Автор: Юрий Нерсесов

СЕРБСКАЯ РАЗВИЛКА

Поскольку на президентских выборах в Сербии победу, хотя и не слишком уверенную, одержал объединенный кандидат местных демократов Борис Тадич, российская патриотическая пресса предпочла не комментировать этот факт. Хотя на самом деле анализ итогов выборов и состояния сербского общества в целом может стать чрезвычайно познавательным. Причём не только для Сербии, но и для России. Маленькая небогатая Сербия некогда добивалась успеха благодаря умелой игре на противоречиях мировых держав и наличию изрядного количества пассионариев, чья отмороженность в свое время преподносила немало сюрпризов соседям. Увы, Российская Федерация, чей потенциал сейчас несравнимо ниже того, которые были у Российский Империи и Советского Союза, в ближайшее время обречена столкнуться с аналогичными проблемами.

Маленькая небогатая Сербия некогда добивалась успеха благодаря умелой игре на противоречиях мировых держав и наличию изрядного количества пассионариев, чья отмороженность в свое время преподносила немало сюрпризов соседям.

Очевидно, что за противоречиями дело не станет. Если не через 10–15, так через 30–40 лет мировой расклад может измениться кардинально. Ползучая мусульманизация Европы, размывание белого этнического ядра США и демографическое нарастание фундаментализма всех оттенков, проистекающее помимо всего прочего из-за нежелания либералов размножаться, рано или поздно может породить совершенно немыслимые политические комбинации. Услышь какой-нибудь красный комиссар образца 1920 года о встрече на Эльбе четверть века спустя – наверняка рассказавшую этакое контру из маузера хлопнул бы.

Посему все упирается в человеческий материал, необходимый для таких комбинаций. То есть в пассионарность достаточной части населения и наличие центров формирования культурно-идеологического поля, в котором эта пассионарность, как железные опилки вокруг магнита, сориентируется должным образом. А это невозможно без инвентаризации исторического наследия, среди которого можно найти и материал, годный для нового строительства, и трухлявые кирпичи, годные только на выброс.

ПАРТИЯ ШЕШЕЛЯ – СИЛА НАРОДНАЯ

Сербскую Радикальную партию можно назвать одним из самых интересных политических феноменов не только местной, но и всемирной истории. Основанная в 1881 году, неоднократно правившая сперва в Сербии, а потом и в Югославии, столь же регулярно запрещавшаяся властями и, вроде бы, окончательно похороненная Тито, она мгновенно воскресла при первых же признаках демократизации страны. Если в других соцстранах ведущие партии формировались практически не имея генетической связи со своими досоциалистическими предшественниками, то сербские радикалы, казалось, восстали после полувекового летаргического сна. Сейчас СРП – крупнейшая партия страны, имеющая самую многочисленную парламентскую фракцию, а ее лидер едва не выиграл президентские выборы, набрав 45,6% голосов. Учитывая, что последние десятилетия своего существования СФРЮ являлась, пожалуй, самой космополитической и открытой на Запад соцстраной, такой прорыв тем более показателен.

Изначально выступив с лозунгом создания единого государства всех сербов распадающейся Югославии, радикалы смогли создать влиятельные секции в Боснии, Хорватии и Черногории. Успешно выступая в парламенте, СРП одновременно сумела наладить отправку добровольческих отрядов в Хорватию и Боснию, что отчасти способствовало созданию там независимых сербских государств. Наконец, именно радикалы смогли выдвинуть из своей среды наиболее талантливого и самобытного правонационалистического лидера послевоенной Европы – Воислава Шешеля.

Некогда самый молодой в Югославии доктор наук, а потом политзаключенный, Шешель имеет репутацию непревзойденного оратора и прекрасного организатора. Находя общий язык и с поглощенным своим участком фермером, и с распальцованным криминальным авторитетом, он одновременно сумел вызвать симпатии многих очаровательных барышень, типа ведущей драматической актрисы страны Иваны Жигон и самой успешной югославской теннисистки Елены Докич.

