Автор: ОЛЬГА ЕГОРОВА

ПОД ЧУЖИМ СОЛНЦЕМ

РАЗВЕДЧИКИ «ОСОБОГО РЕЗЕРВА»

Нелегалы. Элита любой разведки. Далеко не каждая спецслужба мира может позволить себе такую агентурную «роскошь». Советский Союз — мог, Россия — тоже. Каждая такая история достойна того, чтобы по ней был снят фильм.

28 января 2020 года директор СВР Сергей Нарышкин на пресс-конференции в МИА «Россия сегодня» назвал имена разведчиков-нелегалов, внесших весомый вклад в обеспечение безопасности страны и защиту ее интересов.

Среди героической семерки — полковник Виталий Алексеевич Нуйкин. Данные о принадлежности его супруги, Людмилы Ивановны, к нелегальной разведке были преданы гласности в сентябре 2017 года.

Образ нелегала — неотъемлемый, романтический и любимый элемент детективной культуры. Вспомним хотя бы культовые фильмы, «Семнадцать мгновений весны» или «Щит и меч». Правда, реальность от кино отстоит достаточно далеко — настолько, насколько художественный вымысел может быть далек от жизни.

«Чтобы стать нелегалом, человек должен обладать многими качествами: смелостью, целеустремленностью, сильной волей, способностью быстро прогнозировать различные ситуации, устойчивостью к стрессам, отличными способностями к овладению иностранными языками, хорошей адаптацией к совершенно новым условиям жизни, знаниями одной или нескольких профессий, дающих возможность зарабатывать на жизнь», — отмечал один из руководителей советский разведки генерал Вадим Кирпиченко.

Писатель и историк спецслужб Теодор Гладков писал: «Если спросить десять случайных прохожих на улице, каким они представляют разведчика, девять назовут в качестве примера именно нелегала… И это не случайно, а закономерно. Поскольку именно в нелегале в наибольшей степени концентрируются все общие и специфические черты, свойственные профессии разведчика».

Этот труд несравним с работой разведчика обычной резидентуры. Нелегал не защищен дипломатическим иммунитетом или статусом журналиста, его личная безопасность — только в его руках, в четкой и постоянной работе «на два фронта». Перед местной властью нелегал беззащитен. В стране с жестким политическим режимом его могут тайно арестовать, подвергнуть допросу с применением насилия, а то и ликвидировать без какой-либо огласки.

Еще раз процитирую Теодора Гладкова: «Даже зная о его аресте, посольство родной страны не может официально ему ничем помочь (разве что через надежного посредника нанять хорошего адвоката). В случае осуждения за шпионаж нелегалу остается только уповать на то, что ему помогут организовать побег (а это всегда проблематично), либо надеяться, что через несколько лет его обменяют на захваченного с поличным разведчика того государства, чьим строго охраняемым «гостем» он пока является».

Зато нелегал сможет эффективно работать, даже в том случае, когда страна пребывания разорвет дипломатические отношения с его Отечеством — и всех вышлют домой.

Поэтому нелегалам приходилось отказываться от своих имен и даже привычек, мириться с потерей друзей, семьи, знакомого окружения — и понимать, что их жизнь (как, возможно, и их смерть) навсегда останутся тайной для близких людей.

О жизни разведчиков Нуйкиных, сотрудников «особого резерва», Людмила Ивановна рассказала через двадцать лет после смерти супруга, скончавшегося в феврале 1998 года в возрасте пятидесяти девяти лет. Таким образом, об их работе за границей (и это отнюдь не бондиана!) мы узнали из ее воспоминаний — рассказов за двоих.

«У ВАС ВСЁ В ПОРЯДКЕ, СЫН ПОДРОС»

Виталий Алексеевич родился 5 апреля 1939 года в селе Моховское Парфёновского района Алтайского края в семье служащих.

Скорее всего, Нуйкин стал бы карьерным дипломатом. Но в 1963-м, когда учился на последнем курсе Московского государственного института международных отношений (МГИМО), на него обратили внимание представители КГБ и предложили работать за рубежом под чужим именем. Нуйкин согласился, а потом привлек к работе и свою жену Людмилу. «Мне было приятно, — рассказывала Людмила Ивановна, — что из множества претенденток выбрали именно меня».

Позади у нее, к тому времени, было медицинское училище и пять лет работы в тайге фельдшером-акушером. «Там деревья сходятся вверху, и так, что солнца не видно», — как сказала она в одном интервью.

С будущим мужем Людмила Ивановна познакомилась в шестнадцать лет, в городе Усть-Каменогорске, это Восточный Казахстан, где училась в медицинском училище. Встретились — на всю жизнь.

— Когда муж учился в МГИМО, на него вышли люди из Первого Главного управления КГБ, теперь это называется Службой внешней разведки России. За тридцать восемь лет и сорок дней нашей совместной жизни подробностями именно этой истории я никогда не интересовалась, у нас это как-то не принято.

Но могу сказать, как наши службы находят нужных людей. Смотрят, знакомятся, наблюдают. Потом беседуют и, если подходит, предлагают вот такую непростую работу. И прикидывают, получится из кандидата разведчик или нет. Просто в какой-то момент спецслужбе, исходя из возникших задач, требуется человек, пользующийся доверием и обладающий определенными качествами для работы в конкретном регионе мира.

Однажды, когда я еще работала по своей медицинской линии, муж как-то невзначай спросил меня: не хочешь ли потрудиться с чужим паспортом? А я говорю: зачем мне чужой, у меня свой хороший. Но муж был уверен во мне, что пойду за ним. Мне это решение далось трудно, но жена следует за мужем, как нитка за иголкой — так меня воспитали.

Сыну, здесь родившемуся, исполнилось три года, и я пошла на специальную подготовку. Учились вместе с мужем, проходили подготовку для нелегальной службы. Лично я прошла курс разведчика-нелегала, в совершенстве овладев французским, испанским языками, а уже за рубежом «приобрела» английский.

Маленького Юру пришлось оставить на попечение бабушек в Советском Союзе. Моя собственная бабушка-староверка вообще не могла понять, как мать может оставить ребенка.

И муж, и Служба объясняли, что необходимо оставить ребенка дома. Если не мы — то кто выполнит сложнейшую задачу работы за границей? Я — дочь фронтовика, погибшего в Великую Отечественную, сама ребенком пережила войну, понимала, насколько важно то, что мы должны сделать. Решилась, как декабристка. Родные ничего о нашей миссии не знали, думали, что мы работаем в МИДе, а ребенка не можем взять с собой в командировку из-за плохого климата, — вспоминала Людмила Ивановна.

Но как бы мальчику не было хорошо с родными, разлуку с сыном супруги переживали тяжело. Получая радиограммы, большая часть которой была посвящена работе, вздыхали на коротенькое, сугубо личное: «у вас все в порядке, сын подрос». Но каждая такая весточка, даже скудная, стоила дорогого — такие сообщения были как воздух.

— Мы с мужем пойдем на берег океана и начинаем представлять, как сын выглядит, о чем думает. Однажды нам пришло сообщение, что Юра пошел учиться бальным танцам. Мы фантазировали, как он танцует. Второго сына Андре я родила уже за границей, — рассказывала Людмила Ивановна.

Еще до рождения Андре супругов постоянно спрашивали, почему у них нет детей. Мужчины подшучивали над Виталием, и тогда Людмила «взяла вину» на себя. Это давало возможность под предлогом лечения в других странах тайно ездить на родину — нечастые, но очень долгожданные поездки.

«КОМУ ИЗ ДВОИХ ОКАЗЫВАТЬ ПОМОЩЬ?!»

Первый раз Людмила и Виталий выехали за рубеж «на обкатку» как советские граждане, и как-то девушка зашла в магазин одежды. Мило пообщалась с продавцами на французском, и у собеседников не возникло никаких подозрений, что французский — не родной для мадемуазель. Но национальность быстро вычислили… по нижнему белью, когда Людмила примеряла одежду — на советских бюстгальтерах были не крючки, а пуговицы! К счастью, этот нюанс был не «фатальным» для первоначальной обкатки.

