Автор: МАТВЕЙ СОТНИКОВ

ТРОПА ЯКОВА КЕДМИ

С Яковым Кедми мы встретились в одной из московских гостиниц, в центре города. Когда завершили беседу, то к нему от соседнего столика подошел крепкий, высокий мужчина и попросил вместе сфотографироваться.

«А вы знаете, кто это?» — спросил я его, желая узнать какие-нибудь подробности. — «Конечно, — ответил он с ноткой обиды, я каждую неделю смотрю его по телевизору у Соловьёва».

«Вот она, слава», — сказал я Якову, своему визави. На что он только тонко усмехнулся. Но очки его точно блеснули. Вероятно, в них отразился свет люстры.

Мы провели за беседой почти полтора часа. А до этого виделись в офисе Международной Ассоциации «Альфа», где Яков Кедми был радушно принят ветеранами антитеррора.

И дело тут нетолько в «альфовском» гостеприимстве, но отношения между бывшим главой спецслужбы «Натив», что означает «Тропа», и двумя знаковыми командирами — Героем Советского Союза Геннадием Зайцевым и Сергеем Гончаровым — простираются за пределы нынешней России, во времени и пространстве.

Начало им было положено в 1988 году, когда банда уголовников Павла Якшиянца взяла в заложники целый класс мелкой детворы в городе Орджоникидзе (Владикавказе). А потом за ними, чтобы вернуть террористов обратно в Союзе, в Израиль вылетели сотрудники Группы «А» КГБ СССР.

Но, впрочем, обо все по порядку.

УКРАИНОЙ НЕ ЗАНИМАЛИСЬ

— 1991 год. Когда у нас начинают говорить, что КГБ не спасло страну, я всегда отвечаю, что все вопросы к ЦК КПСС. Вот кто в первую очередь развалил страну. Именно ЦК КПСС инициировал все «перестроечные» процессы.

— Насчет 1991 года я много раз с Крючковым говорил, пытаясь понять, что делали, как делали, почему так происходило. КГБ по благоразумию резко тогда отличался от Политбюро ЦК. Один из самых больших и ярких примеров работы Политбюро, когда перед входом в Афганистан туда приехал ответственный товарищ с установкой: «Вы должны опираться на рабочий класс».

— В Афганистане? Рабочий класс?

— Не было рабочего класса в Афганистане. А посланец Москвы свое: «Рабочий класс — двигатель прогресса, вы на них опирайтесь. Вы им помогите, и они установят порядок в Афганистане».

— В этой связи я сразу перекину мостик на украинские события. Говорят, что произошла недооценка военно-политической ситуации. Хотя за восемь лет произошла тотальная промывка мозгов и та ситуация, что была в 2014 году, канула в прошлое. Каково ваше мнение?

— Я думаю, в отношении Украины сыграло два фактора. Очень часто бывает, что на оперативном уровне оценка одна, а дальше — другая. Факт остается фактом: оценка была сделана непрофессионально. Выводы были сделаны по старинке. То есть решили украинскую проблему решать по-украински.

— Что это значит?

— Украина — самая коррумпированная и мафиозная республика (не считая Среднюю Азию). Приблизительно то, что было в России в начале и середине 1990-х, тут, на Украине, реализовалось на более примитивном уровне.

В 2014 году собирались решить проблему на Украине, договорившись с паханами. И с Ахметовым, и с Таратутой. С Коломойским не смогли договориться.

(Днепропетровская мафия всегда была самая сильная — Павел Лазаренко, будучи руководителем днепропетровской мафии, стал премьер-министром Украины.)

С одесскими договорились, но они кинули. С уголовниками нельзя договориться — это знает каждый, кто работал в МВД, в полиции, милиции.

Когда я учился в академии (в Израиле), то мы изучали все плюсы полиции. Однажды пошли с полицией на операцию против наркоторговцев.

— Когда это было?

— 1990-ые годы. Пришли. Обыск. Нашли наркотики. Конвоировали задержанных в тюрьму. И тогда мне сказали: «Не допускай, чтобы арестованный или подозреваемый был за твоей спиной». С тех пор я говорю: «Женщины и арестованные всегда должны быть впереди тебя».

А тут они ударили России в спину — каждый по своим мелким соображениям. Серьезно Украиной не занимались, отношения не выстраивали. Кто был послом на Украине?

— Черномырдин.

— Руководить «Газпромом» и быть премьером при Ельцине — это одно. Кто отвечал за Украину? ФСБ? Военная разведка? Кто принимал оперативные решения? Кто собирал информацию, кто ее анализировал? Все пустили на самотек.

— Была здравая, казалось бы, мотивация: Украина с Россией экономически взаимосвязаны, Киеву выгодно торговать и сотрудничать с Россией, а не рвать связи. Стало быть, все со временем нормализуется. Майдана перебесится, жизнь и здравый смысл возьмут свое.