Не превращая свою организацию в карнавально-монархическое шоу, Шешель в то же время не стал лепить из нее бледную копию гитлеровской НСДАП. Кроме того, в отличие от многих по-обезьяньи следующих за европейскими ультраправыми русских националистов, он никогда не позволял им собой командовать. Когда лидер французского Национального Фронта Ле Пен приехал в Белград уговаривать СРП присоединиться к демократам, его деликатно, но решительно послали. Не считая возможным становиться на сторону вражеских агентов влияния даже в тактических целях, «воевода» Воислав парадоксальным образом оказался куда порядочнее всех ведущих политиков страны. Отказываясь разрушать национальное единство перед лицом внешней агрессии, Шешель неоднократно подставлял плечо падающему Милошевичу в ущерб собственной репутации, чем и отличался от политических гейш типа нашего «сына юриста».

Практически очевидно, что не подвергайся Сербия объединенному давлению Запада и радикального ислама, глава радикалов давно был бы президентом. Более того, он даже однажды выиграл президентские выборы, однако «мировое сообщество» сурово нахмурилось, и контролируемый Милошевичем избирком признал их несостоявшимися.

Даже добровольную сдачу Шешеля Гаагскому трибуналу при категорическом отказе содействовать выдаче кого-то еще, многие считают грамотным политическим ходом. По словам известного петербургского балканиста доцента Российского Государственного педагогического университета имени А.И.Герцена Александра Захарова, доказать какие-либо обвинения против вождя СРП Карле дель Понте и К° скорее всего не удастся. А значит, вернувшись на родину победителем, он даже при сохранившейся ненависти Запада станет фаворитом на президентских выборах. Если куда менее талантливый Томислав Николич взял сейчас почти половину, то против Шешеля у демократического кандидата шансов окажется немного. В исторической перспективе позиции радикалов при изменении глобальной политики чрезвычайно перспективны, хотя одно слабое место у них имеется.

Подобно многим харизматическим лидерам, Шешель изрядно вытоптал политическое пространство вокруг себя. При всех достоинствах, к следующим президентским выборам ему уже будет за шестьдесят, а достойных преемников ни в рядах СРП, ни в идейно близких организациях не предвидится – не уживались. Еще в 1994 году из партии вышла часть активистов во главе с самым молодым членом руководства Любишей Петковичем. Впоследствии вдрызг разругался с ним создавший самостоятельную Партию Сербского Единства легендарный полевой командир Желько Ражнятович (Аркан).

Если судьбу старейшей партии страны и далее будут определять годные лишь на вторые роли фигуры типа Николича, она либо развалится, либо выродится в обычную правоконсервативную структуру, прикрывающую старыми заслугами направляемый «мировым сообществом» курс. Тем не менее, сама история СРП доказывает, что строить прогнозы насчет нее дело неблагодарное, и породить ярких вождей типа своего основателя Николы Пашича и Шешеля она может в самый неожиданный момент. Предпосылки для этого никуда не исчезли. Достаточно много сербов не желает смириться со статусом разделенной нации, и недавно начавшийся сбор подписей за отделение Сербской республики в Боснии от тамошней Мусульмано-Хорватской федерации тому очередное свидетельство.

НАСЛЕДСТВО ТОВАРИЩА ТИТО

Проклинать основателя социалистической Югославии сейчас считается хорошим тоном в самых разных кругах. Так, ортодоксальные коммунисты не могут простить ему разрыва со Сталиным и чрезмерно либерального режима со свободными выездами на заработки в Западную Европу, относительно мягкой цензурой и засильем поп-культуры. Либералы, в свою очередь, вспоминают покойного как тирана и душителя свобод. Сербские национал-патриоты доказывают, что хорват Тито среди прочих национальных уклонов всегда особо давил сербский, организовывал внутри республик автономии для меньшинств, а сербскому меньшинству в Хорватии и Боснии ничего подобного не предоставлял. Хорваты, словенцы, македонцы и прочие наоборот, с пеной у рта плачутся, что их пинками загоняли в единое государство, мешая достичь невиданного процветания... Ну а многочисленными виллами, любовницами и дорогими перстнями на пальцах маршала не попрекал только ленивый.

И хотя во всех этих упреках, несомненно, имеется определенная доля истины, все они меркнут перед несомненными историческими фактами. Именно Тито являлся главным организатором победоносной освободительной войны. Созданная им социалистическая Югославия просуществовала вдвое дольше, чем рухнувшая в 1941-м монархия, и занимала куда большую территории. Наконец, по уровню жизни и степени международного влияния титовская Югославия далеко превзошла и свою королевскую предшественницу, и старую Сербию.

Даже выступивший в качестве своеобразного анти-Тито умеренный сербский национал-социалист Слободан Милошевич взял из политического наследства своего предшественника ряд инструментов, хотя использовал их не слишком умело. Так, разработанная Тито федеративная система оказалась вполне действенна для близких по духу сербов, черногорцев и населения сербских республик Боснии и Хорватии. Очевидно, что только внешнее воздействие не дало этим субэтносам образовать нормальное федеративное государство, куда возможно могла бы войти и Македония.

С идеологической точки зрения также к временам Тито восходит своеобразное сочетание интернациональных и национальных тезисов в построении доктрины правящей коалиции в условиях силового противостояния. В 1941–1945 гг. югославская пропаганда говорила о национально-освободительной войне против иностранных оккупантов и об интернациональном сопротивлении гитлеровскому нацизму и его пособникам. Конечно, здесь Тито не изобрел ничего нового, лишь творчески переосмыслив коминтерновские идеологемы Народных Фронтов, однако в приложении к местным условиям он сделал это мастерски.

В новой Югославии пошли значительно дальше. С одной стороны, здесь широко декларировались антифашистские и «общечеловеческие» лозунги, благо основными противниками являлись исламские фундаменталисты Боснии и не скрывающие нежной любви к нацистам-усташам правители Хорватии. Учитывая активную поддержку последних Германией и наличие в составе хорватской армии добровольческих отрядов европейских неонацистов, параллели возникали совершенно очевидные.

С другой стороны, шло обращение к замороженному в социалистической Югославии сербскому национальному духу, сформировавшемуся в противостоянии с враждебными соседями. Поддержка Хорватии Ватиканом, и боснийцев и косовских албанцев их арабскими единоверцами позволяла развернуть конфликт как противостояние православия католической и мусульманской агрессии. Наконец, открытое вмешательство НАТО и нацеленность его членов на ликвидацию конкурентоспособных предприятий экономики придало войне антиимпериалистический и антиглобалистский характер.

В целях мобилизации различных социальных групп правящая коалиция включала интернационалистское движение «Югославские левые», правонационалистическую СРП, более умеренную левонационалистическую Социалистическую партию Сербии во главе с самим Милошевичем и ряд группировок национал-либеральной ориентации. При грамотной пиар-компании Югославия могла бы стать в мировом общественном мнении своеобразным аналогом Испанской республики времен войны 1936–1939 гг. Однако неуклюжая пропагандистская машина Белграда так и не смогла выполнить эту задачу, а возглавляющие ее посткоммунистические бюрократы из соцпартии оказались не способнее наших зюгановцев.

Весьма неприглядную роль сыграло и откровенно искусственное формирование отдельных партий правящей коалиции, особенно «Югославских левых». Поскольку их ряды едва ли не в административном порядке комплектовались из чиновников во главе с женой самого Милошевича, идейно близкие партии других стран попросту отказывались иметь с такими дело.

Тем не менее, сами направления пропаганды были выбрано удачно, о чем свидетельствует участие в боевых действиях на стороне сербов не только добровольцев из православных государств, но и отрядов из Венгрии, Польши, отдельных волонтеров из стран Западной Европы, а также 10-тысячной армии мусульман Западной Боснии. Даже дубоватое белградское телевидение изрядно досаждало НАТО, и недаром в 1999 году оно стало одной из первых мишеней бомбардировщиков агрессора.

СИЯТЕЛЬНЫЕ РЕСТИТУТКИ

Так же, как и в России, крах коммунистической идеологии привел в Югославии к значительному росту православно-монархических настроений. Опыт войны показал, что «люди длинной воли», готовые умирать и убивать, скапливаются под стягом монархии, куда охотнее, чем под красные знамена. Если 60 лет назад Союз Коммунистов Югославии возглавлял сильнейшую в Европе партизанскую армию, то его жалкие наследники не сумели привести в окопы и десятка боевиков.

Подобно своим российским и европейским собратьям, югославские коммунисты превратились в кучку политических тараканов, занятых в основном междоусобными потасовками на свалке истории. Туда же на всех парах отправляется и сербский клон КПРФ – соцпартия Милошевича. Последовательно предав соотечественников в Хорватии и Боснии, сдав Косово и развалив экономику, СПС на последнем издыхании пролезла в парламент, где немедленно присоединилась к демократам. После этого социалистический кандидат в президенты свалился почти на уровень Анпилова, получив 3,7% голосов. Теперь коммунизм в Сербии мертв окончательно, а на его могиле выбит припев популярной песенки о Милошевиче: «Слобо, п..до, Косово си издо!» («Слобо, нехороший человек, ты сдал Косово!»).

На противоположном политическом фланге, казалось, наблюдалась совсем иная картина. Здесь счет вставших в строй шел на многие тысячи, и бывало, что даже православные батюшки меняли рясу на камуфляж, а кадило на автомат. Да и среди иностранных добровольцев коммунистов не отмечалось, тогда как сторонников православия и самодержавия имелось сколько угодно.

Гораздо хуже обстояло дело с кандидатом в монархи. На первый взгляд в судьбе нынешнего претендента Александра Карагеоргиевича есть немало общего с его прадедом королем Петром I. Оба прожили большую часть жизнь в эмиграции, служили в иностранной армии и вернулись на родину уже на склоне лет. Однако на этом сходство и кончается.

Король-прадедушка, хоть и долго жил в Швейцарии и Франции, но родился в Сербии, отличаясь весьма боевым характером. В 1870–1871 гг. он участвовал в франко-прусской войне, где удостоился ордена Почетного Легиона. Четыре года спустя принц в изгнании на собственные деньги набирает отряд добровольцев и сражается в рядах восставших против турок боснийских сербов. Сев на трон после государственного переворота 29 мая 1903 года, Петр сохранил образ жизни отставного вояки и с удовольствием общался с подданными в белградских кабаках, за что был особенно ими любим. Понимая, что не слишком компетентен в государственных делах, Его Величество не особенно в них лез, достойно неся обязанности морального символа государства. В годы Первой мировой войны Петр I вел себя как и подобает истинному отцу нации. Когда сопровождаемая толпами беженцев разбитая сербская армия, отбиваясь от врагов, отступала через заснеженные горные перевалы, 72-летний больной король пешком проделал этот страшный путь со своим народом.

Правнук доброго монарха родился в 1945 году в 212-м номере лондонской гостиницы «Кларджесс». Дабы обеспечить младенцу право на престол, номер на сутки объявили югославской территорией. Вскоре после этой комедии так и не успевший поцарствовать отец Александра 19-летний Петр II развелся с его матерью, и мальчика отдали на попечение дядюшке. Впоследствии опереточный наследник недолго служил в британской армии, после чего, так и не понюхав пороху, занялся бизнесом.

В большой политике пожилой принц активно засветился в ходе операции по свержению Милошевича. Затем лондонский сиделец сразу проявил горячий интерес к реституции, то бишь к возврату семейной собственности, и весьма преуспел в столь славном деле. Сразу же после победы благодарные демократы на радостях вернули соратнику три дворца, куда его домочадцы тут же торжественно въехали, предварительно сделав евроремонт. Нежная дружба с агентами влияния НАТО связывает еле говорящее по-сербски высочество и по сей день. После убийства премьер-министра Зорана Джинджича Александр едва ли не первым пролил по нему скупую слезу, отметив, что устранение этого достойного гибрида Чубайса с Новодворской – большая потеря.

Думаю, что воскресни сейчас прадедушка Петр, и увидь он делишки своего потомка, ряды сербских демократов могли понести еще большие потери. Однако похоже, население уже поняло, что из себя представляет лондонское семейство. Когда через год после убийства Джинджича, тетушка Александра принцесса Елизавета решила поучаствовать в президентских выборах, за нее проголосовало лишь 2% избирателей.

Впрочем, вполне возможно, что в конце концов «мировое сообщество» таки коронует в Белграде какую-нибудь эмигрантскую реститутку. После чего приватизация, либерализация и защита прав секс-меньшинств пойдет там уже под прикрытием «православного монарха», свято блюдущего интересы своих вашингтонских боссов. Совсем другой оборот могут принять дела, если в будущем сербские ультраправые вспомнят, что у них есть и другие обычаи, да еще и обратят в свою веру приличного кандидата на престол.

ДОБРАЯ СЛАВЯНСКАЯ ТРАДИЦИЯ

Сербия вообще исключительно богата на кровавые разборки вокруг престола, но переворот 29 мая 1903 года бьет все рекорды. Тогда на белградском троне сидел король Александр Обренович, который кроме того, что был австро-венгерской марионеткой, еще и взял в жены развратную бесплодную фрейлину на десять лет старше себя. Свежеиспеченная королева тут же стала пропихивать на хлебные должности своих вороватых братцев, а муженек-подкаблучник только ушами хлопал. Выступившие против обнаглевшей семейки офицеры сербской армии убили всех сразу. Правившая несколько десятилетий династия Обреновичей была изведена под корень за одну ночь, причем бьющуюся в агонии королеву один из заговорщиков прикончил выстрелом в глаз со словами «Да сдохни же, наконец, шлюха!»

На следующий день путчисты прямо на месте событий провели пресс-конференцию, а тогдашний глава Сербской Православной церкви митрополит Иннокентий заявил что клан Обреновичей постигла кара Божья. «Тысячи голосов утверждают, что сегодня, около полуночи, на востоке было видно небесное сияние, из которого показалась рука, благословляющая столицу Сербии Белград. Эта рука предсказала перемену в судьбе многострадального сербского народа», – заявил достойный Владыка.

Выступив с такой проповедью, митрополит явил вопиющий контраст с нынешним главой СПЦ патриархом Павлом. Сей почтенный старец во время войны вел пацифистскую пропаганду, потом помогал скидывать Милошевича, а сейчас призывает народ поддержать демократию с общечеловеческими ценностями. Ликвидаторов Джинджича патриарх также осудил, чем наглядно продемонстрировал нынешнее измельчание православной иерархии. Но тогда митрополиты были не в пример круче нынешних, как и претенденты на трон. А потому Петр Карагеоргиевич, получив благословение церкви, немедленно принял предложение заговорщиков занять престол.

Майский переворот совершило тайное общество «Единство или смерть», более известное как «Черная рука». Впоследствии именно боевик «Черной руки» Гаврило Принцип пристрелил в Сараево наследника австро-венгерского престола Франца-Фердинанда, тем самым развязав Первую мировую войну. Для осуществления своей главной цели – объединения всех сербских земель «Единство или смерть» было готово стравить между собой все ведущие мировые державы.

И безумный план блестяще удался. В 1918 году на карте мира появилось новое государство, включавшее не только все сербские земли, но и много сверх того, чего, наверное, присоединять не стоило. Тем не менее, неимоверной крутости «Черной руки», мудрости принявшего ее предложения короля Петра и здорового авантюризма сербского народа, с энтузиазмом вписавшегося в эту головокружительную комбинацию, последующие печальные события не отменяют. Если уже упоминавшегося Джинджича действительно прикончили сербские ультра, а не подельники по наркобизнесу, – значит, история их страны не закончена, и она ещё может избежать растворения в космополитическом евроболоте.

Сейчас уже поздно гадать, что дал бы России приход в том же 1903 году в Зимний Дворец группы решительно настроенных офицеров. Хотя до этого государственные перевороты, метко названные Жерменой де Сталь «удавкой, ограничивающей самодержавие», неплохо заменяли нашей стране демократические институты… Однако, стоит учитывать, что в если едва заметная на карте Сербия выбрала «общечеловеческие ценности» лишь после долгих лет блокады и бомбёжек, то мы в них вляпались добровольно и с песнями. Поэтому желающим найти в прошлом точки опоры стоит отнестись к его оценке более внимательно. Российских поклонников Николая II, генерала Власова и атамана Краснова это касается в ещё большей степени, чем сербских фанатов выродившихся Карагеоргиевичей.