Автор: АНДРЕЙ КУДРЯШОВ

«Я — МИХАИЛ ГОЛОВАТОВ…»

Как обухом по голове! Умер Михаил Васильевич Головатов. Очередная ветеранская потеря… невосполнимая. Об этом со ссылкой на сайт Международной Ассоциации «Альфа» сообщили все центральные СМИ.

Нынешним молодым бойцам Управления «А» ЦСН ФСБ России трудно представить, что было время, когда судьба Группы «А» висела на волоске, а ее командиру приходилось проявлять чудеса изобретательности, чтобы сохранить боевой коллектив.

…В Группу «А» Седьмого управления КГБ СССР Головатов был зачислен одним из первых, в 1974 году. Отбирали физически сильных, умных, ответственных, целеустремленных. Большинство, по словам Михаила Васильевича, работали на максимуме физических и интеллектуальных возможностей. Его же жизненный принцип сформулировал Твардовский: «Ты служи, Данила, честно. Дальше — дело не твое».

По служебной лестнице Михаил Головатов поднимался стремительно. Впрочем, какой же солдат не мечтает стать генералом? Он считал, что здоровые карьерные амбиции помогают мобилизоваться, работать надо постоянно и с большой отдачей — от этого польза и человеку, и делу. Другой вопрос, если карьера — единственная цель, и ради нее человек способен на подлость. В боевом коллективе это особенно опасно.

Его заслуги в обеспечении безопасности нашей страны были отмечены высокими государственными наградами, среди них — ордена Красного Знамени, Красной Звезды, «За личное мужество» (Беларусь), Почёта и медаль «За отвагу».

На боевом пути был Афган, создание Хабаровской «Альфы», освобождение в аэропорту Тбилиси заложников из захваченного бандой террористов самолета, межнациональные конфликты в республиках Советского Союза.

За операцию по восстановлению конституционного порядка в Литовской ССР Михаила Васильевича записали во «врага литовского народа». Тогда, в Вильнюсе, Группа «А» потеряла лейтенанта Виктора Шатских. Его гибель, а в дальнейшем бездушное, предательское отношение Горбачёва, отказавшегося признавать в погибшем своего гражданина, стали тяжелым испытанием для личного состава.

Выйдя в отставку, полковник Головатов создал одно из крупнейших объединений охранного бизнеса — «Союз независимых служб содействия коммерческой безопасности».

И он же первым принял на себя удар литовских «ястребов», когда по запросу официального Вильнюса летом 2011 года был задержан в Австрии как «военный преступник», но вскоре отпущен по причине бездоказательности выдвинутых против него обвинений.

Предлагаем читателям газеты «Спецназ России» комбинированное интервью, в котором Михаил Васильевич рассказывает о себе и своей службе.

«ТЫ СЛУЖИ, ДАНИЛА, ЧЕСТНО…»

— Вы — самодостаточный, многого добившийся в жизни человек. А кем были ваши родители?

— Василий Самуилович и Анна Петровна — обычные люди. Отец в 1943 году ушел на фронт, участвовал в войне с Германией и Японией. Мама трудилась в тылу. В 1947 году родители поженились. После демобилизации отца из армии семья из деревни Муковнино переехала в Москву. Отец всю жизнь проработал кузнецом, мама — пекарем.

— О какой профессии вы мечтали в юности?

— В школьные годы серьезно увлекался спортом. Занимался в трех-четырех секциях. Мы тогда жили в районе станции метро «Водный стадион». Утром уходил из дома и возвращался поздним вечером. Обед — краюха белого хлеба с горчицей. Играл в футбол, греб на байдарке, вечером занимался плаванием. Зимой — лыжи. В авиационном техникуме, куда поступил в 1965 году, выполнил нормативы кандидата в мастера по велогонкам, мастера спорта по гребле и лыжам.

Спортом я занимался в обществе «Динамо». А оттуда дорога была или в милицию, или в КГБ. Во время срочной службы в военизированной пожарной охране Москвы мне поступило предложение служить в органах госбезопасности. Я согласился. О выбранном жизненном пути потом ни разу не пожалел.

— За двадцать календарных лет вы стремительно поднялись по служебной лестнице — от младшего разведчика в системе наружного наблюдения до командира Группы «А». В чем заключается успех карьерного роста?

— Мой жизненный принцип сформулировал мною горячо любимый Александр Твардовский: «Ты служи, Данила, честно. Дальше дело не твое» (чуть переделанные строчки из поэмы «Страна Муравия» — «Спецназ России»). Судьба сложилась именно так, что мне приходилось участвовать в боевых операциях, дважды побывать в Афганистане.