— Это было непонимание того, чем был Майдан. На стратегическом уровне понимание было, но оно не было трансформировано в практическую деятельность. Как Путин совершенно справедливо один раз проговорился, что разрабатывать операцию о присоединении Крыма начали в 2004 году. После первого Майдана.

Это очень знаменательно, потому что тогда наконец дошло, какое стратегическое значение для безопасности могут иметь события на Украине. Но это было сконцентрировано на Крыму, на флоте. Не было принято решение, что делать с Украиной вообще.

— Потерять Крым — это потерять флот.

— Хуже. Это смертный приговор. Потому что эсминцы с американскими ракетами будут в Севастополе, подлетное время… сами знаете. Чего еще надо-то! На Новороссийске флот не построишь. Только сейчас достроили первую очередь Новороссийского порта, что позволит содержать небольшое количество кораблей. Так что без Севастополя нет Черноморского флота.

Тогда решение было по Крыму, но не было решения по самой Украине. И когда начались события на Майдане, то их прозевали. Не было достаточной оперативной работы. Не было идей о том, что делать, если произойдет именно такое развитие событий. А вероятность такого развития событий была очевидна.

И поэтому не знали, что делать с Украиной, и поэтому метались. Было принято решение о введении войск.

— Вы про четырнадцатый год?

— Да, да. Приняли закон, позволяющий президенту ввести войска на Украину — такой закон, как правило, принимается не более чем за сорок восемь часов до начала операции. То есть во время принятия закона принципиальное решение было принято.

Почему отменили, под каким давлением, — я не знаю. Но это была самая первая, самая большая ошибка. Вся русскоязычная Украина ждала. Украинская армия. Командующий украинским флотом. Харьков, Днепропетровск — они ждали, несмотря на бандита Коломойского.

— Эту позицию академик Глазьев озвучивал тогда, будучи советником президента.

— Конечно. То, что произошло в Крыму, когда большая часть армии и флота перешла на сторону России, то было бы и со всей украинской армией. Были бы эксцессы, особенно на западе Украины. Однако бандитские группы, что тогда были, не пользовались авторитетом, их было мало.

— На их базе еще не были созданы боевые единицы украинских нацистов.

— Да, были просто банды. Так что с чисто военной, практической точки зрения, тогда было намного проще. С точки зрения мировой общественности — то, что Россия получила за Крым, она получила бы за всю Украину. На большее они (Запад) тогда не были способны.

Все санкции, которые проводили и проводятся против России, запланированы раньше. Они не связаны с «поведением» России. А зависят от конъюнктуры, когда можно это использовать, как предлог.

Поэтому, все, что было готово для России в 2014 году, было тогда использовано. Больше против нее сделать не могли. Да, это напрягло бы российскую экономику, ну и что? Зато сегодня результат был бы другой. А потеря украинской промышленности — на пять-семь лет задержалось строительство военных кораблей. И сейчас в России их недостаток именно из-за этого.

То, что задержалось строительство вертолетов, другой нанесенный ущерб, — это в деньгах измерить сложно. Все это могло работать сейчас на российскую промышленность.

У России сейчас огромный недостаток в судостроении — в военном как-то залатали, а в гражданском — нет. Россия тогда могла принять решение, но оценка была неверная.

Вот смотрите. Гитлер пришел к власти в тридцать третьем. На выборах в 1932 году он почти сошел с политической арены. Его НСДАП была почти стерта с политической жизни. А в 1936-1937 годах была уже единая Германия под флагом национал-социализма.

— Гитлеру потребовалось всего три-четыре года, чтобы полностью изменить Германию.

— Причем речь идет о самом культурном, самом образованном, самом цивилизованном народе в Европе. И в НСДАП были бывшие члены социал-демократической партии, коммунистов почти не было — не брали. Коммунисты с идеологической точки зрения были чужие, также как евреи — с расовой…

— Гитлер все это сделал при отсутствии тогда интернета, современных технологий. Так что ж говорить об Украине, которую обрабатывали не четыре, а восемь лет.

— Украину начали переформировывать с «перестройки» Горбачёва. В 1988 году я первый раз попал в Киев. Выйдя на Крещатик (мы тогда жили в гостинице, куда нас определило советское руководство), я обалдел: идет демонстрация под желто-голубым. Ну, а когда я увидел черно-красный цвет… Они шли в форме Украинской повстанческой армии со всеми регалиями, со всеми значками, кроме свастики.

РОССИЯ И ЕЁ ИНТЕРЕСЫ

— Если перекинуть мостик к Зеленскому, как так получилось, что этнический еврей во главе бандеровского государства?

