Автор: Олег Усенков

ОБРАЗ СОЛДАТА С МЛАДЕНЦЕМ

Ты чего делаешь, чем занимаешься? Чего там у тебя происходит, шум какой-то». - «Да детей расстреливаю, сижу здесь» - «Альфа»!! Это «Альфа»... Мама мы отправляемся к Аллаху. Мы идем в Рай! - Салам Алейкум. Благословляю тебя, сынок. - Аллах Акбар...» Из радиоперехватов

И я тоже из тех, кто плакал у телевизора. Воображая: одного, Господи, ну хоть одного бы спасти. А еще дорваться бы до тех и голыми руками, ломая кости, выдирая глаза из глазниц, рвать, кромсать, рвать… Выключал проклятый ящик (нельзя, не человеческое то дело видеть такое, сидя на диване)… и оставался смотреть.

У меня ведь у самого ребенок. Дочка. Она тоже смотрела это и знала, что завтра такое может быть с ней. И я, ее отец, родивший ее в этот мир, молчал и знал, что она знает. Ненависть, невозможность, невместимость, несовместимость с жизнью – я тонул в них. «…Ибо воды дошли до души моей...»

Это непонятно, но помог мне найденный случайно в газете снимок спецназовца с грудничком. Вот этот.

Не знаю, ведь не я, а он спас того ребеночка. Но ведь все- таки немножко и за меня? (а еще я верю, что он обязательно убил хоть парочку тех). Не то что бы он что-то объяснил мне. Он отменил многие вопросы. Когда вы тонете, вам нужна протянутая рука, не комментарий политтехнолога. Вот такой рукой, точкой вокруг которой смогла сгуститься смятенная моя душа стала эта фотография.

Посмотрите на пространство между лицом бойца и ребенком. Там же есть свет. Раз он (этот солдат) есть, то наш мир, хоть и падший, до конца не захвачен бесами, убившим даже 1-е сентября. Мы еще держимся.

О многом я хотел кричать. Есть дни, когда писать уже нельзя и то, что говориться на кухнях, должно говориться на площадях. Иначе не выстоять. Ведь пришли не просто за жизнями наших детей и нас.

Эти бесы пришли по нашу душу...

В эти дни меня поразили две вещи. Первая - ничтожность и фальшивость объясняемого. Есть дни, когда слова должны быть оплачены страхом, болью, ненавистью, надеждой, кровью, любовью, хоть какой-нибудь морковью. Только не быть тухлятиной. Иначе потом не расплатимся. А мы, будучи бессмертными и пластмассовыми, искренне гнали на себя волну мертвых, давно смердящих слов об, экономике, Путине с Бин Ладеном, терроризме, политике, дальнейшем сплочении. А в глазах, даже если закрыть, словно пятно от телевизора - мертвые дети. Мы себе об адресных проверках, межнациональном согласии, комплексных мерах, что среди убийц несть ни нации, ни религии. А в голове - как с этим дальше жить и кому теперь умирать.

Замученные дети, уходя, оставили нам последним даром - боль. И если мы ею не придем в себя, не решимся быть и действовать, не струсим вернуть в наш мир имена существительные, то так и сдохнем в немой одури – фальшивым покойником. И отпоет нас ряженный попом Киркоров с большим бутафорским крестом на груди. И сам Господь не поможет нам. Он не в силах спасти, того, кого нет.

Поэтому простите, коли, что не так. Пусть косноязычно, пусть бессвязно, пусть недобро (добра во мне мало, врать не буду). Я ведь не от себя, я все это не сам придумал. Это сгустки крови, которые горлом не вышли. То, что сгустилось в воздухе и имеет быть договоренным.

НАРОД

Это были не митинги протеста. Это просто какие-то парады антитеррористической гордости. На Васильевском спуске голова кружилась – какие же мы антитеррористы. «Мы хотели показать им, что не боимся и можем выйти на улицы». Это сказал человек, внешне похожий на молодого мужчину.

После всего выйти с плакатом «Мы против террора». Да еще б вы были за, бедные зайчики! На настоящих митингах (коли бы дело дошло до того) нефальшивый народ не слушает маленького человека в кепке, которого они не звали туда. А спрашивает с него. Например, сколько десятков миллионов долларов ежемесячно уходит с его московских строек и рынков, сданных чеченской бандоте, уходит в горы на оплату Священной войны. Народ не слушает, как незваный мулла читает популярную суру из Корана. «У террористов нет ни нации, ни религии». Люди добрые помнят, какого они сами роду и Веры. Мужчины, а не внешне напоминающие таковых по телевизору, когда им нечего сказать или, пока, ничего нельзя сделать - сидят дома. А если уж после Беслана, самолетов, Рижской, всего, что накопилось, выходят на митинг, то потом не расходятся по районным управам сдавать казенные плакатики. Они идут создавать народные дружины, национальную гвардию, бойцовские клубы. Делают власти предложение помощи, от которого нельзя отказаться.

В эти дни в воздухе, буквально висело: А погромы будут? Их не было.

Я не за погромы. В них всегда громят не тех. Особенно у нас. В России все может кончиться тем, что толпа, пройдя мимо офиса исламистского фонда и чеченского банка, пойдет громить осетин от скорби по их же детям.

Но в Нью Йорке презираемые нами пиндосы уже 12-го били арабов. В Израиле в начале второй интифады после попыток поддержать ее со стороны израильских арабов, начали мочить. Бунты как рукой сняло. Тишайшие непальские буддисты после казни своих 12 заложников сожгли мечети. Казахи громили чеченцев за все хорошее и профилактически. Это страшно, но всё нормальней, здоровей, чем митинг «Не-е-е-ет террору».

Путин не вышел к народу. Не к кому там было выходить. Что он Лужкова с муллой не видел? Ему и так тошно.

ПУТИН

В свое время, тогдашние либералы упрашивали Государя Александра Первого дать народу свободы. Тот отвечал: «Дал бы, да некем взять».

ВВП - один из немногих трезвых на Руси. Он тоже из тех, кто плакал. Нормальный мужический мужик. Одинокий. Такой впервые за столетие с лишком у власти. Знающий, до самого страшного конца, что происходит, и что может произойти с Россией. Да у него в голове, поди, то же самое, что здесь написано. Скажи он это завтра по телевизору, да его на царство призовут.

Взял бы, да некем взять?

ВЛАСТЬ

В старое доброе время террористы, коранов не читали, и отменяли акцию, когда в пролетке рядом с генерал-губернатором сидели ребенок или женщина. Но что бы расшатать Россию они взрывали именно генерал губернаторов или жандармов – Власть. Сейчас, вместо них, взрывают детей. Потому что цена той власти известна всем, а чеченцам так, особенно, во всех смыслах. Взрывай - не взрывай, на смену павшим придут новые ряды взяткобрателей. Разваливать власть, которая после Беслана не выжгла всю горную Чечню химическим оружием, а пожаловалась в самоё ООН? А когда и это не помогло, голосом актера Ланового, зачитала на митинге резолюцию: «Господа, ваши слова о правах человека и общечеловеческих ценностях лукавы и лживы».

Мешать этим добрым людям, храни их Аллах, идиотов нет. Идиотов нет и среди чиновников и так называемых (самими собой) элит. Граждане Куршавеля пытаются разрулить ситуацию с коммерческим обществом с ограниченной ответственностью «Россия». И запутались в оценке коммерческих рисков. Им мешают террористы, они боятся народа и ВВП. Они хорошо понимают, что если СССР оказался стоящим на песке, то новая Россия и подавно стоит на воздухе. Бюрократия, на уровне инстинкта, при мысли о реальной борьбе с террором чувствует холодок возле кощеевых яиц - итогов приватизации. Оторвут. Эти ваххабиты хреновы, мало того, что ломают сложившийся кавказский бизнес. Они, просто, баламутят страну. В этот раз спасибо, что у чурок нервы сдали. Обошлись тремястами детишками, одиннадцатью спецназниками сколько-то еще взрослых и митингом с резолюцией. А что будет, когда рванет, а ведь рванет еще школа или плотина, или химкомбинат?

Попробовать сделать, что-то самим. Но это с прежними кавказскими партнерами можно было вести внятные договорные войны. Провести еще пару митингов с резолюциями? Тогда точно погромы и ещё непонятно с кого начнут. Прощай цивилизованный бизнес и либеральные ценности. Обратиться напрямую к народу не дожидаясь пока это сделает Путин. Так здесь главная засада. Успех вполне вероятен, но победивший и организовавшийся народ и армия начнут задавать вопросы о справедливости приватизации, а потом и за развал СССР спросят. Потому, что единственный раз, когда этому быдлу дали свободно высказаться они проголосовали за свой Советский Союз. И Президент может перейти на сторону народа. А без него нельзя. Он гарант что, до куршавелей и лондонов в случае чего успеют додрапать. Потому как ещё не проплачены никем 28 героев – панфиловцев Рублево – успенского шоссе. Поэтому и блеяние на митинге есть не блеяние вовсе, а сигнал, по-ихнему «месседж». Пацаны, убивайте конструктивно, не увлекайтесь. Мы пока замутим, запиарим. Мы все понимаем. Но давайте небольшие теракты и не слишком часто. Будем потихоньку разменивать наших жителей и солдат на ваших боевиков. Этого ресурса пока хватает. Осваивайте свои бюджеты, но не мешайте осваивать наши. Соблюдайте правила большой игры. Только без лишнего фанатизма. Тогда, глядишь, и впишитесь в рынок.

Для наших либеральных рыночников, которые еще недавно не скрывали, что в рынок не впишется 30 миллионов - и хрен с ними неудачниками, разрулить ситуацию, таким образом, верх гуманизма и менеджмента. (Здесь нам для самосохранения стоит помнить, что как бы ни была наши власти и элиты хреновы подлы, бездарны и жестоки, они не от Бен Ладена. Они – это мы. Наша оборотная темная сторона. Пгавозащитнички – вот те чужи всем. И не введи нас во искушение Куршавелем, но избави нас от Олигарха в себе.)

ЖЕСТКОСТЬ

Исламский терроризм объявлен величайшим вызовом нашей цивилизации. Но еще каких-нибудь сто лет назад, поборники свободы равенства и братства весь этот «вызов», ещё на уровне губернатора туземной провинции, быстренько бы перевешали по пальмам. И просвещенная метрополия узнала бы о случившемся только из отчета о перерасходе пеньковой веревки. Корень проблемы в том, что мы оказались настолько слабы слепы и немы. И, объявленное величайшим вызовом современности, вообще оказалось вызовом.

Весь ужас войны с Исламом не в том, что Россия или Запад падут. Никуда они не денутся. Всех не перебьют. А в том, насколько нам придется пасть, чтобы отбиться. Либо хватит трезвости, ума и воли ввести ограниченную демократию для своих, с избирательными цензами, этническими депортациями, внесудебными карательными органами, ограниченным применением химического оружия в горах Чечни или демонстрационным ядерным ударом в пустыне неподалеку от Мекки. Либо, в последний момент, когда совсем прижмет, дело кончится, на уровне инстинкта самосохранения, массовой резней, концлагерями да газовыми камерами. Массивными ядерными и химическими ударами по исламским странам. Чурки догорят и окажется, что они были просто топливом, дьявольским расходным материалом. Победа будет за нами, мы сами станем …бесами. Глубокие люди поговаривают, что у дьявола две руки. Его действие всегда узнаваемо в ситуациях двойного выбора. Когда тебе подсовывают одно зло: - не нравится, дурашка, так у тебя есть демократический выбор - прими другое, только он будет еще страшнее. Ради своего Спасения мы обязаны отвергнуть весь этот выбор: сдаться и быть переваренными заживо бесовщиной исламской, либо стать бесовщиной арийской самим. Нам предстоит пройти по лезвию бритвы. Оставаясь при том предельно жесткими, жестокими, но людьми.

В такой борьбе с рассредоточенным врагом обычный домашний фашизм не поможет, бюрократия будет пытаться освоить «приватизировать» террор, примитивные диктатуры – изжили себя. Против террора нет средства более действенного, чем превентивное уничтожение его активистов. Демократия (раз уж мы себе это выбрали, и президент не хочет избираться царем) не может себе позволить откровенных профилактических убийств, но способна закрыть глаза на верноподданническую расправу с потенциальными террористами. Это уже не прежние тайные убийства, репрессии именем государства, но конструктивный террор по доверенности. Представьте, что первого сентября после захвата школы с улиц по всему миру бесследно пропали бы несколько сот саудовских финансовых эмиссаров, крупных ваххабитских проповедников, чеченских мафиози и банкиров, родственников террористов мужского пола. И власти, беспомощно разводя руками, заявили бы - это дело рук неуловимой народной ВЧК. Мы понимаем всю боль захваченных, у террористов нет национальности и религии, но, за каждый детский трупик к школе подвезут корзины художественно упакованных голов (чалма и борода не пострадают).

Когда магасы, фантомасы, шамили и их хозяева будут знать, что сейчас исчезнувших разбирают на части, и те сдают адреса явки, пароли, первой их заботой будет не детишек убивать, а своих засвеченных вырезать, что бы по цепочке не добрались до них. И сдавать всех кого можно, чтоб не было следующего раза, не приведи Аллах.

Только здесь, чтобы остаться людьми нам придется быть жесткими и к своим. Например, к тем гаишникам, пропустившим недавно за бабки кавказскую фуру с арбузами в Москву, не разу ее не проверив. Ответить не погонами, а по законам военного времени – головой. Тогда потом можно будет спросить и со своих организаторов, банкиров и торговцев первой чеченской. Они не захотят отвечать по законам, которые сами себе написали. Что ж. Пусть тогда исчезают с улиц по законам, которые сами себе проплатили.

И О МЕРЗОСТИ

Как нам не стыдно? В этом вопросе меня волнует его познавательная, сугубо техническая сторона. Действительно, как? По какое место нам не стыдно? Каков диагноз – протокол вскрытия. В Ростове на Дону уже начали кидать доверчивых граждан под видом сбора помощи для Беслана. Так уж заведено. И гуманитарную помощь будут продавать на базарах. Будут. Будут.

И братья – осетины, похоронив близких, и оправившись помаленьку, вернутся к повседневным трудам и заработкам. Один из которых - гнать паленую водку в Россию… И потравят ею того солдатика.

Но это еще не глубины мерзости. Это так, «всюду жизнь» по-нашенски.

Березовский опубликовал в своей «Независьке» свой же сон-письмо, в котором кающийся супостат Путин у всех прощенья просит, дарует народы истинные свободы и со словами из послания апостола Иакова на устах везет Масхадова в Москву. Сей последний сон Бориса Абрамовича прерывается шорохом в окне и воем преданной олигарху ласковой собачки. Надеюсь, то был наш спецназ, и собачка выла не напрасно. Вообще, приступы графомании подобного рода излечиваются только правильно примененным осиновым колом. Но и это не то. Дело ж не в том, что Березовский олигарх, потому мерзавец. Кто хоть раз да не хотел побыть ма-а-аленьким борисабрамычем – шаг вперед. Но он уже, наверное, не «мы». Это не бизнес-план помощи «чехам» - подельникам. Его письмо безумно. От кого оно и кому оно? Зачем эти горские танцы с Евангелием в крысиных зубах? Чтоб не забывали: Боря и теперь мерзее всех живых? Беснуется он … ну потому, что беснуется. Так что не то.

Что? Замогильный вой профессиональных либерастов: Масхадов! Пэрэговоры! Да мать их демократическую в Елену Боннэр, Академика Сахарова и невинного отрока Андрюшу Бабицкого!

Трупоплет и рифмоложец Евтушенко, кстати отметившийся актуальным стишком про страдания чечечнского народа? Продюсер Иван Шаповалов со своей шахидкой? Но то проект для московской тусни всех трех неопределенных полов. Террористы такой братве не страшны, с ними ничего нельзя сделать. Оскорбить невозможно. Мучить, так им еще, пожалуй, понравится (попросят, чтоб все по форме, там резиновые маски, плавки, сапоги на шпильке) Их не убьют из одной брезгливости и никчемности. Да по второму кругу это и невозможно.

И все-таки не то. Все это еще слишком людское, замешанное на понтах, жадности, глупости, трусости, бабках чеченов и БАБа. В последнем счете не существенное, не существующее. А наша тяжба идет о единственной окончательной реальности - нашей собственной душе.

И вот я нашел, и не Хакамаду, не аяттолу какую-нибудь поганую. Пишет православный священник публицист-демократ-шестидесятник Яков Кротов:

«..Ужас в том, что слишком часто – как в трагедии Беслана – мстить-то уже некому. …Если мы жаждем мести и войны мы жалеем себя. Если мы сострадаем, мы просим мира, и если мир можно купить ценой того, что кажется нам позором, слабостью, поражением, мы потерпим. Искренность скорби по умершим измеряется тем, от чего согласны отказаться оставшиеся в живых».

А вот это уже за все Березовские деньги не укупишь. Такое говориться пастырем душ. В чистоте сердечной. В немеряной персональной святости.

К нам ко всем подкрадывается один большой общий «Аллахакбар» когтями стучит, детей жрет. В борьбе с ним наши граждане начальники могут продать честь, оружие, ну Родину на худой конец (из непроданного) А вы, не продали. Вы подменили главное. И не своим именем (так-то и хрен бы с ним - очередная демшиза), а Именем Господним проповедуете, что Добро, за которое нам идти в бой, оно, всего-навсего, вот это самое, вот такусенькое. Да поверь в это солдат наш, хоть на секунду, он уже в бой за ребенка не пойдет. Так застрелится. Ведь вы, в доброте своей, потерпите это, отец Яков? Ничего что я к вам так обращаюсь? Я знаю, вы принадлежите к раскольничьей хохляцкой церкви, рукоположение ваше действительно только в кругах совсем уж крайних демократов. Ничего, пусть так. Да будет вам по вашей вере.

Отец Яков, а кто такие эти ваши «мы» - те, кто готов все потерпеть за наших детей и нас плачущих?

Пойдите на бесланское кладбище и скажите там матери, что вы благи и готовы отказаться от мести и потерпеть. Скажите ребятам из спецназа, что они и впредь будут гибнуть зря, и вы уже все купили, от всего отказались и все потерпели.

Скажите Ему, что он перестарался. Он терпел и прощал всей своей Крестной мукой, а достаточно было благих намерений…

А мы, прости Господи, будем их убивать. Убивать не за Смерть, а за Жизнь. Пытаясь не ненавидеть. А потом тихо, про себя пробовать (только честно) молиться за их и наши души. За их потому, что ада желать нельзя никому, за наши, что бы никогда не пожелать им ада.

Но все это - только после контрольного выстрела в голову.