Автор: МАТВЕЙ СОТНИКОВ

ВОИН ПОСЕЙДОНА

«В НАС БЫЛ ДУХ ПОБЕДИТЕЛЕЙ»

В начале девяностых, когда «Альфу» использовали в горячих точках, прошел слух, что спецназовцы используют специальные препараты «против страха» или даже употребляют наркотики. Что они — убийцы, крушащие на своем пути всех и всё.

«Все это чушь, — говорит кавалер ордена «За личное мужество» ветеран Группы «А» Николай Калиткин, — просто кому-то очень не понравилось, что у людей в масках оказалось человеческое лицо. А события августа 1991-го и октября 1993 года показали это со всей очевидностью. Мы не были бездушными роботами, готовыми выполнить любой приказ и любой ценой».

Николай Калиткин не только боевой пловец, участник войны в Афганистане и операций по освобождению заложников, он — писатель, дебютировавший в 2021 году с художественным романом «Воины Посейдона». Роман был опубликован на сайте ЛитРес и вызвал живой отклик читателей.

Чтобы создать такой роман, нужно было пройти школу спецназа. Собственно, главная задача произведения Николая Калиткина и состоит в том, чтобы показать настоящих героев нашего времени — такими, как они есть, со своими достоинствами и слабостями. Но при этом, в отличие от обычных людей, готовых пожертвовать собой.

Газета «Спецназ России» представляет автора этого захватывающего, мастерски написанного романа.

НЕГЛАСНЫЙ ШТАТ

— Николай Анатольевич, как часто вам приходилось применять оружие?

— Отнюдь не часто, как это может показаться со стороны. В восьмидесятых годах нам говорили при выезде: «оружие применять в самую последнюю очередь». Очень многие специальные мероприятия по линии спецназа КГБ проводились вообще без оружия. Бандитов и рэкетиров брали в буквальном смысле слова голыми руками. Такая была установка.

— Кем вы были до прихода в Группу «А»?

— Сотрудником Комитета госбезопасности, кем же еще? Со стороны тогда в «Альфу» никого не брали. Я прослужил два с половиной года в одном из подразделений КГБ, когда мне предложили перейти в Группу «А». Я был хорошим стрелком, кандидатом в мастера спорта по классической борьбе, имел спортивные разряды. За успехи в службе и спорте неоднократно поощрялся командованием. В общем, служил достойно. И был готов пожертвовать собой, если того потребуют обстоятельства. Кто не был готов к такому повороту событий, тот в подразделении надолго не задерживался.

Видимо, поэтому руководство долго не хотело отпускать меня. И только по истечении первого контракта, в 1986 году, я был зачислен в 5-е отделение Группы «А». Командир — Олег Александрович Балашов, участник штурма дворца Тадж-Бек. Кавалер двух орденов Красной Звезды.

У нас в подразделении в разное время служило много примечательных личностей. К примеру, Глеб Борисович Толстиков, чемпион Советского Союза по боксу, участник Олимпийских игр. Причем были не только борцы и боксеры, но и лыжники, легкоатлеты, велосипедисты, конькобежцы. Один за минуту мог всадить в оконную раму несколько ножей, не разбив ни одного стекла, другой мог, одновременно жонглируя гранатами Ф-1, балансировать цветком гвоздики на носу.

Были у нас и другие таланты, музыкальные. Например, баянист-виртуаз Слава Шилов. В каждом отделении, конечно же, были свои гитаристы. Василий Денисов писал прекрасные стихи, Саша Колбанов сочинял песни о нашей службе, берущие за душу. Кстати, в своей книге я пишу и об этой стороне нашей жизни.

— Вы были «негласный штат». Современный человек может подумать, что речь идет о тайных агентах, осведомителях…

— Сотрудники Группы «А» были зашифрованы под сотрудников институтов, инструкторов спорта, технологов… Имели соответствующие удостоверения и корочками КГБ не козыряли. Вне работы ходили исключительно в штатском. Был категорический запрет на какие-либо рассказы о подразделении. Впервые страна узнала о нас после январских событий в Вильнюсе 1991 года.

