Автор: ОЛЬГА ЕГОРОВА

ОСТРОВ МАМОНОВА — 2

ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО.

«А МАЛЬЧИК-ТО БУДЕТ… ЗОЛОТОЙ!»

Тем временем в обитель приезжают с материка самые разные люди, чтобы получить от отца Анатолия помощь — веря в силу его молитв, веря в чудо.

Старец никому не отказывает, за исключением одного случая, когда к нему приходит испуганная деревенская девчонка — просить «благословение» на аборт. Отца Анатолия она поначалу принимает за рабочего-кочегара.

— Ну что… за благословением на убийство приехала? Вот тебе, а не благословение!

— Пожалуйста, батюшка, миленький, спросите… благословение на аборт… у старца.

— В ад собралась? И меня с собой затащить хочешь… Знаю я, знаю…

— Ежели я его рожу, меня никто замуж не возьмет. Кому я с дитем то нужна?

— А тебя и так никто не возьмет. Вон, на роду написано. А здесь ребеночек будет… утешение. Всю жизнь себя проклинать будешь… что дитя-то невинное убила.

— А вы-то откуда знаете? Вы же не старец.

— А может я сам-то человека убил. Ну ладно, вставай с колен. На коленях Богу молиться надо, что передо мной-то стоять. А мальчик-то будет… золотой!

«ТИХОН… ИДИ С МИРОМ»

Помогая другим, отец Анатолий тяжко страдает, мучаясь тяжестью греха, совершенного тогда, на барже.

А дальше… происходит встреча отца Анатолия с адмиралом и его дочерью Настей, одержимой после смерти мужа-подводника, — тот приехал в обитель в последней надежде.

Для адмирала, являющегося убежденным атеистом, все происходящее в обители является дикостью, но старец сажает Настю на лодку и увозит на Остров, где по его молитвам к Богу свершается изгнание беса, мучившего ее все это время.

Адмирал оказался тем самым шкипером Тихоном, которого когда-то расстрелял отец Анатолий. После исцеления дочери («Настеньку не узнать, светится вся») старец говорит, что ее нужно исповедовать и причастить, а затем ведет адмирала в кочегарку, где между ними состоялся такой разговор:

— Да ты не бойся, адмирал, у меня же здесь не проверка, не первый отдел.

— Да я, собственно, никого не боюсь. Я свое отбоялся. Я действительно не понимаю, зачем я вам… нужен.

— В сорок втором в плен я попал, пацан совсем. Немцы мне жизнь предложили в обмен, что б я своего товарища расстрелял.

— А где вы служили?

— Здесь и служил, на Северном флоте.

— И как того товарища звали?

— А я не помню. Старше он меня был, шкипер вроде. Буксир водил. Ну что ж ты меня не спрашиваешь, расстрелял я его?

— Ну и… расстрелял ты его?

— Расстрелял. И как мне с этим жить — я не знаю.

— И я не знаю.

— А зачем ты мне об этом рассказываешь?

— Да стар я. С такими грехами помирать страшно. Боюсь.

— Да не бойся, помирай спокойно… батюшка. Знал я того моряка, живой он оказался. Ты тогда только руку ему прострелил. А взрыв случился, он… за борт в полы… за доску схватился. А наутро там его свои… нашли.

— Прости ты меня. Прости за все. А?

— Давно простил. Я ж думал, что тебя и в живых нет. Думал, ты тогда вместе с баржей-то…

— Тихон… иди с миром.

Так открывается, что старец сразу узнал в Тихоне шкипера.

«ТОЛЬКО ГРЕХА БОЛЬШОГО НЕ СДЕЛАЙ»

Вскоре отец Анатолий уходит в свой последний земной путь. Свидетелем последних минут его жизни становится отец Иов — его прежний антагонист, а теперь уже ученик. Он с ужасом смотрит, как старец в простой белой рубахе ложится в рыбацкий ящик вместо гроба…

— Отец Иоф, помоги. Ну вот, хорошо. А теперь поди, скажи отцу Филарету, что раб Божий Анатолий… преставился.

— Да как же это? Отец Анатолий… А умирать-то не страшно?

— Умирать… умирать не страшно… Страшно будет перед Богом стоять… Грехи давят.

— А мне как же жить?

— Все грешники, живи, как живешь. Только греха большого не сделай. Ну, ладно, поговорили и хватит. Иди. Иди, милый, иди. Иди с Богом. Господи… прими душу мою грешную.

Потрясенный, отец Ион бежит к звоннице и ударами в колокола оповещает обитель об уходе отца Анатолия.

«ЧТО НАШЛО НА ЛУНГИНА, КОТОРЫЙ СНЯЛ ТАКОЙ ФИЛЬМ?!»

Замечательный сценарий фильма «Остров» — выпускная работа Дмитрия Соболева (ВГИК). Идея им вынашивалась долго, пока не созрела «схема» искушения, покаяния и прощения. «Я читал жития многих подвижников, — рассказал Дмитрий, — и в основу образов главного героя легли Феофил Печерский и Севастьян Карагандинский».

Сценарист откровенно признался, что он «не церковный человек», но его «очень интересовала проблема покаяния, так как она является основополагающей в христианстве». У Павла Лунгина тоже была идея и «свой интерес».

— Это просто фильм о том, что Бог есть. Приходит время, когда это становится важным. Кроме того, я пытаюсь открывать новые жанры для кино, в данном случае «жанр жития». Это фильм не церковный, это фильм о людях и для людей. Просто мы пытались пронизать его ощущением, что Бог есть, что мы не одни на этом свете.

Ну да, «фильм-то не церковный», однако самое главное зрители поняли!.. «Отец Анатолий» Мамонова крепко помог многим разобраться в своей жизни — остановиться, затормозить на бегу, задуматься о самом главном.

Пётр Мамонов сказал тогда, что если хотя бы один из десяти тысяч зрителей пойдет после просмотра фильма в храм, цель, которую ставили перед собой авторы «Острова», будет достигнута.

— В местах заключения после просмотра картины многие плакали, на то была воля Божия, а мы — как та ослица, на которой Господь въезжал в Иерусалим. Мы делаем то, что в наших силах.

Многие удивлялись, как Лунгину удалось снять такой фильм. И ведь что любопытно. Ни сценарист, ни режиссер — люди, как сами говорят, «невоцерковленные». Однако именно через них «транзитом» приплыл к нам «Остров» — откровенный, чистосердечный, задевающий за живое.

Съемочная группа «Острова» была приглашена на прием к Патриарху Алексию II, который радушно встретил гостей.

— Зрители смотрят фильм, буквально затаив дыхание, — сказал предстоятель. — Благодарю за ваш труд, за обращение к сложной тематике… Людям необходима духовная поддержка, и вы показали в своем фильме, как они приходят за ней к Богу, как ищут ее. Но не все еще переступили порог храма, не все знают, что такое монастырь, сколь сильная в нем совершается молитва, какую духовную поддержку там можно получить. Спасибо вам за то, что вы затронули эти темы и создали фильм «Остров».

ПРОЩАЙ, ЛЮБИМЫЙ ХУЛИГАН!

В тот день, когда умер Пётр Николаевич, огромное количество людей написали в интернете о том, как он был им дорог. Многие оставляли свои отзывы, цитировали Мамонова: «На мой взгляд, святой отличается от обычного человека тем, что научился любить», «Богу не важно, что вы в него не верите, главное, что Бог верит в вас», «Говорите «я тебя люблю», даже когда вы не уверены в этом. Когда будет поздно, мы можем пожалеть, что жадничали на эти простые слова…», «Если ты на самом дне, то у тебя на самом деле хорошее положение: тебе дальше некуда, кроме как наверх…», «Пока что самые хорошие отношения у меня установились с кошкой».

Почему-то я тогда написала: «Прощай, любимый хулиган!» Однако отзывы были положительными, а значит, и несочетаемое на первый взгляд иногда сочетается.

Прощание с Петром Николаевичем происходило в московском Донском монастыре. «И вот как такая маленькая территория могла объединить русского философа Ильина, белогвардейца Деникина, якутскую дочку народовольца Юрасову-Гопиус и рок-икону Петра Мамонова? А… объединила», — написал человек, присутствовавший при отпевании.

На траурной церемонии в Донском побывал и «отец Иов» — Дмитрий Дюжев. В тот день он вспоминал, как однажды Мамонов при нем рассуждал о жизни и смерти.

Это произошло, когда артисты летели рядом в самолете. Пётр Николаевич весь полет просидел в наушниках. Дмитрий спросил его, что он слушает — оказалось, проповеди Иоанна Крестьянкина. А потом Мамонов замечательно вспомнил о съемках в «Острове» и не только.

— Я ложился в «Острове» в гроб. Строгая вещь. Четыре стеночки и крышка — ни Евангелия, ни икон, ничего нет. С чем ляжем? Что я собрал? Записывать умею, водить машину умею, тем-то пользоваться умею. Прощать не умею, не раздражаться не умею, отдавать, чтобы не было жалко, не умею. Все, что в вечности пригодится, все, что потрогать нельзя — не умею. А я научился за эту жизнь тысяче ненужных там вещей. Что же делать? Отлипать потихоньку. Как липучку от раны потихоньку отрывать.

Господь дал дом огромный. Хожу я там, нравится мне — у меня и спальня, и кабинет, и все это придется оставлять. Жалко! Виниловых пластинок четыре тысячи штук избранных коллекция — жалко! А потом смотрю — не так уж и жалко со временем. С радостью вижу в себе начатки отлипаний. Вот на что стоит тратить жизнь — на подготовку к вечности…Поэтому я каждый день встаю и думаю: «Что сделать такого, чтобы кому-нибудь от того, что я здесь живу, было бы хорошо».

Недавно я случайно прочла стихотворение памяти Мамонова, кто автор — к сожалению, не знаю. Но как это хорошо сказано!..

Прощай, отец, в июльском силуэте

Ты вслед ушел за тот же горизонт

Пусть нашей памяти соленый свежий ветер,

Наполнит чаши ваших парусов. 

 

ЕГОРОВА Ольга Юрьевна, родилась в Калуге.  Выпускница факультета журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. В 1997 году была ответственным секретарём журнала «Профи».  На протяжении шести лет, с 1998‑го по 2003 год и с 2010-го по настоящее время является редактором отдела культуры в газете «Спецназ России». Опубликовала большой цикл статей, посвящённых женщинам в истории отечественной разведки. Автор книги «Золото Зарафшана».  «Серебряный» лауреат Всероссийского конкурса «Журналисты против террора» (2015 год). Член Союза писателей России.

 

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!