Автор: Сергей Гончаров

"АЛЬФА" ВЫПОЛНИЛА СВОЙ ДОЛГ ДО КОНЦА

- Приближается юбилей – тридцать лет со дня рождения «Альфы». Тридцатилетие – это очень важная, знаковая дата. В тридцать лет люди уже подводят первые итоги жизни: что удалось, что не состоялось, чего можно ждать от будущего. Вы, Сергей Алексеевич – как бывший командир Подразделения и как президент Ассоциации ветеранов «Альфы» – подводите для себя какие-то итоги?

- Прежде всего, я хочу сказать одну простую вещь. Все эти тридцать лет «Альфа» делала то, для чего была создана. И делала это успешно – от штурма дворца Амина и до «Норд-Оста». «Альфа» всегда и во всех обстоятельствах выполняла свой долг. К сожалению, я не могу сказать того же о большинстве людей и организаций, которые на протяжении этих тридцати лет вершили нашими судьбами. «Альфа» выполнила свой долг до конца, а они – нет.

- Почему решение о создании Подразделения было принято именно тогда, в те относительно спокойные годы?

- Одной из причин, побудивших Юрия Владимировича Андропова подписать приказ о создании антитеррористического спецподразделения, была попытка захвата самолёта – к счастью, неудачная. Но Андропов, прежде всего, думал о будущем и о новых угрозах, которые оно несёт. Как выяснилось, в своём предвидении он был прав. Сейчас «Альфа» куда более необходима нам всем, чем тридцать лет назад. Хочется добавить – к сожалению.

- Насколько, по-вашему, изменился мир за эти тридцать лет?

- Тридцать лет назад мы жили в другом мире. Теперь изменилось всё – начиная с политической карты мира и кончая женской одеждой. Я не буду рассуждать обо всех изменениях: пусть об этом говорят специалисты. Я могу рассказать о том, в чём разбираюсь профессионально: об опасностях, угрожающих людям, и об источниках этих опасностей.

- Хорошо. В таком случае: изменился ли мир с точки зрения безопасности?

- Да, причём принципиально. Тридцать лет назад мы жили в мире, раздираемом противоречиями, но всё-таки достаточно безопасном. Современный мир стал куда менее стабильным, чем тот, прежний.

- За счёт чего?

- За счёт появления новых типов организованного насилия. Прежде всего, я имею в виду терроризм.

- Что нового в терроризме? И что такое терроризм как явление?

- Это сложный вопрос. О терроризме и его корнях я написал книгу «Россия в эру террора», недавно вышедшую из печати. Там эти вопросы разбираются подробно.

Если вкратце, то суть дела такова. Все наши действия делятся на легитимные, законные, и нелегитимные, незаконные. Под словом «легитимность» я имею в виду не только соответствие наших действий уголовному кодексу, а, скажем так, разделяемое и поддерживаемое обществом мнение о том, что вот это делать можно всем, вот это – только некоторым, а вот то-то и то-то нельзя никому. Например, каждый человек имеет право зарабатывать себе на жизнь. Некоторые – допустим, имеющие диплом – имеют право зарабатывать на жизнь медицинской практикой. Никому нельзя убивать людей, чтобы продать их органы… На этом разделении – что можно, что нельзя, и кому что можно – стоит любое человеческое общество.

Далее, все мы знаем, что ряд действий называются «насильственными». Это действия, направленные на нанесение вреда жизни и здоровью людей, причинению им боли, ограничению их свободы и так далее. Так вот, до самого недавнего времени существовало всеми признаваемое монопольное право государства на насилие. Грубо говоря, убивать людей, держать их под стражей, вообще как-то ограничивать их свободу могло только государство. Это право ему было дано для того, чтобы оно защищало людей от насилия со стороны частных лиц, то есть преступников. При этом государственное насилие тоже введено в определённые рамки, достаточно жёсткие. Эти рамки называются законностью, моралью, общественными интересами. Систематическое нарушение законности приводило к тому, что граждане государства переставали его поддерживать, и у государства начинались проблемы. А частное насилие считалось незаконным и преследовалось.

Существовал, впрочем, ещё один, особый случай: насилие, которое имеет целью узаконить само себя. Например, мятеж или революция: ситуация, когда часть общества свергает законную власть, оправдывая свои действия задним числом. Однако даже в этом случае революционеры желали одного – самим занять место верховной власти, после чего навести порядок и восстановить законность.

Но терроризм – это явление особого рода. Одна из главных целей террористов – добиться от государства и общества признания своего неограниченного права творить насилие. Не ограниченного ничем – ни законностью, ни моралью, ни общественными интересами. При этом террористы умеют манипулировать и тем, и другим, и третьим. Например, захватывая заложников, они апеллируют к общественной морали: неужели вам не жалко этих невинных людей? Угрожая терактом на атомной станции, они взывают к общественным интересам: разве вам не дешевле откупиться или выполнить наши требования, чтобы не допустить радиоактивное заражение местности? Они используют даже идею законности: например, одна из любимых забав террористов – «революционные суды», когда захваченных людей (например, государственных чиновников) «судят» за действительные или мнимые преступления. И, конечно, они используют религиозные, национальные, и прочие идеологии – для оправдания собственных действий.

Терроризм необычен и с точки зрения методов. Если традиционные виды насилия предполагали, что против общества может выступить только другое общество, или хотя бы значительная его часть, то терроризм исходит из того, что горстка людей может поставить на уши целое государство. И им это удаётся.

- Почему?

- Развитой терроризм – это признак развитой технической цивилизации. Мы придумали оружие, которым очень просто пользоваться и от которого очень трудно защититься. В результате разрушение стало простым и доступным делом, а строительство и созидание осталось делом дорогим и сложным. Бородатый «моджахед» со «стингером» может сбить самолёт. Террорист с чемоданом пластита может взорвать мост. И так далее. А теперь сравните цену моста и самолёта – и цену ракеты и чемодана взрывчатки.

- Когда появился терроризм?

- В европейской истории было несколько волн терроризма. Впервые террористические технологии были разработаны и использованы против Российской Империи. Европейские державы, обеспокоенные растущей мощью России, всячески поддерживали и поощряли русских террористов, среди которых было много людей, искренне убеждённых, что они борются за «святое и правое дело». Кончилось всё это революцией, отбросившей страну на десятилетия назад. Однако я уже говорил, что революция все-таки, в конце концов, приводит к восстановлению законности и порядка после того, как революционеры сами возглавят государство и столкнутся с неотложными задачами государственного строительства. Так произошло и в России. Носители террористической идеологии – например, эсеры, или Троцкий, идеолог «перманентной революции» – были оттеснены от власти, а их сторонники разгромлены.

Новые волны террора пошли после второй мировой войны. Как обычно, они подогревались извне. В частности, так называемая «национально-освободительная борьба» велась в значительной мере террористическими методами. Кстати, не стоит забывать и того, что Израиль, сейчас страдающий от палестинского террора, был создан террористами, применявшими похожие методы против англичан… Однако, и здесь сработал всё тот же механизм: террористы, приходящие к власти, принимали на себя и ответственность. И уходили от террора.

В шестидесятых-семидесятых годах прошлого века начался европейский левый терроризм – немецкие «Фракции Красной Армии», итальянские «Красные бригады»… И, уже в девяностых началась последняя волна, которая сейчас только растёт. Но на этот раз мы имеем дело с принципиально новым этапом развития этого явления.

- Вы имеете в виду теракты в Америке?

- Разумеется, масштаб этих терактов потряс воображение. Но за этим скрывалось куда большее, чем просто успешное уничтожение символов американской мощи. Это означало, что террористы окончательно перестали быть орудием в руках сверхдержав, превратившись в самостоятельную силу. Например, многие политические силы, созданные теми же американцами в рамках глобального противостояния, теперь осознали себя как самостоятельные игроки на политическом поле. Некоторые из них – тот же Бин Ладен, например, – начали свою игру.

Важно и другое. Если раньше террористы боролись – некоторые искренне, некоторые нет – за какие-то более или менее приемлемые цели, то теперь ситуация стала принципиально иной. Теперь террористы воюют прежде всего за своё право держать в страхе народы и государства.

- Чего же конкретно они добиваются?

- Если коротко: права на легальную преступную деятельность. Это звучит странно и непривычно, но к этому сводится суть дела. Они хотят, чтобы весь мир признал за ними право делать то, что человечество всегда считало преступным. Начиная с торговли наркотиками и сбытом краденого и кончая вооружёнными набегами. Они хотят появления преступных государств, преступных народов, преступных сообществ разного уровня, которые намерены сесть на шею современного мира и брать с него дань.

Эта ситуация отчасти похожа на ту, в которую попал древний мир. Античная цивилизация, не менее совершенная и утонченная, нежели наша, стала заложницей варваров, угрожающих этой цивилизацией. Перед ними заискивали, от них откупались – всё большей ценой. Кончилось это чудовищной катастрофой, результатом которой был крах античной цивилизации и погружение мира во тьму. Понадобились века, чтобы преодолеть последствия этой катастрофы.

- Вы сравниваете террористов с древними варварами. Но ведь обычно террористы заявляют, что ведут борьбу за простые и понятные цели. Например, за национальную независимость…

- Когда-то, может быть, так и было. Но сейчас государственная независимость сама по себе перестала быть привлекательной целью. Например, чеченские сепаратисты воевали и воюют не просто за «суверенную Ичкерию», а за право устроить на этой территории бандитскую республику, куда мог скрыться любой преступник, где можно спрятать награбленное в России, и откуда можно было совершать безнаказанные набеги на неё же. Опыт «дудаевской» и потом «масхадовской» независимости Чечни это показал со всей ясностью. Чего-то подобного хотят и прочие современные террористы. Фактически, сейчас складывается совершенно новое явление – террористический интернационал, не имеющий границ и не желающий с ними считаться. Его можно ещё назвать Мировым Подпольем. Кстати, именно эта структура является одним из действующих начал так называемой глобализации.

- Глобализацию чаще всего считают позитивным процессом. Открытие границ, слияние национальных экономик…

- Да. И одновременно – слияние преступных и террористических группировок, распространение деструктивных идеологий, глобальные операции по всему миру.

- Какие сообщества порождают террористов? Существует ли связь между террором, и, скажем, религией?

- Существует мнение, что терроризм – это следствие бедности, неразвитости, безнадёжности. Дескать, люди, доведённые до отчаяния, хватаются за автоматы и взрывчатку. Однако, по-настоящему бедные общества как раз террористов не порождают. Богатые и успешные, впрочем, тоже. Терроризм – это признак того, что какое-то сообщество имеет амбиции, превышающие его легальные возможности. Например, те же чеченцы к началу перестройки были далеко не самым последним народом в России, но хотели гораздо большего. Их вожди умело распаляли эти ожидания. К чему это привело, мы знаем.

При этом я готов согласиться с тем, что в некоторых случаях террористами движет отчаяние и гнев. Но это отчаяние и гнев людей, обманувшихся в своих надеждах. Те, кто не пережил краха надежд, не взрывают себя.

- Существует ли какое-то решение проблемы терроризма?

- Универсального решения, которое позволило бы избавиться от террористической угрозы раз и навсегда, похоже, не существует. К тому же есть общества, которые порождают терроризм, и общества, которые терроризм поощряют. Например, я считаю, что политика Запада поощряет терроризм, в том числе и направленный против него же. Так, Запад всё ещё пытается использовать в своих геополитических интересах силы, которые мало чем отличаются от той же «Аль-Кайды».

- А как же всемирная антитеррористическая коалиция, в которую входит и Россия?

- К сожалению, сейчас уже всем ясно, что никакой антитеррористической коалиции так и не сложилось. То, что так называлось, оказалось всего лишь очередным инструментом, придуманным Америкой для достижения своих частных эгоистических интересов. Американцы, воспользовавшись тем чувством солидарности, которое возникло после 11 сентября, просто решили ряд своих проблем. В частности, вошли в Среднюю Азию и закрепились там. Никакой реальной помощи в борьбе с террористами мы не получили и не получим.

- То есть нам остаётся надеяться только на себя?

- У нашей страны есть богатейший опыт борьбы с терроризмом. Квинтэссенция этого опыта - практика «Альфы». Я горжусь тем, что причастен к легендарногму Подразделению.