Единственное, что нас тогда выделяло, это специальные сигнальные устройства — мультитоны, аналог пейджинговой связи. Отправлять текстовые сообщения на них было нельзя, лишь цифровые. 3 — «звонок начальнику», 7 — «учебная тревога», 8 — «боевая»…

Мы постоянно носили с собой эти коробочки синего цвета. На случай, если вдруг кто-то спросит, что это за штуковина, у каждого был заготовлен свой ответ, и тут уж полету фантазии не было предела. Иногда доходило и до смешного. С юмором у наших ребят было все в порядке.

— Например?

— Ну, например, кто-то говорил, что это анализатор СПИДа. Иногда несведующий человек просил показать, как этот прибор работает. «Сканируя» мультитоном его фигуру, незаметно включали тональный сигнал, и у человека от ужаса глаза лезли на лоб. Когда выяснялось, что это шутка, все дружно смеялись.

Мультитоны существенно повышали мобильность подразделения, вне дежурства мы с ними не расставались ни на секунду. Такие приборы были только у нас и у врачей «Скорой помощи». Размером они были чуть уже и длиннее сигаретной пачки, особой прищепкой крепились к карману.

— И везде с собой их носили?

— Ну, а как иначе? Помню, однажды сигнал боевой тревоги застал меня в зимнем лесу, куда мы сделали вылазку на лыжах с моим семилетним сыном. А тут вдруг такая «музыка»! Пришлось сажать его вместе с лыжами на закорки и что есть духу бежать домой за тревожным чемоданчиком. Ведь время сбора по тревоге нам было определено всего в сорок пять минут.

Кто по сигналу «Тревога!» опаздывал на базу, тот не попадал в группу, сформированную для экстренного вылета на спецоперацию. А не попасть на такой боевой выезд — это личная трагедия для настоящего бойца!

«КЛИЕНТЫ» СПЕЦНАЗА

— Террористы, освобождение заложников — тут все понятно, это основной профиль подразделения. А кто еще были клиентами Группы «А»?

— Мы захватывали иностранных шпионов и изменников Родины. Главным мастером в ювелирном деле «силового съема» был Владимир Николаевич Зайцев и сотрудники его отделения. Но по предателям работали и другие.

Однажды в каком-то телевизионном проекте показали интервью одного из таких изменников, отбывавшего 25-летний срок в местах лишения свободы. Когда он начал рассказывать об обстоятельствах его задержания, я узнал в нем своего «крестника».

— Как было дело, расскажите!

— В 1980-х предатель служил в главном штабе Министерства обороны СССР и, соответственно, имел доступ к секретным документам. Не смог устоять от соблазна и предложил разведке ФРГ оперативный план управления войсками — от Калининграда до Владивостока. Но КГБ перехватил изменника.

На встречу под видом германского дипломата отправился другой человек. Он находился в машине с немецкими дипломатическими номерами. Когда наш «клиент» его увидел, то бодрой походкой направился к нему, в руке у него был увесистый кейс.

Трое сотрудников Группы «А», в числе которых был и я, одновременно выдвинулись с разных направлений и в течение каких-то пяти секунд спеленали объект «съема», чтобы он ничего с собой не сотворил.

— По криминалу тоже ведь работали?

— Приходилось. А начало 1990-х — это вообще настоящий уголовный террор. Многие банды рэкетиров состояли из «качков», боксеров и отдельных отставных военных, «потерявших берега». МВД не справлялось и запросило помощи.

Помню, серьезная банда из бывших спортсменов требовала деньги с предпринимателя — это была разработка МУРа, нас использовали в качестве основной группы захвата. Центр города. Одна из станций метро. Когда в назначенное время предприниматель принес деньги, то рэкетиры, а их было семеро, не воспользовались автомобилями, а неожиданно спустились в подземку, намереваясь раствориться там среди пассажиров.

— Ого! Пришлось импровизировать?

— Мы бросились за ними. Применять оружие нельзя — кругом сотни людей. Пришлось задерживать двухметровых молодчиков прямо на платформе приемами рукопашного боя. Это к вопросу, нужно ли им владеть или нет.

