Автор: ВЛАДИМИР ЗАЙЦЕВ

«СФЕРА» ИЗМЕНЫ - 2

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО.

«ПОЧЕМУ НЕ ВЫХОДЯТ НА СВЯЗЬ?»

Можно представить, сколько времени околачивался Толкачёв в районе посольства США, чтобы вычислить вожделенную машину и не попасть на глаза нашей «наружке». Пять раз передавал координатами для связи, излагал свои возможности и предлагал услуги.

Январь 1977 года. Москва, улица Красина. Шеф московской резидентуры ЦРУ Робертом Фултоном дожидался своей очереди на автомобильной заправке. Неожиданно к машине неожиданно подошел мужчина и попросил о беседе.

Заподозрив провокацию, Фултон тут же свернул разговор, после чего незнакомец положил на сиденье записку и поспешно удалился. В ней содержалось предложение о встрече с официальным американским лицом, чтобы «обсудить некоторые вопросы».

Прошла надела, началась вторая. Как-то вечером мистер Фултон, выйдя из посольства, обнаружил около своей машины того же мужчину. Тот бросил в машину письмо, после чего ретировался.

В штаб-квартире ЦРУ к предложению отнеслись с подозрением, справедливо опасаясь подставы, и приказали Фултону не отвечать на сигналы. Пусть неизвестный раскроется в той мере, чтобы делать выводы.

Почти целый год у Толкачёва прошел впустую, контакт никак не завязывался.

10 декабря, когда дворецкий американского посла приехал за продуктами на Тишинский рынок, Толкачёв передал две машинописные странички. В них он сообщал, что участвует в разработке радиолокатора для истребителя-перехватчика МиГ. И что у него «есть доступ к разработке систем обнаружения и поражения целей в нижней полусфере».

Доля специалистов это был как пароль! Дело в том, что советские военные конструкторы разработали локаторы, которые устанавливались непосредственно на борт самолетов МиГ и вовремя засекали вражескую ракету. Прорыв ставил крест на планах натовских военных.

Наконец, удача улыбнулась Толкачёву, в условленном месте он увидел «Жигули» с заветным номерным знаком. Однако ни у рекламных щитов на улице Жолтовского, ни в вестибюле «Новослободской» (эти места он обозначил) к нему никто не подошел. Хотя за ним наблюдали и скрытно фотографировали.

«Я был в недоумении, — рассказывал Толкачёв на следствии, — почему американцы не выходят на связь со мной? Решил, что их надо как-то заинтересовать, для чего в письме раскрыть характер информации, которую я им намереваюсь передать».

Адольф Толкачёв не знал, что уже получил оперативный псевдоним «Sphere», то есть «Сфера». Между тем, новый резидент Гарднер Ругг «Гас» Хэтауэй — он же первый секретарь посольства — был уверен, что это не подстава КГБ. Интуиция его не подвела.

Мистер Хэтауэй имел богатый опыт. До прихода в ЦРУ воевал на фронте Второй мировой, был ранен шрапнелью. Окончил университет в штате Вирджиния. Работал оперативным сотрудником в ФРГ, затем десять лет провел в Юной Америке. В Москву он был направлен в 1977 году.

Именно Хэтауэй настоял на своем мнении, убедив руководство в Лэнгли в необходимости первичного контакта. А дальше уже — по ситуации.

«Я — ТОЛКАЧЁВ АДОЛЬФ ГЕОРГИЕВИЧ…»

Был февральский вечер, когда резидент Хэтэуэй выехал из посольского комплекса на боковую улочку и притормозил на темном перекрестке. В боковое стекло постучали.

Жена Хэтэуэя опустила стекло. Разведчик узнал Толкачева по сделанным скрытым фотографиям. Тот просунул в окно конверт. «Передайте послу», — сказал он и скрылся в зябкой темноте

Хэтэуэй тут же рванул в посольство, где прочитал: «По соображениям безопасности я боюсь рассказывать много о себе, а без этой информации вы, по соображениям безопасности, боитесь вступать в контакт со мной из-за возможных провокаций».

В письме указывался домашний телефон, но без двух последних цифр. В определенный час Толкачёв обещал стоять на указанной автобусной остановке с трогательной фанерной дощечкой в руках. На ней будут начертаны две оставшиеся цифры.

Сотрудник резидентуры ЦРУ, не останавливаясь, медленно проехал мимо, зафиксировав окончание телефона. Для подстраховки рядом с Толкачёвым прошмыгнула жена Хэтэуэя.

Но долгожданного звонка не последовало.

Не дождавшись связи, Толкачев снова сумел отдать письмо в одну из известных ему посольских машин (марки «Жигули»), и оно попало в руки резидента.

«Поскольку 21 февраля 1978 года вы не позвонили мне ни с 11.00 до 13.00, ни позже… я предполагаю (хотя это кажется неправдоподобным), что недостающие цифры моего номера, показанные мной на дощечке возле дома номер 32, не удалось разглядеть из проезжающей машины и записать. Чтобы устранить всякие сомнения, я сообщаю основную информацию о себе. Я — Толкачев Адольф Георгиевич, родился в 1927 году в городе Актюбинске (Казахская ССР). С 1929 года я живу в Москве. В 1948 году я закончил оптико-механический техникум (отделение радиолокации), а в 1954-м — Харьковский политехнический институт (радиотехнический факультет). С 1954 года я работаю в НИИР (п / я А-1427). В настоящее время работаю в объединенной лаборатории в должности ведущего конструктора. (В лаборатории существует следующая иерархия должностей: лаборант, инженер, старший инженер, ведущий инженер, ведущий конструктор, заведующий лабораторией.) Мой рабочий телефон: 254-85-80. Рабочий день с 08.00 до 17.00. Обед с 11.45 до 12.30».

Как попросил Толкачёв, если будет звонить мужчина, тот должен назваться Николаем, если женщина — Катей. Инициативник предупредил, что «отчаянно ждет положительной реакции» и если и в этот раз ее не получит, то «бросит свою затею».

Сотрудники ЦРУ установили адрес Толкачёва и провели рекогносцировку возле его дома — благо что рядом с посольством — и наверняка побывали внутри подъезда. Определились в окрестностях, где можно устроить закладку.

Вечером 5 марта 1978 года в квартире Толкачёва раздался звонок. На другом конце провода был оперативник ЦРУ Джон Гилшер.

Толкачёв: Алло.

Гилшер: Здравствуйте, это Николай.

Толкачёв (после небольшой паузы): Да, здравствуйте.

Гилшер: Наконец-то я до вас дозвонился. Я получил все ваши письма, спасибо. Они были очень интересные. Я непременно свяжусь с вами позднее.

Толкачёв: Имейте в виду, что девятого я уеду в командировку в Рязань, а по субботам со мной может быть трудно связаться, лучше всего звонить в воскресенье, как сейчас.

Гилшер: До встречи. До свидания.

Толкачёв: До свидания.

Так началась работа агента «Сфера» на нашего главного противника. Контакты с Толкачёвым вели как сотрудники ЦРУ, находившиеся в Москве под прикрытием посольства США, так и те, кто специально приезжал в столицу Советского Союза.

Через неделю тот же сотрудник ЦРУ вновь позвонил «Сфере» и сообщил, что тому надлежит забрать материалы, спрятанные за будкой телефона-автомата у магазина «Башмачок» в Трехгорном переулке, дом № 25. Как было объяснено, они находятся в грязной строительной рукавице («перчатке»).

«Я тут же вышел из дома, — давал показания на следствии Толкачёв, — пришел к Трехгорному переулку и в описанном мужчиной по телефону месте увидел телефонную будку. Проверив, нет ли кого поблизости, я просунул руку за телефонную будку, ощупью нашел рукавицу, взял ее и ушел. По пути вытащил из рукавицы целлофановый прозрачный пакет с материалами, а рукавицу выбросил».

Что же было внутри? Два листа с цифровыми группами, два конверта с адресами получателя и написанными письмами на английском языке. А также два листа тайнописной копирки, книжечка-инструкция с мелким шрифтом, небольшой лист с вопросами. Тут же была «небольшая» (по меркам Толкачёва) сумма денег в размере около пятисот рублей.

К слову, в дальнейшем «борец с системой» жаловался куратору: «До сих пор я не почувствовал, что были по достоинству оценены мои односторонние усилия разрушить стену недоверия, а также значимость информации, переданной мной в 1978 году».

Сначала агент «Сфера» просил за те секретные данные, которые уже передал, десять тысяч рублей, потом сорок и пятьдесят тысяч. Борясь с «империей зла», Толкачёв настаивал, чтобы в будущем ему платили в долларах шестизначные суммы.

«ДИССИДЕНТ В СЕРДЦЕ»

На первой же очной встрече Толкачёв сообщил, что готов передавать секретные сведения за солидное вознаграждение, но при этом является «диссидентом в сердце».

Ему были переданы координаты тайника, где он должен забрать специальный миниатюрный фотоаппарат для съемки секретных документов.

Технари из Лэнгли обеспечили «Сферу» миниатюрным устройством «Discus», которое передавало и получало информацию в доли секунды.

Схему связи с ЦРУ «дорогой друг» разработал сам. Белый лист бумаги в окне, вывешенный в условленное время, или же открытая форточка — «очередной пакет с копиями документов готов!» Сигнал считывался сотрудником ЦРУ.

Зажженный вечером свет в одном из оговоренных окон посольства США — «к личной встрече готовы»!

Если нужна была срочная встреча, кураторы из ЦРУ звонили Толкачёву на домашний телефон и просили позвать Ольгу. Один кодовый ответ означал, что Толкачёв будет на встрече через час, другой означал, что у него нет возможности встретиться.

Будучи причастным к основным направлениям развития военной техники ВВС и ПВО, агент «Сфера» нанес колоссальный урон обороне СССР. «Крот» имел свежую информацию о ведущихся в этой области опытно-конструкторских и научно-исследовательских работах. Он хорошо разбирался в системе распознавания самолетов «свой-чужой».

Толкачёв переснимал секретные документы фотоаппаратом, вмонтированным в брелок для ключей. В ЦРУ получили информацию на 236 фотокассетах и пяти мини-аппаратах с переснятыми секретными и совершенно секретными работами и документами общим объемом 8094 листа.

Шпион снабдил Лэнгли подробными данными об электронных системах управления истребителями МиГ, а также о контрмерах, применяемых ими для того, чтобы ускользать от американских самолетов и радаров.

«Сфера» оставался нераскрытым более шести лет. Хотя, чтобы взять его в разработку, достаточно было просто изучить историю запросов в специальных библиотеках. На свое имя он брал гораздо больше секретной литературы, чем любой другой сотрудник НИИ. Некоторые полученные им экземпляры явно не входили в область его служебных интересов. Порой Толкачёв подменял учетные карточки — чтобы отвести от себя подозрения, но делать это регулярно у него не было возможности.

Толкачёв убедился, что правила хранения секретных документов соблюдаются далеко не всегда. С утра он брал в библиотеке нужную специальную литературу, в обед спокойно уносил ее домой, где фотографировал, а вечером возвращал.

Позднее, однако, правила работы были ужесточены: в обмен на выданные книги и журналы нужно было оставлять свой пропуск. Выносить документы домой «Сфера» больше не мог. Тогда он стал «щелкать» их в мужском туалете. Также он наловчился подделывать бланки на выдачу спецлитературы, причем даже такой, к которой не имел доступа.

1 мая 1979 года из Лэнгли в московскую резидентуру ЦРУ пришла шифровка с планом выплаты Толкачёву «шестизначной» суммы: «Мы в принципе готовы предложить ему в общей сложности 300 тысяч долларов».

Однако агент сделал кислое лицо: «Когда я писал о вознаграждении… как о шестизначной сумме, я был неточен, потому что я имел в виду не шестизначное число, а число с шестью нулями».

«Сферу» убедили, что его аппетиты «нереалистично», с чем тот неожиданно согласился, оговорившись, что все же продолжает ожидать крупных выплат.

10 мая 1980 года директор ЦРУ утвердил бюджет для Толкачёва: 200 тысяч долларов за 1979-й и 300 тысяч за каждый следующий год. Алчного и самолюбивого «крота» заверили, что эта сумма превышает денежное содержание президента Соединенных Штатов.

«ВЫ ДОЛЖНЫ ТВЁРДО УСВОИТЬ…»

На США Адольф Толкачёв работал как одержимый. Словно бес его какой толкал. И не один! Едва выдавалась возможность, шпион брался за фотоаппарат — и снимал, снимал, снимал! Кураторы уговаривали его выдерживать паузы, чтобы не подвергать себя и их неоправданному риску.

Несмотря на перепады в настроении, Толкачёва отличало главное — исключительная работоспособность в деле предательства и шпионажа. За шесть лет у агента «Сфера» было девятнадцать тайных встреч с пятью разными сотрудниками резидентуры ЦРУ в Москве. Для тех времен и условий это очень много!

«Вы должны твердо усвоить, — писали ему кураторы, — что передаваемая вами информация, попросту говоря, считается бесценной. Ее значимость была доведена до внимания высших уровней нашего правительства. Повсеместно оберегая вашу личную безопасность, ваши заслуги были признаны не только теми, кто понимает техническую ценность вашей работы, но также и теми, кто ответственен за определение курса нашей государственной безопасности. Потеря такой информации явилась бы тяжелым ударом для нашего правительства и серьезно отразилась бы на нашем государственном положении как сейчас, так и на многие годы спустя».

Американцы незамедлительно поделились полученными от «Сферы» секретами со своим стратегическим союзником на Ближнем Востоке — Израилем, и вскоре арабы, чьи военно-воздушные силы были в значительной степени укомплектованы советскими боевыми машинами, обнаружили их уязвимость и досягаемость для средств ПВО Армии обороны еврейского государства.

Окончание в следующем номере.

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!