Автор: ОЛЬГА ЕГОРОВА

ПОД ЧУЖИМ СОЛНЦЕМ

К 100-ЛЕТИЮ НЕЛЕГАЛЬНОЙ РАЗВЕДКИ

Нелегалы. Элита любой разведки. Далеко не каждая спецслужба мира может позволить себе такую агентурную «роскошь». Советский Союз — мог, Россия — тоже. Каждая такая история достойна того, чтобы по ней был снят фильм.

Сто лет назад, 28 июня 1922 года коллегия Главного политического управления утвердила положение о так называемом закордонном отделении Иностранного отдела. Подразделение занималось внешней разведкой.

Последним шефом советской нелегальной разведки КГБ СССР был Юрий Иванович Дроздов — фронтовик-артиллерист, разработчик и руководитель штурма дворца Тадж-Бек, закончившегося ликвидацией афганского диктатора Амина; он же «крестный отец» Группы разведчиков-диверсантов «Вымпел».

Решение о развитии работы нелегальной разведки было обосновано политической изоляцией СССР в мире. В то время большинством иностранных государств не были установлены дипломатические отношения. По этой причине «за кордоном» отсутствовали дипломаты и торговые представители. Получать информацию о планах и намерениях зарубежных стран можно было только путём разведки с нелегальных позиций.

Сотрудники нелегальной разведки внесли весомый вклад в безопасность страны в годы Великой Отечественной войны. Кроме того, благодаря работе этих людей стало возможно достижение ядерного паритета между СССР и США и срыв планов Запада по нанесению превентивного удара по Советскому Союзу.

Деятельность разведчиков-нелегалов, по словам Нарышкина, всегда «окружена плотной завесой тайны» и этот флер секретности вызывает повышенный интерес.

К настоящему времени публично известны немногие имена советских и российских разведчиков-нелегалов и операции, в которых они участвовали. В основном тех, кто действовал за рубежом во благо СССР до 1960-х годов. Их подготовка длится годами, а сама деятельность окружена плотной завесой тайны.

Образ нелегала — неотъемлемый, романтический и любимый элемент детективной культуры. Вспомним хотя бы культовые фильмы, «Семнадцать мгновений весны» или «Щит и меч». Правда, реальность от кино отстоит достаточно далеко — настолько, насколько художественный вымысел может быть далек от жизни.

«Чтобы стать нелегалом, человек должен обладать многими качествами: смелостью, целеустремленностью, сильной волей, способностью быстро прогнозировать различные ситуации, устойчивостью к стрессам, отличными способностями к овладению иностранными языками, хорошей адаптацией к совершенно новым условиям жизни, знаниями одной или нескольких профессий, дающих возможность зарабатывать на жизнь», — отмечал один из руководителей советский разведки генерал Вадим Кирпиченко.

Писатель и историк спецслужб Теодор Гладков писал: «Если спросить десять случайных прохожих на улице, каким они представляют разведчика, девять назовут в качестве примера именно нелегала… И это не случайно, а закономерно. Поскольку именно в нелегале в наибольшей степени концентрируются все общие и специфические черты, свойственные профессии разведчика».

Этот труд несравним с работой разведчика обычной резидентуры. Нелегал не защищен дипломатическим иммунитетом или статусом журналиста, его личная безопасность — только в его руках, в четкой и постоянной работе «на два фронта». Перед местной властью нелегал беззащитен. В стране с жестким политическим режимом его могут тайно арестовать, подвергнуть допросу с применением насилия, а то и ликвидировать без какой-либо огласки.

Еще раз процитирую Теодора Гладкова: «Даже зная о его аресте, посольство родной страны не может официально ему ничем помочь (разве что через надежного посредника нанять хорошего адвоката). В случае осуждения за шпионаж нелегалу остается только уповать на то, что ему помогут организовать побег (а это всегда проблематично), либо надеяться, что через несколько лет его обменяют на захваченного с поличным разведчика того государства, чьим строго охраняемым «гостем» он пока является».

Зато нелегал сможет эффективно работать, даже в том случае, когда страна пребывания разорвет дипломатические отношения с его Отечеством — и всех вышлют домой.

Поэтому нелегалам приходилось отказываться от своих имен и даже привычек, мириться с потерей друзей, семьи, знакомого окружения — и понимать, что их жизнь (как, возможно, и их смерть) навсегда останутся тайной для близких людей.

«У ВАС ВСЁ В ПОРЯДКЕ, СЫН ПОДРОС»

28 января 2020 года директор СВР Сергей Нарышкин на пресс-конференции в МИА «Россия сегодня» назвал имена разведчиков-нелегалов, внесших весомый вклад в обеспечение безопасности страны и защиту ее интересов.

