатенко и один из бывших руководящих работников разведки В. В. Шарапов.

С каждым из указанных чекистов Юрий Владимирович провел многочасовые беседы, проявлял интерес ко многим вопросам чекистской теории и практики. Ныне покойный И. С. Розанов рассказывал, что он доставил Юрию Владимировичу все заслуживающие внимания источники, которые тот самым тщательным образом изучил, более того, высказал много ценных замечаний по их содержанию и полезных мыслей по совершенствованию работы на многих направлениях деятельности органов госбезопасности.

Круг интересов его был необыкновенно широким. Он ввел для себя за правило, чтобы к выходным дням Секретариат подбирал для него (по его заказам) многие журналы, новинки книг художественной, политической и исторической литературы, часто заказывал редкие книги. К концу рабочего дня, в пятницу, а это было в 21-22 часа, ему доставляли большой дипломат, наполненный материалами, которые он неизменно в понедельник возвращал. Часто оставлял у себя отдельные книги или журналы, но предупреждал об этом и через какое-то время непременно отдавал обратно.

Юрий Владимирович не был сухим, нелюдимым человеком, как кое-кто из нынешних публицистов пытается его представить. Напротив, он был весьма общительным человеком. По моим личным наблюдениям, он большую часть времени проводил, принимая людей. К утру очередного рабочего дня Секретариат составлял для него список лиц, с которыми он должен был встретиться.

Этот список, конечно же, не выдерживался, у Юрия Владимировича самого частенько к кому-то из подчиненных появлялись вопросы, и он вызывал их, а кто-то пробивался к нему, заранее не оговорив встречу! И он, если не мешали какие-то обстоятельства, обязательно принимал коллег, хотя нередко незлобиво ворчал, что у него масса дел, а вы, дескать, устраиваете незапланированные встречи.

Были среди начальников подразделений хитрецы, которые лично докладывали ему свои документы, много документов передавалось через Секретариат и к тому же в течение дня некоторое количество бумаг присылали в закрытых пакетах с пометкой «только лично». Этим особенно отличался В. А. Крючков. Помню, на первых порах моей работы в Секретариате (во время моего дежурства в выходные дни) В. А. Крючков стал присылать по нескольку таких пакетов.

Однажды, получив от него пакет с пометкой «только лично» и «срочно», я зашел к Юрию Владимировичу, чтобы передать ему этот пакет. Он рассмеялся и сказал: «Ты же знаешь, что Крючков час назад ушел от меня, он доложил мне пачку документов сам и через Секретариат передал целую кипу, а сейчас через тебя подсовывает еще документы. Отошли назад и скажи, что он пройдоха».

Я отошел к двери, задержался и сказал: «Юрий Владимирович, а может быть, в конверте действительно что-то срочное?» Тогда он сказал: «Оставь, я посмотрю». Я позвонил В. А. Крючкову, он рассмеялся и сказал: «Ничего, не волнуйся, он это не со зла, у меня действительно много документов. А злоупотреблять я больше не буду, в следующий раз я буду просить вас изыскать возможности для доклада». И конечно, изыскивали: мы понимали, что из разведки всегда поступают важные документы.

НОВЫЕ, НЕСТАНДАРТНЫЕ МЫСЛИ

Очень много людей принимал Юрий Владимирович из местных органов КГБ. Практически любой руководитель, оказавшийся в Москве, мог попасть к нему. При этом особых предпочтений у него не было, но, как мне казалось, благоволил он к пограничникам: начальникам погранокругов и вновь назначаемым начальникам погранотрядов, а также руководителям органов КГБ дальних регионов. У него всегда находились к ним какие-то вопросы. Так, у пограничников он интересовался, как обустроены погранзаставы, в каких условиях несет службу их личный состав, какие настроения у людей, в чем испытывают нужду и т. п.

Должен сказать, что за время работы Ю. В. Андропова Председателем КГБ почти на всех пограничных заставах были построены добротные казармы для переменного состава и жилые дома для офицеров и сверхсрочников.

Сегодня приходится читать и слышать, что к Андропову часто приходили и чуть ли не «ногой открывали дверь в его кабинет» бывшие его консультанты по работе в ЦК КПСС. Это сущая неправда. Чаще всех принимал Ю. В. Андропов Е. М. Примакова, но не как экономиста, а как специалиста по странам Ближнего Востока. Знаю, что Примаков выполнял большую работу по урегулированию сложной обстановки в этом регионе, и Ю. В. Андропов ценил его за это.

