АЛЬФА-ТВ

Наш корреспондент беседует с Николаем Анатольевичем КАЛИТКИНЫМ, ветераном «Альфы», директором кинокомпании «Альфа-ТВ».

- Николай Анатольевич, вы – офицер-спецназовец, профессионал. Почему вы решили заняться кино?

- Прежде всего – именно потому, что я служил в Группе «А». И мне очень не нравится то, каким образом людей моей профессии изображают в дешёвых триллерах.

Во-первых, с чисто профессиональной точки зрения всё, что я видел и читал на эту тему, не выдерживает критики. Журналист, писатель и уж тем более режиссёр фильма должен разбираться в предмете, о котором он говорит, хотя бы на таком уровне, чтобы не допускать явной лажи. Идеально, если он сам будет специалистом в той области, которую изображает. Вообще, пора привыкнуть к мысли, что так называемые творческие профессии в принципе требуют двойной подготовки. Человек должен, во-первых, уметь писать, или снимать кино, или рисовать картины. Это требует особых навыков, которым, конечно, нужно учиться. Но при этом он должен ещё и знать то, о чём он собирается писать! Думаю, если бы Толстой не был офицером, он не написал бы «Войну и Мир».

При этом я хочу подчеркнуть: недостаточно просто иметь жизненный опыт, чтобы его донести до других. Например, на Отечественной Войне были миллионы. Писать о войне пытались тысячи. А произведений о войне, в которых есть настоящая окопная правда – единицы, в лучшем случае десятки. Потому что для этого нужен талант. Талант и совесть: ведь для того, чтобы говорить правду, нужно иметь совесть. И бесстрашие. Потому что правда – тяжёлая вещь.

Обычно из положения пытаются выйти при помощи иронии. Это вообще удобная штука, ирония: если уж нельзя скрыть своего невежества или нечестности в каком-то деле, то можно посмеяться над самим делом. Профессионалам, конечно, будет не смешно, а противно, но кто их спрашивает?

В результате страна смотрит сериалы типа незабвенного «Агента национальной безопасности», с кривобокими идиотами-полковниками и суперменом Лёхой Николаевым, расшвыривающим врагов без счёта, не забывая про помощника-раздолбая…

Впрочем, это всё цветочки по сравнению с тем, как изображают наших военных в западных фильмах. Придурковатые генералы в погонах величиной со сковородку – такими обычно нас показывают американцы. А у нас нет на это достойного ответа.

- То есть всё дело в неверном изображении технических деталей – всяких там погонь и драк?

- Нет, конечно. Это всё можно было бы как-нибудь пережить. Меня возмущает, когда так же криво изображают самих людей, служащих в спецподразделениях. Именно об этом – о людях и о том, что у них внутри – сочинители всех этих баек не знают ничего.

Мне же хочется рассказать о том, каковы спецназовцы на самом деле. Не только альфовцы, а вообще люди этой профессии. Обычно их изображают головорезами или психопатами.

Например, после событий начала девяностых годов, когда «Альфу» использовали в «горячих точках», пустили слухи, что спецназовцы якобы используют какие-то специальные препараты «против страха», или даже употребляют наркотики. Что они – убийцы, крушащие на своём пути абсолютно всё. И так далее.

А ведь в восьмидесятых годах нам говорили при выезде: «оружие применять в самую последнюю очередь». Очень многие спецмероприятия проводятся вообще без оружия! Бандитов и рекетиров брали в буквальном смысле слова голыми руками…

Но это опять же факты. Гораздо важнее души людей. Я хочу рассказать людям, что именно побуждает молодых парней идти в спецназ служить – за смешные, как сейчас выражаются, деньги – в то время как другие богатеют, возводят себе коттеджи и устраивают пикники на Бермудских островах. Причём, хочу заметить, спецназ защищает всех граждан, в том числе и владельцев этих коттеджей.

Осталась единственная ценность: человеческая жизнь, спасение конкретных людей.

У нас в фильме есть такой кадр. Девяносто третий год, Белый Дом. Толпа людей идёт по лестнице, а сотрудники Альфы стоят в оцеплении. И вот один пожилой человек поворачивается к альфовцам и с небольшим таким поклоном говорит: «Спасибо вам, ребята». Наверное, вот это для нас и есть главное – благодарность обычных людей, которых мы защитили.

- А что вы делали после того, как ушли из Группы?

- Работал. Сначала – в охранных структурах. Потом открыл фирму, занимающуюся установкой средств технической защиты: видеокамеры, сигнализацию, системы контроля доступа. Я работал честно, платил налоги – но случился дефолт, и наша маленькая фирма рухнула. Потом – таможенный СОБР, где я был заместителем командира по боевой и спецподготовке. Но эту структуру расформировали, и я опять вернулся в ЧОП. А дальше было телевидение…

- Расскажите об этом подробнее.

С телевидением у меня завязались отношения так. Я всегда смотрел передачи, посвящённые спецназу, боевым искусствам и так далее. В основном это были грубо сработанные поделки. Но иногда попадались очень интересные работы. Вот так я однажды просмотрел программу «Военная тайна» Игоря Прокопенко – там был толковый сюжет по рукопашному бою. И я захотел пообщаться с корреспондентом. Просто позвонил на телевидение, объяснил, кто я такой. Встретились, проговорили почти час. Он предложил мне сотрудничество. Я сделал несколько сюжетов, которые были очень хорошо приняты зрителями: их впоследствии даже пустили в повторы. Для телесюжета повтор – это признак очень большой творческой удачи.

Конечно, пришлось всему учиться: искать темы, снимать синхроны, писать тексты. Но у меня, видимо, это получалось. Потому что я знал, о чём нужно рассказывать, и как это надо показывать.

- Расскажите о своих первых впечатлениях от телевидения.

- Я принёс на RenTV в программу «Военная тайна» тему об Александре Ларчикове, лётчике-испытателе морской авиации. Он освоил 47 типов самолётов и впервые посадил на палубу самолёт аэрофинишорным способом: до этого наши самолёты взлетали и садились только вертикально.

Меня одобрили. Сказали, что тема хорошая. И предложили – бери съёмочную группу и поезжай снимать.

Cпасло одно: импровизация. Съёмочная группа ведь не знала, что я новичок и занимаюсь этим впервые в жизни. Я постарался вести себя так, чтобы они этого и не поняли.

Когда мы приехали на место, меня начали спрашивать – как ставить камеру, на каком фоне снимать, какой дать свет. Приходилось соображать на ходу, одновременно выстраивая процесс съёмки: просить героя встать туда, выйти отсюда… нормальная режиссёрская работа.

Мы снимали весь день – обычное дело для десятиминутного ролика. Нам ещё повезло: у Ларчикова имелась собственная хроника – об испытаниях, аварийных случаях, и так далее. Потом была работа по написанию текста, монтаж и прочее. Но когда я увидел то, что получилось, то понял: да, я хочу этим заниматься. Потому что у меня получилось.

Ролик понравился. Помню, как на меня смотрели – с нескрываемым удивлением и интересом. Дескать, пришёл человек с улицы и сделал…

- Почему вы стали снимать фильмы?

- Из-за того, что, стиснутый рамками короткого сюжета, я не мог как следует разработать некоторые темы. Иногда берёшь тему и натыкаешься на такие вещи, которые просто не лезут в хронометраж. Поэтому я, собственно, и ушёл из «Военной тайны». Не потому, что у меня был какой-то конфликт, просто хотелось начать делать своё.

Первый наш фильм, «Город-заложник» (о событиях в сухумском изоляторе), мы с Александром Копосовым снимали в рамках программы «Совершенно секретно». Тема была, конечно, выигрышная: операция вошла в мировую классику действий спецназа. Кстати, это был первый опыт взаимодействия двух разных структур – «Альфы» и «Витязя». Надо сказать, опыт оказался очень удачным: задача была выполнена на самом высоком уровне… Но когда я предложил эту тему «Военной тайне», мне отвели на неё восемь минут. Я долго объяснял, что это невозможно. Окончательная версия фильма – 44 минуты. И это очень сжатый, динамичный фильм, в котором нет ничего лишнего.

Хорошо, что у меня тогда была поддержка и понимание со стороны журналиста программы «Совершенно Секретно» Александра Копосова. Мы с ним и ещё с одним журналистом, который ушёл вместе со мной с RenTV, начали съёмки. Делалось всё на голом энтузиазме. Фильм о Сухуми сняли за две недели.

Второй фильм, «Штурмует Альфа» приурочен к тридцатилетию Группы. Это попытка отразить основные вехи за тридцатилетнюю историю Подразделения – начиная с момента создания. Хотелось сделать фильм об основных вехах подразделения, о его людях, альфовцах.

Сейчас многие говорят, что, дескать, всё поменялось, «Альфа» стала другой. А я считаю, что всё стоит на фундаменте, который заложили ветераны. Молодые ребята, работающие в группе «А», не должны становиться «иванами, родства не помнящими». Это я и хотел отобразить.

Фильм снимался небольшим коллективом, Мы были и грузчиками, и реквизиторами, и осветителями, и актёрами. Например, в сюжете об освобождении заложниц нужен был «террорист». Никого под рукой не оказалось, и я сам пошёл на съёмочную площадку. Это было по-своему забавно: тут же играть и руководить процессом съёмок. На меня, скажем, надевают наручники, и тут же я показывают, что и как надо снимать… Если бы не огромное желание сделать фильм, ничего не вышло бы. Но, кажется, всё получилось как надо.

- Вы говорили: я знаю, что о чём надо говорить и как это нужно сказать. А есть за этим какая-то генеральная идея?

Главная идея моих фильмов – то, зачем была создана наша компания – это прославление российского спецназа. Да, именно прославление! Я, например, считаю, что та же «Альфа» – это наша национальная гордость. По своему опыту и положительному балансу боевых операций является мировым лидером среди подобных подразделений. Наряду с космосом и балетом.

Например, после событий на Васильевском спуске к нам приехали учиться южнокорейцы. Впоследствии они скопировали полностью нашу методику подготовки. А командир корейской группы сказал – «я считаю, что по своей мощи аналогов «Альфы» в мире нет». Это признают и все прочие профессионалы.

При этом меня не интересует парадная сторона. Меня интересует окопная правда: то, что есть на самом деле. Например, жизнь и мысли тех людей, которых посылают на операции. Их мысли – в первую очередь. Потому что у нас есть скверная традиция не обращать внимания на то, что думают простые люди. Да и на самих людей тоже.

Заметьте – когда у нас обсуждается какой-то важный вопрос, никто не интересуется мнениями тех, кого этот вопрос непосредственно касается. Например, я видел множество передач о реформе армии. В основном на этих передачах болтают между собой журналисты и политики разного толка. Иногда туда зовут паркетных генералов-лампасников. Но никто не интересуется мнением, скажем, офицеров среднего звена. Я не видел на этих передачах капитана-танкиста из дальнего гарнизона, или майора-десантника. А если бы такую передачу делал я, я пошёл бы к капитанам и майорам. Они лучше знают, что делать с армией.

Когда мы снимали фильм, у меня был большой соблазн включить туда эпизод из шукшинской «Калины красной». Когда уголовник Губа говорит: «А чё ты его жалеешь? Не жалей его. Он был мужик. А мужиков на Руси много». Вот буквально так думают и наши генералы. Чего жалеть мужиков – их же на Руси много… Вот моя творческая цель – чтобы жалели мужиков. Потому что на самом-то деле мало их осталось, и каждый на вес золота. И прежде всего – в силовых структурах должны перестать относиться к людям как к пушечному мясу. В этом я вижу свою цель – говорить об этом.

- И ещё немного о ваших творческих планах.

- Эти планы очень разные. Хочется сделать что-то принципиально новое. У меня сейчас пишется сценарий большого фильма, посвящённого Великой Отечественной Войне. Пока пишу это как книгу, но держу в уме именно сценарий.

Но главная мечта – создать собственную постоянную программу на телевидении и снимать документальные фильмы о спецназе. Настоящие документальные фильмы, а не то, что сейчас выходит на экраны под этим названием, от которых за версту отдаёт конъюнктурой.