Среди героической семерки — полковник Виталий Алексеевич Нуйкин. Данные о принадлежности его супруги, Людмилы Ивановны, к нелегальной разведке были преданы гласности в сентябре 2017 года.

О жизни разведчиков Нуйкиных, сотрудников «особого резерва», Людмила Ивановна рассказала через двадцать лет после смерти супруга, скончавшегося в феврале 1998 года в возрасте пятидесяти девяти лет. Таким образом, об их работе за границей (и это отнюдь не бондиана!) мы узнали из ее воспоминаний — рассказов за двоих.

Виталий Алексеевич родился 5 апреля 1939 года в селе Моховское Парфёновского района Алтайского края в семье служащих.

Скорее всего, Нуйкин стал бы карьерным дипломатом. Но в 1963-м, когда учился на последнем курсе Московского государственного института международных отношений (МГИМО), на него обратили внимание представители КГБ и предложили работать за рубежом под чужим именем. Нуйкин согласился, а потом привлек к работе и свою жену Людмилу. «Мне было приятно, — рассказывала Людмила Ивановна, — что из множества претенденток выбрали именно меня».

Позади у нее, к тому времени, было медицинское училище и пять лет работы в тайге фельдшером-акушером. «Там деревья сходятся вверху, и так, что солнца не видно», — как сказала она в одном интервью.

С будущим мужем Людмила Ивановна познакомилась в шестнадцать лет, в городе Усть-Каменогорске, это Восточный Казахстан, где училась в медицинском училище. Встретились — на всю жизнь.

— Когда муж учился в МГИМО, на него вышли люди из Первого Главного управления КГБ, теперь это называется Службой внешней разведки России. За тридцать восемь лет и сорок дней нашей совместной жизни подробностями именно этой истории я никогда не интересовалась, у нас это как-то не принято.

Но могу сказать, как наши службы находят нужных людей. Смотрят, знакомятся, наблюдают. Потом беседуют и, если подходит, предлагают вот такую непростую работу. И прикидывают, получится из кандидата разведчик или нет. Просто в какой-то момент спецслужбе, исходя из возникших задач, требуется человек, пользующийся доверием и обладающий определенными качествами для работы в конкретном регионе мира.

Однажды, когда я еще работала по своей медицинской линии, муж как-то невзначай спросил меня: не хочешь ли потрудиться с чужим паспортом? А я говорю: зачем мне чужой, у меня свой хороший. Но муж был уверен во мне, что пойду за ним. Мне это решение далось трудно, но жена следует за мужем, как нитка за иголкой — так меня воспитали.

Сыну, здесь родившемуся, исполнилось три года, и я пошла на специальную подготовку. Учились вместе с мужем, проходили подготовку для нелегальной службы. Лично я прошла курс разведчика-нелегала, в совершенстве овладев французским, испанским языками, а уже за рубежом «приобрела» английский.

Маленького Юру пришлось оставить на попечение бабушек в Советском Союзе. Моя собственная бабушка-староверка вообще не могла понять, как мать может оставить ребенка.

И муж, и Служба объясняли, что необходимо оставить ребенка дома. Если не мы — то кто выполнит сложнейшую задачу работы за границей? Я — дочь фронтовика, погибшего в Великую Отечественную, сама ребенком пережила войну, понимала, насколько важно то, что мы должны сделать. Решилась, как декабристка. Родные ничего о нашей миссии не знали, думали, что мы работаем в МИДе, а ребенка не можем взять с собой в командировку из-за плохого климата, — вспоминала Людмила Ивановна.

Но как бы мальчику не было хорошо с родными, разлуку с сыном супруги переживали тяжело. Получая радиограммы, большая часть которой была посвящена работе, вздыхали на коротенькое, сугубо личное: «у вас все в порядке, сын подрос». Но каждая такая весточка, даже скудная, стоила дорогого — такие сообщения были как воздух.

— Мы с мужем пойдем на берег океана и начинаем представлять, как сын выглядит, о чем думает. Однажды нам пришло сообщение, что Юра пошел учиться бальным танцам. Мы фантазировали, как он танцует. Второго сына Андре я родила уже за границей, — рассказывала Людмила Ивановна.

Еще до рождения Андре супругов постоянно спрашивали, почему у них нет детей. Мужчины подшучивали над Виталием, и тогда Людмила «взяла вину» на себя. Это давало возможность под предлогом лечения в других странах тайно ездить на родину — нечастые, но очень долгожданные поездки.

«КОМУ ИЗ ДВОИХ ОКАЗЫВАТЬ ПОМОЩЬ?!»

