Автор: МИХАИЛ БАРСУКОВ

ГОРЯЧАЯ ОСЕНЬ - 2

Фото: Здание Дома Советов (Белого дома) было расстреляно прямой наводкой из танковых оружий. 4 октября 1993 года. Фото: Michel Euler AP

ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО.

НУ, ТЫ РАСФОРМИРОВАЛ «АЛЬФУ»?

«Спецназ России»: Как дальше развивались события? После того, как Келехсаев от имени спецназа провел переговоры с депутатами, выступив перед ними, и Белый дом капитулировал.

Михаил Барсуков: В 15.30 я доложил Борису Николаевичу, что руководители Белого дома задержаны, и я формирую колонну для их отправки в Лефортово. Ельцин мне приказал немедленно прибыть для доклада. А у меня еще люди не собраны! Одни тут, другие там. Разобравшись с неотложными делами, направился в Кремль.

Зашли к Борису Николаевичу, было уже около восьми вечера. Доложили ему, что «ваше приказание выполнено».

«Спецназ России»: Какая была реакция?

Михаил Барсуков: Какой-то возбужденной реакции не было. Единственно, что когда Александр Кулеш…

«Спецназ России»: Тот самый, который был в Архангельском в августе 1991 года и опознал «альфовцев», которые должны были выполнить задачу по Ельцину?

Михаил Барсуков: Да, Александр по-прежнему был в охране. Так вот, Кулеш говорит мне: «На столе у Хасбулатова была курительная трубка — вот, возьмите на память».

И там же я подобрал милицейскую дубинку и брошенный бронежилет ВДВ. Думаю, отдам Грачёву и Ерину со словами: «Вашу утерянную амуницию я вам возвращаю, чтобы вы ущерб не понесли».

Приехал, доложил и Борису Николаевичу трубку протягиваю: «Вот вам на память из Белого дома от Хасбулатова. Трубка мира». Я-то имел в виду американских индейцев, когда они выкуривали трубку мира. Ельцин не понял, трубку в угол бросил: «Пошел он к ядреной фене!» Это было его самое большое ругательство, он же никогда не ругался.

Грачёву я отдал бронежилет, а Ерину — дубинку.

За столом были Ельцин, Черномырдин, Филатов, Ерин, Грачёв и кто-то еще из помощников Ельцина. Когда мы с Коржаковым пришли — а мы не ужинали, не завтракали, не обедали, не спали — грязные, чумазые, потому что в гражданском же, а не в военной форме. Нам налили по рюмке водки, мы выпили, и первый раз поели за все время.

Утром пятого числа звоню Ельцину. Доклад он не принимает. Краем уха до меня доходит информация, что Борис Николаевич очень обиделся и не принимает меня потому, что считает: во всем виноват Барсуков. Шестого числа — тоже самое.

«Спецназ России»: То есть вы не обеспечили руководство «Альфой» и «Вымпелом».

Михаил Барсуков: Да, то, что они отказались выполнять задачу и так далее. Седьмого числа я сделал еще одну попытку доложить — Ельцин трубку не снимает, из приемной говорят: «Михаил Иванович, ну ты же все понимаешь — он занят».

Хорошо. Я написал рапорт об отставке, захожу к Коржакову. Между нами состоялся такой разговор.

— Ну, ты расформировал «Альфу»?

— Нет.

— А когда будешь расформировывать?

— Я не буду расформировывать. Мне команды такой не давали.

— Как нет? Он же тебе сказал, когда вечером на ужине были.

— Ну, это он сказал сгоряча. Не сказал же прямо, но — «принять меры». К тому же он не хочет со мной общаться, не принимает меня.

Восьмого числа я не вышел на работу. Звонок в 11 часов. На том конце — Ельцин.

— Вы где?

— Я дома.

— Почему?

— Я же написал рапорт.

— В 12 часов быть у меня.

Я приехал — мы минут сорок с ним разговаривали. Разговор был достаточно откровенный, тяжелый. Говорил, что я за все несу ответственность, что я во всем виноват и что это я недоработал в ситуации по Белому дому.

«Спецназ России»: Хотя при этом внутренние войска и подразделения Минобороны воевали друг с другом.

Михаил Барсуков: Ему же не будешь рассказывать все эти перипетии. Зачем они ему нужны? Ему нужна «пролетарская суть». Потом зашел разговор о том, какие выводы сделать и что предпринять. Вот тогда я ему сказал, что да, я понимаю, Борис Николаевич, нужно иметь свои силы и средства. Что нужно иметь все под рукой — свое. Что нельзя решать задачи разнородными средствами и подразделениями. Минобороны — одно, внутренние войска — другое, десантники — третье, «Альфа» — четвертое. Каждый выполняет свою задачу. Нельзя так все вместе в одну «штормягу» собирать — ни управляемости, ни навыков — о слаженности даже речи нет.

«Спецназ России»: Вы конкретно говорили об «Альфе»?

Михаил Барсуков: Да, сказал, что таких людей сейчас мы разгоним, а дальше, где мы их собирать будем? Требовалась жесткая мотивация… Чтобы она была услышана и воспринята Ельциным. Сказал, что они все уйдут к бандитам! Потому что мы их выгоняем в расцвете сил — молодых, здоровых, крепких. «Мало того, они все будут недовольны и кем — не мной, а вами, Борис Николаевич. Потому, что приказ отдавали вы».

«Спецназ России»: Что на это ответил Ельцин?

Михаил Барсуков: «Я подумаю». Больше мне ничего не сказал, подошел к столу — там рапорт мой лежал — и написал: «Отказать». «Когда ко мне обращаются с рапортом, я всегда удовлетворяю — вам отказываю. Идите, работайте».

Я вышел из кабинета, пришел к себе, позвонил Геннадию Николаевичу: «Приходите на доклад». А подразделение мы отправили на базу. Долгий был разговор… Геннадий Николаевич начал меня уговаривать, что надо все сделать, чтобы оставить «Альфу». — «Я тебя понимаю. Я знаю, ты переживаешь, и я переживаю. Но в таком состоянии все равно оставлять все нельзя — нужно будет что-то делать». — «Михаил Иванович, но сделано же немало».

Я понимал, но есть вещи, которые должны выполняться так, как положено.

МЕЖДУ «АЛЬФОЙ» И «ВЫМПЕЛОМ»

«Спецназ России»: В том, что Группа «А» была сохранена, свою роль сыграла и позиция командира Группы «А», который отстаивал подразделение, — активность Геннадия Николаевича Зайцева.

Михаил Барсуков: Зайцев продолжал уговаривать, можно сказать, отстаивал часть себя… Не мог допустить, что при нем такое может случиться. И это «не мог допустить» было самым главным смыслом всей его жизни. Я его прекрасно понимал, поддерживал и сопереживал, и тоже не хотел этого. Так судьба наша с ним была объединена, так или иначе, в данном случае — воедино.

Мы тогда еще не знали, что будет Первая Чеченская война. Не знали, что буквально через некоторое время будет захват самолета в Минводах, автобуса в Ростове. Еще все было впереди — все только начиналось, и никто не ожидал, что будет столько нервов и крови.

…Я пригласил Дмитрия Михайловича Герасимова. «Ну как же так? — спросил его. — Из двухсот человек «Вымпела» шестьдесят восемь отказались выполнять задачу. Вот ты, командир 22-ой отдельной бригады специального назначения в Афганистане. Представь, у тебя одна треть или одна четверть откажется выполнять задачу. Что ты сделаешь?»

«Спецназ России»: То Афганистан, Михаил Иванович, и то боевой приказ по уничтожению душманов, а тут — Белый дом, где было много мирных людей, депутатов.

Михаил Барсуков: Так вопрос об их уничтожении и не ставился! И не мог ставиться вообще. Речь шла о силовой зачистке Белого дома, хотя Ельцин и говорил о штурме, от засевших там вооруженных людей. И о прекращении двоевластия в стране. Потому как дальше эта ситуация зашла в тупик и не могла более так продолжаться.

«Спецназ России»: Так, и что Герасимов?

Михаил Барсуков: «Я все понимаю, Михаил Иванович», — ответил он. — «Вот и президент, — говорю Герасимову, — он же все реально оценивает, он же не ломает всех через колено. Борис Николаевич же никому не угрожал, он по-хорошему обратился, как президент, как верховный главнокомандующий, выполнить свое уставное обязательство — выполнить приказ. «Альфовцы» выполнили, пусть не так, но выполнили, а твои?»

«Спецназ России»: Как говорит Геннадий Николаевич: «Мы выполнили приказ, но по-своему».

Михаил Барсуков: Да. А «Вымпел» практически… Я ему говорю: «Ты извини, пожалуйста, но спасти я тебя («Вымпел») просто не могу — это не в моих силах». И хотя с Дмитрием у меня были хорошие, добрые отношения — он такой веселый, общительный, анекдоты хорошо рассказывает, компанейский мужик, умный, настоящий военный, — тем не менее, обстоятельства для «Вымпела» сложились именно таким образом.

«Спецназ России»: А ведь впереди была большая война на Северном Кавказе… И страна осталась без такого уникального подразделения разведчиков-диверсантов.

Михаил Барсуков: История не знает сослагательного наклонения. С «альфовцами» я где-то имел дело — где-то с ними встречался, с кем-то в одних компаниях бывал, знал некоторых из них — они были моими подчиненными когда-то. То есть была некая связь.

Когда я принимал под себя «Вымпел» — приехал в Балашиху, побеседовал со всеми — и с руководством, и с начальниками отделов. Когда подразделение берешь под себя, понятно, что ты, как руководитель, обязан ознакомиться.

Там даже был начальником одного из отделов мой однокашник по Академии. Мы с ним вместе учились в одной группе — полковник Борис Попов. И потом, когда все это закончилось осенью девяносто третьего, я его пригласил к себе и говорю: «Борис, иди ко мне, я дам тебе пока должность начальника отдела, потом жизнь все поставит на место. Я помогу, поддержу».

Попов отказался — видимо, были свои причины: может быть, не устраивало что-то, может быть, политическая мотивация. Или его поддержка общего настроения в подразделении.

«Спецназ России»: По погибшему Геннадию Сергееву вопрос присвоения ему звания Героя России через вас решался?

Михаил Барсуков: Да. Я спросил Геннадия Николаевича: «Подумайте о том, кого наградить и какое мнение у вас по Сергееву?» — «Очень важно, если бы первый приказ президента о присвоении Героя сотруднику ГУО был бы именно по Сергееву». Я ответил, что буду думать и решать. И решил этот вопрос с Филатовым и Илюшиным. Потому что Борису Николаевичу не мог доложить и так прямо сказать.

«Спецназ России»: То есть вы понимали его реакцию?

Михаил Барсуков: Не только понимал, я знал, что он откажет. Всех наградили: и Коржакова, и Грачёва — хотя Пашка там и накуролесил. И Голушко наградил, а нас — нет. Мы как прокаженные были для него.

Впрочем, может, и заслуженная реакция, мы же не против. Не тот случай! Трагический… И для страны, и для народа. Главное — гражданская война, начавшаяся в Москве, была прекращена, а Россия сохранена.

Барсуков Михаил Иванович, генерал армии. Родился 8 ноября 1947 года в Липецке.

В КГБ СССР с 1966 года. Службу проходил в Отдельном Краснознаменном Кремлёвском полку Комендатуры Московского Кремля.

В дальнейшем — командир роты, начальник полковой школы, заместитель коменданта Московского Кремля, комендант зданий Правительства СССР.

В 1991‑1992 годах — комендант Московского Кремля.

Площадки газеты "Спецназ России" и журнала "Разведчик" в социальных сетях:

Вконтакте: https://vk.com/specnazalpha

Одноклассники: https://ok.ru/group/55431337410586

Телеграм: https://t.me/specnazAlpha

Свыше 150 000 подписчиков. Присоединяйтесь к нам, друзья!