— Основная претензия к украинской власти после Майдана была в том, что эта власть пронацистская. Тогда США пришли к оригинальному выходу — поставить во главе Украины еврея. И тогда скажем: «Какие нацисты? Вот еврей во главе Украины! Президент!» И это было выработано, и это было реализовано.

— Почему остановились на Зеленском?

— Чисто оперативная разработка. Его готовили как фиговый листочек, чтобы прикрыть нацистскую сущность. И многие на Западе на это покупаются. Да и почему еврей не может быть нацистом? Мы такие же, как и все остальные. Евреи не хуже и не лучше других.

— На ваш взгляд, Украина вообще останется или она будет разделена? Что ее ожидает, когда российская армия выполнит поставленную перед ней задачу. А то, что она ее выполнит, — в этом я не сомневаюсь.

— Я скажу так. Если армии не помешают, тогда военная операция будет завершена. Армия способна, готова и хочет завершить свою работу. Будет ли она завершена или нет, зависит не от армии.

— Как это было в Хасавюрте в 1996 году.

— Как это… всегда бывает. Как это не раз у нас бывало тоже.

— Вы имеете в виду Израиль?

— Было много военных операций. Я бы не говорил с такой уверенностью, что операция на Украине будет завершена полностью. Она может завершиться полностью. Человек, который свои суждения основывает на вере — может в это верить, а я не верю, я верю только фактам. И поэтому считаю, что да, спецоперация может быть завершена полностью. А дальше многое зависит от того, что и как будет сделано.

— Вы можете дать оценку переговорам в Стамбуле?

— Планирование любой операции всегда начинается с конца. Какого результата мы хотим добиться? В данном случае это зависит от того, как видит Россия Украину в течение короткого времени после завершения операции. Я этого не знаю.

Это зависит от двух вещей. От того, как Россия определяет свои национальные интересы — и границу своих национальных интересов. И то, какие силы она считает необходимыми применить для того, чтобы достичь этих интересов. От этого зависит, что будет с этой территорией, которая сегодня называется Украина.

— Представим на минуту, что вы советник Путина. С точки зрения национальных интересов России, какой вы бы дали ему совет?

— Я не могу давать совет. Это может давать только человек, который живет в России. Могу сказать, в чем я вижу национальные интересы своей страны. Другой страны — я не могу, потому что я смотрю со стороны. За национальные интересы моей страны будут бороться мои дети. А если я скажу с точки зрения другой страны, то мои дети за это не будут бороться — это нечестно.

— Хорошо, с точки зрения национальных интересов Израиля? Насколько я понимаю, Израиль отказал Зеленскому, когда тот выступал и призывал к действиям против Москвы, — Израиль ему посоветовал принять условия России.

— Нет, нет. Это газетные штучки. Роль Израиля в этом была совершенно другая. Израиль вмешался в эту игру, чтобы выйти с достоинством из неважной ситуации, в которой он оказался. С одной стороны, давление США и Запада, с другой — его интересы в хороших отношениях с Россией. И с третьей стороны — давление определенных политических кругов внутри страны.

И тогда было выбрано самое мудрое: мы не поставляем Украине оружие, мы не занимаем никакую позицию в этом конфликте. Кроме того, что мы осуждаем вооруженное вмешательство на чужой территории вообще. И мы за мир во всем мире. Мы будем как бы посредниками между Украиной и Россией, используя наши хорошие отношения — и тем самым мы больше, чем другие, способствуем миру. Оставьте нас в покое требованиями эмбарго, санкций и прочего.

То есть нашли хороший, абсолютно безвредный выход из этой ситуации. Если рассматривать политическую точку зрения, это правильно, с практической же позиции не имеет никакого значения. Потому что Лавров сказал: «Нам не нужны никакие посредники».

Если кто-то хочет быть посредником — если это не посредничество США, — то не надо давать советы. Когда ты даешь совет принять ту или другую точку зрения, ты вызываешь у другой стороны подозрение — ты уже не объективен.

«НЕ БЫЛО БОЛЬШИХ ПОДОНКОВ…»

— Вы сказали, что вести с уголовниками какие-либо переговоры бессмысленно.

— Уголовников всегда можно использовать. У меня был босс — уникальная личность, он работал в немецком тылу в Румынии. Он мне говорил: «Знаешь, Яша, самые успешные дела я сделал с самыми последними подонками». То есть можно их использовать. А вот как — это другой вопрос.

— Я это к чему, с нацистами — с ними можно договариваться? Им можно верить на слово? Хотя попытки их умиротворить никогда не достигали поставленной цели.

— Их можно использовать, но надо знать, как. Есть пример — Отто Скорцени после войны. Он был нацист. И после войны ему это не мешало. Выдавая своих бывших товарищей, сдавая бывших нацистов по всему миру, Скорцени остался нацистом, он не переродился.