— Как получилось, что именно вы стали первым командиром Хабаровской «Альфы»?

— В июне 1984 года руководство КГБ приказало мне создать подразделение в Хабаровске. Почему выбор начальства пал на меня — судить не берусь. Может быть, сыграло свою роль мое участие в боевых операциях. Возможно, это связано с тем, что я достаточно длительное время был на должности заместителя, а затем и начальника отделения, то есть на той ступени, которая дает возможность начальству оценить деятельность подчиненного в ранге руководителя.

Спрашивать, почему назначают на ту или иную должность, было не принято. Направляют в Хабаровск — значит, так надо! Ответил «есть» и постарался выполнить поставленную задачу. Иначе и быть не могло.

Приехал я туда, будучи одновременно заместителем начальника Группы «А» и начальником фактически еще не существующего 7-го отделения. Ни помещения, ни людей, ни техники. Ничего. А через четыре года оставил своему сменщику полноценное во всех отношениях подразделение.

— Сколько вам тогда было лет?

— Тридцать пять лет. Капитаном назначили на полковничью должность. В те годы в системе КГБ не так часто присваивали воинские звания. А дослужиться до полковника — предел мечтаний. В Хабаровске на должность командира подразделения спецназа ждали офицера в возрасте сорока лет и старше. Так что я, можно сказать, являлся молодым командиром.

— Были какие-то проблемы с подбором кадров?

— Поскольку решение принималось на самом верху, в Политбюро ЦК КПСС, особых проволочек не наблюдалось. Уже через неделю нам предоставили помещение. Поскольку руководство КГБ наделило меня широкими полномочиями, я мог подбирать людей из любой комитетской структуры, будь то территориальные органы, военная контрразведка или Погранвойска. Требования к морально-психологическим и физическим данным кандидатов предъявлялись высокие, поэтому отбор шел жесткий. Однако с этой непростой задачей, считаю, мне удалось справиться успешно.

Гораздо сложнее оказалось сохранить в тайне существование нашей группы. Город сравнительно небольшой, и появление нового подразделения бросалось в глаза, особенно когда нас привлекали к охране и обеспечению безопасности членов Политбюро и правительства СССР, прилетавших на Дальний Восток.

…В Москву вернулся где-то через три с половиной года. И тут началось «тушение пожаров» по всему Советскому Союзу. Нагорный Карабах, Баку, Тбилиси, Душанбе, Вильнюс… Мне пришлось создавать подразделения в Минске, Киеве, Алма-Ате, Екатеринбурге, Краснодаре. Порядка ста девяносто дней в году находился в командировках.

ЛЮБОЙ МОГ ВЫХВАТИТЬ ОРУЖИЕ И ВЫСТРЕЛИТЬ

— Группа «А» не только «гасила пожары» внутри страны, но и участвовала в боевых операциях в Афганистане. Вы дважды побывали в этой стране. Какие задачи вам приходилось решать?

— В первой командировке (с декабря 1979-го до июля 1980 года) группа Шергина отвечала за безопасность президента Афганистана Бабрака Кармаля и члена Ревсовета Анахиты Ратебзад. Председатель КГБ Владимир Александрович Крючков инструктировал, чтобы ни один волосок не упал с головы афганцев. Кого мы охраняем, узнали, когда шеф-пилот полковник Наганов отдавал рапорт будущему президенту Афганистана.

Это были образованные, знавшие основы марксизма-ленинизма, демократически настроенные люди. Так, Бабрак Кармаль учился в Австрии и Германии. Анахита Ратебзад в 1961 году первой в Афганистане сняла паранджу, возглавила министерство просвещения.

— Как преодолевали языковой барьер?

— Через две недели я мог сносно изъясняться на фарси, а адъютанты разговаривали по-русски и по-английски. У нас были переводчики из числа сотрудников ПГУ.

— Угрожала ли охраняемым реальная опасность?

— Разумеется! Первоначальным планом переворот намечалось осуществить с 13 на 14 декабря 1979 года, но отложили на две недели. Информация о том, кто находится на базе Баграм, могла просочиться, что могло закончиться трагически, поэтому их перебросили в Ташкент.

Накануне выступления Бабрака Кармаля на одном из крупнейших предприятий была получена ориентировка о возможном покушении. Были приняты повышенные меры безопасности, на Кармаля надели легкий бронежилет. Мы внимательно прощупывали глазами каждую фигуру из заполнившей зал публики, под подозрением находились все. Ведь любой из присутствующих мог выхватить оружие и выстрелить.

