Автор: МАТВЕЙ СОТНИКОВ

«АЛЬФА» – ЕГО СУДЬБА

Есть такие люди, в чьей судьбе воля Божья видна невооруженным глазом. Они на виду, особенно в переломные для страны и народа моменты. В их числе генерал Геннадий Зайцев, возглавлявший подразделение на протяжении тринадцати лет, причем дважды: и при коммунистах, и при «демократах».

О генерале Зайцеве писать сложно. И не по причине отсутствия информации, как раз наоборот. Обилие сведений и разнообразных фактов из жизни этого человека, являющегося одним из символов отечественного спецназа, вызывает вполне понятное затруднение.

Жизнь его наполнена драматическими событиями. Сотрудники подразделения зовут его «Папа». Это дорогого стоит… Вряд ли кто может представить себе, чего стоил ему горячий октябрь 1993-го. Это был один из самых сложных и трагических моментов его жизни: страна стояла на грани гражданской войны.

Да, в его послужном списке была не только Группа «А», но и многое другое: служба в Кремлёвском полку, события в Чехословакии 1968-го, личная охрана Председателя КГБ Ю. В. Андропова. Однако именно «альфовский» период обеспечил генералу Зайцеву тот высочайший авторитет и уважение, которые вписали его имя в галерею Героев Отечества.

Среди его наград — Звезда Героя Советского Союза, ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды (два), знаки «Почетный сотрудник госбезопасности», «Почетный сотрудник ФСО» и «Почетный сотрудник КГБ Белоруссии».

В 2009 году Патриарх Московский и всея Руси Алексий II наградил его орденом Святого благоверного Великого князя Димитрия Донского III степени.

ДВА ДНЯ РОЖДЕНИЯ

Родился будущий командир Группы «А» в 1934 году на реке Чусовой. Места Строгановых, некоронованных владык Урала.

— Так получилось, — рассказывает Геннадий Николаевич, — что по жизни я праздную два дня рождения: 11 и 12 сентября. Первый — реальный — и второй, записанный в паспорт. И если быть до конца точным, то место моего рождения — деревня Антыбары Чусовского района Пермской области. Все другие сведения в документах являются позднейшими искажениями, произошедшими в силу различных причин и обстоятельств.

Деревня Антыбары расположена напротив поселка Лямино, через реку Чусовую. Известность она получила благодаря своему прославленному земляку.

Отец, Николай Яковлевич Зайцев, был родом из села Малый Красный Яр, что в Татарии. В 1930-х он перебрался на Урал и работал на Ляминском домостроительном комбинате в должности начальника лесопильного цеха.

Мама, Анна Петровна, была женщиной набожной. Соблюдала все посты и втайне от своего мужа, который не только проповедовал атеизм, но и насаждал его на практике, отвезла сынишку в соседнее село, где окрестила. Восприемницей была некая инокиня, чье имя в семье Зайцевых, к сожалению, не сохранилось.

В первый класс Ляминской средней школы, а дело был осенью, семилетний Гена пошел босиком. Зато одежда была чистенькой и с аккуратными заплатами. Отец к тому времени был призван в действующую армию, служил заместителем командира батареи на Северо-западном фронте. На попечении Анны Петровны осталось четверо детей: три девочки и сын.

Жили трудно, радостных воспоминаний о детстве у Геннадия Николаевича не сохранилось. Вот только мать — ее светлый образ он берег в своей душе всю жизнь.

Были ли она сурова?..

— Нет, драла всего трижды. Первый раз за то, что я пошел в первый класс и схватился с Пашкой Шеиным. Меня выгнали из школы и велели без матери не приходить. Целую неделю я выходил из дому, после уроков возвращался домой… И мать ничего не подозревала. В один прекрасный день собираюсь в школу, и мать со мной, а у нее «вицы» заготовлены — хворостины березовые. Так мать меня ими до школы сопровождала. Второй раз она велела мне подушки и одеяла трясти. А я собирался на рыбалку и говорю: «Не пойду». Взяла она мои удочки и ими меня отходила. А в третий раз секла за то, что вышел в новом пальто, к школе купленном. Уже осень глубокая была, я его запачкал. Пришел весь мокрый. В остальных случаях она на мою психику воздействовала.