А сколько нацистов во время службы работало на советскую разведку. И не все были идейными. Всегда можно найти кого-то, с кем можно работать.

— А с украинскими нацистами что делать?

— Тоже можно работать. Иван Серов, руководивший операциями против бандеровцев, писал, что не было больших подонков и предателей, которые с такой легкостью сдавали своих, как бандеровцы.

И он описывал случаи — брали, перевербовывали, и тот, кого брали, сдавал всех под гребенку. Можно работать, ваш президент это должен знать. И Нарышкин тоже это знает, хотя он занимался в другой области, но неважно. Это вербовка и управление агентурой.

Была ли создана эффективная агентурная сеть на Украине? Была ли она использована — это я не могу сказать. Судя по результатам, не очень. Это все будет разбираться после окончания спецоперации, а сейчас нет смысла заниматься анализом тех или иных военных операций, той или иной работы. Пока все не закончилось, пока все детали не будут ясны — это не своевременно, это неверно и это не даст правильные оценки.

По результату сейчас видно, что часть предпосылок, которые были в начале операции, оказались неверные или нереальные. Или их реализация теми способами, которые были выбраны, оказалась неподходящей. В каждой военной операции такое бывает. Вопрос — насколько, почему где-то что-то пошло не так. Где случайный фактор, где технический фактор, а где встроенный фактор.

В ЦРУ проводили анализ в 1980-ые годы, почему так много ошибок в отношении СССР. Знали мало и понимали еще меньше, потому что оценка была предвзятая, необъективная. Система оценок была неэффективная и не исключала ошибок. И главное, в ЦРУ часто подгоняли результат под желание власти. Пытались выдавать то, что происходит, за ту концепцию, которая была у командования. И поэтому не замечали другие факторы, проворонили их, а они оказались решающими.

И это мы говорим о ЦРУ, организации самой богатой в мире, у которой практически не было идеологического груза. У людей всегда есть предрасположенность подгонять все под то, что хочет начальство.

Каждый, кто в армии начинает подготовку на командный пост, знает, что одна из самых важных вещей — это ориентировка на местности. И самое сложное в ней — это то, что у нас на профессиональном языке называется «насиловать местность».

Поясню. Я не знаю, где я нахожусь. Или у меня есть карта, или я иду по памяти, чтобы сориентироваться, — и вот я подгоняю то, что я вижу, под то, что на карте. Вот эта кочка похожа на это, высота на это, а этот овраг «похож на это», то есть выдаю желаемое за действительное. Я иду от карты к местности, а мне надо идти наоборот: от местности к карте.

Надо заставить себя по-другому думать. Я не говорю про тех, кому это дано от природы. У бедуинов, к примеру, какая-то врожденная, нечеловеческая ориентация на местности.

Я говорю про способ мышления. Скажем, я не знаю, как объект моего анализа мыслит, но начинаю синтез с мелких фактов, строя один кирпичик за другим. И уже потом сравниваю и делаю выводы.

Часто в военном деле есть признаки, определяющие ситуацию. Давайте искать эти признаки — мы их найдем. Сначала определи все, что есть, а уже потом сравнивай. Нельзя искать заранее, то, что ты хочешь найти.

ДУМАТЬ НАДО ТОЛЬКО РАЦИОНАЛЬНО

— Говоря о местности. Мы сейчас находимся на Тверской. В каком районе Москвы вы родились?

— За Яузской больницей.

— Какой ваш любимый вообще район Москвы?

— Там, где я родился. Все до Таганки, вниз до Яузы, вдоль Яузы до Площади героев Плевны и Шипки — и дальше, спустившись через Китай-город или до Петровского пассажа.

Я еще помню, когда открыли Кремль, и я, как и другие, проходил через него. Можно было пройти через Спасские ворота к Библиотеке Ленина.

— Какую школу вы заканчивали?

— Я пошел в ту же школу, где учился мой дядя, погибший на войне 21 июля 1941 года. Школа № 479. Когда дядя в ней учился, это была мужская школа. А когда я пошел, то это был первый год, когда допустили совместное обучение мальчиков и девочек. Учителя и все смотрели, что получится. И мамы, конечно, тоже смотрели — в классе было больше девочек, чем мальчиков.

— Первая любовь — это Яуза?

— Да, до сих пор. Я помню все проходные дворы. Дома, где я жил уже нет. Стена Яузской больницы еще осталась.

— Вы покидали СССР в 1969 году? Были ощущения, что вы еще вернетесь или вы навсегда отрезали себя от страны?

— У меня не было таких ощущений. А если и были бы, то я всегда их подавляю — они не рациональны. Есть чувства, а думать надо только рационально. В последующей работе это только обострилось — работать без чувств и в армии, и в войне, и в бою — никаких ощущений.

Окончание в следующем номере. 

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!