Позже супруги после соответствующей подготовки оказались за границей под видом иностранцев. На прощание «новеньким» сказали примерно так: «ну все, ребята, вы теперь сами по себе». Все как по писаному — «разведчиками не рождаются, ими становятся».

Пришлось устраиваться — самим, никто уже не поможет. И уже в дальнейшем, будучи нелегалами разведчиками, они чувствовали себя как на острове, населенном враждебными племенами — в принципе, так оно и было.

Как следует из официальной справки СВР, Виталий и Людмила Нуйкины, разведчики-нелегалы, «трудились в государствах с жестким административно-полицейским режимом в условиях, сопряженных с риском для жизни». Даже без расшифровки, это говорит о многом!

Непросто жить в чужой стране — соответствовать окружению, не проколоться в большом и малом, вплоть до мелочей, бытовых привычек, мимики, нюансов повседневной жизни и обычаев той или иной страны, — влезть в шкуру тех людей, которых в данный момент представляешь. Короче, как говорил незабвенный Шерлок Холмс, «лучший способ хорошо сыграть роль — это вжиться в нее».

Трудности были связаны и с бытовыми моментами. Как у нас, например, женщины надевают платье? Через голову. А там — только снизу. Не надо забываться при виде «дефицита» (по советским меркам). Взял немного, как говорится, в одни руки и с неизменной улыбкой au revoir! Вот поэтому супруги наблюдали друг за другом, на случай, если вдруг кто-то из них неверным шагом привлечет внимание окружающих.

— На этой работе у тебя все обострено, — объясняла Людмила Нуйкина. — Все чувства. Зрение. Ты бежишь, но смотришь не только вперед, но и вправо, и влево, и чуть ли не назад. Одному трудно. А когда мы вдвоем, то друг другу существование облегчаешь. Вдвоем гораздо легче и с точки зрения безопасности.

Актер проводит на сцене три-четыре часа. А мы не можем играть по 24 часа в сутки. Играть все время нельзя — иначе сойдешь с ума. Мы должны вживаться в образ. А когда ты уже долго работаешь, становишься как бы человеком из легенды.

Все вспоминают радистку Кэт из «Семнадцать мгновений весны», кричавшую при родах на русском. А я этого не боялась, была подготовлена так, что кричала только на своем родном, в тот момент это был французский язык. Поэтому эпизод с радисткой Кэт в фильме мне показался странным.

«Когда я была с мужем, то чувствовала себя защищенной в прямом смысле: за мужем — как за каменной стеной», — признавалась разведчица. А ведь верно! Яркий пример этому — присутствие Виталия Алексеевича рядом с супругой в роддоме. Однако выдержка, не изменявшая ему в сложных, стрессовых ситуациях, здесь почему-то дала сбой — он перенервничал за любимую так, что врач сказал: «уберите его, я не знаю, кому из двоих оказывать помощь».

Самое удивительное, что маленький Андре, как на западный манер называли его родители, в каком-то смысле помогал работе. Допустим, надо поставить условный сигнал. Это проще простого — идешь с колясочкой, гуляешь. Одной рукой держишь коляску, а другой ставишь сигнал. Или случайно уронили игрушку — и можно остановиться как раз в том месте, в котором нужно.

МАСТЕР ИКЕБАНЫ

Выдавая себя за уроженцев франкоязычных стран, так как базовым языком был французский, Нуйкины работали в Африке и Юго-Восточной Азии — занимаясь, в основном, промышленной разведкой, а также сбором информации о политической обстановке.

В частности, в 1970-е удалось заполучить технологию, позволяющую производить буры для бурения нефте- и газоносных скважин, благодаря чему резко повышался их запас прочности, а значит, использование стало возможно в течение трех-четырех суток, тогда как наши буры выходили из строя через три-четыре часа эксплуатации.

Овладение инновационной технологией позволило повысить производительность на советских нефте- и газоместорождениях в несколько раз! Кстати сказать, это принесло Советскому Союзу прибыль, во много раз окупающую расходы на содержание за границей десятков нелегальных разведчиков.

В одной стране в 1970-е годы Нуйкины зарегистрировали фирму-посредника и смогли добыть военно-промышленные секреты для советского ракетно-космического комплекса.

