Автор: Андрей Сидоренко

ЖИЗНЬ, ОТДАННАЯ СЛУЖЕНИЮ ОТЕЧЕСТВУ

(начало)

За многие годы работы в различных сферах у Ю.В. Андропова сформировался свой собственный, я бы сказал, особый стиль работы. Многие видевшие его в делах удивлялись, как быстро и глубоко он смог вникнуть во многие тонкости работы КГБ. Что это, особый дар провидения всего и вся? Слов нет, Андропов был талантливым человеком, обладал необычным аналитическим умом, способностью быстро, подчас моментально вникать в суть сложных проблем. Но он обладал и другим присущим ему качеством: самым внимательным образом изучать новое дело, видеть в нем главное и не оставлять без внимания, откладывать на потом второстепенные вопросы. Он часто говорил: в контрразведке и разведке нет второстепенных вопросов, здесь любой вопрос в определенных обстоятельствах может стать главным, а нередко для исполнителей судьбоносным. Поэтому он постоянно учился, осваивал непростые стороны оперативного искусства. Даже длительное время проработав в должности Председателя КГБ, он не переставал учиться. Он внимательно следил за всеми издаваемыми учебниками, пособиями, монографиями, статьями по проблемам разведки и контрразведки, быстро отбирал из их числа представлявшие для него наибольший интерес, имел какое-то удивительное чутье на новизну, на актуальность той или иной работы.

Когда Юрий Владимирович пришел в КГБ, он дал поручение найти ему людей, которые помогли бы ему изучить основы контрразведки и разведки. Он создал группу консультантов при Председателе КГБ, на работу в которую на первых порах были взяты бывший заместитель начальника Высшей школы КГБ по научной работе Розанов И.С. и высокой степени квалификации практические работники: заместитель начальника Второго главного управления Горбатенко А.М. и один из бывших руководящих работников разведки Шарапов В.В. С каждым из указанных чекистов Юрий Владимирович провел многочасовые беседы, проявлял интерес ко многим вопросам чекистской теории и практики. Ныне покойный И.С. Розанов рассказывал, что он доставил Юрию Владимировичу все заслуживающие внимания источники, которые тот самым тщательным образом изучил, более того, высказал много ценных замечаний по их содержанию и полезных мыслей по совершенствованию работы на многих направлениях деятельности органов госбезопасности. Круг интересов его был необыкновенно широким. Он ввел для себя за правило, чтобы к выходным дням Секретариат подбирал для него по его заказам многие названия журналов, новинки книг художественной, политической и исторической литературы, часто заказывал редкие книги, к концу рабочего дня в пятницу, а это было в 21-22 часа времени, ему доставляли большой «дипломат», наполненный материалами, которые он неизменно в понедельник возвращал. Часто оставлял у себя отдельные книги или журналы, но обязательно предупреждал об этом и через какое-то время обязательно возвращал.

Юрий Владимирович не был сухим, нелюдимым человеком, как кое-кто из нынешних публицистов пытается его представить. Напротив, он был весьма общительным человеком. По моим личным наблюдениям, он большую часть времени проводил, принимая людей. К утру очередного рабочего дня Секретариат составлял для него список лиц, с которыми он назначил встречу. Этот список, конечно же, не выдерживался, у Юрия Владимировича у самого часто к кому-то из подчиненных появлялись вопросы, и он вызывал их, кто-то «пробивался» к нему, заранее не оговорив встречу! И он, если не мешали какие-то обстоятельства, обязательно принимал их, хотя нередко незлобиво ворчал, что у него масса дел, а вы, дескать, устраиваете незапланированные встречи. Были среди начальников подразделений хитрецы, которые лично докладывали ему свои документы, много документов передавали на доклад через Секретариат и к тому же в течение дня несколько документов присылали в закрытых пакетах с пометкой «только лично». Этим особенно отличался В.А. Крючков. Помню, на первых порах моей работы в Секретариате во время моего дежурства в выходные дни В.А. Крючков стал присылать по нескольку таких пакетов. Однажды, получив от него пакет с пометкой «только лично» и «срочно», я зашел к Юрию Владимировичу, чтобы передать ему пакет. Он рассмеялся и сказал: «Ты же знаешь, что Крючков час назад ушел от меня, он доложил мне пачку документов сам и через Секретариат передал целую кипу, а сейчас через тебя подсовывает еще документы. Отошли назад и скажи, что он пройдоха». Я отошел к двери, задержался и сказал: «Юрий Владимирович, а может быть в конверте действительно что-то срочное»? Тогда он сказал: «Оставь, я посмотрю». Я позвонил В.А. Крючкову, он рассмеялся и сказал: «Ничего, не волнуйся, он это не со зла, у меня действительно много документов. А злоупотреблять я больше не буду, в следующий раз я буду просить Вас изыскать возможности для доклада». И конечно, изыскивали, мы понимали, что из разведки всегда поступают важные документы.

Очень много людей принимал Юрий Владимирович из местных органов КГБ. Практически любой руководитель, оказавшийся в Москве, мог попасть к нему. При этом особых предпочтений у него не было, но, как мне казалось, благоволил он к пограничникам: начальникам погранокругов и вновь назначаемым начальникам погранотрядов, а также руководителям органов КГБ дальних регионов. У него всегда находились к ним какие-то вопросы. Так, у пограничников он интересовался, как обустроены погранзаставы, в каких условиях несет службу их личный состав, какие настроения у людей, в чем испытывают нужду и т.п. Должен сказать, что за время работы Ю.В. Андропова Председателем КГБ почти на всех пограничных заставах были построены добротные казармы для переменного состава и жилые дома для офицеров и сверхсрочников.

Сегодня приходится читать и слышать, что к Андропову часто приходили и чуть ли не «ногой открывали дверь в его кабинет» бывшие его консультанты по работе в ЦК КПСС. Это сущая неправда. Чаще всех принимал Ю.В. Андропов Е.М. Примакова, но не как экономиста, а как специалиста по странам Ближнего Востока. Знаю, что Примаков выполнял большую работу по урегулированию сложной обстановки в этом регионе, и Ю.В. Андропов ценил его за это.

В организации повседневной работы Ю.В. Андропов опирался на своих помощников — руководителей Секретариата, помощников по КГБ и Политбюро и консультантов, которыми в разное время, а некоторые бессменно, были В.А. Крючков, П.П. Лаптев, Е.Д. Карпещенко, Е.И. Калгин, И.Е. Синицын, Ю.С. Плеханов, И.С. Розанов, Б.С. Иванов, С.А. Кондрашов, В.В. Шарапов, В.Г. Митяев, Г.К. Ковтун, Н.А. Рымарев, В.Н. Губернаторов, В.С. Ушаков, Ю.И. Спорыхин.

Работал Ю.В. Андропов очень много, постоянно был занят как делами КГБ, так и исполнением обязанностей члена Политбюро, депутата Верховного Совета СССР. Он постоянно работал сам над всевозможными докладами и выступлениями, для подготовки которых обычно привлекал также 3-4 человека из своих помощников и консультантов. Не помню случая, когда бы он привлекал для этого кого-либо из работников ЦК КПСС. Он рассаживал всех за приставным столом и сразу начинал работать. Он чрезвычайно взвешенно относился к письменному слову. Поистине, прежде чем писать, семь раз макал перо в чернильницу, напряженно думал, размышлял, искал наиболее подходящие для текста слова и мысли. Он удивительно быстро схватывал суть дела, непостижимо мудро разъяснял его, давал удивительно точные ответы на возникавшие вопросы, искал и умел находить истинно верные решения. Любимым его выражением было «зачин». Для зачина, говорил он, надо написать следующие фразы, — и далее задиктовывал. Затем рассуждал сам и вовлекал всех в рассуждения о том, какие вопросы, проблемы следует поставить. Когда тема была охвачена проблемами, начинал формулировать основные тезисы и тут же говорил, в каком ключе их развивать и чем аргументировать. Такие проработки были подчас продолжительными, все зависело от темы и характера предстоящего выступления. После этого давал очень короткий срок, произнося дежурную фразу: «освободитесь от всего, работайте только над докладом». Никто, конечно, не мог ни от чего освободиться, всевозможных дел было невпроворот. Первоначальный текст докладывался только Юрию Владимировичу, он никогда никому не посылал «сырой» материал. После изучения текста он вновь собирал группу, как правило, говорил, что, кажется, попали в цель, получилось неплохо, а затем спокойно разбирал его по косточкам и отдавал на доработку. После доработки — снова на доклад ему. Далее над текстом Ю.В. работал сам, нередко от представленного текста оставались только основополагающие положения. Текст перепечатывался, Юрий Владимирович снова отдавал его той же группе «на ревизию», затем окончательное редактирование и перепечатка. Позволялось и поощрялось при этом излагать новые, нестандартные мысли. Он моментально оценивал их, говорил «годится» или отвергал.

Вспоминаются многие интересные случаи. Участвовал я в подготовке в указанном режиме доклада о борьбе с идеологической диверсией. После задиктовки основных положений я высказал несогласие с определением понятия этой формы подрывной деятельности и некоторыми другими положениями, аргументировал свои суждения. Юрий Владимирович сказал: «Попытайтесь изложить ваши взгляды письменно». Я ответил, что они уже изложены в нескольких изданных книгах. Юрий Владимирович заинтересовался, попросил показать ему книги после обеда. Когда я принес одну основную книгу, он внимательно начал ее листать, задерживаясь на некоторых местах. Затем спросил: «Это вы с Филиппом (имея в виду Бобкова Ф.Д.) написали, почему же он мне их не показал?» Я ответил, что Филипп Денисович, видимо, посчитал нескромным для себя делать это. «Напрасно», — сказал Юрий Владимирович. Затем он позвонил М.А. Суслову, и между ними состоялся такой разговор. «У меня тут есть один ученый помощник, так вот он говорит, что мы неправильно понимаем сущность идеологической диверсии», — и далее по-своему, но удивительно верно изложил суть вопроса. М.А. Суслов сказал: «А ты знаешь, он ведь прав. Может быть, ты покажешь мне эту книгу, мне было бы интересно ее прочитать», — на что Юрий Владимирович ответил: «Я бы дал тебе ее, но дело в том, что на ней стоит гриф «секретно». «А что, разве ты не оформил еще мне допуск к секретным документам?» — спросил М.А. Суслов. Я с удовольствием послушал шутливую и в то же время деловую манеру разговаривать между собой великих людей. Книгу М.А. Суслову Юрий Владимирович дал почитать, вернул мне ее через неделю, сказав, чтобы я продолжал работать над темой.

Большую работу Юрий Владимирович проводил как депутат Верховного Совета СССР. Люди присылали ему очень много писем и как депутату, и как Председателю КГБ. На письма избирателей ответы, как правило, он писал сам и сам их подписывал, никогда не пользовался факсимиле. Чаще всего письма содержали просьбы помочь с жильем, были среди них и письма с жалобами на представителей власти, руководителей предприятий. Нередко для изучения вопроса по существу он посылал своего помощника по Политбюро или старшего офицера приемной, который вел дела с депутатской перепиской. Юрий Владимирович обычно откликался на просьбы людей, если они были обоснованны, непременно добивался положительного решения. Бывший начальник личной охраны Спорыхин Ю.И. вспоминает много весьма показательных в связи с этим случаев. Когда Ю.В. Андропов был депутатом по Новомосковскому избирательному округу, к нему поступило коллективное письмо, в котором шахтеры Новомосковска сообщали ему, что райисполком принял решение ликвидировать их садовое товарищество и снести садовые домики шахтеров, просили помощи. Юрий Владимирович несколько раз посылал в Новомосковск своего помощника И.Е. Синицына и Ю.И. Спорыхина. Их настойчивые просьбы и разъяснения, что нельзя допустить сноса садовых домиков шахтеров, не дали результата. Юрий Владимирович направил личные письма председателю райсовета, секретарю райкома, затем секретарю Тульского обкома КПСС Юнаку И.Х. Все отказали в просьбе депутата и члена Политбюро, ссылаясь на то, что занимаемая под шахтерские сады площадь необходима для строительства жилых домов. Тогда Юрий Владимирович вновь послал И.Е. Синицына и Ю.И. Спорыхина, попросил секретаря райкома собраться всем заинтересованным и решить вопрос в пользу шахтеров, он знал, что все возможности для этого были. Синицыну и Спорыхину он сказал, что в Москву они не должны возвращаться, пока вопрос не будет решен. В конце концов, местные власти сдались, вопрос был решен.

При посещении одного колхоза в Серебрянопрудском районе Юрию Владимировичу в целом понравилось хозяйство, но он обратил внимание руководителей на то, что они не используют имеющиеся возможности для развития товаропроизводства. Он говорил о том, что можно ведь организовать в колхозе различные промыслы, например, тепличное хозяйство, и, в частности, предложил создать по опыту венгерских кооперативов гусиную ферму. Ему ответили, что, конечно, можно было бы попробовать, но дело это для них незнакомое. Юрий Владимирович спросил: «А если я пришлю вам все материалы по технологии, возьметесь?» Согласились. По возвращению в Москву он запросил через представителя КГБ в Будапеште прислать соответствующие материалы, в том числе по выращиванию гусей для производства гусиной печени. Дело пошло. По инициативе Андропова для строительства комплекса колхозу были выделены необходимые средства. Юрий Владимирович неоднократно посылал в этот колхоз своего помощника посмотреть, как идут дела. Однажды оказалось, что возникли проблемы с инкубатором, и стали болеть и погибать гусята. Юрий Владимирович немедленно поручил связаться с венгерским кооперативом, чтобы оттуда прислали необходимые рецепты и методики лечения. Оказалось, проблема возникла из-за того, что гусят перекармливали сочной травой, а ее надо предварительно подвяливать. Сложным было лечение, надо каждому гусенку по нескольку раз в день заливать пипеткой в рот антибиотик. А что касается выращивания гусей для производства гусиной печени, то ведь каждого гуся несколько раз в день надо обильно кормить искусственным путем. Не нравилось все это нашим людям. Но в конце концов положение выправили. Юрий Владимирович радовался этому, но сетовал на то, что наши люди не приучены кропотливо трудиться. Наш крестьянин вспашет огромные поля, засеет их, посадит картофель, свеклу и капусту и гуляет до уборки урожая. А между тем есть много возможностей заниматься какими-то и другими делами.

Ю.В. Андропов был очень скромен и неприхотлив в быту. Он занимал с семьей четырехкомнатную квартиру, в коридоре которой на полу лежали простые половики, в зале потертый ковер, мебель была старая, поношенная, дешевая. Ю.И. Спорыхин как-то сказал ему: «Юрий Владимирович, мебель бы надо заменить». Он рассердился и ответил: «Тебе надо, вот и меняй, меня эта устраивает». Дачу он занимал в Барвихе старой постройки из дерева, в которой была спальня, небольшая столовая, кухня, один туалет, ванная и две комнаты (по одной для семьи сына и семьи дочери). Когда приезжала близкая родственница жены Татьяны Филипповны, ей ставили односпальную кровать в загородке возле кухни. Переезжать на другую дачу Юрий Владимирович отказывался.

Отдельно хочу сказать об отношении Юрия Владимировича к подаркам. Их привозили ему часто и много, но он не взял для личного пользования ни одной вещи, даже не хотел осматривать то, что ему дарили. Все подарки приходовались по описям, наиболее ценные сдавались в государственный фонд, а другие передавались в детский дом, который содержался на средства сотрудников КГБ, в Центральный клуб, в столовые, в санатории. Как-то немцы подарили Юрию Владимировичу ценный столовый сервиз, а чехи — набор хрустальных бокалов. Он распорядился передать их в столовую руководящего состава. Официантки по просьбе его помощника обращали внимание каждого зампреда и начальника главка на то, что у них новая посуда, которую передал в столовую Юрий Владимирович. Таким необычным приемом он хотел дать понять всем, что подарки надо сдавать. И как говорят сведущие люди, этот прием и хорошо известное личное отношение Андропова к подаркам оказывало воздействие.

Отдыхал Ю.В. Андропов обычно в Кисловодске, Ялте или Сочи, на отдых за границу не ездил, хотя его часто приглашали. Не любил, чтобы его встречали, но в Минеральных Водах его встречал Горбачев и сам сопровождал в санаторий. Он всегда ухитрялся сесть в одну машину с Юрием Владимировичем. Однажды Горбачев хотел сесть на заднее сидение вместе с Юрием Владимировичем, но тот вежливо предложил ему сесть на переднее сидение, сказав, что рядом с ним должен сидеть новый начальник его охраны. Всегда просил, чтобы не перекрывали движение и не создавали видимости кортежа. Как-то по приезду в санаторий Горбачев подарил бутылку местной настойки. Юрий Владимирович сказал начальнику охраны Ю.И. Спорыхину: «Поставь ее в буфет». Когда Горбачев приехал в следующий раз и сели обедать, Юрий Владимирович сказал: «Говорят, надо прописаться. К тому же есть еще один повод — у меня новый начальник охраны. Давайте выпьем, у нас где-то есть бутылка настойки». Горбачев тут же прореагировал словами: «Да они ее уже выпили», имея в виду охрану. Юрий Владимирович бросил ему в ответ: «Мои ребята без меня не пьют». Завтракать, обедать и ужинать Юрий Владимирович всегда сажал за один стол с собой всех офицеров охраны и врача Архипова Валентина Архиповича. Очень любила всех этих людей Татьяна Филипповна, по-доброму относилась к ним. Раз-другой к обеду приезжал Горбачев, иногда с женой, садились обедать всегда все вместе. От охраны Горбачева нашим товарищам было известно, что Горбачев выражал удивление таким порядком. Отобедав, Горбачев обычно уезжал, Юрий Владимирович никогда не уединялся с ним для разговоров, выходивших за рамки тех, которые велись за столом. За обедом Юрий Владимирович часто шутил, предметом острот нередко был доктор Архипов В.А., который во время игры в домино любил заниматься «мухляжем». Юрий Владимирович неизменно говорил ему: «Если ты будешь продолжать шельмовать, мы не будем больше принимать тебя в свою компанию». Такие вот редкие пребывания в санаториях, да еще просмотр иногда кинофильмов были для Юрия Владимировича часами отдыха. Все остальное время — в работе.

Заодно заострю вопрос о том, действительно ли Андропов предложил Брежневу кандидатуру Горбачева на выдвижение в ЦК КПСС. То, что известно мне и моим товарищам, позволяет сказать, что Андропов какую-то роль в этом сыграл, скорее всего, он поддержал, а не предложил его кандидатуру, изучал его, но инициатива исходила не от него. К тому же надо участь, что в то время речь шла о выдвижении Горбачева на должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Что касается Генерального секретаря, то хорошо знаю, что на свое место Юрий Владимирович рекомендовал избрать Романова Григория Васильевича, об этом мне говорил Чебриков В.М., причем в присутствии ныне здравствующих свидетелей. Изучал он с этой точки зрения и Рыжкова Н.И. Не случайно Рыжков был последним, кто навестил Юрия Владимировича в больнице и с которым он тепло, по-отечески попрощался. Почему-то ведь именно его пожелал увидеть Юрий Владимирович перед кончиной. Он имел обыкновение подавать знаки. Подал он знак и в трагические минуты. Не поняли его? Или же не посчитались с его волей? Да, кремлевские сидельцы поступили по-своему. Они не подумали об интересах страны, выдвинули на пост Генерального секретаря немощного и непригодного для этой роли Черненко. После смерти Черненко на эту должность Громыко порекомендовал Горбачева, в чем впоследствии сильно раскаивался. Романова и Рыжкова, как известно, Горбачев впоследствии убрал из Политбюро, Рыжкова освободил и от должности Председателя правительства.

Юрий Владимирович очень много думал над причинами, вследствие которых возникали в стране, и в частности в экономике, негативные явления и тенденции, над тем, почему такая богатая ресурсами и людьми страна отстает в развитии от передовых западных стран. В своих раздумьях он пришел к главному своему вопросу — о необходимости изучить общество, в котором живем. Этот вопрос возник у него задолго до перевода его на работу в ЦК КПСС. При определенных обстоятельствах в беседах с людьми, с которыми у него были доверительные отношения, он пытался его затрагивать, но до поры до времени от обстоятельного обсуждения воздерживался. В этой связи вспоминается следующий случай. В декабре 1981 года я возвратился из Чехословакии, где отдыхал в санатории «Империал». По приезду зашел к Юрию Владимировичу с какими-то документами. Он спросил, как отдохнул, подлечился? Ответил, что в целом нормально, не считая того, что неделю в номере не было никакой воды, долго не могли прислать сантехника. Далее рассказал ему, что когда уже в который раз обратился к администратору, он ответил: «Скоро исправим, подождите немного, у нас ведь не развитой социализм, как у вас». Юрий Владимирович неожиданно спросил меня: «А ты как думаешь, у нас развитой социализм?» Ответил ему, что у нас создано много даже элементов коммунизма, но считать социализм развитым или зрелым, думаю, еще нет оснований, надо еще многое достроить и исправить. Юрий Владимирович прервал разговор и сказал: «Ладно, будем достраивать». Любимым его выражением было «не сезон», что означало «надо подождать». И не потому, что он боялся за себя от постановки такого вопроса, Нет, конечно. Он считал, что постановку вопроса о характере и содержании общества неправильно расценят его товарищи по Политбюро. И, разумеется, остерегался, как бы не вызвать в обществе ненужный, бесплодный резонанс от постановки такого вопроса. Думаю, он считал, что этот вопрос должен был исходить не от руководителя КГБ. И тем не менее должен сказать, что Юрий Владимирович неоднократно подавал сигнал нашим обществоведам для того, чтобы они занялись исследованием этого сложного вопроса. Мне даже кажется, что вернее было бы говорить, что Юрий Владимирович не столько ставил вопрос, сколько упрекал партию, ее руководителей в том, что они плохо знают общество, упрекал он и советских людей в том, что они плохо знают и не ценят общество, в котором живут.

Многие публицисты почему-то считают, что вопрос об изучении общества Юрий Владимирович впервые поставил в статье «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», опубликованной в журнале «Коммунист» №3 за 1983 год. Это не совсем так. Окончательно поставил этот вопрос и даже изложил свои ответы на него Ю.В. Андропов в своем выступлении на июньском, 1983 года Пленуме ЦК КПСС. Повторяю, однако, подходил он к прямой постановке указанного вопроса постепенно. В очень аккуратных формулировках обозначил он его еще в речи на встрече с избирателями Новомосковского избирательного округа 9 июня 1975 года и Ступинского избирательного округа 27 февраля 1979 года, на встрече с московскими станкостроителями 31 января 1983 года. Ряд серьезных выводов сделал Ю.В. Андропов в упомянутой статье об учении Карла Маркса. Здесь он изложил этот вопрос через необходимость правильного понимания сущности отношений собственности при социализме. В неверном или неполном решении этого вопроса он видел источник основных противоречий в социалистическом обществе. «Исторический опыт реального социализма показывает, — пишет Ю.В. Андропов, — что превращение «моего», частнособственнического, в «наше», «общее» — дело непростое. Переворот в отношениях собственности отнюдь не сводится к одновременному акту, в результате которого основные средства производства становятся общенародным достоянием. Получить право хозяина и стать хозяином — настоящим, мудрым, рачительным — далеко не одно и то же». Он считал, что вопрос о переходе государственной собственности в общую, общенародную в нашей стране полностью еще не решен, вследствие чего развитым социалистическим обществом оно в полной мере еще не является. «Говоря о превращении «моего» в «наше», — указывал Ю.В. Андропов, — нельзя забывать, что это длительный, многоплановый процесс, который не следует упрощать». Многие трудности в обществе Ю.В. Андропов связывал именно с диалектической борьбой понятий «мое» и «наше». Позже нам стало понятно, что нерешенность этой проблемы стала и одной из основных проблем крушения социализма. В этом сложном диалектическом процессе он видел две стороны: материальную и мировоззренческую. Поэтому он и утверждал: «Даже тогда, когда окончательно устанавливаются социалистические производственные отношения, кое у кого еще сохраняются, а то и воспроизводятся индивидуалистические привычки, стремление поживиться за счет других, за счет общества. Все это, пользуясь терминологией Маркса, последствия отчуждения труда, и они не улетучиваются автоматически и вдруг из сознания, хотя само отчуждение уже ликвидировано». Рассуждая об изложенных и других проблемах развития нашего общества, Ю.В. Андропов делает вывод: «Понятно, что все это достигается не на другой день после установления общественной собственности. Поэтому оно не может сразу же оцениваться как «уже готовый, завершенный социализм».

Есть в статье и другие подобные положения, причем изложены они как бы в общетеоретическом аспекте и разбросаны по всему тексту. На июньском 1983 года Пленуме ЦК КПСС, посвященном идеологической работе партии, рассматриваемый вопрос поставлен уже совершенно конкретно и в концентрированном виде. «Стратегия партии в совершенствовании развитого социализма должна опираться на прочный марксистско-ленинский теоретический фундамент. Между тем, если говорить откровенно (подчеркнуто мною — А.Г.), мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок.

Для правильного понимания перспектив — и в экономике, и в политике, и в идеологии — нужно прежде всего ясно представлять себе характер того этапа общественного развития, на котором мы сейчас находимся... Партия определила его как этап развитого социализма…

Но все это, конечно же, не означает, что созданное у нас общество можно считать совершенным».

Из изложенного напрашиваются следующие выводы. Во-первых, Ю.В. Андропов не утверждал, что мы не знаем общество, в котором мы живем, как интерпретируют его суждения многие авторы. Он говорил, что «мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся». Во-вторых, из всех его суждений совершенно не вытекает ни грана сомнений в том, что в Советском Союзе построен социализм. Более того, он признавал, что у нас построено общество развитого социализма, но которое находится на этапе совершенствования. В-третьих, он считал, что в нашем обществе, как в экономике, так и в политике и идеологии, есть противоречия, недостатки, несовершенства, которые надо творчески, но настойчиво преодолевать.

Анализируя изложенные в докладах, речах и статьях мысли, воззрения, оценки, опираясь на личное общение с Ю.В. Андроповым, можно выделить несколько блоков вопросов, которые вызывали его особую озабоченность.

Первый — это блок вопросов экономических и прежде всего касающихся решения при социализме проблем собственности. При этом диалектика борьбы психологических категорий «мое» и «наше», «общее» далеко не исчерпывает всех накопившихся проблем в экономической сфере. Сюда следовало также отнести вопросы производительности труда, заработной платы, в том числе уточнения принципа оплаты труда при социализме, проблемы планирования развития экономики, в том числе развития групп «А» и «Б», вопросы развития сельского хозяйства, наконец, внедрение и развитие новых форм хозяйствования и многое другое. Уверен, что Ю.В. Андропов размышлял и о том, что следует понимать и под общей собственностью.

Второй блок — идеологические вопросы, мировоззренческое состояние, в котором оказалось общество. Ю.В. Андропов прекрасно понимал, что марксистско-ленинская теория в принципе, в основе своей, идеальна. Понимал он, однако, и другое: уже в ходе революции и особенно в процессе строительства социализма в силу различных причин неизбежны отклонения от нормативной идеологии. Величина этих отклонений различна и зависит, прежде всего, от того, кто борется за их реализацию. Известно, что идею часто перехватывают нечестивцы либо оппортунисты, опасность которых состоит в том, что они выступают под крадеными у коммунистов лозунгами, до известной поры ловко маскируются, изощренно лгут, мимикрируют. Об этом строго предупреждали еще Маркс и Ленин. Хорошо, когда есть верные идеи и способные их развивать и претворять в практические действия вожди, или среди вождей есть люди, способные отстаивать идеи, отстаивать в суровой борьбе. После Ленина у нас были такие люди, но перевелись, измельчали, многие переродились. В конечном итоге мы столкнулись с неизвестным для нас явлением — изменой вождей. И народ обозлился на коммунистов лишь потому, что их верхушка опошлила социалистическую идею, сформировала из нее для многих людей карикатурно-отталкивающий образ социализма. Партия плохо учитывала сложившуюся в мире обстановку, не создала эффективную систему борьбы против мощного натиска подрывной буржуазной пропаганды, вследствие чего ей удавалось отклонять от социалистической идеологии многих ее носителей, разрушать их социалистические взгляды, идеи и ориентации, многие граждане либо утрачивали веру в социализм, либо неверно истолковывали его сущность.

Третий блок — вопросы партии и партийного строительства в стране. Ю.В. Андропов был убежден, что партия по своей численности, структуре и уровню идейности ее членов перестала отвечать ленинским требованиям. Он сетовал на то, что партия численно разрослась до неприемлемой величины. В партию пришло много людей не по идейным принципам, а из карьерных соображений. Из партии в силу объективных причин ушли многие коммунисты, которые составляли ее основу, идейный и организационный стержень. Из партии был вымыт тот тонкий слой коммунистов-теоретиков, которые всесторонне понимали диалектику развития общества, способны были развивать марксистскую теорию, освобождать ее от догм, вести настоящую идейную работу в массах. Поэтому, считал Ю.В. Андропов, винить надо было не коммунистическую теорию, а нас самих, тех, которые не смогли ее верно понять и претворить в жизнь.

Ю.В. Андропов считал партию не руководящей и направляющей, а руководящей и организующей силой. К сожалению, отмечал он, многие партийные организации оторвались от народа, выродились в бюрократические сообщества никчемных людей. Когда ослабевает руководящая роль компартии, возникает опасность соскальзывания к буржуазно-реформистскому пути развития. Теряется связь партии с народом — и в возникшем вакууме появляются самозванные претенденты на амплуа выразителей интересов трудящихся. Он полагал, что партию следует реформировать, и если бы он прожил еще 5-7 лет, он бы это сделал.

Четвертый блок — вопросы государственности, демократии и власти. Ю.В. Андропов был истинным государственником, и как истинный государственник проявлял постоянную заботу о дальнейшем развитии и совершенствовании государства. При этом видел дальнейшее совершенствование советской государственности главным образом в дальнейшем развитии демократии, в реализации одного из основных принципов и даже определения сущности, природы социализма: социализм — это демократия. Во многих своих ранних и в особенности последних речах он утверждал, что демократия в социалистическом обществе является могучим рычагом социальных преобразований, осуществляемых трудящимися во имя собственных коренных интересов, демократия — это народовластие. «Социализм демократичен по самой своей природе, ибо он не может существовать, не может развиваться, не вовлекая в активное политическое творчество, в управление обществом и государством многомиллионные массы трудящихся». Когда Ю.В. стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, он поставил вопрос уже более конкретно: о постепенном перерастании советской государственности в общественное самоуправление. При этом подчеркивал, что не нужно придумывать абстрактные пути демократизации общества, не надо бросаться в этом важнейшем деле в омут стихийности, не реформировать нашу политическую систему по чьей-то доброй воле, а идти от жизни. Важнейшие направления в этом деле он видел в реализации всех возможностей социалистического народовластия, заложенных в массовых организациях трудящихся, и в совершенствовании работы Советов депутатов трудящихся. Советы, по взглядам Андропова, должны стать действительной политической основой Советского государства. В этой связи он считал, что мы не только в экономике, но и в функционировании политической системы задержались на мобилизационном периоде, и нам надо постепенно из него выходить. В этой же связи он ставил и вопрос об изменении роли партии в развитии государственности. Он по-прежнему придавал огромное значение партии, в то же время видел необходимость искать возможности для того, чтобы она постепенно освобождалась от несвойственных ей функций.

Юрий Владимирович считал, что в стране назрела необходимость реформ, но реформ умных, верных, постепенных, и, как говорится, «он давно уже собрался в дорогу». Да и народ хотел реформ, но все время ждал вождя для этого. Народ понял, что Хрущев — не тот вождь, который поведет его верным путем, не оправдал надежд и Брежнев, хотя при нем народу дышать стало легче. Забрезжил было рассвет в реформах Косыгина, но был погашен. Вождя увидели в Андропове, но не суждено ему было реализовать себя. И тем не менее надо быть справедливым и сказать, что за короткое время пребывания на посту генерального Секретаря ЦК КПСС Юрию Владимировичу удалось сделать для государства и общества многое. Главная его заслуга состоит в том, что он пробудил в обществе уверенность в завтрашнем дне, заставил людей задуматься над тем, как жили и как надо дальше им строить свою жизнь, вызвал у них заинтересованность к созидательному труду, нетерпимое отношение к расточительству, разгильдяйству, безответственности. Одни его призывы к наведению порядка во всем очень многого стоили. Народ поверил Андропову, хорошо воспринял его незамысловатые, доходчивые слова, правильно понял и начал активно реализовывать его справедливые требования. Он убедил партию и народ в том, что совершенствование развитого социализма предполагает движение вперед, творчество, внедрение в практику новейших научно-технических достижений, повышение производительности труда, внедрение новых организационно-правовых форм хозяйствования, повышение трудовой и общественной дисциплины. Он призывал всех проникнуться сознанием, что важнейшим направлением деятельности является дальнейшее развитие всей системы общественных отношений в стране. Он говорил, что нам всем важно уловить, понять требования времени, почувствовать и перевести на язык конкретных дел то, чего хотят люди труда. «А люди хотят жить лучше, хотят жить и трудиться в мире». Все преобразования в стране, подчеркивал Ю.В. Андропов, должны осуществляться самими трудящимися во имя собственных коренных интересов. Соответственно и задачи партии и государства он видел в постоянной заботе о нуждах работников, об условиях их труда и быта. Так понимал Андропов суть реформ, к которым приступала страна под его руководством.

Большая заслуга Андропова была в том, что ему удалось добиться перелома в стиле работы партийных деятелей и чиновников государственного аппарата, настроить их на другой ритм работы, заставить заниматься конкретными делами, ближе стоять к трудовым коллективам, понимать и удовлетворять нужды людей.

Андропов хорошо осознавал, что с уходом Брежнева должна уйти и старая высшая, главная власть, которая олицетворяла собой и доктринальную, и законодательную, и судебную власти, что с избранием его Генсеком и председателем Верховного Совета СССР власть в стране должна претерпеть изменения. Поэтому он понимал, что от того, какой старт он задаст власти, будет зависеть очень многое в стране. Важно было не допустить при этом фальстарта, сделать так, чтобы не утопить большое дело реконструкции власти в пустословиях и непродуманных мерах. Понимал он и другое: идти к цели он не должен был в одиночестве, нужны были умные, толковые соратники. А вот с этим вопросом, мягко говоря, дела обстояли неважно. Юрий Владимирович поэтому в первую очередь «поднял наверх» нескольких работников из местных партийных органов, внимательно присматривался к молодым перспективным товарищам. Основной недостаток в политической системе Советского государства Ю.В. Андропов видел в том, что в ней конституционно были закреплены два организующих государство и общество организма, по существу два правящих правительства: Советы и партия. При этом партия была поставлена выше народного представительства. Требовалось по-новому отладить взаимоотношения партии и советов, возвратить последним их изначальную роль. В то же время следовало не только не допустить ослабления роли и значения партии, но и придать ей некие новые политические и организационные функции. Ю.В. Андропову не суждено было решить эту кардинальную проблему. Нет, однако, сомнений в том, что он решил бы ее правильно.

Став Генеральным Секретарем ЦК КПСС, Ю.В. Андропов на первом же заседании Политбюро поставил вопрос о том, чтобы все вопросы решались коллегиально. При этом он потребовал, чтобы члены Политбюро и приглашенные на его заседания не просто присутствовали, отсиживались и голосовали, а активно работали, фундаментально прорабатывали обсуждаемые вопросы, вносили конкретные предложения. Особые требования были предъявлены им к Правительству, Госплану, Минфину в вопросах расходования бюджетных средств и государственных материальных ресурсов. Он подчеркивал, что в плановой экономике нужны жесткий контроль и высокая степень сознательности и инициативы исполнителей всех уровней. Пока что сознательность у нас не поднята на достаточный уровень, более того, она в последние годы опустилась до низкого уровня. Поэтому, говорил Андропов, у нас нет другого выхода, как ужесточить контроль, навести порядок во всем, поднять дисциплину. Без этого страна может погибнуть, замечал он. И надо сказать, народ с большим пониманием и воодушевлением воспринял слова Юрия Владимировича, о чем свидетельствовали многочисленные письма, поступавшие в его адрес.

На одном из первых заседаний Политбюро был поставлен вопрос об ускорении научно-технического прогресса в стране. При этом важно подчеркнуть, что этот судьбоносный для страны вопрос ставился не в общем виде, а совершенно конкретно, под углом зрения внедрения научно-технических достижений в производство. В принятом решении Госплану было поручено изучить и представить перечень конкретных технологий, которые необходимо выявить в отечественных научно-технических разработках и которые необходимо, при условии их отсутствия в нашей стране, закупить за рубежом для ускорения развития отраслей сельскохозяйственной и иной перерабатывающей промышленности, оборудования для пищевой промышленности, производства синтетических тканей, пошива современной красивой одежды, обуви, в первую очередь для детей.

Было принято много других важных решений. При этом Андропов понимал, что «внизу», народом принятые решения Политбюро и все его инициативы будут безусловно восприняты, он очень хорошо чувствовал настроения и интересы народа. Так оно и было. Что касается кремлевских верхов, то там обстановка была иная, и это также он знал. Там немало отсиживалось чванливых, обюрократившихся властолюбцев, которые, мягко говоря, без энтузиазма воспринимали идеи и требования нового Генсека, в основном пристально следили за его физическим состоянием и вовсе не потому, что желали его выздоровления. Он же, будучи тяжело больным, ни на один день не отрывался от дел. Цеплялся за власть? Нет! Хотел успеть что-то существенно полезное сделать для страны. Он много уже сделал. Но почему-то мало кто захотел взять его идеи и попытаться их реализовать.

Оглядываясь в прошлое, осмысливая пройденный Ю.В. Андроповым путь, зная его лично, из воспоминаний многих людей, все мы сегодня приходим к выводу, что он, конечно, был одним из крупнейших деятелей нашей страны, истинным государственником, по-хорошему, по-настоящему озабоченным судьбами Державы и народа нашего, человеком, сполна отдавшим себя служению обществу, людям, Отечеству.

Андропов — это личность. Он был всесторонне образованным человеком, обладал глубокими, системными знаниями. Он стал личностью потому, что с самых юных лет был поставлен в условия, в которых только и мог формироваться как личность. Он был способным по-настоящему мыслить, генерировать идеи. Даже, казалось бы, самые простые вопросы он освещал по-своему. Ю.В. Андропов был созидателем, весь дух его был пропитан идеями созидания, он отвергал какие бы то ни было элементы разрушительства. Он всю жизнь был на передовых позициях, всегда был в борьбе, многие годы в борьбе умом своим творческим. Он своими взаимоотношениями со многими и разными людьми сформировал себя как личность. Ю.В. Андропов обладал огромной властью, но никогда не злоупотребил ею. Он постоянно предостерегал от этого и своих подчиненных. Как личность Ю.В. Андропова можно сравнить только с Ф.Э. Дзержинским. Мы, старое пополнение чекистов, чтим память Юрия Владимировича Андропова. И как приятно сознавать, что сегодня его большой опыт востребован нынешним поколением сотрудников органов безопасности России.

В заключение скажем следующее. «Перестройка», «реформы» раскрыли нам глаза на правду жизни, они многое помогли нам понять и осмыслить, понять, в чем состоит наше спасение. Мы верим: России так откроется правда жизни, что она станет способной быть ведущей страной в третьем тысячелетии. Она скажет новое слово миру, укажет ему верные пути спасения в наступающем хаосе всепоглощения. Россия своей историей, своим терпением, своим воздержанием выстрадала это слово. Оболганная, распятая, Россия станет светом всему миру. Но свои слова миру она еще не провозгласила, она готовится к этому. Россия сосредоточивается.

1 Ю.В. Андропов. Избранные речи и статьи, М., Политиздат, 1983, с.125.