Автор: Александр Алексеев

ПОТЕРЯННАЯ ПОБЕДА

Ровно девяносто лет тому назад, в конце июля – начале августа 1914 года, армия Российской Империи вступила в войну, оказавшуюся для нее последней – в Первую мировую войну. Вплоть до настоящего времени власти, правившие Россией с момента подписания Брестского мира, крайне скупо и необъективно подавали народу историю этой войны и ее значение для русской нации. И если участники этой войны вполне осознавали всю ее важность и весь ее масштаб, называя ее Великой, то большевики с подачи своих вождей не называли ее иначе, как империалистической. То есть – якобы абсолютно ненужной для русского народа и выгодной лишь силам мирового империализма.

Несмотря на то, что все эти доводы при ближайшем рассмотрении оказываются самой низкопробной клеветой на Императора и его армию, они до сих пор остаются в ходу и даже не изъяты из государственной исторической идеологии. В реальности все было совсем иначе. И об этом свидетельствуют в своих воспоминаниях участники той войны, выполнившие свой долг до конца – строевые офицеры и боевые генералы, бывшие рядом с солдатом, делившие с ним все страдания и лишения. Их размышления о том, как шла Великая война и почему она закончилась гибелью Русской армии и Российской Империи, должны послужить нам путеводной звездой на пути к воссозданию этих последних, дабы в будущем, занимаясь государственным и военным строительством, мы могли бы избежать сделанных в те годы ошибок.

Как известно, к концу XIX – началу XX века в Европе четко обозначились два противостоящих блока. В один из них входила Германия и Австро-Венгрия, а в другой – Англия и Франция. Ко второму блоку, исходя из целей стратегического сдерживания Центральных держав, в начале 1890-х годов присоединилась и Россия во главе с Александром III. Тогда же Франция, согласно заключенным договоренностям, начала предоставлять России первые кредиты на модернизацию промышленности и армии. Ввиду того, что Россия к концу царствования Царя-Миротворца еще весьма нуждалась в ускоренной индустриализации и перевооружении армии, то кредиты продолжали предоставляться России еще многие десятилетия – вплоть до 1914 года. Таким образом, Николай II, во всем придерживавшийся политики своего отца, не мог выбирать себе союзников по собственному усмотрению – этот выбор сделал за двадцать лет до начала Великой войны Александр III, и как-либо изменить его из-за финансовых обязательств перед странами Антанты было практически невозможно.

За девять лет, прошедшие от подписания Портсмутского мира с Японией, до начала Первой мировой войны, Николай Александрович сделал немало для усиления мощи армии и флота. Это удавалось ему с большим трудом, так как горластые «парламентарии» всячески отказывались предоставлять военные кредиты, а, например, лидер партии октябристов и знатный масон А.И. Гучков даже доказывал с пеной у рта, что «России флот не нужен». Так что Сахаров и Кох имели почтенных идейных предшественников. Тем не менее, в 1913 году были выделены кредиты на осуществление до 1918 года так называемой Большой программы, предусматривавшей капитальную модернизацию армии и делавшей ее столь же снабженной военной техникой, сколь и германская.

Императором, который на самом деле втянул Россию в войну, был Вильгельм II. Окончательно решение о нападении на Россию в 1914 году было принято им именно после опубликования российской Большой программы. К тому же, в союзной Австро-Венгрии всерьез настроен воевать был лишь 85-летний император Франц-Иосиф II. Оба его сына, Франц Фердинанд и Карл Франц-Иосиф, вовсе не горели желанием проливать кровь своих подданных за «второй Рейх». Поэтому надо было вынудить Австрию вступить в войну как можно скорее.

Скоро для этого представился подходящий случай. Как известно, 15 июня (здесь и далее даты по старому стилю) в боснийском городе Сараево сербский гимназист Гаврила Принцип застрелил Франца Фердинанда и его супругу. Менее чем через месяц, 12 июля, Австро-Венгрия выдвинула ультиматум Сербии, который был гораздо более жестоким, нежели аналогичный ультиматум, выдвинутый блоком НАТО Слободану Милошевичу 85 годами позже. В частности, от Сербии требовалось полное подчинение своих судебных властей австрийским, что, по сути, значило мирную оккупацию страны. Принять это условие Сербия никак не могла, и 13 июля сербский престолонаследник Александр по телеграфу сообщил Николаю Александровичу о тяжелом положении, к котором оказалась его страна. Император ответил ему фразой, решившей судьбу Российской Империи и всего мира на многие десятилетия вперед: «Россия никогда не останется равнодушной к судьбе Сербии». Но Австро-Венгрия рассчитывала, что с помощью Германии сможет удержать Россию от выступления, и 15 июля австро-венгерское правительство объявило Сербии войну. На следующий день начальник немецкого Генерального штаба граф Мольтке-младший потребовал от Австро-Венгрии провести общую мобилизацию армии против России.

Через два дня после этого Вильгельм II, желая найти предлог к объявлению войны, сделал это, прибегнув к обману – немецкие газеты от 17 июля сообщили о мобилизации германской армии, что вынудило Николая Александровича подписать указ о всеобщей мобилизации в России. На следующий день германское правительство опровергло сообщение о мобилизации своей армии и потребовала от России в 24 часа отменить мобилизацию, что в данных условиях было равносильно капитуляции. Российский Император предложил Вильгельму передать дело на рассмотрение печально известного Международного суда в Гааге. В ответ на это гуманное предложение Вильгельм II 19 июля объявил России войну…

Россия оказалась в тяжелом положении. Франция и Англия, руководимые левыми политиками, отнюдь не желали приступать к выполнению своих союзнических обязательств. Но немецкая военная доктрина требовала для обеспечения тыла в момент «Drang nach Osten» сначала расправиться с противниками на Западе. Так что в последующие три дня и Англия, и Франция были втянуты в войну – столь же коварными способами, как и Россия.

Большую часть своих сил немцы обрушили на Францию, рассчитывая быстро вывести ее из строя, а затем навалиться на Россию. Пока же сдерживание Русской армии было поручено Австро-Венгрии. Армия Российской Империи была достаточно сильна, чтобы вести успешные боевые действия против Австро-Венгрии и в то же время предпринять на германском фронте наступление оперативного масштаба с целью переброски сил с немецкого Западного фронта, чтобы тем самым предотвратить разгром Франции. Но французский посол Морис Палеолог требовал от Главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича-младшего, скорейшего стратегического наступления на Берлин. И великий князь, будучи в абсолютном неведении относительно готовности своих войск и их боевых коэффициентов, отдал приказ наступать в трех расходящихся направлениях, что привело к распылению сил.

В начале операции 1-я армия, выдвинутая в Восточную Пруссию, смогла разбить немцев под Гумбиненом. Эта победа вынудила немцев срочно перебросить на Восточный фронт войска, предназначенные для битвы под Марной. Французские войска вступили в нее абсолютно не подготовленными, и лишь с большим трудом удалось быстро выдвинуть их к угрожаемым участкам фронта (для этого генералы реквизировали все парижские такси, которые быстро довезли солдат до Марны). В этом сражении французы одержали победу, что означало крах «блицкрига» и фактическую потерю инициативы на Западном фронте, которую немцы так и не смогли вернуть до самого конца войны.

К сожалению, русские генералы, командовавшие походом в Восточную Пруссию, не смогли правильно оценить обстановку и понять, что победа под Гумбиненом стала возможной только из-за немецкого наступления на Францию, а после этой победы и после битвы под Марной немцы перебросили в Восточную Пруссию огромные резервы и дальнейшее продвижение вперед приведет лишь к гибели войск без существенных результатов. В итоге 2-я русская армия были наголову разбита, а командовавший ею генерал Самсонов застрелился. После этого немцы обрушились и на 1-ю армию, заставив ее отойти с большими потерями. Наступление «в сердце Германии» обошлось Русской армии примерно в 500 орудий и 250 000 человек убитыми и пленными.

Несколько более успешно действовали войска, выдвинутые против Австро-Венгрии. В Первой Галицийской битве, продолжавшейся с 8 по 29 августа, русские одержали полную победу, и лишь бестолковое управление наряду с почти полным отсутствием взаимодействия, а также авантюра генерала Рузского, двинувшего своих солдат на Львов, вместо того, чтобы гнать и добивать разбитого противника, помешали полностью вывести австро-венгерскую армию из строя.

Убедившись, что Австро-Венгрия пока что не представляет серьезной опасности, в сентябре генерал Рузский, окрыленный взятием беззащитного Львова и получивший за это 2 (!) ордена Святого Георгия, решил повторить наступление «в сердце Германии». Так как на этот раз силы русских были существенно больше, немцы были вынуждены отступить, но нерешительность Рузского не позволила развить этот успех. За три дня, с 15 по 18 октября, Ставка два раза приказывала продолжать наступление и два раза отменяла свой приказ. Русские войска продвинулись до Лодзи и Ивангорода, но это был уже стратегический предел. Ни о каком «сердце Германии» помышлять уже не приходилось. Тот же самый успех имел и генерал Иванов на Северо-Западном фронте, воевавший с августа по октябрь с юга на север на реке Неман.

В то же самое время, когда Рузский и Иванов наступали «на Германию», австро-венгерские войска пришли в себя и австрийские фельдмаршалы решили дать генеральное сражение с целью отобрать Червонную Русь, освобожденную русскими в ходе Первой Галицийской битвы. В тяжелых боях генералы Радко Дмитриев и Брусилов смогли нанести поражение австро-венгерским войскам, имевшим полуторный перевес в силе.

Даже после двух неудачных наступлений в направлении Германии Ставка с упорством, достойным лучшего применения, настаивала на продолжении, и 28 октября была отдана директива о «глубоком вторжении в Германию». В развернувшемся Лодзинском сражении, которое продолжалось до 16 ноября, а впоследствии в походе на Краков генералы Рузский и Бонч-Бруевич (перешедший позже на службу к большевикам) положили почти весь кадровый состав русской пехоты без существенных результатов.

В распоряжении Ставки оставался запасной второй состав, подготовленный ненамного хуже первого. Зимой 1914-1915 года, в районе рек Бзуры, Равки, Пилицы и Ниды разыгралась кровопролитная «битва на четырех реках», закончившаяся вничью, но стоившая русским гораздо больших потерь, нежели немцам – в этой битве был уничтожен второй кадровый состав, что оставило немцев до конца войны расправляться с малообученными ополченцами.

Помимо этой проблемы, к концу 1914 года встала и еще одна, оказавшаяся не менее грозной. В Русской армии обнаружилась нехватка оружия и боеприсасов – винтовок, орудий, патронов и снарядов. Совдеповские «историки» вешают всех собак на «проклятый царизм» и якобы существовавшую при нем «безнадежную техническую отсталость». Это неправомерно. Производство качественного оружия и боеприпасов в России было налажено неплохо и в больших масштабах, но из-за нехватки горючего и электричества базировалось на людях. Когда рабочих и мастеров в Англии и Франции забирали в ополчение, их заменяли женщины и подростки, управлявшие станками на паровой и электрической тяге. В России брать женщин и подростков на тяжелые работы считалось неприличным, к тому же, в отличие от СССР, женщина, способная управиться с двухпудовым кузнечным молотом, в России была большой редкостью.

Офицеры и генералы, бывшие рядом с солдатами, видели и другую причину, по которой возникла эта проблема. Кадровая армия была уничтожена в первые полгода войны, а ополченцы не умели и не хотели стрелять по-суворовски – «редко, да метко», да и беречь свое оружие не считали нужным. Вот как описывает это генерал и талантливый писатель П.Н. Краснов: «...На войне (слава Богу, что не все) – запалили в белый свет, как в копеечку. Стали забывать ставить прицелы, а целиться считали и вовсе – не нужным...

...Когда пехота, бывало, вела бой, то отдельных выстрелов не было слышно, но точно какой-то страшный котел кипел и клокотал на позиции. Обойдите в это время стрелков – вот сидит за бруствером «симпатяга», «окопный дядя», которому «на кой хрен Царь нужон» (цитата из советского фильма «Окраина» - А.А.), он весь комком сжался за прикрытием, выставил винтовку дулом кверху и садит пуля за пулей. А прицелы? Лучше и не смотреть... Ведь стреляют «по площадям», «открыли барражный огонь»...

Какие же надо иметь для этого запасы патронов?...

...Не хватало винтовок... Приходившие пополнения оставались в тылу безоружными и получали ружья постепенно, от убитых и раненых... Вот наша позиция, только что оставленная войсками, все равно, пошли вперед или отступаем – сколько в ней торчит винтовок, воткнутых в землю штыками... Это раненые составили. Это винтовки убитых...

В тылу всякого народа немало шатается, но кто распорядится собирать винтовки, когда ротный командир, фельдфебель и каптенармус убиты и никем не заменены.

В мирное время потеря винтовки – суд... От ротного роту могут отобрать... На войне?..

Как же было не хватать винтовкам?!»

Несмотря на нехватку патронов и снарядов, Ставка под влиянием генерала Рузского запланировала на начало 1915 года... наступление на Германию! Три наступления, закончившихся плачевно, ничему не научили Рузского и других горе-стратегов. В результате битв за Гродно и Прасныш русские нанесли немцам поражение и причинили потери в 50 000 человек, но сами потеряли вчетверо больше – до 200 000, из которых 70 000 было взято в плен.

Потерпев неудачу с Германией, Ставка решила вторгнуться в Венгрию посредством штурма Карпат. Но австро-венгерское командование предпочло упредить этот удар, и в начале января 1915 года австрийские и немецкие армии начали наступление. Но через пять дней их наступление захлебнулось, и русские перешли в контрнаступление, разбив противника наголову. В Первой Карпатской битве, длившейся целый месяц, русскими были взяты в плен 47000 солдат и офицеров.

Австро-венгерское и немецкое командование не могло смириться с этим, и уже через несколько дней после Первой Карпатской битвы завязалась Вторая Карпатская битва, в которой русские снова одержали победу, потеряв 50 000 убитыми и ранеными, но нанеся врагу вдвое больший урон и захватив еще 30 000 в плен.

Эта победа позволила генералам Радко Дмитриеву и Брусилову перейти в масштабное наступление и форсировать Карпаты. В Третьей Карпатской битве, длившейся большую часть марта, русские окончательно разгромили австрийцев, нанеся им потери примерно в 400 000 человек и взяв в плен 71 000 солдат и офицеров. К сожалению, эта победа оказалась пирровой – несмотря на то, что Карпаты были преодолены и Венгрия была «перед глазами», Русская армия понесла достаточно серьезные потери и, что самое плохое, израсходовала большую часть боеприпасов, так что наступать на Венгрию было некем и не с чем.

Нехватка боеприпасов была особенно критична еще и потому, что осенью 1914 года Турция вступила в войну на стороне Центральных держав, закрыв Босфор и Дарданеллы для поставок в Россию. Для того, чтобы решить эту проблему и поднять моральный дух народа и войск, стратегически важно было отнять у турок Константинополь, высадив там десант при поддержке русских линейных кораблей, обладавших полным превосходством в Черном море. Данная gsm сигнализация поможет Вам сохранить Ваше имущество.

Но вся Ставка и особенно Николай Николаевич-младший наотрез отказывались признавать важность и необходимость десанта на Константинополь. Несмотря на все уговоры и усилия Императора, вполне осознававшего все значение этой операции и уже собравшего войска в портах Черного моря, Ставка всячески препятствовала подготовке десанта. Впоследствии это сыграло трагическую роль для армии и для России в целом.

(окончание следует)