Автор: АННА ШИРЯЕВА

АНАТОЛИЙ ГРОЗНЕНСКИЙ

Чечня. Тюрьма кровавого Департамента государственной безопасности Ичкерии. Среди пленников — двое священников. Одному из них, будущему архимандриту Филиппу (Жигулину), суждено выйти на волю и рассказать то, что было пережито, другому, отцу Анатолию Чистоусову — принять мученический венец.

«ЗДРАВСТВУЙТЕ. Я — ОТЕЦ АНАТОЛИЙ»

29 января 1996 года дудаевские боевики захватили при исполнении пастырского долга настоятеля грозненского Михаило-Архангельского храма священника иерея Анатолия Чистоусова. Вместе с ним в неволе оказался сотрудник Отдела внешних церковных сношений протоиерей Сергий Жигулин.

Отцу Анатолию боевики вменяли, что он, священник, «резидент российской разведки», что он водил на штурм дворца Дудаева боевые подразделения, допытывались — воевал ли он в Афганистане? Предлагали принять Ислам.

Измождённого, избитого, потерявшего способность ходить отца Анатолия носил на допросы удерживаемый боевиками мулла, который был верен России и отказался служить Дудаеву. Тем самым его пытались унизить. Его и русского священника. Но исковерканные души не понимали того, что будь возможность, мулла бы это делал добровольно — чтобы обмыть раны, чтобы напоить водой. Оба этих человека были верны России (свидетельство военкора Виталия Носкова, фильм «Миротворцы»).

На одной из проповедей в грозненском храме отец Анатолий сказал: «Когда наступит Божий суд, Господь не спросит нас, кто мы были — православные или мусульмане; Он спросит каждого из нас — был ли ты Человек?»

«Я помню, когда мы в неволе были ещё вместе, я со своим практицизмом пытался строить какие-то планы, обдумывал своё поведение, — будет вспоминать отец Сергий Жигулин. — А отец Анатолий, несмотря на то, что стал священником всего года два назад, а к Церкви пришёл года четыре назад, как говорят, неофит, так вот он сказал мне:

— Представляешь, отче, как хорошо за Христа умереть… Я не выйду отсюда, а ты выйдешь.

Помню, я тогда даже обругал его:

— Чего это мы должны погибнуть? Выйдем, просто нужно сейчас сконцентрировать все силы, продумать наши действия, и мы выйдем.

— Ты выйдешь, — ещё раз сказал он.

Это был очень светлый человек, а в это время был еще светлее. Я посмотрел на него и сказал: «Да ладно тебе…», так как надо было сказать хоть что-то…

Когда нас привезли в какое-то новое место, нас разделили по камерам, его посадили туда, где было человек тридцать, потом мне его сокамерники рассказывали, что когда отец Анатолий зашёл в камеру, они ругались. Связаны были одной бедой, но ругались. Он вошёл в камеру и тихо произнёс:

— Здравствуйте. Я отец Анатолий.

Все сразу забыли, что же они не поделили. Наступило умиротворение…»

Два Рождества и одну Пасху отслужил в Чечне отец Анатолий, но эти службы по своему значению вошли в историю Русской Православной Церкви.

Уникальное свидетельство о Пасхе 1995 года в Грозном оставил военкор Виталий Носков, служивший в газете «Щит и Меч»: «На Пасху храм Михаила Архангела охраняли бойцы 1-го полка ОДОН внутренних войск МВД России — бывшей дивизии Ф. Э. Дзержинского. Окружающие церковь развалины казались безжизненными. Ни огонька. От тревожного ожидания военнослужащим можно было освободиться только в церкви, но на службе среди двухсот тридцати четырех прихожан стояли только пять казаков в камуфлированных телогрейках и форменных шароварах с красными лампасами, безоружные. За голенищами начищенных сапог ногайки.

Единство паствы в молитве ошеломило… На изломах истории русские всегда нуждались в подкреплении духа, и во все времена лечили душу в православных храмах.

С началом крестного хода я впервые увидел, что такое самопожертвование. Горение свечей высветило, что спинами к нам, прикрывая собой поющих «Христос воскресе из мертвых», стоят офицеры и бойцы, держа в прицеле автоматов зияющие пустоты смертоносных развалин. Начал шарить по стенам домов прожектор «луна», приведенный в действие бэтээрщиком, которому тут же громогласно приказали выключиться. В эти минуты стало особенно ясно, что же такое «смертью смерть поправ».

