Автор: ОЛЬГА ЕГОРОВА

ЗВЁЗДЫ БАЛАШОВА - 2

ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО.

АФГАН. ПЕРВЫЙ ЗАХОД

Считается, что война в Афганистане началась с ввода советских войск в декабре 1979 года. Но ему предшествовал целый ряд драматических событий — свержение и убийство по приказу Амина президента ДРА и главы Народно-демократической партии Тараки, вооруженные выступления против режима.

Первая командировка «Альфы» в Афган приходится на весну 1979 года. Небольшая группа была направлена сюда под началом Олега Балашова. Сотрудники спецназа обеспечивали безопасность советского посла А. М. Пузанова и его семьи, представителя КГБ СССР генерал-лейтенанта Б. С. Иванова, а также военных советников в нескольких провинциях ДРА: Гардезе, Мазари-Шарифе, Герате, Джелалабаде и Кандагаре.

Рассказывает кавалер ордена Красного Знамени майор Николай Берлев:

— Когда посол Александр Михайлович Пузанов приезжал в резиденции Тараки и Амина, мы вместе с Балашовым дежурили у дверей, за которыми шли переговоры. За те три месяца, что мы провели в Афганистане, я немного узнал эту очень сложную и самобытную страну, ее специфику и особенности. Кстати, посол наш был дуайеном — старшим (по количеству лет пребывания в стране) среди дипломатического корпуса в Кабуле, а потому нам с Олегом Александровичем приходилось сопровождать его на различные официальные приемы иногда по два, а то и по три раза в день. Очень плотный, насыщенный был график.

Однажды мы возвращались после встречи с главой представительства компании «Кока-Кола». По дороге нас заблокировали — собралась большая, агрессивно настроенная толпа. Олег Балашов находился в «Мерседесе», с послом. Я — следом на машине прикрытия, это была «Волга». Провокаторы нас ждали. И когда мы появились, то они стали кидаться на машины, лупили по ним металлическими предметами. Мы действовали жестко и решительно. Может, кого и задели капотом или крылом. Не до сантиментов было. Короче, вырвались.

В посольстве, с которым связались, нас уже ждали — ворота были открыты. Пузанов пригласил нас к себе и разлил по рюмкам, как сейчас помню, «Рижский бальзам»: себе чуть-чуть, нам больше. Выпили за то, что все так благополучно получилось.

Ближе к вечеру отправились на прием в посольство ФРГ. Между тем, информация о нападении на советского посла уже распространилась по Кабулу. Как всегда, сработал эффект испорченного телефона: Пузанов ранен или… убит. Когда мы с небольшим опозданием подъехали, то нас встретили явно взволнованные дипломаты, ходившие взад-вперед. Увидев Пузанова в добром здравии, они явно были удивлены. Александр Михайлович спокойно поздоровался со всеми — ни один мускул не дрогнул на его лице, о том, что произошло утром, он не обмолвился ни словом.

Во время раута мы находились недалеко от Пузанова. Нас он представил как своих помощников. В какой-то момент к нашему столику подошел итальянский посол: «Хочу выпить за смелых и умных ребят, — сказал он, проницательно глядя на нас. — У американцев много шума, а президентов и послов убивают». И потом подарил итальянского вина, — завершает рассказ Николай Берлев.

Особенно пришлось хлебнуть лиха «альфовцам» в провинции Герат, где разразился кровавый антиправительственный мятеж — там были разграблены военные склады с оружием и боеприпасами, шли погромы государственных и партийных органов, убийства функционеров.

К счастью, обошлось без потерь, и в мае того же года группа Балашова вернулась в Москву.

ЛАВИНА ОГНЯ

В декабре по приказу Председателя КГБ Юрия Андропова сотрудники подразделения были направлены в Афганистан: группа Шергина-Изотова, обеспечивавшая личную безопасность будущих руководителей ДРА и НДПА, и бойцы «Грома», которых задействовали при штурме дворца Тадж-Бек (операция «Шторм-333») и ряда ключевых объектов афганской столицы.

Командиром «Грома» был майор Михаил Романов — заместитель командира Группы «А».

— Нас вызвали по тревоге и, даже не упоминая о месте проведения операции, сказали, что мы направляемся в командировку, — вспоминал полковник Балашов. — Боекомплект у нас всегда был с собой, каких-то специальных видов вооружения мы не брали. Уже там, непосредственно в Афганистане, нам поставили задачу. Штурм дворца Амина стал для меня первой боевой операцией. Поскольку я хорошо знал Кабул, то был назначен заместителем к Романову и ехал в головной БМП. С нами был будущий министр обороны Аслам Ватанджар. Очень серьезная задача, очень тяжелые условия…

Во время совещания в штабе операции встал вопрос, кто будет в первой БМП. Мы не знали наверняка, какой по нам будет открыт огонь — из какого оружия и какой плотности. Поэтому договорились: если на серпантине, огибающем Тадж-Бек, подбивают первую машину (как впоследствии и произошло), то после того, как экипаж ее покинет, БМП сбрасывается со склона. Иначе встанет вся колонна. Ее уничтожат как в тире.

Лавина огня, направленного против тебя — такое, как вы понимаете, не забывается. Плотность и ожесточенность огня были такие, что сразу стало ясно: всей группе к объекту не прорваться. Решили пробиваться волнами — первые проходят, сколько смогут, прокладывая дорогу остальным, за ними идет вторая группа, за второй, под ее прикрытием — третья, а оставшиеся в живых выполняют конечную задачу… Так, собственно, и получилось, двое наших все-таки дошли до цели — мой заместитель, майор Виктор Карпухин, ставший Героем Советского Союза, и еще один офицер.

Установка былая такая: в случае поражения нашей головной БМП экипаж должен был быстро десантироваться, а сама машина сброшена с дороги, чтобы освободить путь колонне. Находясь в БМП, мы были готовы в любой момент открыть люки, чтобы вовремя покинуть машину. Пробив шлагбаум возле КПП, мы оказались на площадке перед Тадж-Беком, вот тут нас и подбили. Подумалось даже, что это по нам саданули из «Шилки» — многоствольной зенитной установки. Машина встала, задымилась. Помню крик командира БМП (он был из «мусульманского» батальона ГРУ), ему осколок попал в бедро.

Выскочили из машины и укрылись за кучами кирпича. Алексей Баев занял позицию с пулеметом, Володя Федосеев зашел за БМП и открыл огонь из снайперской винтовки. Я рядом с ним залег. Когда Баев был тяжело ранен, мы перенесли его в КПП и положили на кровать, а сами продолжили бой.

Упомянутый ветеран Группы «А» Владимир Федосеев так описывает, что творилось в этот момент на подступах к Тадж-Беку: «Только мы начали движение, не проехали, наверное, и десяти метров, как со стороны дворца был открыт огонь. Нашу БМП подбили. Проезд был настолько узок, что две легковые машины с трудом расходились, а боевые машины вообще не могли разъехаться. Машина начала кружиться, командир БМП закричал, у него от брони осколок попал в бедро. Когда водитель пытался вылезти из машины, его сразу же убило.

Наступила пауза, какая-то мертвая тишина. Я повернулся к Балашову и сказал: «Олег! Это железный гроб, надо выпрыгивать». А он говорит мне: «Куда, мол? Команды нет». Я говорю: «Какая команда может быть? Сейчас еще один выстрел, и мы покойники, или мы еще чего-то сможем сделать. Открывай люки».

Выскочили из машины. Баев сразу же занял позицию с пулеметом, я зашел за БМП и открыл огонь из винтовки. Балашов тут же рядом со мной залег. После этого вторая граната попала в нашу машину, и она начала дымиться. С нами был еще переводчик. Его убило в первую секунду, когда он пытался вылезти из машины через верхний люк».

В книге Ю. Дроздова и В. Курилова «Шторм-333» (воспоминания участников штурма дворца) о Балашове есть такие слова: «Левее тоже непрерывно бил пулемет. Я оглянулся: в отблеске яркого пламени от горящей будки прямо на открытом месте, на виду у всех стоял на одном колене какой-то боец из Группы «А» и как в тире, короткими очередями бил по окнам дворца. На нем была огромная округлая каска с забралом и какой-то чудной формы бронежилет с высоким, как у свитера, воротом. На триплексе забрала отражались блики огня. Как потом, уже в госпитале, выяснилось, это был Олег Балашов».

Во время боя жизнь Олегу Александровичу спас шлем PSH-77 швейцарского производства фирмы ТIG — с титановым забралом и бронестеклом. По форме и содержанию он напоминал мотоциклетный защитный шлем полиции тех лет от фирм Römer и Schuberth.

Вопреки расхожему мнению, при штурме дворца Тадж-Бек на бойцах «Грома» были обычные армейские каски. «Тигов» было всего несколько единиц. Но и эти несколько шлемов показали себя с лучшей стороны.

…Пуля от АКМ калибра 7,62 попала точно в плечевой шов кевлара, скользнула по лопатке Балашова, «облизнув» сердце, срикошетила от наспинных пластин бронежилета и вышла между ребер наружу.

Ну, а шлем… первая пуля угодила непосредственно в переносицу, но триплекс «сферы» выдержал этот удар. Вторая — в левую часть шлема, оставив вмятину размером примерно с фалангу указательного пальца.

ФЕНОМЕН «АЛЬФЫ»

Штурм дворца Тадж-Бек стал боевым крещением Группы «А». Ведь ее создавали конкретно под Олимпиаду-80. После нее подразделение могло «затеряться» в структуре Седьмого управления КГБ.

— Своими делами в Кабуле мы не просто доказали свою эффективность, но уверенно и весомо заявили о себе как о команде, способной решать задачи повышенной сложности, — говорил полковник Балашов. — Без штурма дворца Амина мы бы не стали той «Альфой», о которой знает весь мир. Нынешнее Управление «А» решает задачи исключительной сложности. За их плечами две «чеченские» кампании, Будённовск, «Норд-Ост» и Беслан. Но первым в череде этих знаковых событий был штурм дворца Амина.

В 1980-х годах, когда весь личный состав Группы «А» обкатали Афганистаном, Олег Александрович еще дважды (в 1984 и 1985 годах) выезжал в ДРА в качестве руководителя нештатных оперативно-боевых групп.

Позднее полковник Балашов высказал свое мнение об Афганской войне и наших потерях: «…На первое место, пожалуй, я уверенно поставлю безалаберность. Советская армия была отлаженным боевым механизмом, который позволял решать задачи с минимальными потерями. Но только в том случае, если солдат и офицер максимально ответственно подойдет к своему маневру, своей задаче, своему оружию. А это, к сожалению, было далеко не всегда. Вот хотя бы один пример.

На наших батальонных минометах «Поднос» есть шпенек на стволе, предохраняющий от двойного заряжания, которое во время Великой Отечественной погубило сотни человек. А наши солдаты для ускорения темпа стрельбы и «простоты обращения» с минометом спиливали этот шпенек. И последствия были соответствующие. Как-то раз на моих глазах от двойного заряжания такого «доработанного» миномета погибли все пять человек, которые были рядом. Мне же тогда страшно повезло — я стоял чуть поодаль, так как никогда не доверял таким «умельцам». Думаю, если бы не безалаберность, наши потери были бы меньше, наверное, вполовину.

Афганская война, как бы никто из нас не хотел ее избежать, была, по моему мнению, закономерна. Логика мирового противостояния, которое стало особенно обострившимся во время и после Вьетнама, неизбежно должна была привести к смертельной схватке где-нибудь в Средней Азии. Афганистан, занимающий важнейшее геостратегическое положение, не мог не привлечь американцев, желавших отрезать СССР от южных морей и одновременно стимулировать сепаратизм советских среднеазиатов, поддерживая их из Афганистана. К моменту ввода наших войск американская ползучая экспансия в Афганистан шла полным ходом. Если бы мы не ввели войска тогда, то быстро потеряли бы всю Среднюю Азию.

Я согласен с тем, что война часто велась средствами, не вполне соответствующими целям. Но это следствие политики, а не армии. При хорошей политике и армия воевала бы безупречно. В любом случае, я убежден, что подавляющее большинство советских солдат и офицеров честно выполнили свой долг перед страной. И никто не имеет права даже смотреть косо в их сторону» («Спецназ России», ноябрь 2005 года).

В дальнейшем Олег Александрович принимал участие в спецоперации по освобождению заложников и нейтрализации террористов в городе Сарапуле, где двое вооруженных дезертиров вломились школу и взяли в заложники целый класс.

К тому времени Балашов являлся начальником 5-го отделения Группы «А».

В ходе переговоров школьники были освобождены, а преступники захвачены. Никто тогда и подумать не мог, что пройдет время, и терроризм примет совершенно другой масштаб, убивая и калеча детей, — как это случилось в Беслане.

В 1988 году семья Овечкиных, известная на весь СССР как джазовый ансамбль «Семь Симеонов», захватила с целью угона на Запад пассажирский самолет.

— Нас подняли поздней ночью и направили к месту происшествия. Но спасти пассажиров мы не успели. Амбициозные руководители МВД решили провести операцию самостоятельно. Когда мы прибыли на место, самолет горел, трое пассажиров были убиты, еще 36 получили ранения. Убежден, если бы нас дождались, этих жертв удалось бы избежать, — вспоминал Олег Александрович.

И добавлял: «Феномен «Альфы» не имеет аналогов. Ведь «Альфа» — не только подразделение антитеррора, как в других странах — это, прежде всего, знак качества. В каком-то роде это ценное национальное достояние».

В ЮБИЛЕЙ ПОБЕДЫ

Всему когда-то приходит конец. Завершилась и служба в родном подразделении.

— После окончания службы в «Альфе» Геннадий Николаевич Зайцев рекомендовал меня в мое «родное» Седьмое управление — на этот раз уже начальником отдела. Поработав на этом посту некоторое время, я вышел на пенсию. Начался новый этап в моей жизни.

Полковник Балашов вышел в отставку в 1993 году с должности начальника отдела Оперативно-поискового управления Министерства безопасности РФ.

В качестве генерального директора Олег Александрович возглавил ЧОП «Альфа-Безопасность». 29 мая 2003 года был избран председателем ЦК Общероссийского профсоюза негосударственных организаций безопасности (после Роберта Петровича Ивона, тоже ветерана Группы «Альфа»). И самым активным образом участвовал в работе Международной Ассоциации «Альфа».

Полковник Балашов уже двенадцатый год был в запасе, когда случился «Норд-Ост» и его в полночь вызвали из дома: правда, не консультантом к спецназу, а комментатором горячих новостей на Первый канал ТВ. Все, что он говорил в ту ночь в студии, опережая и предсказывая события — как в дурном кошмаре происходило затем у захваченного здания.

Как-то Олег Александрович, уже не являясь сотрудником «Альфы», решил собрать свое пятое отделение, подгадав под приказ о его образовании, но в семейном составе — с женами. Посидели душевно. Во время вечера многие из женщин подходили к Балашову и благодарили за то, что их мужья вернулись «оттуда» живыми и здоровыми.

За время службы полковник Балашов был награжден двумя орденами Красной Звезды, многими медалями и знаком «Почётный сотрудник Госбезопасности». А в 1999 году Директор ФСБ Владимир Путин вручил ему именное оружие.

В последние годы Олег Александрович помог легендарному разведчику Павлу Громушкину издать книгу воспоминаний «Разведка: люди, портреты, судьбы». Что касается Группы «А», то выше других ставил книгу Героя Советского Союза Геннадия Зайцева ««Альфа» — моя судьба»: «Это поистине энциклопедия легендарной команды, написанная легендарным командиром». И сам задумывался о написании мемуаров.

Рассказывает жена, Марина Львовна Балашова:

— После него осталось много увлекательных рассказов. Человек был интересный. Принципиальный. Отчаянный. Любил жизнь, свою семью. При этом готов был рисковать своей жизнью. У него два сына, и Олег Александрович был горд ими. Как и внуками. Последняя фотография — 9-го Мая 2010 года. Она сделана за сутки до его смерти. Он гордился тем, что принадлежал к Группе «А» и что смог внести свою лепту в это великое дело — служение Родине.

А еще он был заядлым коллекционером. Собирал предметы искусства. «Люблю вещи, напоминающие о великих творцах прошлого», — говорил Олег Александрович.

«…Как искусствовед-любитель, я твердо убежден, что любое искусство в той или иной мере условно, — говорил полковник Балашов. — А если оно еще и тенденциозно, то извращает реальную картину — вместо того, чтобы верно представлять ее на суд зрителя. Вообще я считаю, что по-настоящему красивых и правдивых фильмов о той войне (афганской) до сих пор не создано. Есть фильмы, в некоторой степени отражающие правду, но они очень тяжелые, и не просто трагические, а именно депрессивные, такие, как «Пешаварский вальс». А нынешние поделки — это просто откровенная фальсификация истории с некоторой претензией на высокохудожественность и качество спецэффектов. Больше я к этому прибавить ничего не могу».

Его любимой песней был русский романс Петра Булахова «Гори, гори, моя звезда…»

Лучей твоих неясной силою

Вся жизнь моя озарена.

Умру ли я — ты над могилою

Гори, сияй, моя звезда!

Что ж, звезда полковника Балашова по-прежнему на небосклоне. А два красных ордена с изображением бойца напоминают о совершенных им героических делах.

…Каждый год, 10 мая (день смерти) и 18 декабря (в день его рождения), боевые товарищи собираются на могиле полковника Балашова на Митинском кладбище. Не стал исключением и 2020 год.

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Фейсбук: https://www.facebook.com/AlphaSpecnaz/

Твиттер: https://twitter.com/alphaspecnaz

Инстаграм: https://www.instagram.com/specnazrossii/

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!