Первый раз Людмила и Виталий выехали за рубеж «на обкатку» как советские граждане, и как-то девушка зашла в магазин одежды. Мило пообщалась с продавцами на французском, и у собеседников не возникло никаких подозрений, что французский — не родной для мадемуазель. Но национальность быстро вычислили… по нижнему белью, когда Людмила примеряла одежду — на советских бюстгальтерах были не крючки, а пуговицы! К счастью, этот нюанс был не «фатальным» для первоначальной обкатки.

Позже супруги после соответствующей подготовки оказались за границей под видом иностранцев. На прощание «новеньким» сказали примерно так: «ну все, ребята, вы теперь сами по себе». Все как по писаному — «разведчиками не рождаются, ими становятся».

Пришлось устраиваться — самим, никто уже не поможет. И уже в дальнейшем, будучи нелегалами разведчиками, они чувствовали себя как на острове, населенном враждебными племенами — в принципе, так оно и было.

Как следует из официальной справки СВР, Виталий и Людмила Нуйкины, разведчики-нелегалы, «трудились в государствах с жестким административно-полицейским режимом в условиях, сопряженных с риском для жизни». Даже без расшифровки, это говорит о многом!

Непросто жить в чужой стране — соответствовать окружению, не проколоться в большом и малом, вплоть до мелочей, бытовых привычек, мимики, нюансов повседневной жизни и обычаев той или иной страны, — влезть в шкуру тех людей, которых в данный момент представляешь. Короче, как говорил незабвенный Шерлок Холмс, «лучший способ хорошо сыграть роль — это вжиться в нее».

Трудности были связаны и с бытовыми моментами. Как у нас, например, женщины надевают платье? Через голову. А там — только снизу. Не надо забываться при виде «дефицита» (по советским меркам). Взял немного, как говорится, в одни руки и с неизменной улыбкой au revoir! Вот поэтому супруги наблюдали друг за другом, на случай, если вдруг кто-то из них неверным шагом привлечет внимание окружающих.

— На этой работе у тебя все обострено, — объясняла Людмила Нуйкина. — Все чувства. Зрение. Ты бежишь, но смотришь не только вперед, но и вправо, и влево, и чуть ли не назад. Одному трудно. А когда мы вдвоем, то друг другу существование облегчаешь. Вдвоем гораздо легче и с точки зрения безопасности.

Актер проводит на сцене три-четыре часа. А мы не можем играть по 24 часа в сутки. Играть все время нельзя — иначе сойдешь с ума. Мы должны вживаться в образ. А когда ты уже долго работаешь, становишься как бы человеком из легенды.

Все вспоминают радистку Кэт из «Семнадцать мгновений весны», кричавшую при родах на русском. А я этого не боялась, была подготовлена так, что кричала только на своем родном, в тот момент это был французский язык. Поэтому эпизод с радисткой Кэт в фильме мне показался странным.

«Когда я была с мужем, то чувствовала себя защищенной в прямом смысле: за мужем — как за каменной стеной», — признавалась разведчица. А ведь верно! Яркий пример этому — присутствие Виталия Алексеевича рядом с супругой в роддоме. Однако выдержка, не изменявшая ему в сложных, стрессовых ситуациях, здесь почему-то дала сбой — он перенервничал за любимую так, что врач сказал: «уберите его, я не знаю, кому из двоих оказывать помощь».

Самое удивительное, что маленький Андре, как на западный манер называли его родители, в каком-то смысле помогал работе. Допустим, надо поставить условный сигнал. Это проще простого — идешь с колясочкой, гуляешь. Одной рукой держишь коляску, а другой ставишь сигнал. Или случайно уронили игрушку — и можно остановиться как раз в том месте, в котором нужно.

МАСТЕР ИКЕБАНЫ

Выдавая себя за уроженцев франкоязычных стран, так как базовым языком был французский, Нуйкины работали в Африке и Юго-Восточной Азии — занимаясь, в основном, промышленной разведкой, а также сбором информации о политической обстановке.

В частности, в 1970-е удалось заполучить технологию, позволяющую производить буры для бурения нефте- и газоносных скважин, благодаря чему резко повышался их запас прочности, а значит, использование стало возможно в течение трех-четырех суток, тогда как наши буры выходили из строя через три-четыре часа эксплуатации.

Овладение инновационной технологией позволило повысить производительность на советских нефте- и газоместорождениях в несколько раз! Кстати сказать, это принесло Советскому Союзу прибыль, во много раз окупающую расходы на содержание за границей десятков нелегальных разведчиков.