Острыми клыками дыбились над крестным ходом разрушенные строения, живые огоньки свечей отпугивали тьму, многоголосое нестройное пение заглушало далекий пулемётный гомон. Страждущих вели за собой двое пастырей: отцы Анатолий и Александр, примирённые со всеми, молитвы которых каждый раз были живой беседой с Богом, а повседневное служение в отравленном гордыней Грозном лучшей, умножающей веру, проповедью…

Уезжая после трёх часов ночи, я видел, как отец Анатолий дарит иконки детишкам, наголо стриженным, одинаково по-приютски одетым, радостно улыбающимся…» (книга «Мученики кавказские», 2014 год).

«ТЫ ВОЕННЫЙ, ВОТ ТЕБЕ ТАМ И МЕСТО»

Храм, который в Грозном называли «солдатским», «красным», сгорел в возрасте сто три года. Рядом с красной церковью до революции 1917 года хоронили российских воинов. В советское время их могильными плитами выстлали часть проспекта имени Ленина.

Когда благочинный церквей Чеченской Республики отец Пётр Нецветаев тяжело заболел, отец Анатолий заботился о нем, а потом обратился к полевым командирам с просьбой не препятствовать выезду Нецветаева с территории, подконтрольной дудаевцам.

Прощаясь с отцом Анатолием, благочинный в тревоге за него сказал: «Езжай со мной»… На что Чистоусов ответил: «Как же я уеду? Люди здесь»…

В дни самых жестоких боёв за Грозный службы в Михайловском храме не прекращались ни на один день. В своих молитвах отец Анатолий просил Господа, чтобы как можно скорее прекратилась война… Но Чечня была лишь частью того, что происходило тогда повсеместно в России, переживавшей период полураспада. Казалось, страна повторит участь Советского Союза и распадётся на конфликтующие между собой части.

— Наш храм был гордостью нашего города Грозного и всей Чечни, — рассказывал на видеокамеру отец Анатолий. — Потому что таких храмов, как здесь, не было. Этому храму сто три года и он был раньше храмом для военнослужащих царской армии. Очень красивое убранство было. С виду он вроде бы неказистый, так смотрится, но внутри, кто бы ни приходил и откуда ни приезжали, все восхищались замечательными старинными иконами, росписью, иконостасом. И вообще… служить было в нём — одна благодать.

Сохранился рукописный документ с приходской печатью, датированный 21 апреля 1995 года — письмо отца Анатолия: «Здесь была единственная православная церковь, которая 26 января 1995 г. в результате артиллерийского обстрела была сожжена. Общими усилиями прихожан мы смогли приспособить маленькое помещение под храм, где идут регулярные службы. Однако помещение так мало, что не может вместить всех желающих и страждущих. Обращаюсь к Вам, дорогие наши собратья, от имени всех прихожан нашего храма, смиренно прошу оказать посильную помощь в восстановлении нашей церкви».

Вокруг Михайловского храма, точнее того, что от него осталось, спасались русские люди — жители Грозного, преимущественно старики и женщины. Они чувствовали себя брошенными, отрезанными от всего мира. Голодные, холодные. Оказавшиеся в пекле войны. И приход помогал, чем было возможно.

Рассказывает военкор Виталий Носков: «Когда я спросил отца Анатолия: «Почему храм Михаила Архангела сгорел?», — он ответил: «На всё воля Божия. Так Господу было угодно по нашим грехам». Попрощавшись, батюшка покинул меня.

В храм вошли двое солдат: зажгли свечи, приложились к иконам. Один с заживающими ожогами на лице глядел на образа с детской надеждой. Рядовые 324-го мотострелкового полка, возвращаясь в Шали, имели мало времени на молитву. Осталась в памяти их светлая вера, что Бог и Церковь защитят от дальнейших бед, и что их ждут дома: в Иркутской области и Воронеже.

В храме Михаила Архангела я понял — зачем я тут… Я прилетел в Грозный в поисках смысла жизни, растоптанный 1991 годом, очередным ломанием хребта страны о ельцинское колено, раненый разрушением нравственного мира России. Я искал виноватых в Америке и Кремле, а здесь, в храме, люди брали всю вину на себя, утешаясь в покаянии, искренне считая, что суд Божий уже идёт.

Все подготовленные заранее вопросы, вглядываясь в умиротворенное лицо батюшки, я забыл, только слушал его: ведь отец Анатолий сразу распознал мои сомнения. Сам священник не боялся скорбей и болезней. Испытания и заботы, которых он переживал множество, не нарушили его душевный покой.

Меньше всего в этом море скорбей я ожидал увидеть спокойного, мирного, неунывающего человека — светло-светлого посреди военного мрака. «Среди скорбей должны преобладать радость и любовь», — этим отец Анатолий — живая проповедь — в своем служении руководствовался, чем приносил людям много добра.

Именно отец Анатолий открыл военкору, что «чёрное расположение духа бросает тень на всё окружающее, и тогда от нас веет ледяным холодом».

«Я хорошо знала отца Анатолия, и всегда, бывая в Грозном, старалась с ним встретиться, — пишет журналист Елена Бадякина. — Наша последняя встреча состоялась незадолго до его трагической гибели. Храм был уже разрушен, но он не прекращал вести службы в небольшой дворовой пристройке, куда перенесли сохранившиеся иконы и часть алтаря. К нему приходили за утешением выжившие русские люди, перенесшие просто немыслимые муки и страдания. И для всех он находил доброе слово, старался всем помочь. А вот его самого не уберегли».

«ВЫБОР ЗРЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА»

Анатолий Иванович Чистоусов родился 28 августа 1953 года в Кировской области, в городе Вятка. Известно, что в его роду были потомственные священники.

На счету будущего грозненского настоятеля было два высших образования — он окончил Даугавпилское военное училище штурманов ПВО и исторический факультет Ставропольского педагогического института (заочно). В восьмидесятые годы проходил службу офицером-воспитателем в одном из военных училищ города Ставрополя.

Как рассказывал протоиерей Александр Фисун, духовник отца Анатолия, тот на работу шёл первым, а за зарплатой последним. Поэтому переход в новое качество священника был для него спокойным и довольно быстрым.

А познакомились они в 1990 году, довольно прозаически: в городской бане.

— Я сижу в парилке, на шее у меня крест, а все вокруг без крестов. Анатолий увидел меня, спрашивает: «Вы человек верующий?» Спешить нам было некуда, и мы разговорились. Оказывается, его давно волновали вопросы Веры и Церкви, но он не знал, с чего начать и куда пойти. Я пригласил его в Крестовоздвиженский храм, где тогда служил. Он стал приходить на службы, потом помогать в алтаре. Быстро стал своим среди моих духовных чад. У него быстро нарастало желание приблизиться к Церкви. Но в то время уйти из армии офицеру было почти невозможно. В 1993 году условия изменились, и стало возможно уволиться из армии по собственному желанию.

В 1992 году Анатолий Чистоусов приходит на приём к митрополиту Ставропольскому и Бакинскому Гедеону (Докукину, + 2003 год). Известно, что владыка выслушал его с глубоким вниманием и поддержал благое намерение посвятить себя служению Богу.

В итоге Анатолий Чистоусов получает благословение митрополита. Позднее владыка вспоминал эту первую встречу: «На приём ко мне пришел майор ВВС. Несмотря на его погоны и «замполитскую» должность (он был заместителем командира по воспитательной работе в лётном училище), я сразу почувствовал, что Вера для него — глубокий и осознанный выбор зрелого человека. О многом мы говорили с ним в тот раз, по-своему, это была исповедь».

Отныне Анатолий Чистоусов посвящает много времени молитвам в храме. Насколько позволяет работа, посещает службы, помогает в алтаре и на клиросе. Через год он принимает окончательное решение об оставлении военной службы и увольняется в чине майора. При этом терялись значительные льготы, и сильно уменьшался размер пенсии.

Прежде, чем подать рапорт, Анатолий Чистоусов вместе со своим духовником отправляется к архимандриту Кириллу (Павлову) в Троице-Сергиеву Лавру, где после беседы старец-фронтовик, участник Сталинградской битвы благословляет его принять священство.