«Обладая высокими профессиональными качествами, Виталий Нуйкин сформировал агентурный аппарат, через возможности которого на регулярной основе добывал особо ценную информацию по стратегическим аспектам политики ведущих стран Запада и научно-технической проблематике», — скупо отмечается в справке СВР.

Разумеется, в официальном документе всего не расскажешь, например, о том, как Людмила Ивановна изучала искусство составления букетов (икебана) и для чего это было нужно.

…Под видом европейских предпринимателей разведчики одно время работали в странах Африки и Юго-Восточной Азии — что создавало дополнительные проблемы. Например, Людмила с ее медицинским образованием не могла работать по профилю, поскольку белая женщина-акушерка — нонсенс.

Не было возможности и устроиться секретаршей, по той же причине, а жаль — должность секретарши в колониальной администрации давала широкие возможности для разведывательной деятельности.

Но зато Людмила Ивановна с успехом выполняла «представительские функции»: ходила на приемы и обеды, в клубы жен банкиров и госчиновников, где обычно за стаканчиком колы выбалтывается очень многое.

— Я прошла ту же самую подготовку, что и мой муж. И мы были взаимозаменяемыми. Когда мы были, что называется, «в поле», и он отъезжал в командировку, то я полностью заменяла его, делала ту же работу, выходила на связь с Центром. Но были вещи, которые могла сделать только я, как женщина.

Нас интересовало общество, в которое входили носители необходимой информации. А жены интересующих нас людей общались в женских клубах, куда часто приходят супруги лиц, облеченных доверием. Поэтому я посещала клуб обучению мастерству икебаны. К нам приезжали инструкторы из Японии. После занятий мы шли на обед.

Там женщины показывали наряды, рассказывали, куда ездили, хвастались, у кого муж круче. Я «ухо натягивала», кто, что и где. Рассказывала мужу. Он слушал, анализировал, советовал. «Вот с этой и с той постарайся сойтись поближе». А когда становились подружками, знакомили между собой мужей. Это было удобно, потому, что не всегда мой муж сам непосредственно мог подойти к интересующему его человеку, — вспоминала Людмила Нуйкина.

Кстати, Людмила Ивановна и сейчас может составить необычный букет — были бы подручные материалы.

«МЫ НИКТО И ЗВАТЬ НАС НИКАК»

Звучит как ненаучная фантастика — до 1986 года супруги весьма плодотворно и успешно успели поработать более чем в восемнадцати странах мира! Все, казалось, было налажено. В самое главное дело жизни, которое, как корабль ракушками, оброс многочисленными, нужными связями, вложено огромное количество сил и труда, плюс проведена тщательная подготовка к «долгому оседанию за границей»… Кстати, что значит «осесть», знаете?

— Это значит легализоваться в той стране, куда приехал. Осесть — совсем не так просто. Ведь мы появляемся как бы из воздуха. Ниоткуда. Мы никто, и звать нас никак. Хотя, конечно, есть документы, — поясняет Людмила Ивановна.

В общем, успешно «осели». У них были действительно отличные результаты! Прибыв за границу «с одним чемоданчиком», они вжились, состоялись в чужой стране и заняли хорошие позиции для дальнейшего продвижения — что для любой разведки неоценимо.

Подробности очередного дела она, понятно, не раскрывает, однако признается, что задание было прервано из-за предательства руководителя резидентуры внешней разведки КГБ СССР в Лондоне Олега Гордиевского, однокурсника Виталия Алексеевича по Краснознаменному институту, который дружил с супругами и часто бывал у них в гостях.

— Представляете, я даже угощала его кофе с коньяком, он бывал у нас дома, — с горечью вспоминает Людмила Нуйкина. — Учился с мужем. Моих данных он, к счастью, не знал. Но понимал, что я буду работать вместе с супругом. Он запомнил даже наши московские координаты.

После предательства и побега Гордиевского из Союза (его вывезли англичане в ходе сложной и многоходовой операции) стало ясно, что Нуйкиным надо уходить, земля уже «горела под ногами».

Людмила Ивановна успела незадолго до этого уехать в отпуск, в СССР.

— Собственно, я уже была дома, — рассказывала она, — на родине, в казахстанской деревне. Стираю, и вдруг кричат: срочно беги в сельсовет, тебе звонят! Был звонок из Москвы в столицу Казахстана и далее по цепочке. Первая мысль была: что-то случилось с Виталием! Он ведь в тот момент оставался за рубежом. Но, оказалось, это было сообщение о том, что мужа удалось срочно эвакуировать, и наша многолетняя работа завершается.

Людмила тогда еще не знала, что Виталий, дабы избежать ареста, вынужден был приехать в наше посольство, а оттуда на наш корабль, стоявший в порту.

Она и в страшном сне представить себе не могла, что в южном море не до конца отремонтированный научно-исследовательский корабль попал в такой шторм, что люди готовились к самому худшему. Поэтому-то капитан корабля и спросил тогда у Виталия Алексеевича: «У вас есть чистая одежда?» Нуйкин сразу не понял, о чем речь — на флоте принято умирать в чистом. Но, в конце концов, корабль удалось взять на буксир…

В шесть часов утра по московскому времени Виталий (как был в шортах, но с дорогим атташе-кейс), прилетел в столицу, взял такси и, подъехав к дому, позвонил жене: «Рыжая, у тебя деньги есть? Выйди, возьми десять рублей, а то мне таксисту заплатить нечем».

Вот так, попросту, почти шутливо, как будто вчера расстались, — а сколько за этим стояло для обоих супругов! Можно только представить, как они были счастливы, встретившись дома, когда самое страшное оказалось позади.

ВСТРЕЧА В «ЭЛЕФАНТЕ»

В связи с «делом перебежчика Гордиевского» супруги Нуйкины остались на Родине и продолжили успешно трудиться в Центре. В отставке — с 1993 года.

Рассказывает Людмила Нуйкина:

— Виталий ушел в 1998-м — инфаркт случился на работе. Он заставил себя сесть за руль машины, доехать в нашу поликлинику, отстоять в очереди за медицинской карточкой! А потом немножко «расслабился». И наступила клиническая смерть. Его воскрешали пять часов… и спасли! После этого он прожил еще год. А я долго работала. В семьдесят лет ушла в отставку, а потом лет восемь помогала.

За достигнутые результаты в работе и проявленное при этом личное мужество Виталий Нуйкин был награжден орденами Октябрьской Революции, двумя орденами Красного Знамени, нагрудным знаком «За службу в разведке», «Почётный чекист» и многими ведомственными и юбилейными медалями. До января 2020 года его имя было засекречено.

В 2018 году о работе мужа в нелегальной разведке и совместной с ним добыче зарубежных военных и технических разработок Людмила Ивановна Нуйкина, не называя имени супруга, рассказала в интервью РИА Новости и журналисту Сергею Брилёву.

Сюжет я посмотрела дважды — первый раз, чтобы познакомиться с моей героиней, второй — чтобы обратить внимание на все остальное. «Остальное» мне откровенно не понравилось.

Брилёв явно разыгрывал сцену встречи в «Restaurant Elefant» — то бишь, в «Элефанте», там, где Макс Отто фон Штирлиц из «Семнадцати мгновений весны» мельком увиделся с женой. Маститый журналист любовался собой, заодно пытаясь превратить интервью, которое могло стать профессиональной жемчужиной, в великосветский треп с вкраплением явно провокационных вопросов сугубо частного порядка.

Однако номер «на фоне Пушкина снимается семейство» не удался. Дама даже бровью не повела.

И еще мне понравилось, как Людмила Ивановна запросто и искренне сказала: «Мы не видели, как росли наши дети, теперь я внуков вижу — вижу, как они растут»…

Остается добавить, что за мужество и героизм при выполнении специальных заданий полковник Людмила Нуйкина награждена орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу», знаком «За службу в разведке».

За что получены награды, Людмила Ивановна не раскрыла, ограничившись общей констатацией:

— За конкретные результаты, которые способствовали технологическому прорыву нашей страны, в том числе и в оборонной сфере. Это только то, что можно рассказать. Остальное пусть останется за кадром.

ОКОНЧАНИЕ.