Однажды в зале вдруг погас свет, и мы, прикрыв Кармаля своими телами, были готовы ответить огнем на любую вспышку в темноте. Позже выяснилось, что к диверсии это не имело никакого отношения. Ударившая по подстанции молния выбила все предохранители.

В конце февраля — начале марта 1980 года обстановка стала накаляться. Обострились отношения между «халькистами» и «парчамистами» (две враждовавшие фракции в НДПА — «Спецназ России»). Когда ожидалась провокация со стороны «халькистов», мне приходилось по три часа стоять за спиной Бабрака Кармаля на торжественных мероприятиях, бывало даже перед объективами телекамер.

— Как к советским военным относилось местное население?

— Если до начала 1980 года отношение местного населения к нам было самое наилучшее, то с вводом 40-й армии ситуация ухудшилась, сразу возросло сопротивление тех сил, которые стали поддерживать США. На мой взгляд, не надо было вводить войска, создавать форпосты по всей провинции, а ограничиться имеющимися силами.

— Второй раз вы побывали в Афганистане четыре года спустя. Чем была вызвана эта командировка?

— С 1982 года была введена практика прохождения боевой стажировки вновь набранных сотрудников. Задача — получить боевой опыт молодым офицерам. Я убыл в Афганистан 24 апреля 1984 года в должности заместителя командира отделения с пятнадцатью новыми сотрудниками. Мы участвовали в засадах, рейдах, проческах, обезвреживании крупных главарей банд, блокировали караваны…

— Какая из операций вам больше всего запомнилась?

— Каждая памятна по-своему. Ну, например, Тахорская. Московской, Пянджской и Керкинской десантно-штурмовым мотоманевренным группам предстояло выбить душманов с высокогорья, куда раньше не ступала нога ни советского, ни афганского солдата. Только с третьего раза была взята высота 4300 метров.

Хорошо помню 61-й борт. В сложнейших условиях командир эскадрильи, демонстрируя высший пилотаж, под обстрелом приземлялся буквально на одно колесо, бойцы высаживались, и он снова взмывал в небо за следующей группой. Первый заход был в девять утра, а закрепились только к двенадцати часам…

ГЛАВНОЕ БЫЛО — СОХРАНИТЬ ГРУППУ «А»

— Вас назначили командиром «Альфы» сразу после ГКЧП, в августе 1991 года. С каким настроением взялись за дело?

— Несмотря на то, что «Альфа» не стала штурмовать Белый дом, сразу после провала ГКЧП нашего командира Виктора Фёдоровича Карпухина отстранили от должности. Нас с Сергеем Алексеевичем Гончаровым вызвал в Кремль Михаил Горбачёв. Президент отдал распоряжение тогдашнему Председателю КГБ Вадиму Бакатину подготовить решение о переподчинении Группы «А» Главному управлению охраны, а в оперативном плане — коменданту Кремля. Затем последовало предложение возглавить «Альфу».

— Сначала указ подписал Горбачёв, а потом и Ельцин?

— Да, я подчинялся сразу двум президентам — СССР и Российской Федерации.

— Почему согласились?

— Чтобы сохранить Группу. Тогда была масса всевозможных «революционных» предложений по ее реорганизации. Некоторые политики и СМИ не жалели черных красок для спецслужб. Опасался, что придет новый человек и начнет проводить реорганизации в угоду политическим пристрастиям верхов. Я же к тому времени прослужил в «Альфе» восемнадцать лет и знал всю ее подноготную.

Штат долго не утверждали, сотрудникам по два месяца не платили зарплату. Чтобы помочь выжить подчиненным, мне пришлось брать аванс под зарплату и курьером отправлять деньги в периферийные отделения, аванс под себя — для столичной Группы. Распределяли деньги дифференцированно. Младшим офицерам давали больше с учетом их бытовой необустроенности, маленьких детей, неработающих жен. Старшим — меньше.

— А трудности морального характера?

— Политики, пресса и «правозащитники» поливали грязью органы безопасности. Люди стали уходить. Уволилось тридцать семь лучших сотрудников, прослуживших в Группе десять-пятнадцать лет. Их бесценный опыт, знания оказались ненужными государству, зато пригодились в коммерческих структурах. Но многие остались. И не потому, что им было некуда деться. Иной судьбы они для себя не видели, кроме как служба в «Альфе».

Окончание в следующем номере. 

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья