Автор: МАТВЕЙ СОТНИКОВ

НОРД-ОСТ НАД МОСКВОЙ

Продолжение. Начало в № 7, 2022 г.

У новой войны всегда свои герои. Новые. В полной мере это относится к СВО, которая родила, среди крови и смерти, новое поколение фронтовиков. Однако это не должно привести к тому, чтобы память о героях былых войн и знаковых событий в судьбе нашей страны истерлась из памяти.

«ДЯДЕНЬКА, ВЫ МЕНЯ СПАСЁТЕ?»

Побег 24 октября 2002 года двух девушек, Елены Зиновьевой и Светланы Кононовой, — это отдельная история, достойная самых громких эпитетов. Когда в районе Театрального комплекса на Дубровке раздались выстрелы, никто не мог понять, что произошло. Время — 18.31. Наступила темная часть суток.

Журналисты кинулись прояснять ситуацию, и вскоре появилась «горячая» информация: из рук террористов смогли вырваться две заложницы. По ним стреляли. Ранение получил боец антитеррора. Но все оказались живы!

Маленькая победа была одержана.

Елена ЗИНОВЬЕВА:

— Когда бандиты взялись за взрыватели и сказали, что нажать кнопку не составляет никаких проблем и они ждут только звонка Басаева, я поняла, что надо бежать. Для этого, когда я ходила в туалет, я проверяла, какие окна открываются, а какие нет. В тот момент, когда бандиты держали руки на спусковых кнопках, а в зале женщины и дети падали в обморок, я стала настойчиво проситься в туалет, и нам разрешили идти.

Нас проводили до двери и проследили за тем, куда мы идем. Около туалета постоянно сидел боевик. Когда мы зашли туда, мы увидели, что в туалете кроме нас женщина с ребенком. Мы попросили ее прикрыть дверь, чтобы не было видно, что мы делаем. Сразу после этого я открыла окно — о том, что оно открывается, я узнала в одной из своих разведок. Подходя к окну, заметила под ним козырек второго этажа, так что с третьего этажа выпрыгнуть было достаточно просто.

Я прыгнула первой, потому что была в ботинках. Света прыгала за мной, она прыгала босиком, потому что на ней были каблуки. Когда я спрыгнула, я осмотрелась, и мне стало понятно, что надо как можно скорее прятаться за угол. Благо это позволял сделать козырек, который шел по периметру стены и заканчивался за углом.

Из окна в любой момент могли раздаться выстрелы. Я метнулась за угол и знаками стала показывать Свете, что ей надо бежать ко мне. Света мне сказала, что она не может подняться. Я рванула к ней, схватила ее в охапку и затащила за угол. После этого прыгнула на землю.

Света смогла только свеситься с козырька. Я с силой рванула ее вниз, и так мы оказались на земле. Оттуда мы увидели, что какие-то люди машут нам руками и кричат: «Быстрее сюда, быстрее к нам!». Мы страшно испугались, потому что решили, что это боевики. Но это оказались бойцы «Альфы». Один из них схватил Свету на руки, и мы побежали, вслед раздались автоматные выстрелы. Было такое ощущение, что пули отскакивают от пяток. Пока мы бежали, того «альфовца», который нас прикрывал, ранило в плечо.

Полковник Александр МИХАЙЛОВ:

— Всего за время до штурма мы освободили семерых спрятавшихся заложников. В том числе двух отважных девушек, сбежавших от бандитов через окно туалетной комнаты. Одна девчонка, прыгая, серьезно повредила себе обе ноги. Штаб попросил срочно оказать помощь. Мы с Мишей Кульковым бросились их вытаскивать. Он взял под руку одну девчушку, я на руки взял ту, у которой были повреждены ноги — и бежать. Когда я поднял ее на руки, понес, она спросила: «Дяденька, вы меня спасете?» — «Постараемся!». До сих пор помню, как от жалости перехватило горло.

Только выдвинулись, по нам вдарили со всех сторон по полной программе. Благо, ребята прикрывали. Майор Константин Журавлёв отвлек террористов: выскочил, стал целиться в того, кто по нам бьет, и тут его ранило в плечо… Мы только за угол забежали, пошли взрывы из подствольного гранатомета, и меня Сергей Чернов с ног сшибает, кричит: «Ты как?». Друг закрыл меня от осколков, а я давай его ругать вместо благодарности. Упал-то на локти, больше думал о девчонке с поврежденными ногами. Потом подъехала «скорая», Лену Зиновьеву и Свету Кононову увезли в штаб, потом в больницу.

АГОНИЯ. «СТОЙ! СТРЕЛЯЮ!»

Последняя ночь перед штурмом. Переговоры то идут, то прекращаются. Бараев нервничает и назначает на утро субботы первый расстрел заложников. Поздно вечером в пятницу обстановка накалилась до предела.