Когда рекетир был уже аккуратно обезврежен, лежал на платформе и не представлял никакой угрозы, а я застегивал у него за спиной наручники, подбежал сотрудник милиции в штатском, не принимавший участие в захвате, и на глазах у пассажиров с размаху, как по футбольному мячу, ударил его ногой в лицо. Меня обрызгало кровью…

Хорошо помню, как испуганные люди, ждавшие поезда, стараясь не наступить на кровь, жались к колоннам. Помню, как стыдно мне было перед ними за такую неоправданную жестокость этого милиционера.

РЕЦЕНЗИЯ

«Вы держите в руках книгу «Воины Посейдона» Николая Калиткина, которая поистине претендует на звание жемчужины мировой литературы.

Кого то в книге заинтересует и заворожит в первую очередь антураж, который кстати никого не оставит равнодушным, другим же будет более интересен социологический аспект. Популярное, продуманное и очень интересное описание деталей, благородные, умные и отважные герои делают чтение поистине захватывающим.

Обширное по объему внимание акцентируется на пространстве совершающихся событий, что, несомненно, придает выразительности и экспрессивности происходящего».

Произведение пропитано свойственным многим авторам наивным простосердечием, юниорским максимализмом, простые вещи описаны порой чересчур витиевато, но в тоже время бесспорно книга получит новый отклик в чьей-то фантазии».

RusBook

ОПЕРАЦИЯ В УФЕ

— Вернемся к «классике» подразделения — антитеррору. Осенью 1986 года вы участвовали в операции по освобождению заложников, захваченных на борту пассажирского лайнера Ту-134, в аэропорту Уфы.

— Да, нас подняли по тревоге в пять утра, и через сорок минут мы вылетели в Уфу. По дороге до нас довели информацию, что в самолете восемьдесят один человек, включая членов экипажа. Его захватили солдаты внутренних войск младший сержант Николай Мацнев и рядовой Сергей Ягмурджи.

Оба преступника знакомы с оперативным планом «Набат». А он как раз и направлен на противодействие угону воздушных судов. Терять им нечего — в городе они расстреляли двух милиционеров, а затем пассажира самолета и еще нескольких ранили (один из них вскоре скончался).

Оптимизма не вселяло и вооружение террористов — пулемет Калашникова, автомат. Подозревали, что был снайпер на прикрытии в окрестностях летного поля, но его пока не обнаружили. Ко всему прочему это были полные отморозки и наркоманы, еще с «гражданки». Первое, что они потребовали после захвата, — доставить на борт наркотики.

— Что-то было особенное в этой операции?

— Меня поразили стюардессы: Елена Жуковская и Сусанна Жабинец. Эти две хрупкие девушки (одна из которых, кстати, была беременна) вели себя с убийцами так, как далеко не каждый мужик смог бы, окажись он на их месте. Благодаря их хитрости и уловкам, террористы выпустили сначала всех раненых, а потом еще сорок пассажиров.

— Да, это, конечно, дорогого стоит…

— Стюардессы заигрывали с убийцами, садились к ним на коленки, прося: «Ну, спой песенку под гитару». Тут же подсовывали новые ампулы с наркотиками. При этом они умудрялись подавать знаки нашим ребятам, когда видели удобные моменты для начала активной фазы операции.

Когда один солдат стал клевать носом, девушка взяла у него из рук пулемет, подошла к кабине пилотов и поставила его у двери. Второй солдат не засыпал — на стрессе такое бывает — и потому открыл огонь, когда начался штурм. Виктор Иванович Блинов уничтожил его ответным огнем.

— Тот самый, что погиб добровольцем в Сирии в возрасте шестидесяти шести лет.

— Да, наша легенда — участник кабульских событий 1979 года, связанных со свержением диктатора Амина. Кстати, после Уфы Блинова еще долго вызывали в прокуратуру. Стрелять из боевого оружия разрешалось только в самых крайних случаях. Это к вопросу о безжалостной «кровавой гэбне».

Недавно, кстати, на эту тему высказался президент Владимир Путин: «По поводу «моды на оголтелых энкавэдэшников» при описании событий прошлых лет. Ну чего? Мода такая, ведь у нас, ведь понимаете, даже на международные конкурсы выставляются в основном ленты, которые говорят о проблемах советского времени. Наверное, потому что других лент на международных конкурсах от России просто не принимают».

Но я думаю, что в наших силах изменить эту моду. Мой роман «Воин Посейдона» к этому и призывает.

«ВЗБЕСИВШИЙСЯ АВТОБУС»

— Какая для вас самая тяжелая операция? Если говорить об освобождении заложников.

— Минеральные Воды, декабрь 1988 года. Захват в городе Орджоникидзе бандой уголовников Павла Якшиянца целого класса малышей.

С самого начала эти подонки все верно рассчитали — власти ради спасения жизни детей согласятся на все выдвинутые требования. Специально захватили малышей — четвертый класс. Ребята вместе с учительницей Натальей Ефимовой собирались на экскурсию в типографию. Тут подъехал автобус, дядя за рулем приветливо сказал — садитесь!

Тридцать два ученика и учительница расселись по местам. Автобус был «заряженный»: трехлитровые банки бензина были расставлены по всему салону под сиденьями, прямо под ногами у детей. Бандитов было четверо, вооружены двуствольным обрезом охотничьего ружья, кинжалом и ножом.

Из Орджоникидзе они выехали в аэропорт Минеральных Вод. Террористы выдвинули требования: два миллиона долларов, оружие и беспрепятственный вылет за границу.

— Условия ведь были выполнены?..

— Деньги действительно доставили в мешках из Внешторгбанка СССР. Вели переговоры с Израилем. Точнее допустили утечку информации, чтобы в Тель-Авиве узнали о происходящих событиях. В тот период дипломатические отношения между нашими странами были разорваны.

Тем временем главарь Павел Якшиянц потребовал, чтобы им в обмен на детей привели какого-нибудь члена Политбюро ЦК КПСС. Потом передумал — заявил, что согласятся на жену Генсека Раису Горбачёву.

Мы прилетели в Минводы. Нами командовал Геннадий Николаевич Зайцев, он же вел переговоры с террористами. Группу разместили на летном поле в ста метрах от самолета, в каком-то техническом строении за бетонным забором.

— Вы помните тогдашние свои ощущения?

— Мы жутко переживали за детей, молили Бога, чтобы ничего не случилось с малышами. Готовы были на все: и штурмовать, и выпустить этих подонков, чтобы они улетели куда хотели, лишь бы спасти ребятишек. Ведь даже самая нелепая случайность могла присвести к трагедии — автобус с детьми сгорел бы дотла. В ходе переговоров наш сотрудник Валерий Бочков им оружие приносил, патроны.

— Такое было впервые в практике КГБ?

— Иного выхода не было. За каждую единицу оружия бандиты отдавали детей. Условно за один пистолет — пять ребятишек. Помню, мы в диком напряжении смотрели через щели в заборе и считали, скольких отпустили. Один, два, три… Сердце замирало.

В какой-то момент один мальчишка вырвался на волю — бандит отсчитал пятерых, а он в эту группу не вошел, — и побежал! Террорист бросился вслед за ним! Мы напряглись, готовые ко всему. Вот мальчишка уже подбегает к условной черте, а бандит… просто дает ему пинка под зад, разворачивается и идет назад к автобусу. Фу-ух! Мы перевели дыхание.

Вот так постепенно всех детей и вывели, после чего нам поступила команда готовиться к штурму. Но как только мы подползли по снегу к самолету, тот пошел на разбег и взлетел.

— Можно представить состояние бойцов — разочарование, опустошение?..

— Не без этого, факт. Впрочем, бандитов в Израиле сразу «приняли». Они потом долго удивлялись: как же так? А вот так! В Израиле не понаслышке знали, что такое терроризм. А Павел Якшиянц и его подручные думали, что их встретят с распростертыми объятиями… Главарь даже пытался подкупить израильские власти — предлагал миллион долларов за то, чтобы они выпустили их из страны в Южную Африку.

Без лишних разговоров их поместили сначала в тюрьму, а потом передали нам — при условии, что к ним не будет применена высшая мера наказания. В Израиль за террористами послали нашу группу, готовившуюся к штурму самолета. Правда, я не полетел, помешали какие-то обстоятельства.

…Потом на экраны вышел художественный фильм «Взбесившийся автобус». Сохраняя общую канву реальных событий, он, однако, ничего не рассказывает о бойцах Группы «А». Впрочем, на тот момент «Альфа» все еще оставалась секретным подразделением даже внутри Комитета госбезопасности.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.