В организации повседневной работы Ю. В. Андропов опирался на своих помощников — руководителей Секретариата, помощников по КГБ и Политбюро, и консультантов, которыми в разное время (а некоторые бессменно) были В. А. Крючков, П. П. Лаптев, Е. Д. Карпещенко, Е. И. Калгин, И. Е. Синицын, Ю. С. Плеханов, И. С. Розанов, Б. С. Иванов, С. А. Кондрашов, В. В. Шарапов, В. Г. Митяев, Г. К. Ковтун, Н. А. Рымарев, В. Н. Губернаторов, В. С. Ушаков, Ю. И. Спорыхин.

Работал Ю. В. Андропов очень много, постоянно был занят как делами КГБ, так и исполнением обязанностей члена Политбюро ЦК, депутата Верховного Совета СССР. Он постоянно работал сам над всевозможными докладами и выступлениями, для подготовки которых обычно привлекал также трех-четырех человек из своих помощников и консультантов. Не помню случая, когда бы он привлекал для этого кого-либо из работников ЦК КПСС. Он рассаживал всех за приставным столом и сразу начинал работать.

Ю. В. Андропов чрезвычайно взвешенно относился к письменному слову. Поистине, прежде чем писать, семь раз макал перо в чернильницу, напряженно думал, размышлял, искал наиболее подходящие для текста слова и мысли. Он удивительно быстро схватывал суть дела, непостижимо мудро разъяснял его, давал удивительно точные ответы на возникавшие вопросы, искал и умел находить истинно верные решения.

Любимым его выражением было «зачин». «Для зачина, — говорил он, — надо написать следующие фразы», — и далее надиктовывал. Затем рассуждал сам и вовлекал всех в рассуждения о том, какие вопросы, проблемы следует поставить. Когда тема была охвачена проблемами, начинал формулировать основные тезисы и тут же говорил, в каком ключе их развивать и чем аргументировать. Такие проработки были подчас продолжительными, все зависело от темы и характера предстоящего выступления.

После этого Ю. В. Андропов давал очень короткий срок, произнося дежурную фразу: «Освободитесь от всего, работайте только над докладом». Никто, конечно, не мог ни от чего освободиться, всевозможных дел было невпроворот.

Первоначальный текст докладывался только Юрию Владимировичу, он никогда никому не посылал «сырой» материал. После изучения текста он вновь собирал группу, как правило, говорил, «что, кажется, попали в цель, получилось неплохо», а затем спокойно разбирал его по косточкам и отдавал на доработку. После доработки — снова на доклад ему. Далее над текстом Юрий Владимирович работал сам, нередко от представленного текста оставались только основополагающие положения.

Текст перепечатывался, Ю. В. Андропов снова отдавал его той же группе «на ревизию», затем — окончательное редактирование и перепечатка. Позволялось и поощрялось при этом излагать новые, нестандартные мысли. Он моментально оценивал их, говорил: «Годится», — или отвергал.

Вспоминаются многие интересные случаи. Участвовал я в подготовке в указанном режиме доклада о борьбе с идеологической диверсией. После надиктовки основных положений я высказал несогласие с определением понятия этой формы подрывной деятельности и некоторыми другими положениями, аргументировал свои суждения. Юрий Владимирович сказал: «Попытайтесь изложить ваши взгляды письменно». Я ответил, что они уже изложены в нескольких изданных книгах. Юрий Владимирович заинтересовался, попросил показать ему эти книги после обеда.

Когда я принес одну основную книгу, он внимательно начал ее листать, задерживаясь на некоторых местах. Затем спросил: «Это вы с Филиппом (имея в виду Ф. Д. Бобкова) написали, почему же он мне их не показал?» Я ответил, что Филипп Денисович, видимо, посчитал нескромным для себя делать это. «Напрасно», — сказал Юрий Владимирович.

Затем он позвонил М. А. Суслову, и между ними состоялся такой разговор. «У меня тут есть один ученый помощник, так вот он говорит, что мы неправильно понимаем сущность идеологической диверсии», — и далее по-своему, но удивительно верно изложил суть вопроса.

Михаил Андреевич сказал: «А ты знаешь, он ведь прав. Может быть, ты покажешь мне эту книгу, мне было бы интересно ее прочитать», — на что Юрий Владимирович ответил: «Я бы дал тебе ее, но дело в том, что на ней стоит гриф «секретно»». — «А что, разве ты не оформил еще мне допуск к секретным документам?» — спросил М. А. Суслов. Я с удовольствием послушал шутливую и в то же время деловую манеру великих людей разговаривать между собой.

Книгу М. А. Суслову Юрий Владимирович дал почитать, вернул мне ее через неделю, сказав, чтобы я продолжал работать над темой.

КАК ДЕПУТАТ

Большую работу Юрий Владимирович проводил как депутат Верховного Совета СССР. Люди присылали ему очень много писем и как депутату, и как Председателю КГБ. На письма избирателей ответы, как правило, он писал сам и сам их подписывал, никогда не пользовался факсимиле.

Чаще всего письма содержали просьбы помочь с жильем, были среди них и письма с жалобами на представителей власти, руководителей предприятий. Нередко для изучения вопроса по существу он посылал своего помощника по Политбюро ЦК или старшего офицера приемной, который вел дела с депутатской перепиской. Юрий Владимирович обычно откликался на просьбы людей, если они были обоснованы, непременно добивался положительного решения.

Бывший начальник личной охраны Ю. И. Спорыхин вспоминает весьма показательные в связи с этим случаи. Когда Ю. В. Андропов был депутатом по Новомосковскому избирательному округу, к нему поступило коллективное письмо, в котором шахтеры Новомосковска сообщали ему, что райисполком принял решение ликвидировать их садовое товарищество и снести садовые домики, и просили о помощи.

Юрий Владимирович несколько раз посылал в Новомосковск своего помощника И. Е. Синицына и Ю. И. Спорыхина. Их настойчивые просьбы и разъяснения, что нельзя допустить сноса садовых домиков шахтеров, не дали результата. Юрий Владимирович направил личные письма председателю райсовета, секретарю райкома, затем секретарю Тульского обкома И. Х. Юнаку.

Все отказали в просьбе депутата и члена Политбюро, ссылаясь на то, что занятая шахтерскими садами площадь необходима для строительства жилых домов. Тогда Юрий Владимирович вновь послал И. Е. Синицына и Ю. И. Спорыхина, попросил секретаря райкома собраться всем заинтересованным лицам и решить вопрос в пользу шахтеров, — Андропов знал, что все возможности для этого были.

Синицыну и Спорыхину он сказал, что они не должны возвращаться в Москву, пока вопрос не будет решен. В конце концов, местные власти сдались.

При посещении одного колхоза в Серебрянопрудском районе Юрию Владимировичу в целом понравилось хозяйство, но он обратил внимание руководителей на то, что они не используют имеющиеся возможности для развития товаропроизводства. Он говорил о том, что можно организовать в колхозе различные промыслы, например, тепличное хозяйство, и, в частности, предложил создать по опыту венгерских кооперативов гусиную ферму. Ему ответили, что, конечно, можно было бы попробовать, но дело это для них незнакомое. Юрий Владимирович спросил: «А если я пришлю вам все материалы по технологии, возьметесь?» Согласились.

По возвращении в Москву он запросил через представителя КГБ в Будапеште прислать соответствующие материалы, в том числе по выращиванию гусей для производства гусиной печени. Дело пошло. По инициативе Андропова для строительства комплекса колхозу были выделены необходимые средства.

Неоднократно он посылал в этот колхоз своего помощника посмотреть, как идут дела. Однажды оказалось, что возникли проблемы с инкубатором, и стали болеть и погибать гусята. Юрий Владимирович немедленно поручил связаться с венгерским кооперативом, чтобы оттуда прислали необходимые рецепты и методики лечения. Оказалось, проблема возникла из-за того, что гусят перекармливали сочной травой, а ее надо предварительно подвяливать.

Сложным было лечение: каждому гусенку надо было по нескольку раз в день заливать пипеткой в рот антибиотик. А что касается выращивания гусей для производства гусиной печени, то каждого гуся несколько раз в день надо обильно кормить искусственным путем. Не нравилось все это нашим людям. Но, в конце концов, положение выправили. Юрий Владимирович радовался этому, но сетовал на то, что наши люди не приучены кропотливо трудиться. Наш крестьянин вспашет огромные поля, засеет их, посадит картофель, свеклу и капусту… и «гуляет» до уборки урожая.

«МОИ РЕБЯТА БЕЗ МЕНЯ НЕ ПЬЮТ»

Ю. В. Андропов был очень скромен и неприхотлив в быту. Он занимал с семьей четырехкомнатную квартиру, в коридоре которой на полу лежали простые половики, в зале — потертый ковер, мебель была старая, потрепанная, дешевая. Ю. И. Спорыхин как-то сказал ему: «Юрий Владимирович, мебель бы надо заменить». Он рассердился и ответил: «Тебе надо, вот и меняй, меня эта устраивает».

Дачу он занимал в Барвихе старой постройки, из дерева, в которой была спальня, небольшая столовая, кухня, один туалет, ванная и две комнаты (по одной для семьи сына и семьи дочери). Когда приезжала близкая родственница жены Татьяны Филипповны, ей ставили односпальную кровать в загородке возле кухни. Переезжать на другую дачу Юрий Владимирович отказывался.

Отдельно хочу сказать об отношении Юрия Владимировича к подаркам. Их привозили ему часто и много, но он не взял для личного пользования ни одной вещи, даже не хотел осматривать то, что ему дарили. Все подарки приходовались по описям, наиболее ценные сдавались в государственный фонд, а другие передавались в детский дом, который содержался на средства сотрудников КГБ, в Центральный клуб, в столовые, в санатории. Как-то немцы подарили Юрию Владимировичу ценный столовый сервиз, а чехи — набор хрустальных бокалов. Он распорядился передать их в столовую руководящего состава.

Официантки по просьбе его помощника обращали внимание каждого зампреда и начальника главка на то, что у них новая посуда, которую передал в столовую Юрий Владимирович. Таким необычным приемом он хотел дать понять всем, что подарки надо сдавать. И как говорят сведущие люди, этот прием и хорошо известное личное отношение Андропова к подаркам оказывало воздействие.

Отдыхал Ю. В. Андропов обычно в Кисловодске, Ялте или Сочи, на отдых за границу не ездил, хотя его часто приглашали. Не любил, чтобы его встречали, но в Минеральных Водах его встречал Горбачёв и сам сопровождал в санаторий. Он всегда ухитрялся сесть в одну машину с Юрием Владимировичем.

Однажды Горбачёв хотел сесть на заднее сидение вместе с Юрием Владимировичем, но тот вежливо предложил ему сесть на переднее сидение, сказав, что рядом с ним должен сидеть новый начальник его охраны. Всегда просил, чтобы не перекрывали движение и не создавали видимости кортежа.

Как-то по приезде в санаторий Горбачёв подарил Андропову бутылку местной настойки. Юрий Владимирович сказал начальнику охраны Ю. И. Спорыхину: «Поставь ее в буфет».

Когда Горбачёв приехал в следующий раз, и сели обедать, Юрий Владимирович сказал: «Говорят, надо прописаться. К тому же есть еще один повод — у меня новый начальник охраны. Давайте выпьем, у нас где-то есть бутылка настойки». Горбачёв тут же прореагировал словами: «Да они ее уже выпили», — имея в виду охрану. Юрий Владимирович бросил ему в ответ: «Мои ребята без меня не пьют».

Завтракать, обедать и ужинать Юрий Владимирович всегда сажал за один стол с собой всех офицеров охраны и врача Архипова Валентина Архиповича. Очень любила всех этих людей Татьяна Филипповна, по-доброму относилась к ним.

Раз-другой к обеду приезжал Горбачёв, иногда с женой, садились обедать всегда все вместе. От его охраны нашим товарищам было известно, что Горбачёв выражал удивление таким порядком. Отобедав, обычно уезжал, и Юрий Владимирович никогда не уединялся с ним для разговоров, выходивших за рамки тех, которые велись за столом.

За обедом он часто шутил, предметом острот нередко был доктор В. А. Архипов, который во время игры в домино любил заниматься «мухлежом». Юрий Владимирович неизменно говорил ему: «Если ты будешь продолжать шельмовать, мы не будем больше принимать тебя в свою компанию». Такие вот редкие пребывания в санаториях, да еще просмотр иногда кинофильмов были для Юрия Владимировича часами отдыха. Все остальное время — в работе.

Заодно заострю вопрос о том, действительно ли Андропов предложил Брежневу кандидатуру Горбачёва на выдвижение в ЦК КПСС. То, что известно мне и моим товарищам, позволяет сказать, что Андропов какую-то роль в этом сыграл: скорее всего, он поддержал, а не предложил его кандидатуру, изучал его, но инициатива исходила не от него.

К тому же надо учесть, что в то время речь шла о выдвижении Горбачёва на должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Что касается Генерального секретаря, то хорошо знаю, что на свое место Юрий Владимирович рекомендовал избрать Романова Григория Васильевича, об этом мне говорил В. М. Чебриков, причем в присутствии ныне здравствующих свидетелей.

Изучал он с этой точки зрения и Н. И. Рыжкова. Неслучайно Рыжков был последним, кто навестил Юрия Владимировича в больнице и с которым он тепло, по-отечески попрощался. Почему-то ведь именно его пожелал увидеть Юрий Владимирович перед кончиной. Он имел обыкновение подавать знаки. Подал он знак и в трагические минуты. Не поняли его? Или же не посчитались с его волей?

Да, кремлевские сидельцы поступили по-своему. Они не подумали об интересах страны, выдвинули на пост Генерального секретаря немощного и непригодного для этой роли Черненко. После смерти Черненко на эту должность Громыко порекомендовал Горбачёва, в чем впоследствии сильно раскаивался. Романова и Рыжкова, как известно, Горбачёв впоследствии убрал из Политбюро, Рыжкова освободил и от должности главы правительства.

ПРОДОЛЖЕНИЕ