— В первую ночь они были уверены в себе, — рассказывает бывшая заложница Елена Федотова из Орехово-Зуева. — Это чувствовалось. Они нисколько не сомневались, что их план удастся. То и дело заявляли: либо умрем, либо победим. Но были уверены именно в победе. И все время переговаривались по сотовым телефонам. К ним и зарядные устройства имелись. Говорили, что давно готовились к захвату. Собирались свою акцию приурочить ко дню рождения Путина. Но малость, мол, подзадержались. Потом стали нервничать. И чем дальше, тем больше. Не получалось так, как они хотели. Перед штурмом особенно дергались. Бараев стал что-то кричать своим на чеченском. А потом стреляли.

Полковник Вячеслав Гудков:

— Мы очень хорошо поставили разведку, и постоянно анализировали поступавшую информацию. Все, до места расположения последней мины знали. Важную информацию получили от снайперов: «Они двигаются по зданию и по лестницам, также как и мы!». Мы сделали вывод, что имеем дело не с обычными бандитами, а с террористами, прошедшими специальную боевую подготовку. Одним из эффективных источников информации были заложники, освобождённые террористами в ходе переговоров.

Особо хотел бы отметить работу с освобождёнными детьми, которых нам удалось перехватить сразу после выхода из здания. Один из офицеров «Альфы», изучавший в институте детскую психологию, предложил им поиграть в игру, где сказал, что ребята временно зачислены в штат боевого подразделения, были на разведке, и теперь должны доложить результаты. Их словно подменили — все начали рассказывать, где кто стоит, где находятся.

…В полночь в здание проник Геннадий Влах. Милиционеры не успели его перехватить, и он, с поднятыми руками, прорвался через оцепление. Бандиты в зале закричали: «Разведчик, разведчик!». Тот стал объяснять, что среди зрителей находится его сын. «Назови имя сына», — потребовали террористы. Мужчина назвал. Стали выкрикивать его, но… никто не отозвался. Тогда вурдалаки жестоко избили Влаха прикладами, а затем вывели из зала. Раздались выстрелы. Зал заволновался. На сцену вышел Бараев:

— Успокойтесь, успокойтесь… Сядьте… У меня были переговоры с Примаковым. Мы с ним не договорились. Но сейчас поступили сведения, что завтра к одиннадцати прилетает Казанцев. Будем с ним говорить.

25 октября полпред президента в Южном федеральном округе Герой России генерал Виктор Казанцев, находившийся в Ростове-на-Дону, говорил по телефону с «Абу-Бакаром». Однако тот отказался даже обсуждать судьбу заложников, включая детей: «Если будем говорить, то уже конкретно о деле, о выводе войск. Вы человек высокопоставленный, серьезный человек, поэтому сразу вам говорю: не приходите торговаться с нами».

Вечером попытку диалога предпринял Евгений Примаков — бывший глава Правительства, МИДа и СВР. Однако Бараев пообещал начать убивать заложников с 12.00 субботы.

— Разговор складывался очень напряженно, — рассказывал Евгений Максимович. — Это был разговор со слепым, с глухим. Я уже не знаю, каким образом охарактеризовать этого человека, Бараева, который вскакивал, был все время в возбужденном состоянии, который сказал: «Клянусь Аллахом, Вы меня не понимаете — я запрограммирован, я буду решать все вопросы завтра. Завтра с 12 часов мы начинаем расстреливать». Тогда я ему говорю: «Слушайте, что Вы клянетесь Аллахом? Я Коран знаю, наверное, как востоковед не хуже Вас, а может быть, и лучше. И в Коране говорится о том, что нельзя воевать с женщинами и детьми». Бараев: «Немедленно выводите войска из Чечни». Вот в таком духе шел разговор. Никакие увещевания и попытки поставить на реалистическую основу этот разговор не увенчались успехом.

Кризис наступил ночью. У одного из заложников, 30-летнего Дениса Грибкова, от всего увиденного сдали нервы, и он с бутылкой от «Пепси» по спинкам кресел побежал к смертнице, сидевшей рядом с основной адской бомбой.

По Денису открыли огонь, но промахнулись. Грибкова схватили и вывели из зала, после чего хладнокровно расстреляли в туалете второго этажа, как это было сделано с Ольгой Романовой (в первую ночь захвата здания).

В результате беспорядочной стрельбы были ранены двое заложников. Павел Захаров, смертельно, в голову, и Тамара Старкова — в живот.

Тамара была с семьей, дочерью и мужем.

— Лиза, нашу маму убили! — в ужасе кричал мужчина.

В зале началась паника.

— Они же истекают кровью! — воскликнрул доктор Владислав Пономарёв, бросаясь к раненым.

Вместе с Олегом Магерламовым они вытащили раненых в проход, перевязали.

— Телефон! Дайте мне телефон! — отчаянно взывал врач. На тот момент террористы уже отобрали мобильники у всех заложников под угрозой расстрела.

Террористы сначала запретили спускать раненых в холл, боясь, что медики сбегут. Олег и Владислав вытащили на носилках мужчину, он был без сознания, а женщину на руках нес ее муж.

— Стой! Стреляю! — раздался окрик сверху.