В одной стране в 1970-е годы Нуйкины зарегистрировали фирму-посредника и смогли добыть военно-промышленные секреты для советского ракетно-космического комплекса.

«Обладая высокими профессиональными качествами, Виталий Нуйкин сформировал агентурный аппарат, через возможности которого на регулярной основе добывал особо ценную информацию по стратегическим аспектам политики ведущих стран Запада и научно-технической проблематике», — скупо отмечается в справке СВР.

Разумеется, в официальном документе всего не расскажешь, например, о том, как Людмила Ивановна изучала искусство составления букетов (икебана) и для чего это было нужно.

…Под видом европейских предпринимателей разведчики одно время работали в странах Африки и Юго-Восточной Азии — что создавало дополнительные проблемы. Например, Людмила с ее медицинским образованием не могла работать по профилю, поскольку белая женщина-акушерка — нонсенс.

Не было возможности и устроиться секретаршей, по той же причине, а жаль — должность секретарши в колониальной администрации давала широкие возможности для разведывательной деятельности.

Но зато Людмила Ивановна с успехом выполняла «представительские функции»: ходила на приемы и обеды, в клубы жен банкиров и госчиновников, где обычно за стаканчиком колы выбалтывается очень многое.

— Я прошла ту же самую подготовку, что и мой муж. И мы были взаимозаменяемыми. Когда мы были, что называется, «в поле», и он отъезжал в командировку, то я полностью заменяла его, делала ту же работу, выходила на связь с Центром. Но были вещи, которые могла сделать только я, как женщина.

Нас интересовало общество, в которое входили носители необходимой информации. А жены интересующих нас людей общались в женских клубах, куда часто приходят супруги лиц, облеченных доверием. Поэтому я посещала клуб обучению мастерству икебаны. К нам приезжали инструкторы из Японии. После занятий мы шли на обед.

Там женщины показывали наряды, рассказывали, куда ездили, хвастались, у кого муж круче. Я «ухо натягивала», кто, что и где. Рассказывала мужу. Он слушал, анализировал, советовал. «Вот с этой и с той постарайся сойтись поближе». А когда становились подружками, знакомили между собой мужей. Это было удобно, потому, что не всегда мой муж сам непосредственно мог подойти к интересующему его человеку, — вспоминала Людмила Нуйкина.

Кстати, Людмила Ивановна и сейчас может составить необычный букет — были бы подручные материалы.

«МЫ НИКТО И ЗВАТЬ НАС НИКАК»

В общем, успешно «осели». У них были действительно отличные результаты! Прибыв за границу «с одним чемоданчиком», они вжились, состоялись в чужой стране и заняли хорошие позиции для дальнейшего продвижения — что для любой разведки неоценимо.

Подробности очередного дела она, понятно, не раскрывает, однако признается, что задание было прервано из-за предательства руководителя резидентуры внешней разведки КГБ СССР в Лондоне Олега Гордиевского, однокурсника Виталия Алексеевича по Краснознаменному институту, который дружил с супругами и часто бывал у них в гостях.

— Представляете, я даже угощала его кофе с коньяком, он бывал у нас дома, — с горечью вспоминает Людмила Нуйкина. — Учился с мужем. Моих данных он, к счастью, не знал. Но понимал, что я буду работать вместе с супругом. Он запомнил даже наши московские координаты.

После предательства и побега Гордиевского из Союза (его вывезли англичане в ходе сложной и многоходовой операции) стало ясно, что Нуйкиным надо уходить, земля уже «горела под ногами».

Людмила Ивановна успела незадолго до этого уехать в отпуск, в СССР.

— Собственно, я уже была дома, — рассказывала она, — на родине, в казахстанской деревне. Стираю, и вдруг кричат: срочно беги в сельсовет, тебе звонят! Был звонок из Москвы в столицу Казахстана и далее по цепочке. Первая мысль была: что-то случилось с Виталием! Он ведь в тот момент оставался за рубежом. Но, оказалось, это было сообщение о том, что мужа удалось срочно эвакуировать, и наша многолетняя работа завершается.

Окончание в следующем номере.

 

ЕГОРОВА Ольга Юрьевна, родилась в Калуге.  Выпускница факультета журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. В 1997 году была ответственным секретарём журнала «Профи».  На протяжении шести лет, с 1998‑го по 2003 год и с 2010-го по настоящее время является редактором отдела культуры в газете «Спецназ России». Опубликовала большой цикл статей, посвящённых женщинам в истории отечественной разведки. Автор книги «Золото Зарафшана».  «Серебряный» лауреат Всероссийского конкурса «Журналисты против террора» (2015 год). Член Союза писателей России.

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья