Автор: Геннадий Зайцев

«АЛЬФА» – МОЯ СУДЬБА

11 сентября 2004 года исполняется 70 лет человеку, являющемуся символом Группы «Альфа», хранителем ее традиций, – Герою Советского Союза генерал-майору ЗАЙЦЕВУ Геннадию Николаевичу, дважды возглавлявшему это спецподразделение на протяжении более тринадцати лет. В первых числах сентября в свет выйдет книга его мемуаров под названием «Альфа» – моя судьба». Работа над ней завершается в питерском издательстве «Славия».
И хотя часть книги посвящена событиям, выходящим за рамки обозначенной в заглавии темы, однако в своей основе она является настоящей живой энциклопедией Группы «А» КГБ-ФСБ. Предвосхищая это событие, редакция газеты «Спецназ России» попросила Геннадия Николаевича рассказать о своей книге. С генерал-майоров Геннадием ЗАЙЦЕВЫМ беседовал наш корреспондент Павел ЕВДОКИМОВ.

– Геннадий Николаевич, почему глава, посвященная событиям октября 1993 года, идет в Вашей книге первой, опережая даже страницы детства и юности?

– На боевом пути Группы «А» было несколько знаковым операций, обессмертивших ее имя. Это, конечно, штурм дворца Амина, освобождение заложников в Буденновске и в Театральном комплексе на Дубровке. К числу таких судьбоносных операций относится и работа «Альфы» по Белому дому. Говорят, что мы якобы «не выполнили приказ президента». Это не так. Приказ был выполнен, но по-своему – без кровопролития и человеческих жертв. Фактически, мы не допустили превращения локальной гражданской войны, полыхнувшей в самом центре российской столицы, в нечто большее. Вот почему с этих событий и начинается моя книга.

– Вы пишите обо всех операциях Альфы»?

– Нет, конечно. Для этого бы потребовался десяток полновесных томов… Я описываю только те события, в которых сам принимал участие. Это мой принцип. Пусть о других операциях напишут те, кто в них участвовал. Так будет правильно. Пожалуй, единственное исключение в книге – это операция, связанная с освобождением шведского дипломата в Москве, когда погиб Анатолий Николаевич Савельев. Но без главы, посвященной этому замечательному человеку, моя книга была бы явно неполной.

– А Афганистан?..

– Действительно, целый раздел книги детальным образом рассказывает об афганской эпопее Группы «А». Мне не довелось быть в Кабуле, поскольку в тот момент я находился на госпитальной койке. Однако командировки наших сотрудников в ДРА начались до штурма Тадж-Бека, еще весной 1979 года, и закончились много и много позже. Мало кто знает, что на протяжении 1983-1987 годов весь личный состав группы по решению председателя КГБ В. М. Чебрикова был «обкатан» Афганистаном. Этому в книге посвящена отдельная глава – «Боевые стажировки». Однако еще менее известным является тот факт, что человеком, спасшим российский флаг во время эвакуации посольства нашей страны из Кабула, под огнем «моджахедов», был офицер Группы «А». Символично, но афганские события как бы начались с «Альфы» и ею же закончились. Половина афганского раздела книги – это живые свидетельства, живые воспоминания бойцов Группы «А».

– В книге Вы рассказываете только об «Альфе»?

– Нет, при всем своем боевом потенциале она не могла бы действовать одна в «безвоздушном пространстве» (за редким исключением). Так было в Кабуле, так было во время проведения многих других специальных операций. Вот скажите, почему в 90-х годах в нашей в конец «перестроившейся» стране наступил такой кавардак? Потому что система государственной безопасности, – составной частью которой и была, собственно, Группа «А», – перестала быть отлаженной и всеобъемлющей системой. Вот почему, рассказывая о той или иной операции, я старался упомянуть все силовые структуры и отдельных людей, которые работали вместе с нами в одной связке.

– Свою службу в столице Вы начали рядовым Кремлевского полка. Скажите, а можно ли считать его советской гвардией? Не те части, которые во время Великой Отечественной войны получили наименование «гвардейские», а именно его – нынешний Президентский полк.

– Действительно, в период существования Советского Союза гвардией, в узком смысле этого понятия, являлся только наш Отдельный полк специального назначения Управления коменданта Московского Кремля – это его полное название. Давайте вспомним немного истории. В Царском селе, где до февраля 1917 года располагалась резиденция русских царей, безопасность императорской фамилии обеспечивала Лейб-гвардия Его Величества. По прошествии всего почти двух десятков лет, несмотря на произошедшие в стране революционные изменения, наш Кремлевский полк стал выполнять аналогичные, по сути, охранные функции.

Полк был создан Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7-го мая 1936 года. После событий 1991 года и развала страны он получил наименование «президентский». Когда ему исполнилось 60 лет, полковой смотр принимал Ельцин, а через пять лет – Владимир Владимирович Путин. В 2006 году мы будем отмечать 70-летие «кремлевской гвардии».

– Вы помните день своей присяги?

– Да, очень отчетливо. 5 декабря 1953 года в Кремле мы, молодые солдаты, принимали присягу в самом сердце нашей великой страны, и этот незабываемый день я запомнил на всю жизнь. Церемония проходила в большом помещении – спортивном зале. И хотя отцы-командиры инструктировали нас, как себя вести, я все равно очень волновался, но текст присяги, разумеется, затвердил наизусть как Отче наш. В общем, «в зобу дыханье сперло…» На всякий случай текст присяги имелся у каждого новобранца.

Из книги Г. Н. Зайцева.

«Осенью 1956 года мне предстояло демобилизоваться. Как раз в это время, где-то в конце лета, председатель КГБ Иван Александрович Серов подписал приказ о введении в войсках Комитета института старшин сверхсрочной службы. И мне из числа восемнадцати сержантов нашей роты было предложено продолжить службу уже в этом новом качестве. Я отказался сразу – настолько хотелось поскорее попасть домой.

Во время разговора, когда мне было сделано это предложение, в канцелярии находился замполит Волков Алексей Петрович. Он одобрил мое решение, предупредив:

– Я еду в отпуск, а если по возвращении ты будешь еще здесь, руки тебе не подам. Езжай домой, поступай в институт. Иди своей, другой дорогой…

Однако судьбой было уготовано иное. Дело в том, что в июле 1956 года я был принят кандидатом в члены КПСС. И вот узнав, что я собираюсь домой, меня вдруг вызывает секретарь партбюро батальона майор Вагин:

– Как же так, товарищ Зайцев? Совсем недавно мы принимали вас в партию. В своем заявлении вы указали, что готовы выполнить любое поручение. Вот вам партия и дает поручение, а вы что же в кусты?..

Я ответил, что останусь на два года, но не более того. Тут же на столе появился лист чистой бумаги, я написал рапорт – и оказался на сверхсрочной службе. Ну, а когда вернулся из отпуска замполит, то разговоров насчет «не подам руки» больше не возникало. Наоборот, жизнь связала нас очень крепко и основательно, и я считаю этого человека своим вторым отцом».

– Расскажите, пожалуйста, как Вы оказались первым руководителем личной охраны председателя КГБ СССР Юрия Владимировича Андропова?

– Где-то в середине сентября 1967 года тогдашний начальник 7-го управления генерал Алидин Виктор Иванович внес на Коллегию КГБ предложение, чтобы Ю. В. Андропову, а тот в описываемый период являлся кандидатом в члены Политбюро ЦК и главой госбезопасности, силами «семерки» обеспечить личную охрану. Детали этого предложения мне неизвестны. Но, думаю, Юрий Владимирович, как человек по настоящему скромный, воспринял такое решение без особого восторга и энтузиазма, но – подчинился.

Для работы с председателем КГБ специально отобрали сотрудников «семерки», подходивших для такого рода службы. Мне было доверено возглавить эту группу чекистов. Виктор Иванович лично проводил инструктаж. И он же представлял меня Крючкову Владимиру Александровичу, начальнику Секретариата Ю. В. Андропова – будущему начальнику разведки и председателю КГБ СССР.

– Сколько Вы проработали тогда с Андроповым?

– Месяца полтора-два. Затем, оценив ситуацию, руководство 9-го управления заявило, что оно готово обеспечить «более качественную» охрану председателя КГБ, что и было в скором времени осуществлено. Так наша группа прекратила существование. Несмотря на краткость рабочего общения, я горд тем, что по воле судьбы оказался рядом с этим выдающимся государственным деятелем.

– Каким он запомнился Вам тогда?

– Мы брали его под охрану на даче, где он жил практически круглый год. Минут двадцать он совершал пешую прогулку по территории. Была осень, листья ложились под ноги…. Затем Юрий Владимирович подходил к нам, общался с водителями. Здоровался, как правило, за руку. Интересовался, как дела и каждый раз заканчивал короткий разговор словами: «Ну что – поедем?», после чего мы направлялись в Москву. Не доезжая до здания КГБ, он неизменно отпускал охрану. Почему?.. Видимо, ему было неудобно, как-то неловко перед коллегами.

– Получается, что, назначая Вас командиром Группы «А», Юрия Владимирович знал вас лично.

– Значит, так.

– Тогда скажите, а как происходило Ваше назначение?

– Само назначение или беседа с руководством по этому вопросу?

– Беседа, конечно.

– На календаре был ноябрь 1977 года, когда меня вызвал к себе начальник 7-го управления генерал-майор Бесчастнов Алексей Дмитриевич и сообщил, что речь идет о моем назначении командиром Группы «А». Я, признаюсь как на духу, отказался от этого предложения. Но спустя неделю, когда был повторно вызван на беседу, дал согласие, ибо понимал: третий раз предлагать не будут. Ответил: «Хорошо, если надо, то я возглавлю этот коллектив». На что Алексей Дмитриевич сказал: «Надо, то я бы тебя и не спрашивал. Ты военный человек. Издали бы приказ – и вопрос решен, иди выполняй. Я тебя спрашиваю о другом – берешься ты за это дело или нет? Больше мне ничего от тебя не требуется».

– Какими были Ваши первые шаги на посту командира «Альфы»?

– После глубокого собеседования с каждым сотрудником и изучения личных дел я пришел к глубокому убеждению, что некоторых сотрудников нужно возвращать к местам прежней службы. Одних – по состоянию здоровья, других – по личным и деловым качествам. Всего набралось пять человек. Свои выводы и соображения я согласовал с моими заместителями – Ивоном Робертом Петровичем и Романовым Михаилом Михайловичем. Они поддержали меня в этом вопросе. Наше предложение было доложено начальнику 7-го управления, который его утвердил. В целом первый набор Группы «А» следует признать удачным.

– Пришлось ли корректировать учебный процесс сотрудников подразделения?

– Еще до моего прихода в группу существовало временное расписание занятий. В рамках его уделялось много внимания различным аспектам подготовки бойцов спецназа. Однако не существовало основного документа, и сотрудники неоднократно говорили об этом на собраниях, а именно: комплексной программы подготовки личного состава. Такую главную задачу мы перед собой поставили.

Программа создавалась длительное время, естественно, по мере накапливания опыта, усилиями многих руководителей и сотрудников. То есть это был действительно коллективный труд. За отдельными дисциплинами были закреплены конкретные лица. Но все-таки наибольшую лепту внес, возьму на себя смелость так утверждать, Владимир Александрович Туманов, который пришел в наше подразделение в 1980 году. А в своем окончательном варианте эта программа была утверждена в 1982 году.

– И в этот же период появился знаменитый план «Набат»?

– Да, в 1982 году.

– Кто были его основными разработчиками?

– Начальник 4-го управления генерал-лейтенант Агеев Гений Евгеньевич (впоследствии заместитель председателя КГБ), его первый заместитель генерал-майор Архипов Александр Иванович, заместитель генерал-майор Горбань Василий Иванович и другие товарищи, о которых я рассказываю в своей книге.

– В чем заключалось главное значение «Набата»?

– В случае ЧП больше не требовалось ломать голову, поскольку в этом документе было все расписано до мелочей, кто и чем должен заниматься при объявлении плана «Набат». Отныне достаточно было взять его и внимательно прочитать. А чтобы не искать, когда гром грянет, и не штудировать его в спешке, – для этого в тот период проводились постоянные учения в различных городах Советского Союза, с выездом туда Группы «А»: Волгоград, Симферополь, Ростов-на-Дону, Хабаровск, Рига. А также неоднократно в столичных аэропортах при участии всех ведомств, задействованных в плане «Набат». Проверялись силы и средства – как они будут действовать в той или иной обстановке. Ведь план «Набат» являлся, по сути, подведением итогов всей предыдущей работы, свидетельством достигнутого бойцами спецназа уровня профессионализма в рамках учебно-тренировочного процесса.

– На Ваш взгляд, сколько нужно затратить времени, чтобы подготовить из новичка классного бойца стандарта Группы «А»?

– В мое время требовалось около пять лет интенсивной и качественной подготовки. Это дорогое удовольствие. Думаю, такой же срок сохраняется и для сотрудников нынешнего Центра специального назначения ФСБ России.

– Естественно, что такое подразделение как Группа «А» требовало и принципиально нового оружия, технических и специальных средств.

– Такого оружия, которое бы в полной мере отвечало бы нашим требованиям, в то время в нашей стране не существовало. И тогда в научно-исследовательских подразделениях Оперативно-технического управления (ОТУ) КГБ или по специальным заказам на предприятиях «оборонки» в сжатые сроки было создано значительное количество подобных изделий. Замечу, что по своим тактико-техническим характеристикам изделия не только превосходили зарубежные образцы, но зачастую не имели даже аналогов.

– Если возможно, назовите некоторые из них.

– Среди наиболее ярких разработок можно отметить пирожидкостный пистолетный комплекс «Фиалка» (ПСЖ), позволявший временно выводить из строя противника на расстоянии до шести метров, бесшумное стрелковое оружие – самозарядный пистолет ПСС, снайперская винтовка ВСС, автоматы АС и патроны СП.4, СП.5, СП.6. Также комплект безосколочных ручных гранат нелетального действия в составе слезоточивой и светозвуковой гранат, первый отечественный гранатометный комплекс для метания слезоточивой, свето-звуковой и ударно-шоковых гранат и многие другие образцы.

Наиболее сложным вопросом явилось создание советского радиофицированного защитного шлема. Первые «сферы» для оснащения Группы «А» были закуплены у швейцарской фирмы «Тig». В связи с расширением подразделения остро встал вопрос об увеличении количества таких шлемов с одновременным повышением их уровня защиты до 2 класса (от выстрела из пистолета ТТ со стальным сердечником). В 1983 или 1984 году эта сложная техническая задача была успешно решена специалистами ОТУ КГБ и ВНИИ «Стали». В очень короткие сроки они разработали уникальное технологическое оборудование, позволяющее осуществлять штамповку шлема из титанового сплава, а работники ЦНИИСТ ОТУ КГБ изготовили подтулейную часть шлема и оснастили его радиосвязью. По своим качествам он превзошел то, что мы до этого закупали в Европе и сейчас этими «сферами» вооружены многие подразделения спецназа.

Из книги Г. Н. Зайцева

«Как-то мне позвонил начальник ОТУ и попросил зайти к нему. В кабинете, когда я туда зашел, в этот момент находился начальник специальной научной лаборатории Георгий Константинович Гаврилов. Изделие «Вест» лежало на столе заседаний, и Виктор Павлович Демин, обращаясь ко мне, сказал:

– Вот изготовили пробный экземпляр. Я тебя попрошу: посмотри его внимательно и выскажи свои замечания.

Взял, посмотрел я этот чемодан снаружи и изнутри. Потрогал, пощупал.

– Я недостатков не вижу.

– Плохо смотришь.

И стал загибать пальцы: очень мягкий внутренний поролон, слабое крепление, петли… Семь пальцев загнул – семь недостатков выявил. И, обращаясь к Георгию Константиновичу, спросил:

– Сколько вам потребуется времени для устранения этих дефектов?

– Виктор Павлович, мы долго задерживать не будем. Я, думаю, месяца полтора-два – и мы решим эту проблему.

– Очень долго ты собираешься шапку искать, – был ответ. – Неделя сроку – и чтобы все было готово.

– Есть, Виктор Павлович.

И действительно, через неделю доработанный «Вест» с устраненными недостатками был продемонстрирован, утвержден и принят на вооружение Группы «А».

– Что, по Вашему мнению, является мерилом проведенных Группой «А» операций?

– Критерий один: спасены заложники или не спасены. Какой ценой. Всех ли террористов удалось нейтрализовать. Какие потери с нашей стороны. И взять, хотя бы, такой вроде бы не документальный момент – глаза освобожденных людей, детей, освобожденных нашими бойцами. Например, в Сарапуле, где в декабре 1981 года произошел первый захват такого рода.

Кстати, насчет критерия оценки… В аэропорту Ижевска нашего прибытия после успешно проведенной операции дожидался 1-й секретарь Удмуртского обкома Валерий Константинович Марисов. Причем дожидался не в зале для важных персон, а прямо на летном поле, на морозе и ветру, – хотел лично поблагодарить за проделанную работу. Как нам сказали местные товарищи, подобное со стороны Марисова они наблюдали впервые. Ведь Ижевск является одной из столиц российских оружейников, и высокими делегациями тут никого не удивишь. И ни разу партийный руководитель республики не приезжал в аэропорт, чтобы проводить гостей. Прощался в кабинете. Однако для Группы «А» он сделал исключение.

– Нечто подобное были и после операции в Тбилиси, где бойцы «Альфы» освободили захваченный группой террористов пассажирский самолет?

– Ну, там радушие вообще било через край. Не сомневаюсь, что у всех участников той операции остались самые яркие, самые теплые впечатления.

Из книги Г. Н. Зайцева

Тут же, прямо перед строем, председатель грузинского КГБ А. Н. Инаури расцеловал меня, а Игорь Гиоргадзе потом сказал:

– Геннадий Николаевич, вот у нас такое отношение, если Председатель расцеловал вас, то это равносильно ордену Ленина.

Затем наши сотрудники проследовали в здание аэропорта. Я из депутатской комнаты доложил по ВЧ руководству об успешном завершении операции. В момент доклада ко мне подошел Э. А. Шеварднадзе вместе с А. Н. Инаури:

– Полковник, вы должны остаться со своими людьми на три дня.

– Я этого сделать, товарищ генерал-полковник, не могу.

– Почему?

– Я подчиняюсь руководству КГБ. И если будет на сей счет команда из Москвы, – готов ее выполнять. Но без разрешения председателя КГБ СССР вашего приглашения принять не могу.

– Мы договоримся…

Они оба удалились, но, спустя всего несколько минут, вернулись.

– Виктор Михайлович разрешил вам быть до 18 часов.

В здании аэропорта, по их просьбе, я еще раз построил личный состав. Хорошо помню слова Э. А. Шеварднадзе, обращенные к бойцам Группы «А»:

– Вы спасли нас от национального позора».

– В 1988 году Вы покинули подразделение, став заместителем начальника 7-го Управления КГБ СССР. Вы продолжали каким-то образом опекать Группу «А»?

– Приказ о моем назначении председателя КГБ СССР был подписан 4 ноября 1988 года. Придя в управление, я оказался куратором двух функциональных подразделений «семерки» – Службы охраны дипломатических представительств и отдела, занимающегося оперативным обеспечением гостиниц. Не скрою, я покидал «Альфу» с болью в сердце. Одиннадцать лет, проведенные в этом коллективе, с которым я сроднился… На память приходило все пережитое.

Когда решался вопрос с назначением, меня спрашивали, кого бы я хотел видеть своим приемником. На тот период никакой кандидатуры кроме Виктора Федоровича Карпухина, я не видел. Так и сказал. Вообще я неоднократно просил начальника 7-го управления Е. М. Расщепова, чтобы за мной оставили… нет, не опеку Группы «А» – то, что руководство на это не пойдет, я понимал, – но хотя бы контроль за профессиональной подготовкой подразделения. К сожалению, мне в этом было отказано. Начальник управления стал лично опекать спецподразделение.

Когда уходил на пенсию полковник Емышев Валерий Петрович – после тяжелого ранения во дворце Амина он остался в группе и теперь уходил с должности заместителя начальника Группы «А» по политико-воспитательной работе, – я намеревался его проводить вместе со всеми товарищами. Естественно, проводы проходили в подразделении. Я спросил разрешение на то, чтобы приехать в группу, но мне в этом было отказано.

– А еще были такие случаи?

– Когда в январе 1991 года в Вильнюсе погиб сотрудник Группы «А» лейтенант Виктор Шатских. Прощание с ним проходило в «шестиграннике» на Пехотной улице. Был рабочий день, и я обратился за разрешением поехать туда, но и тут, как и в случае с Емышевым, передо мной опустили шлагбаум. «Я сам туда поеду», – заявил Расщепов. Он должен был поехать в «шестигранник» с заместителем председателя КГБ В. П. Пирожковым, но тот приболел и не смог присутствовать на траурной церемонии. И тогда Расщепов сказал: «Хорошо, я вас возьму с собой в госпиталь».

Однако на мое предложение проводить Виктора в последний путь на кладбище, дал отказ. И сам не поехал. В подразделении очень остро, очень болезненно переживали события в Вильнюсе. Не могли простить и позицию президента М. С. Горбачева, который по своему обыкновению ушел в кусты. Кстати, подобное отношение явилось одной из причин, повлиявшей на отказ «Альфы» штурмовать Белый дом. Говорю как на духу: за четыре года, будучи отлучен от Группы «А», за исключением одного случая, я в подразделении не появлялся.

– И при этом Вы дважды, насколько мне известно, командовали «Альфой» во время боевых командировок – в Орджоникидзе и Баку.

– Было такое. В Орджоникидзе мы в декабре 1988 года освобождали школьников, захваченных бандой Павла Якшиянца. Этому посвящена глава книги «Взбесившийся автобус». А в Баку я находился в январе 1990 года, еще до ввода туда советских войск, будучи командирован руководством КГБ как руководитель группы, в которую входили бойцы «Альфы». «Вымпела» и «Витязя». Об этом также подробно рассказывается в книге.

– Геннадий Николаевич, а как состоялось Ваше второе назначение в Группу «А»?

– Я находился в отпуске на Урале, у мамы – в городе Чайковском Пермской области. Вернулся в Москву первого июля 1992 года. Как сейчас помню, на платформе Казанского вокзала меня встречали жена и сын. Неподалеку от них я приметил одного знакомого по Комитету товарища, и удивился такому совпадению. Подумал, что, может быть, он встречает кого-то из своих родственников или знакомых. Но я ошибся: встречал он именно меня. Коллега сообщил, что в 18 часов мне надлежит быть в Кремле, где меня будет принимать президент Борис Николаевич Ельцин.

Я сказал, что имею не очень опрятный вид, давно не был в парикмахерской, только из отпуска и мне не хотелось бы в таком виде предстать перед президентом. Попросил, по возможности, встречу перенести. Позже мне перезвонил домой тот же товарищ и сообщил, что встреча с Ельциным перенесена на завтра и мне надлежит быть в десять часов в кабинете у начальника Главного управления охраны «(ГУО) Михаила Ивановича Барсукова. Он принял меня и пригласил к нам третьим, на беседу, Коржакова Александра Васильевича.

– С чего начался разговор? Что Вам сказали?

– То что меня должен был принимать президент, а поскольку я не смог подъехать, то сегодня эта встреча проводится без его участия, но по его поручению – Барсуковым и Коржаковым. Меня поставили в известность, что Ельцин, ознакомившись с моим личным делом, дал добро на назначение руководителем Группы «А».

– А Вы, часом, не удивились такому повороту судьбы? Ведь дважды в одну реку…

– Честно говоря, удивился. Ответил, что мой возраст уже не совсем подходящий для такого боевого подразделения. На что Коржаков заметил, что у него «служит помощник, которому далеко за семьдесят». Служить помощником в таком возрасте, если позволяет здоровье, можно, а вот быть полноценным командиром такого подразделения как «Альфа» – вряд ли. Об этом я подумал, но мысли свои не озвучил. Ответил только, что если сам президент, ознакомившись с моим личным делом, дал добро на назначение, то я, как человек военный, должен подчиняться. Разговор длился в общей сложности недолго, минут двадцать-тридцать. Беседа шла как «пинг-понг», вопрос – ответ. Беседа завершилась, а 4-го июля был подписан Указ президента о моем назначении.

– Такой вопрос: а отставка - она стала для Вас неожиданностью?

– Нет, поскольку я еще в начале 1994 года написал рапорт об увольнении. Пришел к твердому убеждению, что все, пора мне заканчивать службу. Длительное время, около полугода, я не получал ответа на свой рапорт. Когда же спросил, в чем же дело – сказали, что «рапорт затерялся». Тогда я написал новый, с просьбой уволить меня по выслуге лет. И такое решение было принято 31 января 1995 года. Указом президента Ельцина я был освобожден от занимаемой должности, а приказом по Главному управлению охраны уволен в отставку с 1-го марта.

– Как организовали проводы?

– По команде Михаила Ивановича Барсукова их устроили в Кремлевском Дворце съездов, в одной из комнат, где раньше отдыхали члены Политбюро ЦК. Собралось много народу, обслуживали кремлевские официанты. На этом мероприятии присутствовали не только сотрудники Группы «А», но и руководители всех структурных подразделений Главного управления охраны и ФСБ. От имени руководства ФСК мне вручили ценный подарок – винтовку с оптическим прицелом. Все прошло тепло и сердечно. А этому мероприятию предшествовали проводы в подразделении (там уже «верховодил» в то время полковник Александр Владимирович Гусев, новый руководитель Группы «А»), во время которых я услышал много теплых, волнительных слов в свой адрес.

– Геннадий Николаевич, Вы много времени и сил уделяете памяти погибших сотрудников «Альфы». Свидетельство тому –памятник-стела, сооруженный на Николо-Архангельском кладбище. Но ведь, согласитесь, если на смену нынешнему поколению придет другое – то, которое «выбирает «Пепси», – не окажется ли, что все эти и другие усилия были потрачены впустую?

– Я понял вопрос. Отвечу на него так. На Троицу этого года мы с группой товарищей присутствовали в Троице-Сергиевой лавре на патриаршем богослужении. Туда, собственно, меня пригласил первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Бобков Филипп Денисович. После церковной службы и экскурсии нас пригласили в Детский центр образования «Пересвет», чтобы мы выступили перед ребятами. Пришли. Детей собралось человек пятьдесят, причем все в форменной одежде – и мальчики, и девочки. Перед ними выступил Филипп Денисович, затем слово было предоставлено мне. Я рассказал о нашем подразделении: чем занималось оно раньше и чем занимается теперь.

– Наверное, было много вопросов?

– Это само собой... Меня, прямо скажу, приятно удивило другое обстоятельство. Присутствовавшая на этой встрече 18-летняя девушка, в прошлом воспитанница клуба, а теперь наставница, задала такой вопрос: «Скажите, а служат ли в «Альфе» женщины?» Я ответил утвердительно. А после встречи ко мне подошли три девочки и, записав свои данные, сказали, что они, в перспективе, хотели бы служить в Группе «Альфа». Я эти данные честно передал в подразделение. Ознакомившись с программой подготовки воспитанников «Перествета», я был удивлен еще больше: «Так это же почти программа подготовки бойцов «Альфы»? Ну, святые отцы дают».

Нужно ли говорить, какое огромное и созидательное дело развернули при Лавре, воспитывая защитников нашего Отечества. Прошу заметить, не наемников, готовых выполнить любой приказ любого правительства, но воинов с четким пониманием стоящих перед ними духовных и боевых задач. Я уверен, что таких детей и юношей по России много. А коли так, то будет жива и «Альфа». А будет существовать она, – будет существовать и сильная Россия.