18 марта 1994 года митрополит Гедеон рукоположил Анатолия Чистоусова в диаконы, а 20 марта в священника. Владыка вспоминает: «Перед хиротонией я спросил Анатолия: «А если пошлют туда, где неспокойно, где опасно, — пойдешь?» Он спокойно и твердо ответил: «Куда благословите, Владыка, туда и пойду. Никакие земные обстоятельства мне не страшны».

На следующий день отец Анатолий получил своё первое назначение — был направлен в мятежную Ичкерию, которая к тому времени уже фактически вышла из состава России. Владыка Гедеон сказал тогда: «Ты военный, вот тебе, значит, там и место». Дети, сын и дочка, остались с мамой, матушкой Любовью.

ГРОЗНЫЙ. «КРАСНЫЙ ХРАМ»

Храм Михаила Архангела, куда прибыл отец Анатолий Чистоусов, был построен в 1892 году терскими казаками, его основными прихожанами были военнослужащие царской армии. До разрушения, последовавшего менее, чем через год после прибытия нового священника, храм представлял собой один из важнейших центров православия на Северном Кавказе, был богатым и процветающим.

Свою службу отец Анатолий начал исполнять с особым усердием. По воспоминаниям митрополита Гедеона, когда в декабре 1994-го в Грозном начались широкомасштабные боевые действия, «храм оказался в эпицентре боев, несколько снарядов попало в него, был разрушен второй этаж церковного дома. Но богослужения продолжались — теперь уже в специально оборудованном для этого хозяйственном помещении. Среди пуль и снарядов отец Анатолий шел к солдатам, к находившимся в подвалах домов жителям города: исповедовал, причащал, крестил. Его подрясник был прострелен в нескольких местах, но он вновь и вновь шел к тем, кто ждал его…»

В Грозном не было газа, света, электроэнергии, ударили страшные морозы. Отец Анатолий служил в храме (где русским и чеченцам можно было получить еду, воду, вещи, укрыться от бомбежки) и ухаживал за больным настоятелем — протоиереем Петром Нецветаевым, благочинным церквей Чечни, у которого отказали почки: кипятил на костре воду, разливал по бутылкам и грел больного.

В январе 1995-го, в разгар боёв, когда в храме иссяк запас продуктов, отец Анатолий обратился к мулле. И мусульмане тогда по-соседски добром ответили православным.

Посильную гуманитарную помощь Михайловскому приходу оказывали различные миротворческие группы. Свой вклад вносили терские казаки.

Вот только один из эпизодов, рассказанный настоятелем:

— Нежданно-негаданно Господь послал нам такую помощь: два больших КамАЗа, полностью гружёных продуктами. Конечно, для всех страждущих это будет большая помощь. Спаси Господи!

То была масштабная и своевременная помощь, собранная казаками пятигорского отдела Терского Казачьего Войска и кубанской станицы Гулькевичи.

Вспоминает военкор Виталий Носков: «Служба шла в бывшей крестильне, где теперь плотно стояли верующие: многие женщины плакали. Это были не первые слезы, что я видел с утра. Со слезами на глазах перекрестила солдат на мчавшемся бэтээре молодая женщина в чёрном, у ног которой белым зайчиком веселился худенький мальчик. Плакала Марина, подросток из детского приюта: её крещение я увидел, как только вошёл в подремонтированное административное здание. Она даже не умела перекреститься, но только показали, как подлежит сделать, девочка успокоилась, задышала ровно, с радостью осенила себя крестом.

На амвоне с крестом на груди — на него падал яркий луч солнца — говорил благочинный церквей Чеченской Республики отец Анатолий Чистоусов.

Так я узнал, что сегодня Лазарева суббота, и что воскрешение Лазаря — большое чудо. Вместе со стоящими на проповеди устыдился, что вера у нас ещё очень мала, и по вере нашей нам будет дано. С горем задумался, что вера в России настолько мала, что Господь попустил нам поругание и своё маловерие мы все вместе преодолеем через покаяние…

…В конце проповеди отец Анатолий как будто для меня сказал, что впереди Страстная неделя: утром я уезжал к южноуральским собровцам за Терек. Мое узнавание войны только-только начиналось.

Ещё раз напомнив о покаянии, батюшка пожелал, чтобы мы, миряне, постоянно возрастали и укреплялись («Мученики кавказские»).