После войны отец находился в составе московского гарнизона и, будучи командиром батареи самоходных артиллерийских орудий, участвовал в парадах 1-го и 9-го Мая. Нашел себе даму сердца и создал с ней новую семью. Одно время отец совсем не помогал нам, хотя было вынесено решение суда. Моей маме было очень тяжело, но она мудрый человек. Все стерпела и подняла нас четверых. Мы были всегда обстираны и наглажены, и даже если на локтях были заплатки, мы всегда выглядели очень опрятно.

В 1948 году, окончив семь классов, Гена Зайцев решил поступить в техникум Камского речного пароходства. Но судьба распорядилась иначе. Неожиданно тяжело заболела мама, и ему фактически одному пришлось обеспечивать семью.

Летом того же года ученик электрика Геннадий Зайцев переступил порог Ляминского домостроительного комбината. На тот момент ему не исполнилось и четырнадцати лет… На работу паренька приняли в виде исключения, войдя в трудное семейное положение.

— Через три месяца сдал экзамен на разряд. С получки наставнику поставил бутылку и сам наклюкался. В глаза маме смотреть не мог. А она посадила меня напротив и сказала: «Ты, сын, можешь делать все, что хочешь. И пить можешь. Это твои деньги, ты их заработал. Но имей в виду: если будут в доме деньги, я тебе гарантирую, что еда на столе будет. А нет — можешь прийти, а на столе нет хлеба». Больше она ничего и не сказала.

У меня изумительная мама. Говорю так не потому, что это моя мама, а потому, что она действительно удивительный человек. Окончила всего два класса церковно-приходской школы, но в силу своей природной одаренности в предвидении ситуации, в выборе своего места была уникально прозорлива. С одной стороны, такого детства, как у меня, я никому бы не посоветовал, а с другой — было бы полезно, чтобы каждый прошел такой путь.

«ЛЕЙБ-ГВАРДИЯ» КРЕМЛЯ

Осенью 1953-го, в год смерти Сталина, Геннадия Зайцева призвали в армию. Вот тогда-то отчетливо проявился тот перст судьбы, о котором шла речь. Так «новобранец» с Чусовой оказался в Москве. И не просто в одной из многочисленных частей, а в «лейб-гвардии» — отдельном Краснознаменном полку специального назначения (ныне Президентском), 7-й роте 2-го батальона.

Впрочем, судьба судьбой, но без личного вклада выпавший шанс всегда остается лишь красивой, но нереализованной возможностью. Что касается Геннадия Николаевича, то воли и целеустремленности ему было не занимать, и свой шанс, приложив максимум усилий, он подкрепил исключительно добротным содержанием, пройдя путь от рядового стрелка до одного из руководителей Седьмого управления КГБ при Совете Министров Союза ССР.

На каждом этапе была своя цель, дальше Геннадий Николаевич не заглядывал, не мечтал о кренделях небесных. Старший сержант, потом сверхсрочная служба в Кремлёвском полку и погоны старшины роты. Отдельный офицерский батальон 10-го Управления КГБ… Сдача в 1958 году экстерном экзаменов за восьмой-десятый классы. Но даже тогда он не собирался оставаться в столице, мечтая вернуться на малую родину, куда собирался отвезти и свою молодую жену, Зою Ильиничну Михайлову.

— Как вы с женой познакомились?

— Как-то раз в 1958 году мой приятель, офицер, пригласил 8 марта меня в гости, у его жены был день рождения. Мне тогда исполнилось двадцать четыре года. Там я и познакомился со своей будущей супругой.

— А как за ней ухаживали? Наверное, цветы дарили, ручку целовали?..

— Нет, ручку никогда не целовал. Провожал ее до работы, встречал, ехал с ней на трамвае. Потом она мне рассказала, как ее коллеги меня рассматривали и оценивали как кандидата в женихи. Она мне тогда понравилась. Видная такая. И ее семья была приятная, без всяких там закидонов. Детей в семье пятеро. Старший брат — ровесник моей мамы. Они скромно жили, без изысков. Мать и отец были большими тружениками. Вскоре мы поженились. Я не ошибся, выбрав жену. У нее оказался золотой характер. Она очень располагающий человек. Заботливая, хозяйственная. Умеет поддержать компанию. Все делает от души. Никогда не плакала, не ныла. Плакала, только когда мы теряли близких людей.

…Опять вмешался Его Величество Случай, благодаря которому Зайцев получил комнату в сталинском доме на Крестьянской заставе, а потом в разгар хрущёвского сокращения Вооруженных Сил был зачислен в Седьмое управление КГБ СССР.

Впрочем, каждый случай имел свое лицо — Геннадию Николаевичу вообще очень везет по жизни с людьми: мама, командиры в Кремлёвском полку и «семерке», сослуживцы по Группе «А», друзья и партнеры в системе негосударственной безопасности.

ПАХАРИ КОНТРРАЗВЕДКИ

В «семерку» Геннадий Зайцев пришел в 1959 году и прослужил в ней до июля 1992-го, когда был вторично назначен командиром «Альфы». Можно сказать, в ее стенах прошла целая жизнь — и человеческая, и оперативная, насыщенная событиями, о которых Геннадий Николаевич до сих пор не считает нужным рассказывать.

— Вообще Седьмое управление, или как его для краткости называют «семерка», являлось, пожалуй, одним из наиболее закрытых подразделений Комитета, — подчеркивает генерал Зайцев, — поскольку занималось наружным наблюдением. Его сотрудников по праву можно называть рабочими лошадями контрразведки, выполняющими очень важную и ответственную работу, без которой не обходится ни одна авторитетная спецслужба мира. В отличие от других структурных подразделений Комитета, например, разведки или, скажем, пятой линии, «семерка» всегда оставалась вещью в себе.

В 1974 году к 5-му отделу Седьмого управления была приписана созданная Группа «А», которую Зайцев возглавил в ноябре 1977 года. Однако до этого ему пришлось пройти иные «университеты», среди которых обучение в Высшей школе КГБ было, пожалуй, не самым сложным делом.

К слову, генерал Зайцев не забывает своего отношения к этой главной кузнице кадров госбезопасности и многие годы, принимая приглашение, выступает перед ее преподавателями и слушателями.

В середине 1967 года для работы с Председателем КГБ Юрием Андроповым специально отобрали сотрудников «семерки», подходивших для такого рода деятельности. Геннадию Николаевичу было доверено возглавить эту группу чекистов. Снова вроде бы «случайность», но она тоже сыграла свою определяющую роль, когда в 1977 году решался вопрос о новом командире Группы «А».

— Личность Юрия Владимировича произвела на меня большое впечатление, — говорит генерал Зайцев. — Мы брали его под охрану на даче, где он жил практически круглый год. Минут двадцать Андропов совершал пешую прогулку по территории. Была осень, листья ложились под ноги… Затем он подходил к нам, общался с водителями. Здоровался, как правило, за руку. Интересовался, как дела и каждый раз заканчивал короткий разговор словами: «Ну что — поедем?», после чего мы направлялись в Москву. Не доезжая до здания КГБ, он неизменно отпускал охрану. Почему?.. Видимо, ему было как-то неловко перед коллегами.

Еще одна веха — драматические события, известные как «Пражская весна» 1968-го. В составе группы сотрудников госбезопасности Геннадий Николаевич был направлен в Прагу, где отвечал за захват здания МВД. О той командировке Геннадий Николаевич не любит вспоминать, и даже готовая глава «Пражский излом» увидела свет только летом 2009-го, в пятом издании книги ««Альфа» — моя судьба».

Трудно сказать, насколько пережитое в Праге повлияло на принципиальную позицию командира Группы «А» в октябре 1993-го. Однако факт остается фактом: спецназ антитеррора не пошел на штурм Белого Дома, избрав мирный выход из острейшего политического кризиса, грозившего обернуться большой бедой — полномасштабной гражданской войной.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.