— Нам разрешили!

Получив подтверждение, террорист разрешил движение. Это и была та последняя кровь, которая подтолкнула оперативный штаб к началу операции.

Доктор Пономарёв останется жив, а Олег Аламдарович трагически погибнет. Посмертно он награжден орденом Мужества.

«ВСЕ УЖЕ МЫСЛЕННО БЫЛИ В БОЮ»

Не секрет, что захват здания разрабатывался Оперативным штабом с первых минут. Такова практика спецслужб всего мира — быть готовыми к любому развитию ситуации. Было понятно, что ультиматум террористов, обещавших начать расстрел заложников, отнюдь не блеф.

Полковник Вячеслав ГУДКОВ:

— С самого начала пытались понять планы и цели террористов, вели непрерывную разведку объекта, изучали схемы здания и подходы к нему. Мы сразу подключили МЧС, всех официальных и, так называемых «чёрных диггеров», но никто из них не смог нам помочь и объяснить, как можно попасть внутрь.

Помощь пришла неожиданно. В группу боевого управления пришёл старший оперуполномоченный райотдела ФСБ, который принес две «кальки-схемы», по которым были обнаружены коллекторы, ведущие внутрь дома культуры. Один из коллекторов выходил под сцену, таким образом стало понятно происхождение непрерывного стука в районе сцены — террористы готовили путь для отступления. Все выходы из коллекторов были немедленно заблокированы силами бойцов Внутренних войск.

…Накануне штурма сотрудники «Альфы» и «Вымпела» успели отрепетировать свои действия в здании почти аналогичной конструкции. Это был Дом культуры «Меридиан» на Профсоюзной улице, возле метро «Калужская». Соответствующее распоряжение дал мэр Юрий Лужков.

Всех служащих, включая охрану, вывели из здания. На входе встали люди с автоматами. Спецназовцев интересовали в основном подвал, зрительный зал и подсобные помещения на втором и третьем этажах.

Чтобы исключить утечку информации, вся отработка действий штурмовиков проводилась по ночам. При этом даже на подступах к ДК были выставлены секреты из людей в гражданке, которые под любыми предлогами заворачивали любопытных и просто прохожих.

Полковник Александр МИХАЙЛОВ:

— В «Меридиане» собрались руководители отделов, были нарезаны сектора для зачистки, определены зоны ответственности каждой из групп, проведены тренировки. К тому времени мы уже знали, что в центре зрительного зала и на балконе боевики поставили два металлических баллона — ресиверы от «КамАЗа», внутри каждого разместили 152-миллиметровый артиллерийский осколочно-фугасный снаряд, обложенный пластитом. Были у них и дублирующие системы минирования.

Среди заложников был подполковник ФСБ, который давал очень серьезную информацию по сотовому телефону. Его знакомые вышли на оперативный штаб, и он сообщал уже напрямую о передвижениях боевиков, чем они вооружены, о рядах и местах, где сидят женщины-террористки с поясами «шахидок». Вся эта информация анализировалась. Проводилась работа и с заложниками, которых отпускали бандиты.

Полковник Юрий ТОРШИН:

— Штурм был запланирован и расписан до мелочей, были определены свои точки, коридоры, места проникновения и т. д. Несанкционированного взрыва, как в спортивном зале школы Беслана, в «Норд-Осте» не произошло, там все шло некоей ступенчатой чередой. Наши сотрудники понимали, что являются смертниками. Если закольцованная система взрывчатки, установленная в зале, сработает, то все просто рухнет, и мы останемся под дымящимися руинами. Впрочем, это понимаешь при любой операции. Для этого сотрудников готовят и психологически, и физически. Они осознают, что рискуют жизнью, забывая, что дома ждут жены, дети, родители, — просто выполняют свою задачу.

Нам был уже определен участок, по которому предстояло продвигаться, мы знали, куда войти и что делать. Это непосредственно была та комната, в которой находился Бараев, отсюда он давал интервью, показанное по Центральному телевидению. У меня было шестнадцать-восемнадцать сотрудников отдела. Половина! Остальные обеспечивали доставку газа в подвальное помещение.

Власти искали малейший шанс предотвратить взрыв ДК. Выманить террористов не представлялось возможным. Тогда возник вариант с газом, позволявший почти мгновенно вывести из строя смертников. Естественно, что «отключались» и заложники. Но это был единственно возможный выбор, выбор между худшим и наихудшим.

До начала операции бойцам удалось по подземным коммуникациям попасть в здание и уже оттуда установить скрытое наблюдение. Одна из групп проникла на технический этаж. Опасаясь снайперов, террористы туда не спускались. Из подсобок были проделаны небольшие отверстия в стенах и перегородках. С их помощью удалось получить доступ к вентиляции, а также установить видеоаппаратуру. Оказалось, что мужчины-террористы находятся на сцене и на втором этаже захваченного здания. Зал в основном контролируют женщины-смертницы. Увешанные взрывчаткой, они представляли главную опасность для сотен заложников.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.