…Не выдержав тягот трагических событий, отец Пётр покинул охваченную войной республику. Так отец Анатолий оказался единственным православным священником в Грозном. Для того, чтобы сохранить приход и благочиние, в марте 1995-го владыка Гедеон назначает его настоятелем храма и благочинным церквей фронтовой Чечни.

Став благочинным, отец Анатолий попал во внимание очень большого числа людей. Будучи человеком военным, он, как никто другой, подходил для этой должности.

В Чечне Анатолий Грозненский прослужил год и пять месяцев.

ГЕРОИЧЕСКОЕ СЛУЖЕНИЕ

В первый раз батюшке пришлось столкнуться с бандитами 12 декабря 1995 года. В этот день он направлялся в Ставрополь для участия в престольном празднике Кафедрального собора св. Апостола Андрея Первозванного. По дороге его машина была остановлена вооружёнными чеченцами, один из которых сел за руль. Однако внезапно двигатель заглох, завести машину так и не удалось.

В суматохе бандиты стали кричать, оскорблять священника, угрожали расправой. Неизвестно, что помешало им сделать это тогда. Дело кончилось тем, что бандиты скрылись, отобрав у отца Анатолия сумку с деньгами, которые тот вёз для нужд прихода.

«Весь ужас в том, — напишет архимандрит Филипп, — что люди, называющиеся верующими, мусульманами, знающими нормы Корана, шариата, где есть указание Аллаха, что от рук мусульманина не должно исходить зла другому человеку… Казалось бы, вы проповедуете веру, даже обвиняете нашу Армию в безбожии, в сатанинском нападении на такую маленькую и верующую республику… Но когда ты видишь каждую минуту бытовую сторону применения ислама у этих людей, ужасаешься тому, насколько эти люди далеки от истинного света. В нормах традиционного права записано, что украсть у соседа — подвиг, украсть у родственника — грех. Вот мораль межтейповых, межклановых отношений. Украсть у родственника нельзя, а у соседа можно. И в доме никого не интересует, откуда этот хлеб, откуда эти деньги, откуда эти машины, откуда всё богатство.

Раньше я думал, что мы несправедливы по отношению к маленькому народу. Когда я впервые прилетел в Моздок, я поразился, увидя ревущие самолеты, массу солдат, бронетехнику, казалось, что вся земля стонет под тяжестью военной машины России. Я думал: «Что происходит, куда мы опять влезли, какая Чечня, неужели мало Афганистана?» Но, пережив всё это, я понял, что ничего без воли Божией не свершается».

13 декабря за Божественной литургией митрополит Гедеон возложил на отца Анатолия камилавку — награду за героическое служение в огнедышащем Грозном.

14 декабря в Ставропольском епархиальном управлении состоялось заседание Епархиального совета. Было принято Обращение к Правительству Российской Федерации и Правительствам Республик Кавказа, в котором говорилось:

«Согласно нашей договоренности с муфтиями республик Кавказа и священным законам и христиан и мусульман, священнослужители, как мусульманские, так и христианские неприкосновенны, ибо они — служители Единого Всемогущего Бога. К сожалению, неоднократно наши священники подвергались и подвергаются нападению со стороны боевиков. Так, в станице Ассиновской был избит игумен о. Антоний (Данилов), в г. Грозном избит до полусмерти священник о. Александр Смывин. Подвергся нападению и ранен в руку протоиерей о. Иоанн Макаренко. Также безжалостно избит и священник о. Мануил Бурнацев. 11 декабря с. г. чеченцы напали на направляющегося в Ставрополь благочинного церквей Чечни о. Анатолия Чистоусова, угрожая убить.

Мы протестуем и требуем, чтобы на Кавказе священники были неприкосновенны, и была гарантирована наша безопасность. Мы не политики, не дипломаты, не бизнесмены, не солдаты, — мы служители Бога Живого, и молимся обо всех нациях. Позор всякому, кто поднимет руку на беззащитного духовного отца своего, строго накажет и Аллах поднявшего руку на служителя Божия. Когда это было: джигит-горец воюет со священниками и женщинами-роженицами в Будённовске. Где же гордость нации, в чём же здесь героизм?! Такие бандиты-мародёры покрывают позором свою нацию, свой народ и законы гор».

Митрополит Гедеон опасался, что боевики могут снова напасть на отца Анатолия, потому принял решение о его переводе из Грозного в Ставрополь, где находилась его семья — жена и двое детей. Однако о. Анатолий сказал, что не боится боевиков и покидать свою грозненскую паству отказался.

Еще одно серьёзное испытание Анатолию Грозненскому выпало в январе 1995 года. Вот свидетельство военкора Виталия Носкова: «О. Анатолий рассказывал: когда грозненский железнодорожный вокзал в январе был в осаде, где боевики «зажали» бойцов майкопской бригады, которая героически дралась в новогоднюю ночь 1995 года, в церковь приехали боевики и под дулами автоматов посадили его в машину. Привезли к вокзалу, приказав уговорить русских солдат сдаться.

Был там в этот момент Сергей Адамович Ковалёв, правозащитник, а ныне депутат Государственной Думы. Он с мегафоном уговаривал русских солдат сдаться, что-то обещал им там, сулил. Говорил им, что, мол, вы пришли на чужую территорию, что эта земля не ваша… А Батюшка о. Анатолий единственно что сделал — перекрестил солдат и благословил. Благословил их на то, чтобы они выжили, на то, чтобы вернулись к своим матерям, жёнам и сёстрам».

В этом свидетельстве наглядно показана роль Уполномоченного по правам человека в РФ Сергея Ковалёва, маститого советского диссидента и видного российского либерала.

31 декабря 1994 года, накануне штурма чеченской столицы федеральными силами, Сергей Ковалёв в составе группы депутатов Государственной Думы и журналистов вёл переговоры с боевиками и парламентариями в президентском дворце в Грозном. То есть был именно в Грозном, а не где-нибудь ещё.

А на вокзале погибала 131-я Майкопская мотострелковая бригада. Из 446 её солдат и офицеров, вошедших в город, убитыми она потеряла 85 человек (из них двадцать пять офицеров), 72 человека — пропавшими без вести…

Рассказ дополняет воспоминание участника боевых действий в Грозном — офицера спецназа ВДВ: «…Чеченские боевики, уже отчаявшись взять вокзал штурмом, стали пытаться психически сломить наших ребят. Главная роль была отведена в этом деле Сергею Ковалёву. При помощи громкоговорителя он призывал сложить оружие, так как они являются преступниками и убийцами. Бойцы после этих слов не открыли огонь на поражение только потому, что они видели в группе боевиков рядом с Ковалёвым православного священника.

Уже потом стало известно, что этим священником был отец Анатолий Чистоусов, насильно приведённый боевикам и для того, чтобы, подобно Ковалёву, призывать десантников сдаться. Но отец Анатолий отказался что-либо говорить и лишь молча перекрестил наших ребят».

Вероятно, именно тогда боевики увидели в лице русского священника своего врага, решившегося воспрепятствовать их планам, однако, в тот раз расправиться с ним пока не решились.

…В разрушенном храме Михаила Архангела солдаты и офицеры федеральных сил, милиционеры крестились всё чаще. Отца Анатолия приглашали в подразделения, где бойцы принимали крещение взводами и ротами. Лишенные духовного смысла на гражданке, русские, российские парни обрели его на войне.

ОСТАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ

В январе 1996-го в Грозный приехал протоиерей Сергий Жигулин. Прибыл он по поручению Святейшего Патриарха Алексия II, которое состояло в следующем: один пожилой прихожанин из Москвы обратился к главе Церкви с просьбой о содействии в поиске попавшего в чеченский плен внука, военнослужащего Сорокина.

Мать бойца получила известие от «Красного Креста», что он находится в Шатойском районе, у некого полевого командира. В начале января она вылетела из Москвы. А 10 января с ней была последняя связь из Грозного, затем её также потеряли из виду.

Патриарх дал указание, используя все каналы с мусульманским духовенством и с военными, что-то попытаться сделать. Задачей отца Сергия было встретиться с боевиками и, по возможности, договориться об обмене. Когда он прибыл в Грозный, отец Анатолий, с которым они были уже ранее знакомы, вызвался ехать на поиски солдата вместе с ним.

«Отец Анатолий не обязан был никуда ехать, — рассказывает архимандрит Филипп, — ни к этим боевикам, ни к этому полевому командиру, поскольку он исполнял обязанности благочинного в Грозном, у него был свой приход, своих забот хватало, а ехать выручать человека — была исключительно моя миссия, я должен был ехать сам, либо с кем-то ещё… Тем не менее, отец Анатолий поехал со мной. После встречи с боевиками, на которой мы вроде бы о чём-то договорились, по дороге домой на десятом километре пути от этого города нас схватили… Помню, отец Анатолий был в рясе, я в пальто».

Как только митрополиту Гедеону стало известно о захвате священников дудаевскими боевиками, он направил Патриарху телеграмму: «Ваше Святейшество. Благочинный церквей Чечни священник отец Анатолий Чистоусов похищен чеченскими боевиками. Почтительно прошу молитв и содействия Вашего Святейшества в его освобождении».

30 января 1996 года образуется Епархиальная комиссия для ведения переговоров об освобождении священников. Были направлены обращения с просьбой принять все возможные меры главе Чеченской Республики Доку Завгаеву, президентам и муфтиям Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Ингушетии и Дагестана, а также командующему Объединенной группировкой вооруженных сил в Чечне генералу Вячеславу Тихомирову.

Местные СМИ также занимались активным содействием в поиске священников. В газетах печаталось обращение Патриарха Алексия и главы ОВЦС митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (нынешнего главы Церкви).

В газете «Ставропольская Правда» от 1 февраля 1996 года можно было прочесть: «Захват протоиерея о. Сергия и о. Анатолия вызвал чувство негодования и возмущения в отношении тех, кто в дни священного для мусульман месяца Рамазана дерзнул поднять руку на хорошо известных в регионе своими миротворческими устремлениями священнослужителей Русской Православной Церкви».

Всё то время, пока судьбы священников оставались неизвестными, Патриарх Алексий вёл личную переписку со всеми, кто мог оказать хоть какую-то помощь в освобождении пленников.

Несмотря на все усилия комиссии под председательством епископа Дмитровского Иннокентия, работавшей в Грозном, не удалось добиться от ичкерийских боевиков освобождения пленников.

12 февраля митрополит Гедеон в письме Патриарху вынужден был констатировать: «Комиссия сделала все, что могла, но Дудаев остался непреклонен, и комиссия выехала из Грозного. Надеемся на молитвы, помощь и содействие Вашего Святейшества в освобождении продолжающих пребывать в заточении наших священников».

В начале марта стало известно, что теперь не только храм Архангела Михаила, но и временно оборудованное для молитв помещение было разрушено. Священник отец Владимир Леонов, заступивший на службу в отсутствие батюшки, вынужден был покинуть город, т. к. его, оказавшего помощь российским солдатам, бандиты приговорили к смерти.

В начале апреля в Ставрополь прибыла делегация Михайловского храма с известием о начале работ по восстановлению разрушенной церкви, на что Доку Завгаев выделил 20 миллиардов рублей. Обращаясь по этому поводу к главе республики, митрополит Гедеон призвал употребить всё возможное для скорейшего освобождения захваченных священников.

Одновременно своим указом владыка обязал протоиерея Петра Нецветаева непременно быть в Грозном и руководить приходской жизнью. Но тот, страшась повторения участи батюшки Анатолия, не нашел в себе сил вернуться в столицу Чечни… Сложно обвинить его в этом. И не нужно. Война! Но тем значительнее подвиг Анатолия Грозненского.

До возобновления ожесточённых боев в Грозном, куда летом войдут боевики, подписания договора в Хасавюрте (генералом Лебедем), предоставившего Ичкерии независимость de facto, оставались считанные месяцы.

Окончание в следующем номере.

 

ШИРЯЕВА Анна Владимировна — окончила Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ), отделение «международные отношения».

С 2010 года — в ежемесячнике «Спецназ России», возглавляла фотослужбу. Несколько раз удостаивалась почетного диплома как «лучший автор» газеты.

В 2017 году была соорганизатором фотовыставок в Государственном Кремлёвском Дворце и Культурном центре ФСБ России, посвященных 25-летию Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа».

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Фейсбук: https://www.facebook.com/AlphaSpecnaz/

Твиттер: https://twitter.com/alphaspecnaz

Инстаграм: https://www.instagram.com/specnazrossii/

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!